Пьяный лепрозорий

      Вода приятно щекотала пальцы ног. Бурлящая пена зазывала окунуться, но Гермиона сегодня была не в настроении. Вернее, теперь у нее нет подобного понятия себя. Только календарный счетчик в голове. Она устала ждать, когда же наступит тот самый день. Раньше хотя бы боялась, потом пыталась искать выход. А его все не было.       Прошло всего полгода, а она единственная, кто ещё не приготовился к смерти. Кто-то — например, как Симус Финниган — был уверен, что это не конец. Мол, там, за гранью, есть продолжение. Как же…       Солнце нещадно пекло, а морская гладь так и манила. Гермиона в который раз задумалась: это настолько хорошая иллюзия, или Министерство действительно выделило целый курортный остров для них, больных непонятной заразой? Похоже, настоящий. Невозможно настолько реалистично подделать красочный горизонт.       Из глубокой задумчивости ее вывели крики и отборный мат слизеринцев. Грейнджер зло кинула взгляд в сторону Малфоя и его дружков. Эти придурки снова либо напились, либо накурились и пинали мяч в одних купальных плавках по песку, не стесняясь девушек, которым, в принципе, было все равно, кто перед ними и как они себя ведут. Что ж, на этом отдыхе был полный all inclusive: алкоголь, лёгкие наркотики, любые яства, различные игры, в том числе маггловские. Здесь был даже корт для тенниса и поле для гольфа, свой квиддичный стадион. Мол, пусть напоследок оторвутся по полной: им ведь скоро умирать. — Забини, твою мать! У тебя совсем нет глазомера?! — Дин беззастенчиво отчитывал своего нападающего в команде по пляжному футболу.       Гермиона яростно схватила белоснежный камешек, так во время попавший под руку, и зашвырнула его что есть сил. Они что, все в самом деле сошли с ума?! С каких пор Гриффиндор играет со Слизерином в маггловский футбол? Почему Малфой вообще улыбается? Она ненавидела их всех за беспечность, потому что ей казалось, что она единственная осознает: их дни сгорают как фитиль. Но почему тогда им всем плевать?! Гермиона украдкой вытерла слезы и продолжила швырять несчастные камешки.        Она была не права. Каждый, кто после дневного веселья, очередной попойки вусмерть (если оставался в сознании), запирался в своем бунгало и выл. Молодые, полные сил, но все равно побежденные. Привет от Волдеморта.        Сукин сын не собирался отпускать тех, кто находился в Хогвартсе при любом раскладе — перешли бы они на его сторону или нет. Перед тем, как вступить на территорию школы с трупом Поттера, ублюдок запустил невидимый газ, приправленный страшным заклятьем в здание школы. Коварство заключалось в том, что оно медленно, но верно убивало молодых волшебников, как оказалось после. Это не коснулось взрослых, но те, кто не достиг совершеннолетия по магловским меркам, были заражены. Младшекурсники и большинство слизеринцев находились в подземельях, и их эта участь миновала. Как и Рона, который отправился за клыком. Грейнджер же, которая осталась в туалете караулить вход в логово Василиска, была также отравлена, как и Драко Малфой. Он в последний момент решил, что идет сражаться против армии ПСов, а не будет отсиживаться в подземельях с малолетками. Пэнси бросилась за ним, Гойл — за Пэнси, а Нотт и Забини пытались их затащить обратно, но Малфой разошелся не на шутку. Он бросил на парней связывающее и пригрозил оставить валяться в нише коридора, если все они не отстанут. Слизеринцы все равно выбрали идти вместе с ним. Глупцы. Так весь золотой цвет выпуска девяносто восьмого года оказался заражен неизвестным проклятьем, которое действовало по-разному.        