Дёготь прошлого в сладком моменте

— Верёвки не жмут?.. Ты уверена? Я пойму, если ты откажешься, — Беа обеспокоенно смотрела на Макс, затягивая покрепче узелок на повязке, закрывающей глаза. Получив в ответ кивок и чуть от этого успокоившись, девушка отстранилась, любуясь видом. Тёплое, мягкое освещение настольной лампы в потёмках оглаживало открытое, обнажённое тело, лежащее на кровати. Руки были связаны над головой, не давая свободно двигаться. Грудь, пока сокрытая красным топиком, медленно вздымалась от ровного, тихого дыхания. Пчеловод облизнула пересохшие губы. В воздухе стало жарко, а внизу живота приятно потянуло. Она так долго ждала этого вечера, так долго фантазировала об этом моменте, отдаваясь греховному удовольствию... И вот сейчас объект её обожания лежит перед ней беззащитная, слепо доверяющая своей партнёрше. Беа приблизилась совсем близко-близко к лицу спортсменки, так, что она почувствовала чужое сладкое, тёплое дыхание на своих губах. Биолог ласково коснулась своей ладонью щеки, слегка поглаживая, будто бы успокаивая связанную. Было темно. Мрак окружал, сокрывая за собой что-то неизвестное и зловещее. Супергероиня ничего не видела, сколько бы она не вглядывалась в чернеющую пустоту, и от этого страх обматывал её всё плотнее своими холодными, липкими нитями. Невыносимая боль била по голове и ногам, словно кто-то в них со всей силы вбивал колышки молотком. Она чувствовала невыносимую слабость и... беспомощность, когда ощутила, как жёсткие верёвки плотно обвили её запястья, уже успев натереть кожу в местах соприкосновения. — Помнишь стоп-слово? — Конечно. Давай уже! — Макс нервозно, нетерпеливо попыталась подвигать конечностями, однако узлы лишь туже затянулись. Пчеловод хихикнула. — К чему такая спешка, одуванчик? Мы только начинаем. Я хочу полностью насладиться тобой, — она приблизилась к уху, касаясь его губами, и жарко прошептала, — мы договаривались. Этим вечером ты полностью моя, — Беа слегка пососала мочку, а после переместилась ниже по тонкой шее, оставляя дорожку из влажных поцелуев, слегка задевая зубами и оставляя чуть заметные метки тут и там на нежной, мягкой коже. Макс ахнула и прикусила губу. Бабочки в животе ожили, своими крылышками щекоча нутро девушки, а сердце стало отбивать бешеный ритм, словно героиня перепила своего излюбленного энергетика. Она чуть прерывисто задышала, чувствуя, как возбуждение в ней расползается жидкой лавой и спускается вниз. Повязка закрывала обзор, отчего все ощущения стали ещё более острыми, приятными. Горячий язык мимолётно прошёлся по ключице, и Беа прикусила её чуть сильнее, доставляя лёгкую колючую боль и с наслаждением впитывая сорвавшийся стон. — Кха-кха! — воздуха не хватало, голова кружилась. Защитница Суперсити безвольно обмякла в чужих руках, не в силах как-либо сопротивляться. Её тошнило. Тошнило от человека (или не человека?), во власти которого сейчас находится, тошнило от того, что она делает с ней. Девушка всё ещё ощущала мерзкий привкус чужой слюны во рту. Её скривило от отвращения и страха, хотелось промыть рот с мылом и вырвать, лишь бы не продолжать ощущать фантомный грубый поцелуй. Придти в себя ей не дали, поскольку боль от глубоко вонзённых острых зубов в шею мгновенно врезалась в сознание и расползлась вниз по позвоночнику. Макс вскрикнула, вызвав этим мерзкий смех своей похитительницы. Пара капелек сдерживаемых слёз невольно прожгли глаза и вырвались на свободу, когда она почувствовала шершавый язык Мегамухи, беспрепятственно слизывающий выступившую кровь. Беа одним лёгким движением руки распустила небрежный бантик, держащий мешающую ей красную ткань, и, чуть повозившись, сумела расстегнуть топик. Зачарованная, она небрежно откинула элемент гардероба, любуясь открывшейся взору небольшой, аккуратненькой груди. Ассистентка экспериментально положила свою ладонь на одну из молочных желёз и сжала, вызвав рваный вдох снизу. Пчеловод начала мягко, аккуратно массировать её, чувствуя трепещущее сердце под рукой. Девушка слегка поёрзала и, наконец, перекинула одну ногу через талию своей пассии, садясь сверху для более удобного положения. Хотелось навалиться всем телом, обнимать, целовать, кусать этого прекрасного человека, который принёс в жизнь Беа столько хороших эмоций и воспоминаний, что выкачанного из них счастья хватило бы на всё человечество, биолог