Тормознутые.

***

Чимин проваливается поглубже в шёлковые подушки и снова смотрит на экран телевизора. Шея немного затекла от долгого сидения, поэтому он снова меняет позу, подвинувшись ближе к Чонгуку. — Нет, ты не понял, — протягивает Тэхён, — Маринетт и Адриан не могут узнать друг друга под масками, потому что это магия, — с видом знатока объясняет, по его мнению, такую очевидную истину. Тэхён продолжает говорить, обращаясь ко всем присутствующим, но постоянно на долю секунды задерживает взгляд немного правее Чимина. На Чонгуке. — Да ладно, как можно любить кого-то и не замечать, что это один и тот же человек? Бред, — вставляет Юнги, и это возмущение подхватывает остальная группа. Чимин молчит и видит, что Чонгук тоже ни разу не вставил слово за весь вечерний сеанс просмотра кино. Как они перешли от голливудских боевиков до романтических мультиков для подростков — это вопрос, который волнует Чимина, но не столько сколько, его сосед. Интерес того лишь выдаёт блеск в тёмно-карих глазах, как всегда говорящих всё за своего обладателя. Однако они не позволяют проникнуть ему в голову и понять, о чём тот может думать в данный момент. «Чёрт, всё-таки стоило включить «Секретные материалы» - усиленно отводя взгляд, заметил Чимин. Его любимый сериал, как никак. Не то, что этот «шедевр»… В следующую секунду Тэхён уже десятый раз за вечер (нет, Чимин не считал) тянется к Чонгуку, чтобы сказать что-то. Чонгуку приходится снова наклониться поближе, и из-за того, что между ними, как на зло, оказался Чимин, кладёт свою руку ему на колено. Они так близко, что Чимин может почувствовать лёгкий запах его дорогого одеколона, смешанного с запахом шампуня. Волосы Чонгука ещё немного не высохли после недавнего душа. Боже, как же он хорошо пахнет!.. Тэхён что-то доверительно шепчет на ухо Чонгуку, на что тот улыбается, кивая, и облизывает полные губы. Капелька влаги скатывается по его шее — Чимин видит, как дёргается адамово яблоко — и затем исчезает за воротом чёрной футболки, наверняка, продолжая свой путь по очерченному прессу и заканчивая краем резинки нижнего белья. Крепкая ладонь согревает его колено даже через ткань пижамных штанов, и Чимин против воли начинает чувствовать жар на своих щеках. Кажется, словно он начинает нагреваться абсолютно весь, его пульс ускорился, и все органы чувств сосредоточились на небольшом местечке под ладонью Чонгука. Мужественной, но в то же время аристократично ухоженной. Чимина пробирает мелкая дрожь, когда Чонгук, наконец, отстраняется и возвращается на своё место. Чимин на миг огорчается, но затем мысленно ругает себя за это чувство. Они сидели на этом диване уже два часа, а он до сих пор не мог заставить себя разрушить тишину между собой и Чонгуком. Может, было бы легче, если бы между ними было хоть какое-то подобие личного пространства? Но в том положении, в котором они находились сейчас, Чимин лишь мог бросать быстрые взгляды и следить за тем, как Чонгук перебрасывается редкими фразами с другими, при этом оставаясь в стороне. Он снова смотрит на Чонгука, пробегаясь взглядом по уже давно знакомым чертам. Хотя смысла смотреть нет совершенно. Даже закрыв глаза, он прекрасно сможет мысленно воспроизвести перед собой очаровательную округлость лица, изгибающуюся линию носа с широкими крыльями, небольшие по размеру, но нежные и мягкие на вид губы… Но не только это. Небольшие ранки на этих самых губах, которые появились из-за того, что Чонгук постоянно кусает их во время тренировки, пытаясь отточить новые движения до совершенства. Отпечаток подушки на щеке, который Чимин видит каждый раз, когда они встречаются на пути к ванной комнате по утрам. Тихое бормотание под нос, когда тот сгибается за низким столом с какими-то бумажками, не замечая ничего и никого, полностью погружённый в творческий процесс. Конечно, они ведь проводили вместе целые дни. Все они. Сложно не запомнить почти идентичное твоему расписание. Хотя вовсе не обязательно было запоминать время и дни, по которым Чонгук занимается излюбленным делом — боксом, но опять же, ничего криминального, по мнению Чимина. Он ведь не следит за тем, как часто его друг дрочит. Чимин нервно усмехнулся над внутренними мыслями. На экране тёмноволосая европейка (назвать её азиаткой язык не поворачивался, настолько был плох дизайн) то