На перепутье

Что такое доверие? Эту невесомую, неуловимую материю мы создаем из крупиц преданности и труда. Дни, месяцы, годы, а разрушить ее способны в одно мгновение необдуманным поступком. Доверие человека – абсолютная ценность, но что делать, если ты потерял доверие одного человека приобретя, взамен, доверие другого? Как выбрать? Чем или кем пожертвовать? Этот выбор решается каждым человеком самостоятельно, и мы не в силах предугадать последствия. «Почему? Почему несмотря на многочисленные удары судьбы он все равно продолжает бегать за этой Викторией Сергеевной?!», - такие мысли крутились в голове молодой девушки, гения молекулярной кухни, по признанию всех ее профессоров, Екатерины Семёновой. Занимаясь приготовлением очередного шедевра, заказанного одним из толстосумов, зашедших провести вечер в ресторане, она время от времени бросала взгляд на Лаврова, который, вернувшись из зала, где он вновь выслушал целую массу грязи в свой адрес из уст Гончаровой, готовил буйабес. Глядя на Макса, девушка старательно сдерживала слезы, стараясь переключиться на процесс готовки, но у нее это плохо получалось. Семёнова, влившись в коллектив и узнав интересные факты о своих коллегах, догадывалась, что парню до сих пор нравилась строгая арт-директор, но до конца надеялась, что он сумеет побороть эту страсть. К несчастью, цепи, которыми Лавров был привязан к Гончаровой, оказались сильнее, чем магнит, которым тянула юношу к себе Катерина. Погрузившись в свои печальные мысли, она могла лишь только поставить небольшой плюсик Максу, что тот не струсил признаться девушке, что он ее не любит и извиниться, что поранил ее чувства. Но легче от этого не становилось. Вдруг привычный рабочий шум процесса готовки прервала резко открывшаяся дверь. Из своей обители слегка пошатываясь вышел шеф всея…, хотелось бы сказать Руси, Москвы или, если дерзнуть, Франции, но нет, всего лишь Claude Monet. И, не изменяя себе, Баринов уже был пьян. Он целенаправленно двинулся к одному из столов для готовки, жестом подозвав к себе всех поваров. - Внимание всем. Впервые на этой кухне будет произведен акт сожжения меню - произнес шеф, выдергивая злосчастный листок из обложки и бросая его в жестяную форму. - Нового меню, - дополнил он, заливая форму дорогим алкоголем. Меню обвиняется в измене французской кухне - произнес он, зажигая спичку и бросая ее в емкость, – с чебуреками. Лицо немолодого шеф-повара, отдавшего лучшие свои годы классической французской кухне и не принявшего новые веяния, осветилось блеском пламени и на мгновение можно было увидеть, как по его щекам протекла слеза. Однако он тут же принял гордую позу и смотрел на совершаемый акт сожжения, как инквизитор на еретика. И в этот самый момент в помещение кухни вбежала арт-директор – Виктория Гончарова, которую на кухню привлекли яркие всполохи, которые для фламбирования были излишне продолжительными. Зайдя в помещение и увидев, что происходит, она в гневе направилась к Баринову, - Что здесь происходит?! Но в ответ от шефа была тишина, которую не побоялся нарушить Сеня, бросив лишь одну фразу – Шеф жжет! И тут Виктор Петрович обратил внимание на вошедшую женщину, - А, вот и начальник колонии пожаловал, - в его взгляде легко читалась печаль и укор, который он направил по отношению к Гончаровой. - Ничего не происходит. Жжем твое меню! – хмельным голосом, в котором можно было услышать как веселость, так и грусть, ответил Баринов. Виктория была шокирована и зла, поэтому смогла лишь только процедить, - Витя, ты пьяный. Немедленно прекрати этот балаган! Но казалось, что шефа это еще больше раззадорило, - Ну уж нет - сказал он, - сейчас поставим в центре и будем прыгать через костер, как счастливые язычники. Голосом Виктории Сергеевны, казалось, можно было заморозить всю Африку, - Если ты не прекратишь, я тебя оштрафую! Шеф замолчал, вся его фигура как будто уменьшилась, но его голос звучал все также твердо, хотя потерял прежнюю веселость и стал поистине минорным, - Да ни черта у тебя не получится! Я увольняюсь! – бросил он, выбрасывая ту шапочку, которую его заставили надеть по новым правилам сети «Vkusno Projects». На кухне наступила гробовая тишина. Виктор Петрович направился в свой кабинет, а Виктория Сергеевна выскочила из