уверена. Хотелось слиться воедино, доставить столько удовольствия и радости, вернуть в стократ больше драгоценного счастья, что так нежно согревало и щекотало душу даже когда её половинка просто улыбалась или звонко хохотала. В порыве сладкой страсти и любви рыжеволосая, продолжая мять и сжимать левую грудь, принялась облизывать правую. Медленно она добралась до затвердевшего соска и тут же взяла его в рот, лаская языком и посасывая, издавая при этом хлюпающие, причмокивающие звуки. Спортсменка сдавленно проскулила, ощущая мягкие уста на чувствительном месте. Она уловила, как бедра пчёлки крепче обхватили талию, её мокрое возбуждение, что уже пропитало ткань трусов и сейчас остро чувствовалось из-за невозможности видеть на коже. Макс покраснела ещё гуще, становясь похожей на созревшую клубнику или малину. Невольно скользкий холодок пробрался по позвоночнику, оставляя после себя табун мурашек и засев лёгким, тревожным грузом в животе. «Всё хорошо, это просто волнение» — успокаивала себя связанная, решив, что стоит прогнать от себя воспоминания, что безликими тенями впивались в сердце. Она сосредоточилась на приятных чувствах, что сейчас испытывает. Хотелось запустить руки в эти кудрявые, пахнущие липой и мёдом рыжие волосы, повторить то же, что с ней делает сейчас её дорогая партнёрша. Она была уверена, что на вкус девушка была такой же сладкой как растопленный сахар или сгущёнка. Но пока нужно терпеть. Пока необходимо не двигаться и дать Беа то, чего так жаждет. Сквозь ткань повязки ничего не было видно и героине оставалось лишь представлять её прикрытые от наслаждения глаза, красные мягкие щёчки и жаждущего большего тела. И снова скорее рефлекторно она дёрнула руками, чтобы притянуть к себе это милое личико и расцеловать его самыми нежными, горячими поцелуями. Вот только этот порыв тут же осекли верёвки, что чуть болезненно напомнили о скованном положении, сдавливая запястья. Макс разочарованно выдохнула, чувствуя, как под кожей будто бы ползают жучки, вынуждая извиваться в поисках движения и трения. А Беа, будто бы почувствовав невысказанные желания, оторвалась от своего занятия и приблизилась к чужому лицу, завлекая в мягкий поцелуй. Язык учёной мимолётно коснулся чужих губ и зубов с просьбой углубить его. Одной рукой она оглаживала изгибы талии и бёдер, плавно вырисовывая какие-то узоры, а другой зарылась в мягкие короткие пряди, чуть-чуть царапая кожу головы. Когтистая рука сдавила голову, оставляя кровоточащие царапины.Мегамуха с силой потянула за волосы, вызывая крик. Воспользовавшись моментом, она положила свой острый коготь в рот, больно давя на язык и задевая зубы. Спустя секунды всю полость залило кровью непонятно от чего - то ли из-за довольно глубокой раны на языке, то ли этот монстр всё же повредил какой-то зуб и десну соответственно. Капли красной жидкости вперемешку со слюной тут же тонкой струйкой вытекли из открытых губ. Мегамуха с большим удовольствием наблюдала за тем, как содержимое медленно движется вниз с подбородка по шее, а после приблизилась, слизнула образовавшуюся дорожку и запихнула свой нечеловечно длинный язык в рот заложницы, беззастенчиво изучая каждый миллиметр. Макс всхлипнула. Скулы от фиксированного положения свело, лёгкие жгло, а тело ныло и болело под действием яда и каких-то наркотиков. И всё это почти заглушает ощущение тошноты и приступы рвоты, когда инородный орган склизким червяком заползает слишком глубоко, в горло. Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть это мерзкое лицо и плывущий мир перед глазами, молча принимая решение всё вытерпеть. Беа оторвалась, глубоко дыша, чувствуя горячий воздух между ними. Прозрачная, тонкая ниточка слюны пару мгновений их соединяла, прежде чем разорваться. — Одуванчик, как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила ассистентка, вытирая большим пальцем остатки их поцелуя с подбородка бегуньи. Да, разумеется ей безумно нравилась возлюбленная в таком виде, однако всё равно очень переживала за её состояние. Личный комфорт дорогого человека для неё важнее, чем собственные грязные желания. Вдруг Макс ожидала чего-то совсем другого от обычно милой, скромной девушки? Вдруг она всё это терпит, чтобы не обидеть? Ей было безумно страшно, что поведение в постели отпугнёт ту, ведь это совсем не то, чем она смогла привлечь супергероиню. — Всё