краснела, то бледнела в попытках поговорить с парнем, который ей нравился. Когда Адриан (ну и имя) в очередной раз недоуменно поморгал и ничего не понял, Юнги на выдержал: — Давайте выключим это нахрен. — Не-е-ет, не надо, — воскликнул Тэхён, — здесь только началось какое-то продвижение. — Да какое тут «продвижение», — вздохнул Юнги. — Реально, — сказал Намджун, — Адриан словно слепой, глухой… — И тупой, — резюмировал Чимин. Чонгук хихикнул рядом с ним. Они обменялись взглядами. Тёплый взгляд из под тёмных ресниц заставил табун мурашек пробежаться по спине Чимина и вытянуть губы в широкую улыбку. Как дебил, честное слово. Ничем не лучше Маринетт. Словно он наэлектризован и слишком чувствителен к любому движению Чонгука, что готов вот-вот так же начать терять ориентацию в пространстве, спотыкаться и мямлить. Благо, он сидит. Решив себя не мучить, Чимин хочет было отвернуться, но Чонгук с коротким, но тяжёлым вздохом кладёт ему свою такую-мужественно-красивую руку на плечо, вернув на место, заставляя не отводить взгляд. — Ты… — начинает тот, и Чимин впервые за вечер замечает промелькнувшую неуверенность за привычным выражением беспечности и веселья. Изгиб густых бровей в немом вопросе, прикусывание губ, после которого снова останутся те самые ранки, напряжённые, сконцентрированные на нём глаза. — Что? — одними губами произносит Чимин. Чонгук ещё раз окидывает его нечитаемым взглядом, ослабляет хватку на плече, проводя ладонью до его предплечью и оставляя её там. Затем он медленно, как будто чего-то опасаясь, наклонился к лицу Чимина… Где-то вдалеке, фоновым шумом слышатся споры и ругань. — Эй, да ты чего? — недовольно шипит Намджун, выталкиваемый Джином из гостиной. — Тихо! — так же нетерпеливо зашептали на пару Юнги и Хосок. Хосок обернулся и молча показал большой палец Чонгуку, но тот этого уже не видел. Последним выходил Тэхён, облегчённо прошептав: — Ну наконец-то… терпел эту галиматью, чтоб до них уже… Дверь захлопнулась за его спиной. Все покинули общую комнату. Чимин даже не смог понять, почему все резко ушли. Тэхён тоже ушёл, но Чонгук почему-то оставался с ним, и… Тёплое дыхание Чонгука ощущалось на губах Чимина. Ни один из них не двигался. Наконец, Чимин сглотнул давно накопившуюся слюну и прошептал: — Гукки, ты чего?.. — Ты хочешь этого? — практически вместе с ним спросил тот. Он хочет что? Все разумные мысли вылетели из головы. Чонгук был совсем близко, такой красивый и желанный. Хочет ли он отдать все свои деньги? Выйти на улицу в чём мать родила? Записаться на родео? Всё, о чём бы тот ни попросил, Чимин бы без вопросов исполнил. Поэтому даже не понимая сути сказанного, заворожённо кивает и отвечает: — Да-да, хочу, всё, что хочешь, хоч… Сразу же его губы накрывают чужие, тёплые. Их носы сталкиваются при этом, поэтому они неловко отстраняются друг от друга. Оба уже с красными щеками, как подростки, они обменялись ошалелыми взглядами, а затем снова прильнули друг к другу. Чимин обхватил шею Чонгука, наклоняя его к себе. И тот, дурея от столь очевидного желания партнёра, покорно позволил себя направлять. Не зная, куда деть руки, он успокаивающе поглаживал предплечья Чимина. Искренность и чувственность движений, с которыми каждый пытался завладеть другим, перевешивали их неловкость. Но пришлось отстраниться. Прижавшись лбами друг к другу, вместе они повалились на спинку дивана, переводя дыхание. Между ними повисло уютное молчание. Телевизор они так и не выключили, поэтому на экране всё ещё мелькали обрывки серий про героиню-жука. Сейчас был один из тех моментов, когда говорить не хотелось. Слова словно были лишними, их будто бы было недостаточно, чтобы описать это чувство беспричинного спокойствия, уместности, правильности происходящего. Однако Чонгук, видимо, считал иначе: — Я всё думал… — начал тот, и Чимин наконец посмотрел на него, ожидая, что тот скажет. О чём ты так настойчиво думал весь вечер, Чон Чонгук? Почему молчал? Задумывался ли о том, как пахнет мой новый шампунь? Волновали ли тебя мои жесты, взгляды? Были ли твои мысли хоть чуть похожи на мои? — Я думал… стоило сразу включить «Секретные материалы», — выдыхает Чонгук, глядя на Чимина со смешинкой в глазах. Чимин ничего не ответил. Тихий вздох. — Ауч! Чимини, мне же больно! — заныл Чонгук после прилетевшего удара подушкой.