Пир в преддверии апокалипсиса

— ...когда-нибудь я сожгу этот дом к хуям вместе со всеми его жителями. Включая себя. У Зуо был тяжёлый день. Закончившаяся час назад встреча с Яказаки-старшим достаточно красочно подтвердила и без того известный всем факт, что на Тень не точат зуб разве что трущобские бомжи. Исходя из общего тона беседы, то, что она не завершилась пулей во лбу Шаркиса, можно было считать ни больше ни меньше — новогодним чудом. Шахматная партия их с Насекомым отцов, в которой сами парни оказались лишь фигурами на доске, также особой радости в жизнь не привносила, равно как и маячащий на горизонте если уж не конец света, то как минимум глобальный конфликт всех со всеми и с Тенью в самом его эпицентре. Да и Фелини, по своему обыкновению, идеально довершал картину всеобщего пиздеца: не то чтобы Зуо не привык к выходкам этого гения с банановым желе вместо мозгов, но натравить на них ещё и Мировое Правительство до кучи — это уже, кажется, слегка чересчур. Однако всё в этом мире имеет свойство заканчиваться — будь то войны, любимые кукурузные хлопья или, как в случае Зуо, долгие тяжёлые дни. И пусть завтра его ждал, вероятно, абсолютно идентичный этому в своей хреновости день, всё равно — сегодняшняя симфония была почти сыграна, и по крайней мере финальные её аккорды обещали быть спокойными и, желательно, включающими в себя хотя бы намёк на сон. Потому Зуо резким движением дёрнул дверную ручку и шагнул за порог, чтобы в следующую секунду, упëршись взглядом куда-то в район противоположной стены, понять сразу две вещи: первое — симфония этого дня была маршем, причём траурным и исключительно по нервной системе Шаркиса-младшего; второе — заключительный аккорд оказался не таким успокаивающим, как того хотелось парню, и даже не таким предсказуемым, потому что им стал не напившийся Ян, не очередное сошедшее с ума изобретение Ника и даже не Фелини, которому и характеристика была не нужна. Им стала ёлка. Хилая, едва ли доходящая Зуо до подбородка, но абсолютно точно живая ель стояла посреди первого этажа особняка Дайси, осыпая пол под собой жухлыми иголочками. На полуоблезлых ветках висели конфеты — Зуо готов был поклясться, что разглядел блестящие обëртки, которые периодически мелькали на Улице Красного Тумана в доме одного рыжего информатора, — перемежающиеся с перегоревшими платами. Своеобразные украшения держались за хвойные лапы с помощью обвитой вокруг них медной проволоки, поблëскивающей в свете мерцающих огоньков. Оторвав взгляд от незатейливого арт-объекта, парень перевёл начинающие алеть глаза на источник света и как будто бы даже не удивился, обнаружив развешанные по стенам старые чëрно-красные провода, на которых мигали неаккуратно припаянные светодиоды. Зуо почувствовал, как в такт мерцанию самодельных гирлянд подёргивается его нижнее веко. — КАКОГО ХУЯ ТУТ ТВОРИТСЯ?! — О, а вот и наш полоумный, — послышалось весёлое в дальнем конце коридора. — Добрый вечер, Босс! «Полоумный» двинулся в сторону голоса, не узнать который он, при всём периодически возникающем желании, не смог бы — даром что слышал его у себя под ухом практически ежедневно уже далеко не первый год. Ян обнаружился на кухне, сидящим в обнимку с бутылкой шампанского. При виде изогнутой в лучшей из возмущённых гримас Зуо брови, парень поспешил оправдаться: — Это для антуража, я не пил. — Для какого ещё, нахуй, антуража? — взвился Шаркис. — Новогоднего, — продолжал невозмутимо сыпать фактами Ян, вилкой подцепляя кусочек, кажется, картошки из глубокой тарелки, наполненной чем-то, отдалённо напоминающим трижды переваренный обед. Зуо хотел было съязвить, что он и по той пародии на украшения, которой теперь по воле какого-то слепого эпилептика-фетишиста был облеплен весь холл, сумел догадаться, что они тут не Пасху решили отметить, когда едва начавшийся разговор парней прервала зашедшая на кухню Нэйс с кастрюлей в руках. — Босс, — учтиво кивнула она в качестве приветствия и спокойно водрузила посуду на плиту. Зуо с минуту наблюдал за тем, как их штатный врач засыпает в кастрюлю к лежащим там, как оказалось, ягодам добрую пачку сахара и ставит эту смесь на медленный огонь, прежде чем спокойно выговорил: — Нэйс, какого хуя? — Опять хуй. Что ж у тебя одни хуи на уме, — театрально всплеснул