Night in the woods

«– Я… я не знаю, кто я теперь, – робко проговорила она. – Я знаю только, кем я была, когда встала сегодня утром. С тех пор я изменялась очень много раз.» — Л.Кэррол «Алиса в стране чудес».

Бывают дни, когда ты хочешь кричать так сильно, что у тебя начинает саднить горло, звуки царапают его, а голос пропадает, но ты не можешь сделать этого. Тебе остаётся смиренно стоять в окружении множества глаз, разглядывая чёрные носки своих лаковых туфель, пропуская мимо ушей слова гостей и пастора. Джехён сжимает в руках белые каллы и кусает свои губы. Слова летят мимо его ушей, потому что все сегодня, а может и даже завтра не имеет смысла. Мать дернула его за рукав пиджака и взглянула красными от слез глазами. Джехён поднял взгляд и огляделся, замечая, что его приглашают выйти для траурной речи. Ноги не слушались, каждый шаг делался с трудом, ведь не хотелось подходить к гробу. Чон медленно подошёл к кафедре, аккуратно положил цветы и вздохнул. Небо было приятного персикового цвета, солнце плавно опускалось за горизонт, раскидывая тёплые лучики на прощанье. Джехён осторожно ступает на песок, смотря как его брат играет с собакой у воды. Парень задался вопросом о собаке, потому что в их семье никогда не было животных. Мысли о собаке быстро исчезли, когда Дже увидел родную улыбку. Он остановился, помахал и просто смотрел на брата, который помахал ему в ответ. Что-то остановило его, мешало пройти ещё чуть-чуть. Солнце слишком быстро уходило под воду, небо сливалось с чёрной водой, тогда внутри что-то встрепенулось и укололо. Настоящая паника охватила Джехёна, когда он увидел, что его брат заходит в воду. — Юно! Юно, постой! — Джехён кричал так громко, что в ушах звенело. Юно обернулся и грустно улыбнулся парню, заходя глубже в воду. — Не уходи, прошу! Останься со мной! — Крик перешёл в плачь, неконтролируемая истерика окутала юношу, лишая возможности нормально соображать. Джехён срывается на бег, но его ноги тонут в мокром песке, он засасывает его, не давая возможности сделать шаг. А Юно все погружался в холодную воду, подрагивая то ли от мороза, то ли от слез. Джехён кричал не останавливаясь, надеясь, что сейчас близнец точно передумает, обернётся и кинется в объятия родного человека. Но Юно зашёл глубоко, вода покрыла его макушку и спрятала в своей пучине, будто накрывая одеялом. Он исчез, не оставив и следа. Чон дернулся, вновь возвращаясь к похоронам. Он смотрел на гостей, тяжело дышал и пытался понять, смог он сейчас произнести хоть слово. Щеки были влажные, руки вспотели, в помещении стало ужасно душно. Дже благодарит всех, оставляет цветы у закрытого гроба и выбегает на улицу. Его очень раздражало, что сегодня так солнечно, но возможно, пасмурная погода была бы слишком давящей и кинематографичной. Руки тряслись, кончики пальцев онемели, поэтому затвор зажигалки не поддавался. Джехён крепко сжал в зубах сигарету, все пытаясь зажечь ее, периодически ругаясь на зажигалку. Ещё никогда он не чувствовал себя таким слабым, немощным и беспомощным. Уже хотелось кинуть железяку далеко от себя, раскусить сигарету, да и послать все к черту, но нежная рука легла на плечо, а мягкий голос сказал: «Давай помогу». Суён осторожно взяла из рук младшего брата зажигалку и с легкостью смогла открыть затвор. Огонёк обжег бумагу, та задымилась, а Джехён облегченно вздохнул. Он посмотрел на сестру, которая всегда была рядом, помогала им с Юно, оберегала от всего. К сожалению сейчас она не смогла сберечь своих братишек от опасности. Сердце начало ныть, больно отдавая в груди, Дже не мог смотреть на сестру, которая старалась быть сильной, так как только она может оставаться сильной, успокаивать отца и мать, быть рядом с младшим, но никто не сможет успокоить и