до скрипа

это верх тупизма, ебланоидское недоразумение, сяо вляпался в паймон, как в соус тартар — всё течёт по рукам, по рту, подбородку, капает на штаны. обманчиво белая, инфантильная до скрипа зубов, до той же степени притягательная, хоть выбивай эти ебаные зубы. сяо не привык влюбляться ещё больше, чем не привык жить. двадцать пять лет за плечами, зелёная тоника в ванной вместо шампуня и гостиничный номер вместо дома. паймон прыгает высоко-высоко на своей белой подошве и зовёт его ярким обманчиво-юным голосом. она — что-то не из его плоскости, что-то сахарно-белое, как зефир, что-то тупое, как анекдоты на туалетной бумаге. но сяо делает эту затяжную паузу каждый раз перед тем, как согласиться с ней. каждый раз молчит несколько секунд перед тем, как кивнуть и разрешить остаться рядом. паймон — нечто будто бы неотделимое от люмин. их тяжело застать по одиночке, тяжело развести. кажется, даже ножом не сковырнуть от друг друга. но если люмин найти хотя бы возможно, то паймон без неё растворяется — исчезает из поля зрения, времени, пространства. сяо ищет её, хотя сказал люмин, что ему всё равно. сяо ищет её, хотя твердил себе, что не должен. к нему липнут проблемы и всякая дрянь, чернушная пыль оседает на плечах, пальцы пахнут металлом. он не должен. сяо ищет часами. сяо ищет и не находит. она делает это первая — трогает локоть и зовёт по имени своим обманчиво-юным голосом. — сяо, — звучит проклятием. наказанием мягким и нежным, полным заботы. пальцы у неё холодные, как у смерти, ласковые, тонкие. заправляют отросшие локоны за ухо, мажут по мочке, челюсти. — тебе нужно отдохнуть, — тёмные глаза тепло щурятся, приглашающе протянута ладонь. сяо берётся за неё спустя пять секунд, жмурится, будто предал нечто в себе. сяо её не отпускает. смотрит на губы, застывшие в молчании, на прядь, выпавшую из-под заколки. паймон эфемерна. он не уверен, останется ли от неё хоть что-то, стоит ему расцепить пальцы. чувство потери долбится ему в темечко так настойчиво, словно перед ним гранитный монумент, а не человек из плоти и крови, но кто знает? возможно, он не так уж и далек от правды. она улыбается ему улыбкой номер девять из им насчитанных — тонкая едва изогнутая линия губ, бесцветные щеки. — сяо? чем чаще зовёт его, тем глубже трясина. возможно, он просто должен поддаться и утонуть. будет ли это считаться эгоизмом, если он не отпустит её руку? наверняка. — пойдём, бессонный рыцарь, — паймон смеётся и тянет его за собой, удобнее переплетая пальцы. уснёт ли он вечным сном, если получит от неё поцелуй на ночь? возможно. сяо едва поднимает уголки губ — это вполне равноценный обмен.