Пэнси умерла спустя несколько дней после окончания войны от остановки сердца по неизвестной причине. Забини терял слух и координацию в самые неожиданные моменты и пару раз рисковал размозжить себе голову прямо на каменной лестнице Хогвартса. Гойл с каждым днем стал есть все меньше, потому что организм отторгал пищу, и теперь парень был больше похож на фестрала, чем на качка с перевесом. Невилл бесконтрольно бросался магией, а когда приступ проходил, он, обессиленный, валялся несколько дней в кровати и каждый выброс как-будто высасывал его изнутри. Симус лишился сна. У него сохранялась энергия, но он знал, что в один прекрасный день просто рухнет. Малфой же, наоборот, отключался и впадал в глубочайший сон. В это время в него можно было втыкать иголки и поливать кипятком — Нотт и Забини пробовали. Он мог проспать несколько дней, и, на самом деле, они каждый раз боялись, что Малфой больше не откроет глаза. Джинни лишалась временами возможности дышать. Пару раз Гермиона спасала ее, когда делала искусственное дыхание. Из-за периодического недостатка кислорода она стала крайне рассеянной и забывчивой, возможно поэтому Уизли сейчас пила коктейль, лежа на шезлонге и листала «Пророк», как будто ей все нипочем. Лавгуд досталось, пожалуй, больше всех. У нее развился синдром бабочки, который встречается у немагов. Хотя Луне было не больно. Она могла не заметить, как половина ее руки осталась без кожи, пока она гуляла по густому лесу в округе их деревеньки. Невилл ее ругал, снова и снова наматывал бинты с раствором, который мгновенно заживлял кожу, пока белокурая девушка тут же не сдирала кожу на коленке неаккуратным движением собственной руки. И еще куча всяких синдромов у остальных ребят — и ни одного противоядия.        Гарри и Рон приходили редко. Уизли просто не мог вынести морально, смотря на живые трупы сестры и подруги. Даже через толстенное стекло огромного купола, который скрывал от внешнего мира их лепрозорий, была ощутима его боль. Было зафиксировано лишь одно заражение, но учитывая, как пострадало магическое общество, рисковать было нельзя. Всех молодых людей изолировали от людей, предоставив все самое лучшее.       А преданные до сумасшествия эльфы приперлись на остров за своими чистокровными хозяевами, не боясь проказы. Гермиона этому непокорному и одновременно рабскому отряду угрожала, кричала и плевалась на их владельцев, устраивала забастовки и стычки с Малфоем и его прихвостнями… безуспешно. Тем более домовики оказались не подвержены заразе. А вскоре со своими протестами она осталась одна, ведь это была такая мелочь по сравнению с концом света, который творился вокруг. И она махнула рукой.        Гарри же как гончая обскакал полмира. Он искал самых опытных и продвинутых колдомедиков, в мире маглов — самых прогрессивных ученых, которым было плевать, откуда пришел странный парень. От образцов крови, которую Поттер приносил с собой, они были в неописуемом восторге, но исследования длились непозволительно долго. Поттер чуть ли не дрался со Снейпом, который на каждом собрании хладнокровно отвечал, что очередное противоядие не сработало. Ему как будто было плевать! Что ж, Северус убил Дамблдора, инсценировал свою смерть, этот гений шпионажа доказал: для достижения цели все средства хороши. Главным было в этой войне сохранить магическое общество со всеми его представителями. В принципе, миссия выполнена. Личный гештальт Снейпа в виде покойной Лили и его долга перед ней тоже закрыт. Все остальное его как будто не волновало: что ему каких-то пара десятков молодых ребят? Ну, не тысяча же в самом деле. И, только когда зельевар встречался с мертвецки бледным лицом миссис Малфой, его взгляд смягчался. Поттер же наступал себе на горло и умолял его проявить всю свою гениальность и обещал оказать всестороннюю поддержку. Если надо — достать самые запрещенные, самые невиданные ингредиенты: хоть кровь единорога, хоть сердце гигантского кальмара. Что угодно. На это Снейп лишь высокомерно фыркал.        