руками Ян, в своём актёрском порыве едва не выронив бутылку на пол. — Одни хуи у меня в группировке, причём исключительно в своей тупости охуевшие, — рыкнул Зуо. — Что вы тут устроили? Нэйс стушевалась, Ян же бросился в раздумья на тему филигранной характеристики, данной теневикам Боссом. — И кто эту хуету вообще додумался в штаб притащить?! — рука Зуо махнула куда-то в сторону коридора, ведущего в холл. — Если ты про ëлку, то её принёс Ник, — дожëвывая смесь, на поверку оказавшуюся салатом, пожал плечами Ян. — Пацан, между прочим, себе все руки изодрал ради этого, а ещё бормотал что-то про ёбаных торгашей, с которыми, кажется, успел за неё подраться. Что? — спросил парень, столкнувшись с яростью в глазах друга. — Ты когда Фелини в штаб притащил, мы тебе хоть слово сказали? А это хуйня та ещё, повнушительнее несчастного деревца будет. — Ну и на кой хер, стесняюсь спросить, Ник отвоевал нам ёлку? — проигнорировав шпильку в адрес Насекомого, произнëс закипающий Шаркис. Ян открыл было рот, чтобы на правах лучшего друга одарить Зуо новой порцией едких колкостей и потом за это получить совсем не дружеских пиздюлей, когда его благородный порыв прервала Нэйс: — Ну как же... Новый год ведь, — неуверенно пробормотала она, зачем-то помахав Зуо лопаткой, которой до того помешивала варенье, — надо отпраздновать... — Охуенно своевременное решение, хочу я вам сказать! — Зуо развёл руки в стороны, одарив всех присутствующих улыбкой, от вида которой хотелось выхватить из его кобуры Зиг Зауэр и пустить себе по пуле в каждый глаз. — Интересно, и что бы мы делали, если бы не отмечали ебучую изменившуюся цифру в календаре? Хм, даже не знаю... — саркастически протянул Шаркис. — Может, работали бы, блять? Нам не сегодня завтра объявит войну Лава — и это наименьшая из наших проблем, — а вы тут, блять, решили мандаринчиков поесть?! — Мандаринов не было, я взял яблоки, — вставил своё слово Ян, за что тут же получил подвернувшимся под руку полотенцем по лицу. Нэйс благоразумно решила больше не ввязываться в перепалку, оставив общение с Боссом на откуп его правой руке. — Да что ты бесишься? — вздохнул парень, потирая горящие от хлëсткого удара лоб и переносицу. — Вот объясни мне, дураку, что такого критичного произойдёт, если ты на одну ночь дашь себе и всем остальным заодно отдохнуть? Потому что я, хоть убей, не понимаю. — Отдохнём после того, как завершим задуманное. — Если к тому моменту не сдохнем все дружно, ага, — мрачно заметил Ян. Подняв глаза на друга и без труда заметив в его взгляде привычное недовольство космического масштаба, парень тяжело вздохнул. Встав с насиженного места, он отложил-таки бутылку игристого и, приблизившись к Зуо, опустил руку на его плечо. — Всего несколько часов, — Ян стянул с головы вирту-очки и прислонился лбом ко лбу Босса, всё ещё пребывающего не в самом лучшем расположении духа. — Выдохни уже, смотреть на тебя страшно. — Так бойся, раз страшно, а то больно ты смелый, — процедил Зуо, нехотя в глубине души признавая, что, возможно — лишь возможно, — Ян в чём-то и прав. Нервное состояние уже достигло критической отметки, кажется, вообще у всех, но у самого Шаркиса ситуация была особенно плачевная. Чем дальше они заходят, тем тяжелее становится груз ответственности, сдавливающий его плечи, и тем сильнее хочется малодушно сдаться. Залечь на дно и забыть об этом ебанутом мире с его ебанутыми проблемами, где Зуо — наименее похожему на супергероя человеку — выпало быть тем, кто вынужден в очередной раз этот мир спасать. Однако даже при всех исходных данных парень прекрасно понимал: опции «послать всё к чёрту и ретироваться» у него нет и не было, а значит нужно продолжать идти. Только есть одна загвоздка: для преодоления любого пути нужны силы, которые, как бы того ни хотелось Зуо, не берутся из воздуха. Стало быть... Хаотичный поток мыслей парня, что всё ещё стоял, прижавшись своим лбом ко лбу Яна, и смотрел куда-то в пустоту, прервал громкий хлопок, раздавшийся с улицы. Зуо вздрогнул и, мысленно удивившись собственной реакции, отстранился. — Что за хрень? — встрепенулся до того остававшийся абсолютно спокойным Ян. — Твой благоверный, как пить дать, — пожала плечами Нэйс, которую не удивили ни внезапный приступ тактильности Босса с его правой рукой, ни