Розыгрыш

      — Где эти два придурка? Найду — убью! — рык Алексея был слышен по всему маленькому клубу в Сыктывкаре. Учитывая размеры города, может даже и по всему Сыктывкару. Миша схватил Женю за край футболки и затащил его в какое-то помещение за сценой. Там, в темноте, они оба вдоволь проржались.       Вообще идея заменить обычный лак для волос на баллончик с блёстками принадлежала Лёше Богданову, но он от неё тут же открестился со словами, что жизнь ему пока дорога. Зато Женя с Мишей восприняли это как вызов. Блёстки мелкие, из зала в концертной полутьме их будет не видно, зато в зеркале гримёрки всё блестело великолепно. И вот, шалость удалась, а неразлучная парочка давилась смехом в какой-то подсобке с выключенным смехом. — Он нас и правда убьёт, — выдавил Женя, держась за живот. — Ёбнутым слава! — Миша хлопнул гитариста по плечу и снова провалился в безудержный смех. — Но надеюсь, кому-нибудь хватило ума сфоткать его в этих блестяшках. Женя слишком явно представил себе их фронтмена в стиле волшебной феи, потому что возобновил свой приступ ржача.       И вдруг за дверью послышались тяжёлые шаги. Миша, услышавший их первым, прижал Женю к стене и закрыл ему рот ладонью. — Тихо, — прошептал он на ухо другу. В коридоре раздалось ворчание Алексея, смешанное с матом. Потом шаги удалились. Миша отпустил Женю. — Извиняй, он что-то слишком близко был, — пояснил своё поведение ударник. — Всё ок, — Женя говорил странно. Повинуясь какому-то интуитивному позыву, Миша включил фонарик на своём телефоне и посветил на друга. — Ёб твою мать, у тебя стояк что ли?       Какое-то время оба молчали. Женя шумно дышал, чувствуя, как горят щёки. Миша просто обдумывал, что сказать дальше. Ситуация была даже не просто из разряда неловких, а катастрофическая. — Прости… — Женя натянул футболку и попытался успокоиться. Свет от телефона всё ещё выдавал его с головой. — Мда… Да ладно… Бывает. Миша наконец выключил фонарик, и в этот момент Женя решился. — У меня стоит, когда надо мной доминируют! — скороговоркой выпалил он, ожидая смеха со стороны друга. Миша не смеялся. Он помолчал ещё немного. Было совсем тихо, и Женя бы многое отдал, чтобы именно в этот момент их нашёл злющий Алексей в блёстках. Тогда бы разговор можно было замять. Выдумать что-то. Сказать, что пошутил.       Миша издал тихий смешок. И это был не такой смех, какой обычно издают в действительно смешных ситуациях. Это было что-то испытывающее. — Например, так? — вкрадчиво шепнул Миша и снова толкнул Женю к стене, на этот раз прижимая колено к его паху. — Перестань… — то ли прошипел, то ли выдохнул тот. — Я с тобой секретом поделился, а ты… — А я? — Миша сжал член гитариста через его джинсы. Женя всхипнул. Не выругался, не врезал, не заржал. Он выдал такой жалобный звук, что Миша невольно уткнулся лбом в его ключицу. Хотелось дразнить дальше, наслаждаться этими всхлипами. — Мне нужно, чтобы ты стонал, — проурчал ударник в самое ухо Жени. — Услышат… — из последних сил выдавил он. — Похуй. Сказав это, Миша расстегнул джинсы Жени и стащил их до колен. Потом он избавился и от трусов. Стояло у гитариста вовсю. Миша рукой почувствовал, как напряжён его член. Одного движения от головки до основания было достаточно, чтобы вызвать воющий выдох, похожий на стон. Женя изогнулся и постарался удержаться на ногах. — Это… Похоже… На изнасилование… — выдыхал он в перерывах между поступательными движениями. — Ты же не против, — Миша навалился на гитариста и прижал его к стене так плотно, что падать было некуда. — И я не против. Так что никакое это не изнасилование. Ударник сплюнул на свою ладонь и вновь сжал член Жени. Движения стали быстрее. И без того крошечная комната как будто сдавила своими стенами двух парней. Миша крутанул рукой, и тогда Женя не выдержал. Запрокинув голову, он застонал.       Они замерли на пару секунд. Вокруг была тишина. Где-то далеко играла музыка, но поблизости не было ни шагов, ни чьих-либо голосов. — Хочу слышать каждый твой стон, — горячо прошептал Миша на ухо Жени и вновь начал дрочить ему. Дрожащими руками гитарист дотянулся до ремня ударника в попытках расстегнуть его. — Давай… Я… Тебе… — Ебало завали, — рыкнул Миша в ответ и, перехватив его запястья, свободной рукой прижал их к стене. Движения стали быстрее и жёстче. Женя пытался сдерживаться, но уже через пару секунд он подвывал через стиснутые зубы и подмахивал бёдрами. Отчего-то он был так возбуждён от обычной дрочки, что дальше уже некуда. — Нравится тебе? — Миша уже не смеялся. Его голос тоже сбился. — Сильнее, сильнее, пожалуйста, — словно во сне умолял Женя. — Да-а… Ещё немного… Ударник крепче сжал запястья Жени, развернул его спиной к себе и прижался грудью, не переставая быстро двигать рукой. Он не сдержался и приник губами к шее гитариста. Под тихие всхлипы он оставил засос. — Кончай, — приказал Миша, и Женя, еле держась на ногах, излился прямо ему в руку.       Пока Корень ржал как недобитая гиена, Лёша Богданов в компании с менеджером спешно пытались стереть блёстки с волос Алексея. — Ну, совсем не видно, — несмело протянул перкуссионист. — Да-да! — тут же заверил Геннадий. — Как будто ничего и нет. Просто отлив как будто. — Отлив? — Алексей сощурил глаза. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не ворвавшиеся в гримёрку Миша и Женя. Богданов покачал головой, Корень прекратил ржать, Геннадий задержал дыхание. Опытным взглядом Алексей окинул своих юных товарищей по группе. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Что смотрим? — хмыкнул он. — На сцене десять минут назад нужно было оказаться. На выход.       Все тут же засуетились. Нужно было собрать инструменты и завершить последние приготовления. Встряхнув блестящими волосами, Алексей невозмутимо пошёл к выходу. Проходя мимо Жени, он остановился. — Ремень застегни, — спокойно сказал фронтмен, но в голосе его всё же сквозила хитрая усмешка.