утешить ее, никто не выслушает ее, не пожалеет и не прижмёт к груди. Суён сейчас несла бремя старшего ребёнка. Парень проглотил все слова, просто обнял сестру и погладил по волосам. Кажется она позволила себе на минутку побыть слабой и проронить пару слезинок, крепко обнимая брата. Парень прижимал ее к себе очень сильно, словно хотел спрятать ее внутри своего сердца, чтобы ничего не случилось с его последней радостью. — Ты молодец. — Голос Суён был тихим и нежным, как будто что-то домашнее и уютное. Тревога понемногу ушла благодаря успокаивающим поглаживаниям девушки. — Ты тоже, нуна. — Джехён слабо улыбнулся сестре, вновь прижимая к себе. — Ты себя нормально чувствуешь? Все забеспокоились, но никто не решился сходить за тобой. — Я в порядке, спасибо. Просто хочу побыть на свежем воздухе. — Услышав ответ Суён поцеловала брата в щеку и поправила ему галстук. — Джехён-а! — Голос Доёна послышался где-то сзади, заставляя обернуться. — С тобой все хорошо? Ничего не болит? — Он схватил парня за руки и стал рассматривать лицо. — Все хорошо, не волнуйся. — Дже притянул парня к себе и поцеловал в щеку. — Я отошёл всего на минуту, а потом тебя уже не было! Я так запереживал. Хорошо, что ты не один. — Ким посмотрел на Суён, и в глазах его читалась благодарность. — Не делай так больше, хорошо? — Хорошо… Но разве мог он не поддаваться трауру и печали? Мог спокойно сидеть несколько часов у гроба? Не мог, для Джехёна это было сродни пытки. Было тяжело не только сегодня, уже давно бессонница и кошмары стали верными спутниками юноши. Самым ужасным было чувство безысходности и вины, она стала огромной глубокой раной, что кровоточила и болела, отказываясь затягиваться. Голова гудела, глаза периодически слипались из-за недостатка сна. Было ощущение, как будто тело хочет отделиться от души, чтобы не мучиться лишний раз, глотать эту горькую печаль. Тяжесть эта тянула вниз будто ноги стали чугунными, именно то чувство, что было во сне, когда Чон провалился в песок. Хотелось смыть с себя сегодняшний день и убежать далеко, где не было смертей и утрат, где все живы. Возможно такое место было, но было ли оно реальным? Наверное нет. Гости все продолжали приносить свои соболезнования семье, периодически косясь на Джехёна. От этого было некомфортно, как будто все винили в смерти Юно именно Дже. Живот начало крутить, неприятное чувство подходило к горлу, сердце забилось сильнее, помещение опять стало давить, дышать трудно. Страх появился из ниоткуда, касаясь своими холодными руками шеи Чона. Он наклонился к Доёну и прошептал, что плохо себя чувствует, поэтому отойдёт на пару минут в туалет. В тот момент все нутро Джехёна вышло наружу, заставляя сгорбиться над унитазом, а глаза заслезиться. Парень пытается отдышаться и плюет, нажимая кнопку слива. Пиджак был снят, рубашка чуть расстегнута, а давящий галстук ослаблен. Джехён включает холодную воду и набирает ее в руки, поднося ко рту. Прополоскав рот, Дже умыл лицо и какое-то время смотрел на белую раковину, не решаясь поднять голову. Все же это произошло, и стало так отвратительно. Зеркала теперь главные враги юноши, потому что в них он не видит своё отражение, он видит Юно. Мурашки бегут по телу, слёзы подступают к глазам. Джехён облокачивается о стену, медленно сползает по ней вниз и садится на плиточный пол. Он закрывает лицо руками и рыдает навзрыд. Слёзы текут ручьём, стекают по щекам и подбородку, падая на белую рубашку. Голос хрипит, а дышать тяжело из-за забитого носа. Джехён пару раз шмыгнул, неожиданно для себя собрался, поднялся с пола и умылся опять. Внутри что-то надломилось, за терском последовал голос разума, который твердил собраться и быть сильным, не ради себя, а ради близких, потому что больше думать о себе