странные звуки с улицы. Последние, помимо раздавшегося единожды хлопка, теперь включали в себя ещё и до зубовного скрежета знакомый всем теневикам голос, издающий какие-то радостные вопли. — И твой, видимо, — кивнула Пух в сторону Зуо, всё так же невозмутимо помешивая варенье, затем слизывая его с ложки и морщась: — Ну и дрянь... Парни недоумëнно переглянулись и поспешили на задний двор особняка, чтобы уже там их недоумение возросло в троекратном размере. — Вот же... спелись, — с лёгким оттенком отчаяния в голосе выдохнул Ян. Вдоль линии ограждения, то и дело поджигая фитили петард и кидая их в воздух, скакал уже явно подвыпивший Фейерверк, на голову которого была нацеплена традиционная новогодняя красная шапка с белым помпоном и такого же цвета меховой оторочкой. За ним бегал, радостно выкрикивая, видимо, некое подобие рождественской песни, в его исполнении больше походившее на отчаянный призыв тëмных сил, Фелини, с ног до головы обмотанный серебристой мишурой. Ему, в отличие от Фейя, даже не надо было пить, чтобы вести себя как сбежавший завсегдатай психиатрического отделения. Парни носились так ещё некоторое время, пока не обратили внимание, что за ними наблюдают две пары откровенно заëбанных глаз. — Веселитесь? — первым подал голос Зуо. — О, Босс! — радостно отсалютовал ему Джек. — Как прошла встреча с Яказаки? — Охуительно, — мрачно прошипел Шаркис. — Зуо! Знаешь, ты слишком много материшься, можешь перестать? — очнувшись, невпопад спросил Фелини. Интонация его была при этом настолько счастливая, будто ему накануне отсыпали волшебного порошка, от которого люди обычно видят крылатых розовых пони, летающих в сахарных облаках. Или просят раздражëнных психопатов прекратить материться. Словом, теряют связь с реальностью напрочь. — Ты слишком много дышишь, можешь перестать? — в тон ему протянул Шаркис с очаровательной улыбкой на губах, очень своеобразно смотревшейся на одном лице с испепеляющими всё живое в радиусе километра глазами. — Тебе что, кислорода для меня жалко?! — голос Фелини по-прежнему искрился счастьем, но теперь его, на манер пресловутой ложки дёгтя, разбавляли нотки возмущения. — Мне нервы свои жалко, — выдохнул Зуо, прикрыв глаза и потерев виски. — Скажите мне на милость, чем вы двое тут занимаетесь? Подрывник открыл было рот, чтобы в привычной отчётной форме доложить, что на территории особняка заложено четыре упаковки самодельного фейерверка, поставленных на таймер, когда его прервал возглас оскорблённого до глубины души Тери — возмущение-таки победило и полностью затопило щенячий восторг в голосе парня: — Что-о-о?! Да как ты такое мог подумать! Нет, ну ты слышал? — повернулся он к Фейю, который растерянно переводил взгляд с мальчишки на Яна, выглядевшего так, будто каждый звук, произнесëнный Тери, вызывал у него зубную боль, и Зуо, чьë лицо не выражало ничего, кроме вселенской скорби по надежде на адекватный диалог, и обратно. — Он думает, что мы с тобой!.. А я же с ним... ДА Я ДАЖЕ ПОВОДА ЕМУ НЕ ДАВАЛ! Ну, хорошо, с Ником были спорные моментики, да и Джонни там ещё, НО ЭТО КОГДА БЫЛО! Зуо! Да ты хоть знаешь, как я тебя!.. В ту секунду Фейерверк и Ян осознали, что спустя прошедшие с их знакомства месяцы притирки, взаимных притязаний и совместно пройденных трудностей, они смогли-таки обрести некую духовную связь. Во всяком случае, понимание, что с заднего двора пора съëбываться, пришло в их головы одновременно, и парни не решились спорить с внезапным озарением. Слегка кивнув друг другу, они хлопнули Босса по плечам в безмолвном жесте поддержки и быстрым шагом припустили в сторону дома. —...и вообще, если б я что-то такое и замыслил, то точно не с Фейерверком! Меня ж Ян потом так огреет, со стены соскребать придётся, я что, на самоубийцу похож? Да и Ди опять сломалась! Она помимо моих ошмётков, которые, кстати — я уверен, — непременно разлетятся красочным словом «ХУЙ» или самим хуëм в метр величиной, от стены отмоет и обои, и шпаклëвку, и кирпичи... Кстати, этот дом из кирпичей сделан или?.. — эмоциональную тираду прервал несильный подзатыльник, отвешенный, скорее, по привычке. Удивительно, но именно сейчас бред, изрыгаемый Насекомым с завидной регулярностью, не бесил и не выводил из себя. Скорее даже наоборот... успокаивал? Действовал