Вот так умнейшая ведьма и осталась одна. — Грейнджер. — Отвали, — она даже не посмотрела на него. Хотя поругаться гриффиндорке страсть как хотелось, но сдерживала болезнь. Не хотелось при Малфое валяться на песке, потеряв от головной боли способность четко видеть и в принципе соображать. Впрочем, они все видели недуги друг друга — уже никого ничем не удивишь. — В нашем бунго-баре сегодня вечеринка, — он хмыкнул, предугадывая, как ведьма закатит тираду о том, что этот бар общий. — Отлично, уйду к Невиллу и Луне в дальний домик. Спасибо, что предупредил. Пение облезлой кошки в лице Нотта я не перенесу. — Почему ты ведёшь себя как стерва? — зло спросил слизеринец. Светская беседа у них всегда заканчивалась быстро. — Меня бесит, что вы сдались… — наконец призналась Гермиона, погружая пальцы рук и ног в мокрый песок. Ей хотелось бы как страусу затолкать туда и голову. — А какую пользу приносит твоя «борьба»? — Малфой показал кавычки в воздухе. — Выглядит это, если честно, как «все за, и одна баба Яга против». Книги по колдомедицине, которые эльфы стопками таскают сюда, покрылись пылью. Ты думаешь, самая умная? Хотя ты не виновата в этом убеждении, — насмешливо продолжал Драко, — тебе ведь это твоё окружение внушило. Там, за стеклом, — он ткнул пальцем в сторону горизонта, — сотни магов ищут способ нас спасти. Сам Снейп занимается исследованием, не знаю уж как для тебя, мисс Всезнайка, а для меня это весомый аргумент. И если он не может ничего придумать, то… — Я хотя бы надеюсь! — продолжала настаивать Грейнджер, понимая, как нелепо звучат ее слова. — Ты тратишь последние дни хрен пойми на что, Грейнджер! — с сожалением произнес Малфой. — Лично я ещё никогда не был настолько свободен, как сейчас здесь. Я делаю что хочу в прямом смысле. Да, мне жалко маму, но после моей смерти она не останется одна. Снейп будет с ней всегда рядом. Я наслаждаюсь общением с друзьями, теплым морем, развлечениями, девушками, но это не значит, что иногда ночью мне не хочется разреветься, как будто мне пять лет. И все же ТЫ бьешь все рекорды по девиантному поведению. Хватит тонуть в жалости к себе — Малфой как-будто хотел пристыдить ее. — Даже твоя подружка сдалась: уже третью ночь она проводит с Блейзом. — Что? — Гермиона так и застыла с «о» на губах. — Не неси чушь, она любит Гарри! — как можно убедительнее воскликнула она. — Да Салазар милостивый! — закатил глаза Малфой. — Она его больше не увидит, понимаешь ты, нет? Что им эта любовь, когда идут последние дни? Она справляется, как может — хочет украсть это счастье, взять столько, сколько позволит время! — Малфой шумно выдохнул и продолжил. — Ты знаешь, что Дэвидсон так и не вернулась после очередного приступа? — Правда? Нет. Это ужасно… — глаза Гермионы снова начали заполняться слезами отчаяния и ужаса. Ей казалось, что она слышит, как очередная лопата угля летит в печь, где будут сожжены их трупы. — Это наша жизнь. Теперь, — давил Драко. — Мое предложение в силе. Кончай играть в одинокого повстанца. Приходи, — он поддел ногой песок и обсыпал спину Грейнджер, с удовольствием замечая, как песчинки скатились ей за резинку трусов, откуда выглядывала пятая точка. — Придурок! — она соскочила, ища что-нибудь тяжелое. — У вас и без того всегда гостей полно, особенно в бикини, я вам зачем, для нравоучений? — Нотт втюрился в тебя. А я сказал, что такие, как ты, ему не подходят. Он возразил. Аргументировал тем, что мы просто не знаем, какая Гермиона Грейнджер, когда не думает об учебе и о спасении мира. А я настаиваю, что такая же, как обычно: неказистая, высокомерная, без чувства юмора и малейшей способности развлекаться. Поттер и Уизли наверное выдохнули, что тебя изолировали от них, — он развернулся и, сжимая кулаки, пошел прочь, надеясь, что ведьма подавится его словами.        