Джехён не мог. Больше не было Джехёна, не было Юно, никого не было, было две половины одного целого, а теперь ничего. — Может поедем завтра? Мне кажется, что сегодня будет гроза. — Юно посмотрел в окно, а потом на брата. — Как думаешь? — Я смотрел погоду, дождя не должно быть. Мы все лето собирались посерфить, к тому же на пляже сейчас мало народу. — Дже пожал плечами и откусил яблоко. Парень поморщился и заметил кровь, что была оставлена на мякоти. — Потому, что сейчас не сезон. — Юно плюхнулся рядом и тоже взял яблоко. — К тому же мама сказала, что хочет сегодня приготовить пасту по рецепту, который увидела в интернете. Она расстроиться, когда мы уедем. А ещё, думаю Суён обидеться, если мы поедем кататься без неё. — Суён сейчас не до этого, она вся в разводе. — Чон зевнул и взял телефон, чтобы ещё раз посмотреть погоду. — Вот, — Дже показал, что погода будет ясной, — видишь, солнечно и без осадков. — Уверен? Не хочется получить нагоняй от мамы…А ещё хуже, от Суён. — Юно, просто поехали. Проводим это лето, погреемся на солнышке, прокатимся на волнах. Если что-то будет не так, то сразу уедем. — Джехён подсел поближе и похлопал брата по плечу. — Давай, собирайся. — Джехён-а…У меня плохое предчувствие. Давай завтра поедем. — Завтра нужно готовится к колледжу. — Ладно, хорошо. Поехали. Очень сильно хотелось, чтобы этот день наконец-то прошёл. Сил присутствовать рядом с гробом больше не было, тело изнутри разрывалось и трещало, словно старый дом, который вот-вот рухнет из-за обветшавшего фасада. Джехён жмуриться, в виски отдаёт боль, кажется снова мигрень. Доён начинает искать в кармане пиджака лекарство, что очень сильно раздражает Чона. Его ужасно бесит эта забота вокруг него, словно она сможет вернуть ему брата, словно таблетка устранит чувство озлобленности на самого себя. Дже грубо отталкивает руку парня, а тот лишь растерянно смотри на своего любимого, ощущая себя виновато. Джехён опять курит и так гадко на душе, потому что только он виноват в том, что случилось, он тогда был за рулём и первым увидел мертвое тело. Суён выходит следом, за ней идёт Ким, который уже готов разрыдаться, потому что с самого утра Джехён отрывается на нем. Чон почесал затылок и помотал головой, когда услышал приближающиеся шаги. «Оставьте меня, блять, в покое!», — сквозь зубы процедил парень. Суён крикнула ему, чтобы он успокоился, и не вёл себя как засранец по отношению к своему жениху. Дже прикрывает глаза, запрокидывает голову и вздыхает, когда по телу проходится ветерок и чувство вины. «Прости меня». — И по-твоему это солнечная и ясная погода? — Юно смотрит как капли дождя падают на стекло, размывая соседние домишки. — Дже, скажи, ты давно зрение проверял? — Слушай, он сейчас покапает пять минут и пройдёт. Так боишься, как будто растаешь. Я уверен, что дождь скоро прекратиться, и мы с тобой закроем этот сезон до следующего лета. — Джехён улыбнулся брату и потрепал его по волосам. — Все еще думаю, что это плохая идея. А если дождь не закончится? Ты готов серфить в шторм? — Юно убрал руку близнеца и посмотрел на него так тревожно, как будто от этого зависит его жизнь. — Если дождь не закончится, то можешь меня ударить. — Посмеялся Джехён и посмотрел на брата. Тот был мрачнее тучи, на лице было волнение и тревога. — Что-то не так? — Мне приснился такой странный сон сегодня. Я был с тобой на пляже. Мы веселились и играли, Суён тоже была с нами. Вода попала мне в глаза, я стал их вытирать. Когда смог видеть, то вас не было…Я почему-то был в лесу, было так тихо, что можно было услышать как кровь бежит по венам. А потом я резко провалился под землю, но я тонул не в грязи, я тонул в море. Я кричал, но вода не пропускала звук. Вы стояли на поверхности и плакали…— Джехён покрылся