как белый шум, привычный и умиротворяющий. Не иначе как суперспособность Фелини выносить Зуо мозг своими сюрреалистическими монологами с налëтом безумия и откровенного идиотизма прошла путь по параболе вверх и, достигнув вершины, начала убывать, становясь чем-то обыденным. Забавно. Главное, не сказануть что-то подобное при Насекомом, а то же с него станется — гадёныш не успокоится, пока не придумает новый способ отравления мозга Шаркиса. — Всё сказал? — спокойно удостоверился Зуо. — Нет, не всё, — обиженно буркнул Тери, потирая место удара — чисто символически, на самом деле затылок не болел даже слегка. — Второй закон термодинамики ещё очень хотелось тебе рассказать. — Вот как. Валяй, — кивнул Шаркис, скрещивая руки на груди. — Что-то расхотелось, — сохраняя мину оскорблённого до глубины души гордеца, вздëрнул нос Тери. Однако его актёрские потуги остались без внимания: Зуо закатил глаза и, развернувшись, направился в ту же сторону, куда парой минут ранее ушли Фей с Яном. — Эй, постой! — окликнул парня Тери, в пару шагов преодолев расстояние между ними и мёртвой хваткой вцепившись в рукав Шаркисовского плаща. Зуо на этот выпад раздражённо вздëрнул бровь, однако всё же остановившись: — Чего тебе ещё, чудовище? — А что ты мне подаришь на Новый год? — в голос Фелини вновь вернулись до тошноты приторные счастливые ноты. Зуо в очередной раз тяжело вздохнул и потянул рукав на себя, на что Тери, решивший, что тот собирается молча уйти, сжал пальцы на ткани лишь сильнее. — Да дай сигареты достану, блять, — Зуо резко дёрнул руку, отчего Тери чуть не полетел в ближайшие кусты, лишь чудом — если Шаркиса можно назвать чудом — удержавшись на месте. — Какой подарок, говоришь? Хуй в рот — такой подарок тебя устроит? — язвительно протянул Зуо, облокачиваясь спиной о стену дома и закуривая. — Что-о? — наигранно воскликнул Тери. — Вообще-то это был мой подарок тебе! Кто тебе рассказал, а? Признавайся! Это был Ян, да? Трепло! — Боже, блять, избавь меня от подробностей. Если ты что-то говорил Яну о своих грандиозных планах на мой член, я не хочу об этом знать, — потирая закрытые веки, устало вздохнул Зуо. Тери, до того размахивающий руками и мельтешивший перед носом Шаркиса, внезапно остановился напротив парня и, сощурившись, чуть наклонил голову к плечу. — Может, вместо минета ингалятор тебе подарить? — ровным голосом спросил он. Зуо приоткрыл один глаз, вопросительно уставившись исподлобья на Фелини. — Вздыхаешь больно часто, — пояснил тот. — Я тебе этот ингалятор засуну в... — Серьёзно, что с тобой? — прервал Тери очередной привычный для них обмен нежностями. Только теперь Зуо, полностью поднявший взгляд на собеседника, обратил внимание, что в серых радужках напротив не было и намёка на то веселье, которым сквозили его слова. Огромные насекомьи глаза оставались привычно холодными и пустыми, и лишь где-то в их глубине плескалась тревожная задумчивость и... грусть? — А что со мной? — нахмурившись, в тон ему ответил Шаркис. Выяснять отношения хотелось сейчас меньше всего. — Сегодня Новый год, а из твоего выражения лица можно лимонады делать, настолько оно кислое. Из груди Зуо невольно вырвался хриплый смешок, и вызван он был вовсе не неумелой попыткой Тери пошутить. — Серьёзно? С каких это пор ты стал ценителем милых семейных праздников? Седые ресницы дрогнули, по дуге обогнув расширившиеся на секунду в притворном удивлении глаза, но тут же вернулись в изначальное положение — перед кем тут теперь притворяться, после всего-то, через что они вместе прошли. — Ни с каких, — пожал парень острыми плечами, с которых свисала привычная выцветшая серая толстовка. — Чего тогда ты ждёшь от меня? Повисло тягучее молчание, периодически прерываемое звуком затяжек. Тери поднял голову и уставился в беззвëздное небо, из-за мириадов городских огней казавшееся практически таким же светлым, как дневное. Сегодня было непривычно сухо. Снега в Тосаме отродясь не было, и даже на Новый год его давно никто не ждал, однако в этот день погода порадовала горожан хотя бы полным отсутствием дождя с примесью какой-нибудь особо едкой кислоты, позволив всем желающим окружить свой дом искусственным снегом, чтобы хоть так изобразить некое подобие того самого зимнего праздника со старых довоенных фотографий. — Ты