Драко не планировал говорить ей гадости. Но она как будто специально действовала ему на нервы своим вечно недовольным лицом. Он ведь по-человечески хотел поддержать, что ли. Грейнджер ведь тут совсем одна. Ее все также сторонятся, кроме рыжей, но та тоже стала больше времени проводить в общении с другими, пытаясь отвлечься, потому что, как и все, смирилась: им конец. Брыкалась только Золотая девочка.        Драко остановил смачный шлепок по его сгоревшей спине. Боль жгучей мантикорой прокатилась от затылка до пяток. — А-а-а-а-а-й, сука! Ты свихнулась?! — завопил Малфой. Он наклонился, обхватив ладонями колени, чтобы переждать боль.        Парень развернулся и встретил разгневанную Грейнджер, готовую продолжить схватку. Она гордо вздернула подбородок. Драко резко шагнул к ней, и Гермиона была уверена, что разгадала его намерение: он схватит ее сейчас за горло! Но вместо этого слизеринец резко дернул лямку верха купальника и опустил его на пояс. — Два плюс? Сойдет, — ухмыльнулся он.        Гермиона покраснела до кончиков волос, возмущенно хватая воздух, но, вопреки всем ожиданиям Драко, спустя секунды разъяренная ведьма развязала ниточки сзади и, даже не пытаясь прикрыться, сняла с себя цветной лиф. Она аккуратно, нарочито медленно сложила его в ровный треугольник.        Малфой заворожённо смотрел на нее, как будто впервые увидел обнаженную грудь. Если бы он не знал, что осталось ему немного, то сказал бы, что запомнит этот день до глубокой старости. — Я принимаю ваше приглашение, — Гермиона, наконец, подняла на него глаза и заметила, как его щеки покраснели, пока он быстро отводил взгляд. — Надеюсь, тебе будет чем удивить меня на вашей вечеринке? — она скептически обвела его взглядом, чуть затормозив на темно-синих плавках, и вернулась к своему занятию, как будто не была наполовину голой.        Малфой еле вспомнил, как нужно ходить, и отправился в сторону играющих. Она украдкой проводила его взглядом. У Драко была своя истина, которая немыслимым образом существовала рядом с правдой Грейнджер.

***

— Итак, что у нам сегодня в программе вечера? — довольный спросил Забини, потирая руки. — «Угадай пьянчужку», «Свет в конце тоннеля», ну и уже всеми полюбившаяся «Бутылочка игристого», — ответил главный конферансье в лице Теодора. — Чудесно. А что из ассортимента? Прошлое эльфийское вино было отвратительным, я не знаю, где твои домовики достали это пойло, но меня полоскало целый день. — Иди под хвост гиппогрифу, Забини. Ты намешал всего до кучи, а потом ещё выпил Огненного Тролля, хотя я предупреждал. И вино здесь ни при чем. Малфой, скажи ему! — Нотт бросил комок из белого полотенца в друга.        Драко, свесив ноги с подлокотника белоснежного кресла, докуривал самокрутку, в который раз не понимая, почему забористая зелень не берет его. Наказание просто какое-то. — Нотт, я сказал Грейнджер, что ты в нее по уши влюблен, — он прищурил глаза от терпкого сладкого дыма, разглядывая вытянувшееся лицо друга. — Ты хочешь умереть от моей руки, да? Не дожидаясь последнего сна в своей жизни?! — взревел Тео. — Больной хорь, что ты задумал?        Блейз катался по дивану в приступе смеха, представляя, как Нотт будет теперь открещиваться от ведьмы. — Серьезно, Малфой, нахер она тебе? — отдышавшись, спросил Забини. — Вы полгода живете как кошка с собакой при том, что ты даже с Долгопупсом ходишь в джунгли за его цветочками, страхуя, чтобы он ноги не переломал. Уж с ней вам тем более было бы о чем поговорить, но вы прямо как лёд и пламя. — Хочу помочь ей свыкнуться. Она продолжает изо дня в день, краснея и бледнея, рассыпаясь в извинениях, просить моих эльфов принести ей фолианты из библиотеки Малфой-мэнора. Некоторые вынести оттуда невозможно, поэтому Нарциссе приходиться заниматься копированием, а иногда и переписыванием дневников. — Нарцисса помогает ей?! — удивился Нотт, на секунду забыв, в какое положение его поставил Малфой. — И меня это бесит. Потому что Грейнджер даёт матери надежду. А это недопустимо. Она должна принять мысль, что в один из