хорошо, — улыбнулась нижняя, стараясь придать своему голосу более уверенный, убедительный тон. В сознание снова врезались обрывки прошлого, перемешиваясь с настоящим и сея зерно сомнения и тревоги где-то глубоко внутри, отчего Макс невольно стало совестно. Беа тогда себя неконтролировала, верно? Сейчас она абсолютно другая, а травмированный мозг лишь цепляется за небольшие схожести, чтобы провести параллель и лишний раз напомнить о том аде. Так нельзя. Нельзя в ней сомневаться. Её пчёлка предельно аккуратна и остановится, если она попросит. ... Верно? Услышав положительный ответ, биолог хихикнула, мимолётно клюнула в щёку и устремила свои руки вниз, оглаживая подкачанный, рельефный живот и бока, пока не добирается до промежности. Защитница Суперсити вздрогнула, когда пальцы девушки экспериментально помассировали её складки, задевая клитор, сквозь намокшую ткань. Неприятный холодок скрутился в желудке, жуткая волна смущения и стыда окатила её, отчего она сдвинула ноги, случайно зажав между ними руку. Сейчас девушка была благодарна за закрывающий вид повязку, ведь с виной на сердце представляет озадаченный, немного разочарованный взгляд, который можно почувствовать на своём лице. — Макс? Ты— — Всё хорошо! Всё хорошо! — скороговоркой пролепетала названная, — просто переволновалась! Беа с сомнением посмотрела на пассию и всё же продолжила, отметая мимолётное беспокойство. У них есть безопасное слово. Если пчеловод перегнёт палку, то Макс просто назовёт его. Эта мысль полностью успокоила и словно дала сигнал действовать посвободнее. Рыжеволосая силой раздвинула ноги и продолжила ласки, целуя и кусая внутреннюю сторону бёдер, приближаясь всё ближе к желанному месту. И снова Макс чуть не сжала чужую голову, не выдержав. — Макс, если ты не расслабишься, то я не смогу доставить тебе удовольствие, — с беззлобным недовольством подметила учёная. — Прости! Я не могу... — Хм... — любительница пчёл на секунду задумалась, а после хитро улыбнулась, чего её партнёрша не увидела, — раз ты у нас не можешь справиться, то позволь мне помочь... Тяжесть с кровати исчезла и связанная приподняла голову в бесполезной попытке узнать, куда девушка направилась. Звук открывающегося ящика, шуршание, и вот приближающиеся шаги оповестили о возвращении. — Дорогая, разреши мне снять с тебя это, — приторным, бархатным голосом промурлыкала ассистентка, прежде, чем ловко подцепить красные трусики и быстро стянуть их, отправив в полёт к такого же цвета топику. После чего она взяла ещё одну пару принесённых верёвок и привязала ими ноги к кровати, оставив их в раздвинутом положении и лишний раз убедившись, что затянула не слишком туго, но в то же время достаточно, чтобы ограничить движения. Теперь Макс точно не сможет ей помешать осуществить задуманное. Рот был открыт в беззвучном вопле. Слёзы боли и страха снова и снова падали на холодный, грязный пол. Казалось, в её ноги только что воткнули несколько раскалённых шампуров, хоть это и не так далеко от сути. Было страшно. Страшно смотреть на свои искривлённые конечности, которые ранее были украшены лишь следами от связывания и несколькими синяками. Она задыхалась, а перед глазами всё плыло и темнело. Ей казалось, что она умирает, ведь прямо сейчас её лишили того, чем она так гордилась и чем дорожила. Ноги. Её ноги были сломаны. Мегамуха со злорадным удовлетворением наблюдала за шоковым состоянием, всё ещё пребывая в лёгком удивлении от того, что эта назойливая ловкачка смогла даже под влиянием слоновой дозы транквилизатора и наркотиков развязать себя и попытаться сбежать. «Но сейчас она никак не сможет убежать. Не сможет даже встать» — с облегчением подметила про себя злодейка, довольная тем, что внешне деформация костей видна минимально, сохраняя красоту тела её врага. Макс никак не реагировала на то, что говорила ей пленительница, смотря в пустоту и смаргивая наворачивающиеся слёзы. Казалось, оглушительный хруст берцовых костей был признаком перелома не ног, а чего-то внутри. Надежда потухла. Исчезла также молниеносно, быстро, как и возможность ходить. Спортсменка рванно задышала, в панике пытаясь подвигать ногами. Казалось, в этот момент рациональное мышление отключилось, давая волю за секунду появившемуся страху завладеть мозгом. Она чувствовала. Чувствовала чужие руки, своё биение сердца, сбитое дыхание. Слишком много ощущений! Слишком мало движения! Беа тем временем, решившая, что Макс просто волнуется, осторожно провела двумя пальцами по половым губам, касаясь клитора. — Нет, стой, остановись! — в отчаянии крикнула бегунья, когда её фиолетовые спортивные шорты были порваны вместе с нижним бельём. Она попыталась ударить заражённую ногой, однако тут же об этом пожалела, когда сломанная конечность наградила её адской болью, которая вызвала сильное помутнение в сознании. Бесполезно. Руки связаны, ноги сломаны, а из-за скудного питания силы полностью покинули её. Не способная сопротивляться, она превратилась в потрёпанную игрушку для забав Мегамухи. Острый, массивный коготь вошёл внутрь, разрезая нежную плоть. Макс отвернулась и всхлипнула, молча перенося то, как её разрывают изнутри. От возбуждения не осталось и следа. Сейчас в сердце царствовал лишь животный страх, вернувшийся из прошлого. С каждым вдохом кислорода не хватало всё больше, а голова судорожно обрабатывала тревожные мысли, вспышками проносящиеся в сознании. Но одна фраза настойчиво, судорожно прокручивалась в голове снова и снова, словно заевшая пластинка. Не сбежать, не сбежать, не сбежать! Она может не остановиться. Она может навредить. Она может повторить. Не сбежать, не сбежать, не сбежать! Все здоровые доводы были бесцеремонно вытеснены поломанными, бессмысленными, запутанными отголосками прошлой Макс. Сейчас она чувствовала себя в опасности, будто бы её дорогая пчёлка снова превратилась в жестокого монстра, хотя какой-то частичкой понимала, что ничего ей не грозит. — Оса! — выкрикнула девушка слово, которое мимолётно пронеслось в голове, прежде, чем утонуть в пучине забытья, уносимое потоком бесконтрольного ужаса. Прикосновения тут же оборвались. Послышалось лёгкое шуршание, а после в глаза врезался яркий, по сравнению с непроглядной тьмой свет. Чуть проморгавшись, Макс увидела перед собой всё такое же милое личико, на котором застыли неподдельные страх и беспокойство. Девушка сверху озабочено вглядывалась в глаза, параллельно развязывая руки. Верёвки ослабли и выпустили из своих пут запястья, после чего Макс тут же поднялась и стала развязывать ноги. Рыжеволосая помогла с этим делом, потом приблизилась к чужому лицу, со всей любовью и нежностью касаясь щеки своей ухоженной ладонью, успокаивающе поглаживая. — Сахарок, ты в порядке? Я перестаралась? — нескрываемая вина читалась в этом неподдельном тоне. Вернув себе возможность двигаться и слыша этот полный чувств голос, бегунья начала успокаиваться. Весь этот страх был лишь пустым, бесполезным фантомом. Всё хорошо, нечего переживать. Сейчас у неё есть понимающая, добрая девушка, которая никогда не сделает больно нарочно. — Я перепугалась. Просто слишком много всего и... — героиня запнулась, подбирая нужные слова, однако тут же сдалась, не найдя ничего подходящего, — в общем, прости. Из-за меня весь настрой к чертям... Её притянули в объятия. Беа успокаивающе перебирала волосы, тихо воркуя: — Что ты, не страшно. Для меня главное, чтобы ты себя хорошо чувствовала, а остальное пустяки. Мы можем попробовать что-то куда более простое, без обездвиживания, идёт? Но это потом, — она оторвалась, с нежностью рассматривая лицо напротив, — а пока как насчёт ночного просмотра кино? Макс звонко засмеялась и снова жизнерадостно улыбнулась. — Идёт! Может, боевик? — Нет, ты после него точно не уснёшь. Давай какую-нибудь романтическую комедию? — Ты как всегда в своём репертуаре, — покачала головой Макс, но всё же одобрила идею. — Скажи спасибо, что не научная программа про животных, — шутливо огрызнулась пчеловод и потянулась за вещами, чтобы они оделись.

***

Макс досматривала какую-то серию отвратительного ситкома, однако сейчас не время жаловаться на режиссуру. Беа уже тихонько сопела, облокотившись на плечо любительницы энергетиков, прижимаясь как можно ближе. Бегунья положила голову сверху, чувствуя мягкие кудри, щекочащие ухо и шею. Наконец веки стали слишком тяжёлыми, чтобы продолжать киномарафон, поэтому она выключила телевизор, взяла учёную на руки и медленно поплелась с ней в спальню. Аккуратно уложив свою возлюбленную и устроившись рядом, Макс стала погружаться в сон, вслушиваясь в ночную тишину и обещая себе, что никогда не позволит своей пчёлке узнать о до сих пор преследующих отголосках минувших мрачных дней. Иначе Беа никогда не простит себя.