ведь понимаешь, что в любую минуту можешь умереть? И я не про теорию вероятности, согласно которой тебя и монетка, упавшая на голову с чьего-то балкона, может убить средь бела дня, — спокойный голос Тери разорвал тишину, чтобы затем она вновь повисла на добрые пару минут. — Понимаю, — выдохнул Зуо, докурив вторую сигарету. — И что? — И я тоже, — седая голова наконец вернулась в первоначальное положение, переместив взгляд с бесконечной синевы на напряжённое Шаркисовское лицо и теперь вглядываясь в него так же внимательно, как минуту назад в небосвод. — Тоже могу умереть. — Нет, не... — Зуо хотел было начать знакомую песнь о том, что он защитит придурка от чего угодно, но его прервал тихий, но настойчивый голос Тери: — Могу, — он шагнул ближе, и носки поношенных серых кед ткнулись в тяжёлые кожаные ботинки, — и ты знаешь это. И они все, — подбородок Тери дёрнулся в сторону оставшегося за спиной Зуо дома, — тоже могут. Да, ты сильный, безусловно. И ты многих можешь вытащить из самых жутких передряг. Но ты всего лишь человек, — на этих словах Зуо поморщился так, будто сущность человека — худшее, что могло с ним случиться, — и они все тоже всего лишь люди. А люди имеют свойство умирать. Особенно на войне. Кто из них с неё вернётся, как думаешь? Ян сможет? Тери снизу вверх смотрел в малахитовые глаза с карминно-красными всполохами, не отрываясь и, кажется, даже не моргая, и Зуо вдруг почувствовал, будто его припёрли к этой холодной стене, а не он сам несколько минут назад на неё облокотился. — К чему ты мне всё это говоришь? — процедил парень с плохо скрываемым раздражением в голосе. — К тому, Зуо, — тонкие пальцы разгладили несуществующие складки на белой рубашке, поправили воротник, а обладатель пальцев наконец-то разорвал зрительный контакт с брюнетом, которого этот визуальный диалог откровенно напрягал, — что у тебя есть уникальный шанс побыть обычным человеком, — уголки обветренных губ дëрнулись в едва заметной улыбке, — и пару часов провести в компании людей, к которым ты имел глупость привязаться, — произнёс Тери, вновь сталкиваясь взглядом с Зуо, и внезапно его ровную гипнотическую интонацию разрезала кривая усмешка: — Даже такое социопатичное создание, как я, это понимает. Помесь молчанки с гляделками продолжалась ещё несколько секунд, прежде чем губ Зуо коснулась ухмылка. — Надо же... Сам великий Лис учит меня любви к ближнему своему? — Ты против? — ахилл напрягся, оторвав обутые в драные кеды пятки от асфальта, чтобы Тери смог выдохнуть этот вопрос аккурат в сложенные в полуулыбке губы Зуо, пока хрупкие руки хозяйничали на его теле: левая — по-прежнему в районе солнечного сплетения, правая — выше, в мягких волосах на затылке. Шаркис позволил себе на секунду задуматься, чтобы затем произнести вполголоса: — Сегодня, пожалуй, нет. Зуо проскользил пальцами вдоль линии челюсти, большим останавливаясь на ямке под нижней губой, и наклонился ниже, аккуратно целуя тянущееся к нему серое недоразумение. Рукой обхватив прикрытую безразмерной толстовкой тонкую талию, парень притянул Тери ближе, торс к торсу, заставляя бледные потрескавшиеся губы сквозь поцелуй растянуться в ленивой тёплой улыбке. Почему-то в эту секунду ни у одного из них не возникло желания ни сдвинуть одежду, чтобы пробраться ближе к раскалëнной коже, ни превратить мягкое прикосновение губ в глубокий жгучий поцелуй, за которым обязательно последовало бы продолжение, вероятно, в горизонтальной плоскости. Зуо бы посмеялся над тем, как проповеди Тери привели их к столь целомудренному поведению, если бы в темноволосой голове осталась хоть одна связная мысль, если бы какой-то шарик внутри него, раздутый всё нарастающим в процессе разговора напряжением, не лопнул, оставив на месте себя лишь... спокойствие. Да, за этот сумбурный праздничный вечер Зуо дважды мысленно охарактеризовал поведение маленькой серой гадости как до странного успокаивающее. Было в этом что-то, над чем стоило задуматься. Но не сейчас. Позже. — Если вы перестанете друг друга облизывать, то, возможно, успеете ещё что-то взять со стола, — послышался слева ехидный женский голос, который Шаркис точно уже слышал, но в эту секунду не мог идентифицировать его обладательницу. Благо, подсказало Насекомое, на миг оторвавшееся от губ Зуо, чтобы, даже не открыв глаза, вполголоса сказать: — Мифи, будь добра, отъебись, — и притянуть парня обратно к себе прежде, чем он успеет в полной мере осознать, что их увидели, и начать строить из себя смущающегося недотрогу. Мифи на столь душевное приветствие от лучшего друга лишь понимающе усмехнулась и уже было развернулась на каблуках, чтобы вернуться в дом, к выпивке и взявшемуся показывать ей фокусы забавному пьяному подрывнику со странным именем — то ли Фий, то ли Фей, — когда только восстановившуюся идиллию вновь прервали. На этот раз из особняка вывалилась целая толпа. — Мальчики, я всё, конечно, понимаю, но до Нового года осталось меньше получаса, потом успеете намиловаться! — в наигранном возмущении воскликнул Инф. Тери выдохнул тихое, но весьма раздражённое «Да блять» и отошёл от Шаркиса, который тут же перевёл нечитаемый взгляд на информатора. Тот съëжился, явно не понимая, как теперь вести себя с другом. — Пойдёмте в столовую, там Нэйс уже всё накрыла, — Инф произнёс это с настолько несвойственной ему робостью, что Зуо не смог подавить в себе беззлобный смешок. Рыжеволосый парень, очередным своим нарядом походивший на новогоднюю ёлку, неуверенно улыбнулся в ответ. — Д- ладно, ост-вь их, Инф, зах-тят — пр-дут, не д-ти же, — послышался пьяный лепет. Ник, вышедший вслед за информатором и до того жаловавшийся Аки на мудака, который заломил цену на «веник этот плешивый», уже стоял рядом с Мифи, закинув руку той на плечо, и непривычно спокойно смотрел на парней, даже, кажется, махнув им в качестве приветствия. Либо он, возможно, пытался вместо двух пар Босса и Тери увидеть одну, отмахиваясь от лишних экземпляров — этой организации и одного такого союза хватало, второй был уже явным перебором, — поскольку глаза парня были подëрнуты шальным алкогольным блеском. «Что, и правда отболело?» — мысленно усмехнулся Шаркис, с удивлением отметив, что в его собственном внутреннем голосе также не было ни капли яда. — Надо же, как быстро тебя развозит, без нано-то в организме, — Мифи покачнулась, придерживая за пояс уже почти повисшего на ней друга. Не то чтобы ей было тяжело — у неё-то, благодаря тому же Нику, с наличием нано в организме всё было (почти) в порядке. — Нет, правда, вы идёте? — дожëвывая шоколадный кекс, спросил Аки с такой интонацией, будто его не взволновал бы даже сдвиг тектонических плит прямо под их штабом, не то что решение парней. Тери повернулся к собравшимся, губы его сложились в беззвучном «О!», будто он что-то вспомнил. — И-и-инф, — заискивающе начал Фелини, заставив парня перевести на себя взгляд, — а Нэйс случайно вареньице не принесла на праздничный стол? — как бы невзначай поинтересовался Тери, становясь привычным собой. Зуо усмехнулся. — Специально для тебя сварила свежее, — улыбнулся мальчишке информатор и добавил уже тише: — Всё равно его есть будешь только ты. Тери просиял. — Тогда чего мы тут стоим? Пойдёмте скорее, сколько вас можно собирать! — подмигнув Зуо, Фелини проскакал к дому. — Мифи, как тебе мой прикид? — Как будто ты упал в мусорный мешок со старыми новогодними украшениями, запутался в них и так и пошёл, — ухмыльнулась Лэйри, таща за собой смеющегося непонятно с чего Ника. — Клëво, правда?! Аки проводил толпу меланхоличным взглядом и подошëл ко всё ещё стоявшему у стены дома Зуо. — Не думал, что ты одобришь подобное. Зуо издал непонятный звук, похожий на нервную усмешку. — Я и не одобрял. Аки вздëрнул брови, уголки губ сползли вниз, и он качнул головой. — О-о... и как ты отреагировал на новость о пирушке? — Я в восторге, разве не видно? — съязвил Босс. Аки позволил себе слегка улыбнуться. — В любом случае, без тебя мы не справимся. Я видел, как десять минут назад Фейерверк сказал девчонке-нанитке, что сейчас покажет ей настоящую пиротехническую магию, и попытался поджечь хвост Глоу. Зуо фыркнул, пробормотав себе под нос что-то, подозрительно похожее на молитву с примесью нецензурной лексики, и отправился-таки обратно в штаб в беззвучном сопровождении Аки. Довольно быстро выяснилось, что местный кружок «Очумелые ручки» оторвался на славу, украшая дом. По пути в столовую Зуо успел насчитать как минимум пять снеговиков, криво слепленных из смешанного с клеем искусственного снега. Стены всё так же продолжали