мурашками и сосредоточенно смотрел на дорогу. Вдруг стало так страшно. Юно отвернулся к окну и замолчал, погружаясь в свои мысли. «Ебучие похороны!» — пронеслось в голове Джехёна, когда ему в очередной раз напомнили о том, что его брата не стало, что теперь он будет лежать в земле, утоптать в грязи и кормить червей. От таких заключений Дже передернуло и поплохело, потому что это было пугающе и очень жестоко. Он поблагодарил за соболезнования и тяжело вздохнул. В поминальный зал заглянул юноша, как будто боялся появится там, а может боялся увидеть кого-то. Никто из присутствующих не знал его, от этого парнишке было очень неловко. Он увидел Джехёна и остолбенел. Кожа его побелела, нижняя губа затряслась, глаза краснели и наполнялись слезами. От пристального взгляда сделалось очень нехорошо, Джехён не знал куда себя деть, потому что чувствовал, что ему прямо в душу смотрят. К пареньку подошла Суён и спросила кем он приходился Юно. Тот вышел из транса, по его щеке прокатилась слеза, он вытер ее ладонью и что-то прошептать девушке на ухо. Чон видел как его старшая сестра тяжело вздохнула, а потом удивленно посмотрела на Джехёна. Она похлопала незнакомца по плечу и отвела на улицу. Джехён смотрит на полупустую пачку сигарет и цокает, потому что ещё никогда так много не курил. Заметив количество оставшихся сигарет Доён только покачал головой. Обычно он ругается, когда Чон начинает курить, потому что всегда божился, что именно завтра бросит вредную привычку. Но это не то завтра, чтобы бросить курить, может оно вообще не наступит. Дже посмотрел на небо и зажмурился от яркого солнца, почему-то в голове пронеслась мысль: «А что бы Юно сказал на все?». Джехён улыбнулся и представил как близнец курит с ним и говорит, что тетушка Пак опять сплетничает с другими тетушками, что дядя Ю зря нанял плакальщиц, потому что Юно не видит смысла в этих фальшивых слезах. К ним бы подошёл Донён и косо посмотрел на сигареты, может потом он поцеловал Дже и сильно прижал к себе, шепча в ухо, что дома он будет ругаться, но говорил бы все это очень игривым тоном. Юно бы на это усмехнулся и похлопал Джехёна по плечу, мол, крепись братец. Незнакомый парнишка подошёл к Чону и попросил прикурить. Руки его тряслись, глаза бегали туда-сюда, стараясь долго не останавливаться на лице старшего. Дже прикуривает и разглядывает юношу, смотрит на сигарету в его зубах, а потом на то, как тот неумело стряхивает пепел. «Ему вообще хотя бы восемнадцать есть?». — Почему ты ночевал дома, а не на квартире? Ты поругался с Доёном? Точнее, ты опять поругался с Доёном. Да? — Юно отрывает свой взгляд от окна и поворачивается к брату. — Типо того. — Джехён говорил тихо, потому что если бы говорил громче, то в голосе были бы слышны нотки вины, а это значило, что в этой ссоре мудаком оказался Чон, а он не хотел выглядеть как мудак. К тому же, Дже не любил обсуждать свои отношения, потому что считал, что это только между ним и Доёном. Но слово «опять» ужасно задело, словно с ранки сорвали корочку, и та стала кровоточить и причинять дискомфорт. — Слушай, ты вроде с кем-то начал встречаться? — Теперь Джехён поставил брата в неудобное положение. — М? — Юно делает вид, что не расслышал, удивлённо смотря на близнеца. — Я знаю, что ты с кем-то встречаешься. — Черт…И как я спалился? — Юно посмеялся и толкнул брата. — Хихкаешь больно часто, особенно, когда смотришь в телефон. Вчера ты приехал позже обычного и от тебя пахло спиртным и чужим одеколоном. — Ой да ладно тебе! Хорошо, я правда встречаюсь с одним парнем. Познакомились на кафедре, он всякие бумажки принёс, а я из кабинета выходил. — И вы как в кино столкнулись и начали собирать бумажки и сопливо извиняться. — Усмехнулся Джехён и посмотрел на смущенного