кухни обратно в зал. Для Максима этот момент стал серьезным испытанием. За кем идти? И в это мгновение парню показалось, что на его плечах появилось два духа, которые стали его убеждать в своей правоте: - Беги за ней! Это твой шанс исправиться в ее глазах после ситуации с Катей, - шептал тот, который почему-то был похож на Нагиева. Странно, зачем бывшему хозяину ресторана, который сам подкатывал к Виктории, отправлять Максима к ней? - Ты что? Иди за шефом! Ему сейчас необходима поддержка, а ты сам хотел стать его учеником! – убеждал его второй дух, напоминавший повару самого Максима, когда он только устроился на работу в ресторан. - Наплюй ты на этого борова! Побузит и успокоится! В конце концов, Виктория – горячая женщина, и ты не должен упустить такую красотку, - продолжал убеждать его «Нагиев». - Нет! Вспомни, сколько раз шеф тебя поддерживал, сколько раз прикрывал. Ведь то отравление друзей Дмитрия Владимировича тебе так и не аукнулось! – говорил в ответ, как Макс решил назвать его, внутренний голос совести. - Упустишь ее сейчас – потом не поймаешь! - голосом заправского рыбака и Казановы развязно лил свой яд лысый дух. - Одумайся! Вспомни, что ты уже раз предал шефа из-за Вики. И что тебе тогда пришлось сделать, чтобы вернуть его уважение! Девушку ты еще себе найдешь, а такого шефа и такой команды у тебя возможно не будет никогда! – сказал другой дух и, завершая борьбу, растворился. - Короче, поваренок, решать тебе, - бросил мини-Нагиев и также исчез. Для Максима казалось, что прошли минуты, но на самом деле внутренний разговор не занял и мгновения, после которого Лавров к удивлению всего коллектива, бросился не за арт-директором, за которой он вился хвостиком все это время, а за шеф-поваром, который его, как всем казалось, бесповоротно невзлюбил. Зная характер своего шефа, который хоть и бросил такую резкую фразу как «я увольняюсь», но все равно оставался шефом, парень вначале постучался, но не услышав ответа зашел в кабинет. Виктор Петрович убирал все памятные ему вещи, собираясь окончательно покинуть ресторан, и даже сразу не заметил Лаврова, который зашел в его логово. Лишь совершая очередной поворот к столу, он обратил внимание на юношу. - О, Огузок, а ты что сюда зашел? Теперь я не твой шеф, скажи спасибо Виктории Сергеевне и беги за ней. Твой секрет, я сохраню, не переживай - произнес Баринов, продолжая собирать вещи. - Нет, шеф, я пришел не из-за этого, - ответил Максим. - А что тогда? – удивился Виктор Петрович, видя непрекращающиеся попытки Лаврова добиться сердца неприступной Гончаровой. Он был уверен, что юноша после того акта, которому он стал свидетелем, вновь выберет сторону женщины. - Шеф, я так не хочу. Я не смогу здесь работать, если вы уйдете. Я пришел, чтобы научиться у вас, стать вашим учеником. А если вы уйдете, то я пойду за вами. Я и так подвел вас, когда хотел поступить как лучше, уговорив поваров помогать залу - сказал Макс, к концу фразы потеряв былую уверенность. Но потом, набрался мужества и произнес, глядя шефу в глаза, - Я не хочу вновь стать для вас предателем! Сказать, что Баринов был шокирован – это ничего не сказать. Если говорить откровенно, то ему льстили слова Максима, было приятно слышать, что тот юноша, в котором он разглядел талант и которого тернистым путем испытаний вел к месту шеф-повара, не отвернулся от него, а, наоборот, поддержал в трудный момент. Но Виктор Петрович не мог согласиться со словами молодого повара. - Спасибо тебе, Лавров, за добрые слова. Однако я не могу взять тебя с собой. Ты молодой, в этой сети ты сможешь высоко подняться, а я как-нибудь устроюсь. Спасибо, что не отвернулся от меня. Присмотри за Аркадием, когда я уйду, - бросил Баринов, указав на аквариум, и покинул кабинет. Максим был шокирован. Он не знал, что делать. Вроде и поступил так как планировал, но ничего не получилось. А что дальше будет – непонятно. Но мы часто делаем какой-то поступок, не осознавая последствий, которые он несет. Однако для наших близких этот поступок может значить очень многое. Как и все, Катя была шокирована, что Макс выбрал не Викторию, а шефа. Когда Лавров зашел следом за шефом, девушка ожидала криков, ругани, битья посуды, но ничего этого не последовало. А вскоре ее отец вышел из кабинета. Но