дней ей принесут уведомление, передав которое они скорбно подожмут губы и сообщат о моей кончине. А все, что останется после меня — урна с прахом. А Грейнджер продолжает строить теории и марать пергамент. — И ты решил её споить? — догадливость и Блейз шли по разным берегам. — Не знаю… хочу ее отвлечь. Заставить просто жить. — А трахнуть ее хочешь? — Блейз, лёжа на животе, подпер ладонями лицо и пытался ступнями стукнуть себя по голове. — Какой же ты придурок, — рассмеялся Малфой. — Но, вообще… да. Мне становится скучно, и я правда не представляю, какая Грейнджер может быть в постели. Но это не главная задача! — многозначительно поднял палец вверх блондин. — А я-то тут тогда при чем? — недоумевал Тео. — Будем играть в хорошего и злого аврора, — безапелляционно заявил Малфой. — Я приставать к ней не собираюсь! Мы хоть с гриффиндорцами теперь и в ладах, но за свою принцесску они побреют меня налысо! — Тео театрально схватился за свои буйные кудри в ужасе. — Успокойся, есть у меня некоторые соображения, — хмыкнул Драко, переглянувшись с Блейзом.

***

— Джинни!        Гермиона нашла девушку на пирсе. Огненные волосы развивались от теплого бриза, затмевая солнце. Она щурилась и нежилась в лучах, абсолютно не заботясь, что выглядит как рак и, возможно, завтра начнет облазить. — Наконец-то ты гуляешь по пляжу, а не сидишь в сырой конуре в компании книг, — лениво улыбнулась Уизли. — Джинни, — Гермиона опустилась рядом, приподнимая голубой льняной сарафан, с блаженством опуская ноги в воду после раскаленного песка. — Это правда, что ты с Забини?        Гермиона репетировала речь, пока шла к подруге. Подбирала слова. Она не понимала: это ведь Джинни и Гарри, как север и юг, как течение в море, это ведь неизменно… — Малфой доложил? — хмыкнула Джинни. — Да, так и есть. — А как же… — Все так же, — перебила ее Уизли. — Но я больше никогда не увижу его, Гермиона! — с болью всех страждущих в мире ответила Джинни. — Последний раз я виделась с ним в июне. Больше не хочу. Я не могу смотреть в любимые глаза и не касаться его щеки. Меня раздирает изнутри осознание, что спустя года кто-то будет обнимать его, ощущать тепло, которого мне так не хватало и не хватает теперь. Говорят, когда долго не видишь человека, первое, что забываешь, — это голос. Вздор. Я помню все: каждую букву и как он ее произносит. Каждый сантиметр его тела. Я не знаю, куда мне затолкать себя, чтобы не чувствовать это все, — Джинни всхлипнула на последних словах и разрыдалась в голос.        Гермиона прикусила губу и в который раз обозвала себя глупейшим созданием на земле, которое полезло со своими вопросами к несчастной девушке, которая, чёрт побери, заслуживала любви, как никто. — Забини помогает мне не сойти с ума. Он и сам сохнет по младшей Гринграсс, но искренне счастлив, что ее задолго до битвы сослали куда подальше. Он действительно рад за нее. А я не могу! Не могу радоваться за Гарри, представляя его жизнь без меня. Чертова эгоистка! Поэтому забываюсь с Блейзом, — она растерла влажные дорожки по лицу. — А ещё я, оказывается, люблю секс! — в своей манере перевела серьезную тему Джинни и рассмеялась вместе с Гермионой. — С Гарри всегда получалось как-то урывками, всегда было мало, хотелось ещё и чаще, но всегда мешали обстоятельства. Теперь же я никуда не спешу, я действительно расслабляюсь, в конце концов, не сегодня завтра мы исчезнем, так что… кто осудит? — Прости, Джинни, это не мое дело абсолютно, не знаю, чем я думала! — раскаивалась Гермиона. — Да это все этот Малфой! — она зло пнула ногой воду. — Учит жизни? — Ага… — Надо же, а я считала его трусом, а он посмел указывать самой Гермионе Грейнджер, — поддела Джинни подругу. — Спасибо за прозрачные намеки, дорогуша, — с деланной обидой произнесла Гермиона, — но, да, поучать всех и вся вокруг — это моя прерогатива. Так что пусть заткнется.