Юно. — Так и было! Мы уже год встречаемся. — Юно покраснел и опустил взгляд вниз, теребя завязки своей толстовки. — Подожди, в каком смысле год? Я думал, что максимум неделя прошла… Наконец-то этот день подошёл к концу. Джехён устало валиться на диван в костюме и прикрывает глаза. Суён щекочет его и говорит, что надо переодеться. Парень кое-как поднимается и встаёт с мягкого местечка. Ноги были ватные, они не хотели идти наверх, потому что там была комната, которая осталась без хозяина. Как теперь жить вместе, где ко всему прикасалась его рука, оставляя невидимые следы, а потом натыкаться на них и сдерживать слёзы. Джехён быстро прошёл мимо комнаты брата, остановился и чуть приоткрыл дверь, словно боялся выпустить все воспоминания, что хранились там. Преодолев себя, он все же зашёл внутрь и осмотрелся. Фотографии, чистая одежда, которую мама аккуратно сложила и оставила на столе, записи на стикерах, тапочки у кровати — все это теперь не живое, покинутое и брошенное, осталннное на произвол судьбы и времени. Дже осторожно сел на кровать, которая чуть скрипнула, то ли от тяжести тела, то ли от утраты хозяина. Джехён робко и не спеша прилёг на кровать, прикрывая глаза. Было очень мягко и приятно, казалось, что сам Юно обнимает его и гладит по голове. Джехёна на самом деле гладили по голове, от чего он открыл глаза и увидел Суён. Она тихо плакала и улыбалась, смотря на младшего брата, слёзы текли ручьём, обычно когда так сильно плачут люди не могут молчать, но она просто беззвучно рыдала. Джехён подскочил и обнял сестру, вот теперь она уже позволила себе озвучить свою грусть. В горле встал ком, Дже сдерживал слезы как мог, но видя Суён в таком состоянии, ему стало так ее жалко, жалко родителей, себя и Юно. Они сидели в темной комнате на кровати и плакали в объятиях друг друга. День потихоньку стихал, как и тревога. Джехён написал Доёну, что приедет завтра, сейчас он хочет побыть с семьей, а особенно с Суён. Доён ответил коротким «я понимаю, люблю тебя», что заставило Дже цокнуть и опять уйти в себя. Он много думал о том, что происходит с ними, как вернуть прежние отношения, почему именно Джехён должен потерять всех близких в один миг? От мыслей отвлёк телефонный звонок. Мама подняла трубку и поставила бокал вина на стол. Очередная тетушка позвонила, чтобы посочувствовать. Чон только вздохнул и посмотрел на старшую сестру, которая закатила глаза. — Как долго такое будет? — Дже переключал каналы в поисках инетеесрной программы. — Думаю это точно не закончится быстро. Все будут звонить, жалеть, расчёсывать рану, сыпать на неё соль. — Это точно. Слышишь, теперь тебя обсуждают, дама в разводе. — Было слышно, как мать жалуется на то, что Суён не смогла сохранить брак и это все так неправильно. Суён на это только фыркнула и отвернулась к телевизору. — Бесит, почему я обязательно должна быть в браке? Зачем мне вообще терпеть человека, которой явно испортил все отношение к нему. Женщина не спирт — после развода слабее не становится. Просто нашей маме надо всем пожаловаться. — Девушка пожала плечами и легла на подушку. — Действительно. — Дже посмотрел на мать, а потом вернулся к просмотру телевизора. — Знаешь, что? — Суён придвинулась ближе к младшему брату, тот лишь с приподнял бровь и недоуменно посмотрел на сестру. — Тот парень с похорон, оказывается он встречался с Юно. — Серьезно? Юно говорил мне о том, что уже год встречается с кем-то, но я не думал, что он свяжется с малолеткой. — Джехён отпил газировку из банки и удивлённо посмотрел на телевизор, как будто увидел в нем того паренька. — Ему девятнадцать лет, учится на втором курсе, зовут Донхёк. Мне стало так его жалко. Бедняжка совсем не мог спокойно говорить, руки у него тряслись и он постоянно