вместо прогнозируемого результата сложения шеф + Огузок = скандал, она увидела, что хоть он и печален по-прежнему, но в нем уже не видно прежнего отчаяния, которое проскользнуло после фразы Виктории Сергеевны. Вместо этого в выражении его лица просматривалось воодушевление и готовность идти до конца. Что же такое произошло с ее отцом за те пару минут, которые Максим провел в его кабинете? Девушка и предположить не могла, что должен был сказать Лавров, чтобы так преобразить шефа. Вскоре и сам повар покинул кабинет Баринова, направившись к своему месту. Несмотря на свое желание подойти к нему и спросить, о чем же они говорили с ее отцом, она осталась на месте и продолжила готовить, т.к. заказов оставалось много. Более того, в ней все еще тлела горечь от того, что Лавров выбрал не ее, при этом играя с чувствами девушки. Ритм жизни на кухни вернулся в прежнее русло. Повара продолжали готовить, надеясь, что поток клиентов уменьшится. Вскоре дверь распахнулась и Виктор Петрович вновь вошел в помещение кухни, пройдя в свой кабинет. Буквально через пять минут он вышел оттуда, расставшись со своим кителем, и направился к выходу, где столкнулся с новым владельцем. Их разговора никто не услышал, но вскоре Баринов вновь появился на кухне, вошел в логово, а вышел уже прежним шефом. Что-то явно произошло такое, что заставило его изменить свое решение, приступив к готовке не признаваемых им чебуреков. Повара хоть и удивились, но к различным закидонам своего барина они уже привыкли, поэтому быстро вернулись к работе. Через какое-то время поток заказов прекратился и, доготовив последние блюда, повара стали расходиться по домам. На кухне оставались только Катя, отключавшая оборудование своей молекулярной лаборатории, Макс, протиравший духовку, и Виктор Петрович, выглянувший в этот момент из кабинета. - Огузок, зайди ко мне в кабинет, - бросил шеф и скрылся в глубине логова. Макс удивился, услышав подобную просьбу в конце рабочего дня, но, закончив убирать в духовке, пошел к кабинету Баринова, не заметив, как Катя, оторвалась от своего занятия и аккуратно направилась вслед за ним. Зайдя в кабинет, Лавров увидел, что шеф достал из шкафа бутылку коньяка и два стакана. - Ну что, Максим, присаживайся, - Виктор Петрович принялся разливать напиток в емкости. – Нам придется смириться с чебуреками и общепитовской бурдой, иначе мы можем потерять все. Лавров, шокированный обращением к нему шефа по имени, сразу не понял, о чем речь, - В смысле, шеф? - А ты в курсе, что только благодаря Виктории Сергеевне мы до сих пор французский ресторан, а не немецкая пивнушка?! – устало произнес Баринов. Парень был удивлен, но что-то подобное можно было ожидать от владельцев сети питания, которые, как выражался сам Баринов, делают бабки, а не еду. А для подобных людей элитный французский ресторан менее выгоден, чем немецкий пивной бар, берущий количеством, а не качеством. - Я прошу тебя, хоть ты не предавай меня. Что у тебя с Катей? В ответ на подобную фразу Макс смог только сдавленно кашлянуть и ошарашенно посмотреть на шефа, - Вы о чем, Виктор Петрович? - Как будто я не вижу, как она на тебя смотрит? Более того, ты что забыл про ваш поцелуй в душевой? Скажи мне честно, что тебя связывает с моей дочерью? – к концу фразы голос шефа приобрел угрожающие нотки. - Шеф, вы можете мне не поверить, и я бы на вашем месте мне не поверил, но я не знаю, что связывает меня с Катей. Она красивая, добрая, умная, выручила меня с Дмитрием Владимировичем, когда тот захотел холодца. Я могу сказать, что она – мечта любого мужчины, но… - Что, но? – спросил Баринов, которого такой искренний ответ удивил. - Но я сейчас не готов к отношениям. Я недавно в очередной раз поссорился с Викой, до этого встречался с Сашей, я просто не хочу, чтобы из-за моего характера пострадала ваша дочь – Лавров выпил коньяк из стакана и продолжил. – Я и так навредил ей, когда сказал, что до сих пор люблю Вику. А Катя в это время сосредоточенно слушала как ее отцу изливает душу парень, который ей нравится. Она пыталась понять, может ли еще что-то измениться в их отношениях или те слова, которые Макс сказал днем, станут чертой, которая превратиться в стену между ними. - И что ты сейчас собираешься делать? Будешь ли ты что-то