я не верю в любовь с первого взгляда, но смотрю на тебя.

Хэзер никогда не верила в любовь с первого взгляда. Все знали, что Хэзер была реалисткой и откровенно честной: под «всеми» подразумевались только Чендлер и Мак. Глупая фантазия — думала она. Очень глупая фантазия. Может, влечение? Возможно, так и есть. Некое притяжение, когда смотришь на кого-то. Вот что это, заключила Дюк в итоге. «Знаешь, тебе иногда стоит быть чуть более, ну, позитивной!» Это — то, что она почувствовала при взгляде на Веронику Сойер. Ощущала конкретное чувство, которое проживал на себе почти каждый человек. Девушка была выше её всего на несколько дюймов и больше на несколько килограмм, но всё равно выглядела, как тонкая веточка дерева. Однако ее наряд не сулил ничего хорошего: Цветочное платье, которое совершенно не подходило для школьной среды. Джинсовая куртка — серьëзно? И в довершение всего — ужасный вязаный шарф. Несмотря на вышеперечисленные качества, Вероника каким-то образом заставила их работать вместе. Если бы так ходил кто-то ещё, Хэзер бы просто издевалась и насмехалась, глядя на него. Но с более высокой девушкой она так делать не стала. Возможно, дело было в еë внешности. Лицо однозначно красивое, надо отдать ей должное — особенно тëмно-карие глаза с лëгким оттенком ореха. Кроме того, Чендлер не шутила, когда сказала, что у Вероники «хорошая костная структура». Выглядит и правда довольно мило. Причëска не самая лучшая, но можно исправить с помощью расчёски. Только слегка грязноваты для еë же пользы. На этом хорошие качества заканчиваются, думала Хэзер. Она просто подумала, что новая знакомая выглядит симпатичной. В этом нет ничего особенного, выделяющегося. Может быть, ревность. Дюк не влюбилась или что-то ещë в таком духе. Только ревность и зависть. Так же, как она завидовала Чендлер. Тому, как она смогла быстро утвердить себя на роль королевы Вестербургской школы, на самую вершину. Комбинацией угроз и поощрений она каким-то образом обвела вокруг пальца буквально всех. Хэзер изо всех сил старалась учиться у неë, быть наравне. Девушка подражала чужим движениям, подражала тому, как блондинка говорила, и подражала еë методам, то бишь безжалостным манипуляциям. Умная сила — так звучало самое главное оправдание. В любом случае, шатенке нужен был контроль. Но вместо такого же высокого места её лишь постоянно затыкали, а сама дружба с «королевой» таковой совсем не являлась. Из-за этого вся жизнь Дюк была завязана на ненависти или других негативных эмоциях и места чему-то хорошему там не хватало. Дюк не любила Веронику. Еë не тянуло к ней. Она не могла. Поэтому Хэзер решила, что это ревность, не более того.

***

«Знаешь, — однажды произнесла Вероника, когда они обсуждали книги в углу библиотеки, — ты не так уж и плоха». Хэзер задумчиво хмыкнула — она знала, о чем говорила Вероника. Поистине, люди были правы, когда говорили, что у нее нет «заметной личности». Не для публики. Она полностью закрылась от глаз Вестербурга, а иногда и от людей, которых она должна была называть своими друзьями. Хотя «друзья» было преувеличением, ей нравилось думать, что они лишь коллеги. И их работа заключалась в том, чтобы быть популярными, и чëрт, это сложнее, чем настоящий труд. Однако в глубине души Хэзер знала, что она плохой человек. Она превратила столько жизней в ад, дëргая за любые ниточки, чтобы добиться своего — она была эгоисткой. Дюк уже давно смирилась с этим. Она ухмылялась вместо улыбки, кудахтала вместо смеха, она была секунданткой Королевы Демонов. Это всë, что она когда-либо знала. Она не изменилась и была довольна этим. «Что ты имеешь в виду?» «Не знаю… наедине ты выглядишь милее.» Вероника неловко шаркала по маленькому пространству, которое они объявили своим неофициальным местом. Хэзер пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем ответить — ЧТО? Вот что Хэзер думала про себя. Хэзер знала, что Сойер — хороший человек, по крайней мере, по сравнению с Хэзер и большинством жителей Вестербурга. Она была хороша во всëм, в отличие от Хэзер. Она улыбнулась. Она засмеялась. Она всегда была самоотверженна. Вероника колебалась во всех неподходящих моментах. Она умоляла Чендлер не причинять вреда Марте, что имело неприятные последствия. Даже со своей новообретëнной популярностью она старалась придерживаться своих нравов. Даже если они стали ужасно испорченными. Она всегда старалась поступать правильно. Вероника была хорошим человеком. А Хэзер не была. Но каким-то образом Вероника считала еë таковой. «Спасибо.» На мгновение Вероника улыбнулась. Это не была улыбка крайней радости, печали или каких-то бурных эмоций. Это не была фальшивая нарисованная улыбка, которую Хэзер знала. Это была слабая и нежная улыбка. Улыбка, от которой у Хэзер почти мгновенно согревало щеки и трогало струны еë черствого сердца. В голову пришли миллионы мыслей, и ни одна из них не соответствовала предыдущему утверждению о чувстве ревности. Ей хотелось расчесать волосы Веронике. Взять Веронику за руку. Смотреть ей в глаза. Она хотела поцеловать еë. Хэзер, однако, ничего не сказала, вместо этого она уткнулась лицом в книгу и ворчала в ответ. Но Дюк не понимала. Любовь? Она не могла это испытывать. Особенно к тому, с кем дружит, и, что более важно, к девушке. Она не была лесбиянкой. Она не могла быть. Это было неправильно. Это ничего. Это просто платонически. Это просто зависть. Это не любовь. Будь проклята любовь с первого взгляда — всего лишь сказка, сказала себе Хэзер.