плакал. Думаю он сильно любил Юно… — Видимо Юно не рассказал ему о нас, точнее не сказал, что мы близнецы. Просто мне показалось, что этот парнишка меня испугался. Глаза у него были такие дикие, как будто призрака увидел. Представь, прийти на похороны и увидеть покойника в добром здравии среди гостей. Жуть. — Джехён поежился и приобнял сестру. — Да, ему тяжелее всех. Ты же знаешь, что у близнецов есть эта особая связь. Думаю, в тот момент он чувствовал всю боль. — Мама стала говорить громче и это стало действовать на нервы. — Ты не замечала, что об это волшебной ментальной связи близнецов говорят только тогда, когда с одним из них случается что-то плохое? — Дже кинул быстрый взгляд на мать и потом повернулся к Суён. Дождь только усиливался, видимость была практически нулевая, дворники не справлялись со своей работой. Джехён начал волноваться, потому что видел обеспокоенное лицо брата. Чон решил, что лучше повернуть обратно, осталось проехать пару метров до места дороги, на котором можно развернуться. Все же надо было поехать завтра, потому что сегодня день уже испорчен. В таких вопросах Юно явно был лучше, он знал как правильно поступить и что делать, даже в сложных ситуациях. Джехёну особенно нравилась эта черта в брате. Дже задумался и заулыбался, вспоминая детство и как было хорошо тогда. — Джехён, осторожно! На дорогу выбежал олень, он жалобно прокричал, быстро убегая в кусты. Дже вывернул руль в сторону, машину стало заносить на мокрой дороге. Они крутились, пока не врезались в дерево. Удар был такой сильный, что на какое-то время Джехён потерял сознание. Он очнулся и не сразу смог открыть глаза, которые были в крови. Голова жутко болела из-за сильно раны. Дже вытирает глаза ладонью и осматривается. Юно все ещё сидел на месте, с ним вроде все было в порядке. Джехён отстегнул ремень безопасности и зашипел от боли. — Юно, ты как? — Слушай, я вроде в порядке, но кажется, что скоро отключусь. — Юно говорил тихо, в голосе была слышна слабость. — Джехён, просто будь в порядке. Хорошо? Обратись за помощью, потому что я боюсь уже не смогу уйти. — Не говори так! — Чон взял брата за плечи, а потом увидел, что часть разбитого стекала проткнула живот Юно. Кровь быстро расползалась по футболке, оставляя алый след. — Джехён, я…Я уже не выкарабкаюсь, прости. Джехён понимает, что его трясёт, ему ужасно страшно, он смотрит на брата, который истекает кровью и хрипит с каждым вздохом. По спине пробежал холодок, Дже вышел из машины, дождь стал пропитывать его одежду влагой. Он медленно отходит от машины и убегает. «Не могу поверить, что это все правда и это произошло со мной сейчас. Я имею ввиду прямо сейчас! Не пять минут назад, а сейчас. Я предполагал, что такое может произойти со мной однажды. Но…Как я могу принять тот факт, что это случилось с тобой? Я напуган, мне страшно, я просто хочу убежать куда-нибудь далеко. Я хочу убежать в лес». Джехён бежал глубоко в лесную чащу, ветки царапали и хватали за щеки и руки, дыхание сбилось и легкие горели. Внутри все перевернулось, а потом вышло наружу. Дже остановился и оперся о дерево, пока капли падали на его спину и голову, словно мягкие касания, что успокаивали. Неожиданно для себя он понял, что совершает большую ошибку прямо сейчас. Становится дурно, сердце рвётся на части и хочется завыть от этой боли. Чон бежит обратно к машине, он ругается на себя и плачет, потому что каждая минута очень важна. Он достаёт телефон из кармана и видит, что погода, которую он смотрел утром, была на завтрашний день. Теперь становится ещё хуже, груз вины стал невыносимо тяжелым, что ноги стали ватными и двигать ими было трудно, словно они застревали в песке. Джехён звонит в скорую и в эту же секунду выходит к машине, но было уже поздно…