обвивать провода, довольно плохо пародирующие нормальные гирлянды, — Зуо не удивился бы, окажись инициатором данной идеи Фелини, решивший посмеяться над собственной психикой. Довершением картины под названием «Моя группировка ёбнулась и решила уйти из жизни соответствующе» стал страшный, как бубонная чума, рождественский олень, состоявший из кусков выведенных из строя роботов, который встретил Босса при входе в столовую. — Пиздец, — подвёл итог Шаркис, оглядывая помещение и своих подчинённых. Огромный длинный стол, стоявший в центре комнаты, ломился от еды и алкоголя. К последнему некоторые теневики явно уже успели неплохо приложиться, судя по развернувшейся перед глазами Зуо картине. Зал был тесно забит членами группировки — танцующими, переговаривающимися, пьющими и до безобразия счастливыми. Босс быстро нашёл взглядом свою правую руку: Ян, измученно вздыхая и ещё крепче обнимая уже знакомую Шаркису бутылку шампанского, сидел в самом углу рядом с Фейерверком и явно за ним приглядывал, потому как тот ловко жонглировал чем-то искрящимся в попытке удивить наблюдавшую за представлением Мифи. Лэйри периодически опускала взгляд вниз, к Нику, мирно посапывающему у неё на коленях, и гладила бедного надравшегося ещё до курантов конструктора по тёмным волосам. Зуо качнул головой, побежав взглядом дальше вдоль стола: Аш монотонно жевала салат, терпеливо кивая на все возгласы повисшего у неё на руке и сверлившего её влюблённым взглядом Лео; Райн учтиво подливал Элле шампанского в бокал, временами косясь на спящего Пусечку, пускающего пузырящиеся слюни мужчине на штанину. По другую сторону стола, спиной к Зуо, расположились Кара и Агата: Кларэнс с упоением рассказывала женщине о своих новых девичьих побрякушках — паре шипованных кастетов, — а та лишь коротко и понимающе усмехалась; Док увлечённо доказывал что-то Коню, на плече которого сопел, пуская слюну из уголка рта, Хикари; Грезентур на повышенных тонах спорил с Эсэф, периодически прерываясь на то, чтобы подать ей что-то или уточнить, как она себя чувствует; Виллоу-Ви наглаживал обернувшую его шею Дороти, пока Сао-сан вздыхал и отцеплял откровенно душащую хозяина змею от нерадивого друга. Сбоку, подобрав упирающиеся в основание стола ноги под себя, щебетала с Инфом Нэйс, явно радовавшаяся тому, что друг всё ещё здесь, живой и относительно здоровый, сверкающий слабой улыбкой. — Садись, не стесняйся, — усмехнулся Аки и направился в сторону сидящей в компании Селены и группы снайперов Джу. — Что бы я делал без твоих советов, — едким тоном проговорил Зуо. Повторно обведя взглядом зал и споткнувшись им о донельзя счастливого Тери, машущего ему салфеткой с кроликами и одними губами проговаривающего радостное «Кролики!», Шаркис слегка кашлянул, привлекая к себе внимание собравшихся. Несколько десятков пар глаз мгновенно устремились в сторону Босса. — Значит так, — спокойным голосом начал тот. Большая часть слушателей смотрела на Зуо с такой надеждой в глазах, что он невольно почувствовал себя матерью, отпускавшей детей погулять до девяти. Дожили, блять. Босс выдержал долгую паузу, заставив нескольких человек уже приготовиться к тому, чтобы разбирать стол и заканчивать не успевшее толком начаться празднование, прежде чем проговорил: — У вас есть три часа. Волна шумных выдохов прошлась по столовой, обязательно потревожив бы пламя стоявших на столе свечей, не являйся они голографическими проекциями. Зуо едва сделал шаг в сторону двери, когда услышал слегка напряжëнный голос Яна: — А ты не присоединишься? Шаркис остановился, так и не успев развернуться к выходу. Взглядом проскользив от сощурившихся глаз друга к внимательно изучающим его пепельным радужкам Насекомого, он выдохнул краткое: — Присоединюсь. Теневики отреагировали неожиданно бурно. По залу прошёлся довольный гул, Фей выкрикнул одобрительное «Вот это я понимаю!» и почти подскочил с места с поднятым вверх бокалом, если бы не был придавлен обратно к сидению тяжёлой рукой Яна. Зуо устало опустился на один из свободных стульев, оказавшись между вмиг приободрившимся от такого соседства Глоу и слегка побледневшим всё от того же Люцифером. Впрочем, счастье Глоу длилось недолго, потому что не успел тот произнести и слова, как был бесцеремонно выпихнут с места подоспевшим