***

— Кого я вижу… — присвистнул Блейз, завидев Джинни и Гермиону, подходящих к бару. — Дамы, вы даже не представляете, как осчастливили нас! — мулат покосился на Малфоя, который снова пытался получить эффект от курения дурман-травы.        Гермиона закатила глаза: она знала, что будет причиной насмешек для слизеринцев, но чертов Малфой смог поселить в ней сомнения. А что, если и правда на смертном одре, кроме текстов на пергаменте, ей и вспомнить будет нечего? Поэтому ведьма достала свой любимый белый сарафан с открытой спиной. Лиф был связан крючком, плотно облегал грудь и не предполагал нижнего белья. Юбка из хлопка была неприлично короткой, но не задиралась за счёт нескольких слоев, поэтому ведьма чувствовала себя в ней уверенно. Она хотела быть сегодня красивой. К тому же белый подчёркивал ее невероятно притягательный загар и выгоревшие на солнце каштановые кудри.        С Джинни они встретились уже по пути к бару. На ней был белый короткий топ с рукавами, которые оставляли плечи открытыми, и джинсовые шорты с бахромой в тон. Они делали длинные ноги ведьмы потрясающими. Хоть подруги и не сговаривались по поводу нарядов, выглядели в белом они эффектно.        Малфой, Забини и Нотт как главные распорядители еженедельных (а иногда и ежедневных), вечеринок нарядились как идиоты. За исключением шорт бразильской расцветки и черных галстуков-бабочек на шее, на них ничего не было. Гермиона не удержалась и фыркнула, оглядев их с ног до головы. Остальные же присутствующие, кажется, не обращали никакого внимания на своеобразный вид парней. — Дамы и господа! — привлек внимание Нотт. — По традиции через пять минут начнутся наши Пьяные игры!!!        Танцпол шумно приветствовал объявление слизеринца. Сам же Тео задержал взгляд дольше приличного на Гермионе, отчего девушка покраснела и нервно заправила волосы за ухо. — Как обычно, сейчас каждый достанет фишку с буквой, а я — карточку со словом, заглавная буква которого и принесёт вам разрешение править этим балом! — высокопарно закончил Тео, отправляясь в подсобку за реквизитом. — Это будет продолжаться весь вечер? — сложила губы уточкой Грейнджер. — Ох, что-то душно стало, — Джинни картинно обмахнула себя руками. — А, это ты снова недовольна. Ай! — воскликнула Джинни и рассмеялась, когда Гермиона ущипнула ее за бок. — Ладно, иди тяни фишку, я понаблюдаю, — Гермиона подтолкнула девушку вперёд, когда та хотела ей что-то сказать.        Грейнджер взяла запотевший фужер с шампанским и сделала жадный глоток. Напиваться она не планировала, но было и правда жарко, а игристое… невероятно вкусным! От наслаждения розовым с пузырьками ее оторвал приятный мужской голос над ухом. — Привет.        Девушка едва не подпрыгнула на месте и резко обернулась. — Привет, Тео, — она натянуто улыбнулась, — у вас тут весело. — Почему ты не приходила раньше? — разочарованно поинтересовался парень. — Э-э, я… — Гермиона абсолютно не понимала, что случилось с ее умственными и речевыми способностями. Тот бред, что ей поведал Малфой утром, вдруг перестал казаться злой шуткой. А что, если это так? Гермиона судорожно соображала, что ей делать, но от трудного разговора ее спас тот, кто эту кашу заварил. — Нотт, мы играем или что? — нетерпеливо спросил Драко. — Естественно! — весело ответил Тео. — Сильно не налегай, пока будешь играть: с непривычки будет тяжело потом, — он мило улыбнулся Гермионе, явно ища ее взгляд своим. — Нет, я не играю, — вежливо возразила Грейнджер. — Так ты ведь уже отпила из бокала, подписала, так сказать, договор — ты в любом случае в игре! — и подмигнув Грейнджер, Тео подбежал к столу, пока она глупо хлопала ресницами. — Барабанная дробь! — Нотт кивнул Забини, который начал отбивать ладошками по столу ритм. — Это… — Тео немного помолчал. — «Сурикат»!        