менять? – задал вопрос шеф, не догадываясь, что озвучил мысли своей дочери, которая затаила дыхание, дожидаясь ответа молодого повара. - Я не знаю шеф. Можно ли повернуть время вспять и исправить те ошибки, которые мы совершили? Или наш выбор только сделает хуже, чем есть сейчас? Стоит ли вообще что-то делать? - Лавров, находясь на перепутье необходимо выбрать направление то или иное, пусть ты и не знаешь, к чему оно приведет. Иногда твое счастье находится рядом с тобой, просто ты его не видишь, находясь в погоне за иллюзией. Хоть у тебя и ветер в голове, но если Катя с тобой, то я буду спокоен за нее. На этом моменте девушка перестала подслушивать и, вытерев с щек слезы, отправилась в раздевалку. Время было позднее и ей необходимо было подумать, а что может быть лучше для мыслительного процесса чем нахождение в дороге? Вот и Катя надев свою повседневную одежду направилась к выходу. Иногда нам кажется, что лучше отпустить, чем продолжать бороться за свое счастье. Что лучше синица в руках, чем журавль в небе. И если Макс сомневается, то лучше отдать победу Виктории Сергеевне, чем признаться в своих чувствах. Какой смысл, если он все равно ее не… - Кать, постой – прервал ее мысли голос Лаврова. Девушка остановилась, словно напоровшись на невидимую стену. И услышала позади себя топот бегущего человека. И обогнав ее, этот человек оказался Максимом Лавровым, завладевшим всеми ее мыслями. - Что хотел? – смогла лишь только вымолвить девушка. Парень, не успевший даже снять своего фартука, остановился перед Семёновой и не мог слова вымолвить, восстанавливая дыхание. Наконец, он произнес: - Прости меня. Я был слеп и не видел, что мои слова и действия могли причинить тебе боль. Я не могу так сразу оставить Вику в прошлом и броситься в омут с головой, начав встречаться с тобой. Ведь я знаю, что стоит ей мелькнуть на горизонте, как меня сразу, как магнитом, потащит к ней, чтобы вновь обжечься. И я не хочу этим ранить тебя еще сильнее. Катя могла лишь стоять и слушать исповедь парня, сглатывая слезы. - Но при этом меня магнитом тянет и к тебе, - произнес Лавров, заставив девушку шокировано поднять на него взгляд. – С тобой интересно, ты всегда поддержишь, поможешь в трудную минуты, укажешь на ошибки. Я считаю тебя другом и чувствую к тебе симпатию. И я сейчас нахожусь на перепутье… Макс замолчал, подбирая слова, а Катя с надеждой ждала, что он произнесет дальше. - Надеюсь, ты меня поймешь и поддержишь… Я хочу попробовать пройти этот путь с тобой. Нам будет сложно вначале, я часто буду оглядываться назад, но верю, что ты в этот момент также развернешься и встанешь передо мной, помогая справиться в минуту искушения, чтобы потом продолжить этот путь вместе. Давай попробуем? – произнес Лавров, поднимая взгляд на девушку и протягивая той руку ладонью вверх. И в этот момент Катя, сильная твердая девушка со слезами на глазах бросилась к Максиму, крепко прижимаясь к нему и прислоняясь лицом к его плечу, давая волю рвущимся слезам. Юноша на это смог только опустить руку, но тут же, словно очнувшись, поднял ее обратно и начал гладить по спине обнимавшую его светловолосую девушку, чувствуя как его китель становится влажным, впитывая в себя слезы ставший вмиг дорогой его сердцу дочери шефа. А за этой картиной наблюдал Виктор Петрович, вышедший на улицу вслед за Лавровым. Он догадывался, что его дочь не сможет пропустить такого разговора между ним и парнем, который ей нравится. Поэтому он и вывел Лаврова на это разговор, заставляя излить душу не только себе, но и подслушивавшей все Кате. Убегая, девушка не услышала, как шеф продолжил фразу, произнеся «и буду спокоен за тебя». Ведь Катя не даст тебе совершить тебе глупостей, цепко держа рядом. Она такая, вся в меня. Сумела разглядеть в тебе того человека, с которым можно быть спокойным в любое время. И только посмей разочаровать мою доченьку, я посажу на бараний вертел и подам гостям вместо этих… чебуреков. А Максим, обнимавший в это время Катю, поймал взгляд шефа и понял все, что тот хотел ему передать, но не почувствовал страха или боязни, а лишь твердую уверенность в себе и той хрупкой девушке, которая за что-то его полюбила. И он в ответ еще крепче прижал ее к себе, прошептав тихо ей в волосы лишь одно слово «Обещаю».