Тери. — А ну брысь, кошка драная, — Фелини слегка пнул ножку стула и сам же поморщился от боли, вызванной этим действием. Глоу недовольно зашипел, но под тяжёлым взглядом Шаркиса стушевался и поспешил удалиться. Тери довольно плюхнулся на освободившееся место. — Счастлив? — Зуо скривился, почувствовав, как на его колено закинули худую ногу, обтянутую серой джинсой. — Что за философские вопросы? Ты меня ещё о смысле жизни бы спросил, — прочавкал моментально засунутым в рот куском соевой колбасы Тери. — Хотя на это у меня всегда есть ответ, — он выдержал театральную паузу, ожидая реакции Зуо, но когда той не последовало, продолжил, добавив в голос укоризненные нотки: — Любовь... — Пиздец, — в который раз за вечер констатировал Шаркис. —...Адольфовна. Моя первая учительница и мой первый неудавшийся опыт дрочки по совместительству. Такое не забывают, — с напускным трагизмом сообщил Тери. Зуо на внезапное откровение предпочёл не отвечать. Как связан неудачный первый опыт мастурбации со смыслом жизни не стал спрашивать тем более — трёхчасовой трактат на эту тему Шаркис выслушивать был явно не готов. Взяв со стола узкий бокал на длинной ножке, наполненный шипящим пузырьками шампанским, парень уставился в плещущуюся в тонких стенках жидкость. Возможно, всё это было действительно не самой плохой затеей. Звенящий со всех сторон смех и умиротворëнные лица теневиков создавали непривычную для этого места атмосферу — будто бы и правда всё в порядке. Будто бы каждый из присутствующих не тащит за собой крест размером с Тосамские высотки и не ставит всё на кон, чтобы, возможно, потерять это «всë» со дня на день. Возможно, им всем и правда была необходима эта передышка. Возможно... Отточенные рефлексы сработали прежде, чем Зуо успел сообразить, когда за окном раздался звук многократных выстрелов. Шаркис подскочил, машинально схватившись за кобуру и закрыв собой Тери. — С НОВЫМ ГОДОМ! — заорал кто-то из толпы. Комнату с улицы осветили разноцветные огни выпущенных в небо многочисленных салютов, и до Зуо окончательно дошло, что на них никто не нападал. Пока. — Фей, ëб твою мать! — раздражëнный возглас Босса в кои-то веки потонул в общих радостных криках, и никто не обратил на него ни малейшего внимания. Шаркис меланхолично наблюдал через окно, как теневики заполняют двор, чтобы воочию оценить всю красоту устроенного Фейерверком шоу, когда почувствовал, как его дёргают за рукав плаща. — Зуо, хорош тормозить, пойдём, — неугомонное Насекомое продолжало теребить чёрную ткань, пока Шаркис не перевёл на него взгляд. В серых глазах явственно читалась радость, и на этот раз она была как будто бы даже неподдельной. Зуо на секунду прикрыл веки и еле заметно кивнул. Тери этого хватило, чтобы на радостях звучно чмокнуть парня в щëку и сразу убежать, спотыкаясь о собственные шнурки. Так же внезапно, как до того он сорвался на бег, Фелини остановился у выхода из столовой, развернулся и, замявшись на секунду, неуверенно произнёс: — Кстати, это, ну... с Новым годом, Зуо. Прежде чем Шаркис успел хоть как-то отреагировать, Тери снова повернулся и выбежал из комнаты. Видимо, желание посмотреть на салют всё-таки пересилило. Зуо качнул головой и вышел вслед за ним. Внутренний двор особняка пестрил красками, в воздухе стоял плотный запах пороха. Парень привычно облокотился о стену, безмолвно наблюдая за происходящим. Ян так же молча встал рядом, отпивая из горла открытой-таки бутылки шампанского и протягивая её Зуо. Тот перевёл взгляд на этикетку — детское. Усмехнулся и тоже сделал глоток. — Помяни моё слово, — Босс Тени осматривал территорию штаба. Основной костяк его собственной группировки бесновался во дворе дома, прыгая и крича, словно они были маленькими детьми, а вовсе не профессиональными убийцами или людьми, так или иначе далëкими от закона. Парень не видел, но чувствовал присутствие Поля, расположившегося на крыше и потягивающего что-то явно более алкогольное, чем то, что покоилось сейчас в руках Босса. Пальцы Яна крепко сжимали его плечо, — когда-нибудь я сожгу этот дом к хуям вместе со всеми его жителями. Включая себя, — тихо произнëс Зуо, улавливая мягкий смех Яна у себя над левым ухом и взглядом из общей толпы выцепляя особо активное серое пятно, и внезапно даже для себя

улыбнулся.