Все разочарованно посмотрели на свои фишки, ведь каждый хотел угадать. Став хозяином вечера, ты мог загадать желание, которое обязательно должно было быть выполнено проигравшим или сразу несколькими. — Это я, — Малфой улыбался во все тридцать два, показывая фишку с «С».        Гермиона открыла рот, чтобы начать возмущаться: это ведь очевидно, что все подстроено — Нотт и Малфой, да и Забини просто договорились, они… А, собственно, кому какая разница? «Гермиона, успокойся, никому нет никакого дела, просто расслабься». — Все помнят правила? — поинтересовался Нотт. — У нас есть новички, — напомнил Драко. — Точно! — Тео счастливо улыбнулся, глядя на Гермиону. — В общем, в «Угадай пьянчужку» выносят рюмки с одинаковой прозрачной жидкостью. В нашем случае в одной из них будет налита белая текила, в остальных — вода. Все должны опустошить стопки через трубочки по команде, и пить положено с одинаково невозмутимым лицами, чтобы наш «сурикат» помучался, вычисляя пьянчужку. Если Малфой угадает, несчастный должен будет выполнить его желание. — Ясно, — ответила Гермиона, правильно полагая, что в основном объясняли ей, ведь даже те, кто не пил спиртное, все равно были частыми гостями на вечеринках у слизеринцев.        Блейз выкатил красивый стеклянный стол, заставленный рюмками. Все, кто по собственной (и не совсем) воле вступили в игру, окружили овальный стол для покера. Драко стоял посередине, внимательно всматриваясь в лица однокурсников. — Поднять бокалы! — скомандовал Теодор. — Один, два, три! Пьем!        Толпа разом втянула налитое.        Наступила тишина, ведь каждый старался быть невозмутимым — кто-то, наоборот, пытался запутать Малфоя, делая вид что пил воду, а может, и не воду. — Это Грейнджер! — уверенно ответил Драко.        Девушка досадливо поджала губы. Да как он так быстро ее вычислил?! Она ведь старалась…        Все было просто. В каждой рюмке была налита текила. Убрать запах с помощью волшебства не составило труда. Но все в едином порыве промолчали, не выдавая секрет: им просто было интересно, что же будет делать Гермиона. — У меня есть желание! — довольно произнес Малфой.        Гермиона сложила руки на груди, явно намереваясь прочитать лекцию о том, что ничего постыдного она делать будет, но Малфой ее выслушивать не собирался. — Ты обязана веселиться весь вечер, несмотря ни на что, пить, танцевать, веселиться и забыть на несколько часов о том, по какой причине мы живем в этой деревне, — он говорил это, улыбаясь, но Гермиона успела заметить спрятанную грусть в его глазах. — Как тебе такое, Гер-ми-она? — Идёт, — легко согласилась она.        А дальше все как в лучших фильмах про студенческие тусы. Вечеринка с каждой минутой набирала градус: тут и там слышался смех, повсюду звучала музыка, кто-то играл в «Мокрые майки», девушки на спор слизывали сливки с голого торса парней, Невилл решился попробовать траву в ее сухом виде, а не только как снадобье. Гермиона вернулась к вкусному розовому шампанскому, которое попробовала, как только вошла сюда. Она убеждала себя, что танцует и дурачится с Джинни только из-за проигранного желания, но ей и правда было весело. — Эй, Малфой! — вдруг осмелилась она, чувствуя головокружение. — Что, на этом все конкурсы закончились? Драко поднял на нее удивленный взгляд, но тут же поддержал. — Тео, дама просит зрелищ! — Наро-о-о-о-д! — Забини скрутил самодельный рупор и рвал глотку. — На очереди «Свет в конце тоннеля»!        Под радостные аплодисменты и свист Тео начал объяснять Гермионе правила, слишком близко наклоняясь к уху девушки и откровенно нарушая личное пространство. — В общем, играют четыре человека. Команда из двух партнёров встает напротив другой. Вдоль стола с каждой стороны ровным строем стоят рюмки с абсолютно разными напитками, естественно, алкогольными. Вы с напарником по очереди выпиваете, стараясь обогнать соперников. Кто быстрее дойдет до края, тот и победил. Правда, таких у нас ещё не было. — Ясно… — незаметно отодвигаясь, ответила Гермиона. — Малфой! Будь в моей команде, — Гермиона для убедительности схватила его за руку и потащила подальше от Тео, которого не хотела обижать своим поведением, но и вызвать в себе симпатию к нему как к парню она не смогла. К тому же отталкивало его навязчивое поведение.        Драко незаметно подмигнул Нотту. Их план работал. Тео отлично играл роль прилипалы.        Битва обещала быть эпичной. Противниками Грейнджер и Малфоя стали Забини и Уизли. Джинни хоть и не любила спиртное, но дух соперничества в ней жил с рождения, иначе она не была бы отличной спортсменкой, и в ее представлении победить дружба не могла. А Забини, который вырос на виноградниках, пил водку что воду. — Дамы и их рыцари, на всякий случай, — Нотт потряс в руках красивый сосуд в форме огромной ракушки, — держите их неподалеку, не будем утруждать лишний раз эльфов. — И-и-и-и-и-и… Начали!        Гермиона тоже не умела проигрывать. Она лучшая во всем. Глотая обжигающую жидкость, ей хотелось нервно смеяться и пихать Драко, чтобы шевелился. Но ему выпала зелёная противная жидкость, пахнущая полынью. Абсент был отвратительным на вкус, хоть и по-волшебному огненный. А вот виски они с Малфоем прошли легко. Однако на полпути силы Гермиону начали понемногу покидать. — Др-ра-ко, — девушка вытерла ладонью губы после белого рома. — Я больше не могу! — Соберись, тряпка! — шутливо прикрикнул на нее невыносимо пьяный Малфой. — Ты не смеешь сдаваться. Ты всегда побеждаешь, давай!        И они сделали это. Мертвецки пьяные, они дошли до последней пары рюмок, оставляя далеко позади себя Джинни и Блейза. Рыжая изрыгала ругательства на слизеринца, который, оперевшись на руки, уже спал на стойке. — Мы победили! — заорала Гермиона, вешаясь на шею Драко, который запихивал в себя персики, стараясь как-то заесть весь тот градус, что теперь болтался в животе. — А то! Когда рядом настоящий мужчина, Грейнджер, все невзгоды по плечу! — с набитым ртом ответил Драко. Его высокомерие, приправленное хмелем, показалось Гермионе невероятно милым. — Где же ты раньше был, настоящий мужчина? — с сожалением ответила девушка, все ещё держась за его шею. — А хочешь, пока вот смерть не разлучит нас, будем вместе? — Малфою и Грейнджер шутка пришлась по душе. Пока смерть не разлучит их. — Ре-бя-т-а-а-а, внимание! — Драко поднял руку вверх. — Завтра, в это же время, мы приглашаем с Грейнджер всех на нашу свадьбу!        Пьяная толпа просто взорвалась овациями. Новость вызвала дикий восторг! Гермиона просмеялась и вдруг испуганно воскликнула: — Боги, Малфой, а как же Тео! Мне нужно с ним объясниться.        Драко не сразу понял, о чём она говорит, но, когда сообразил, девушка, покачиваясь, подошла к Теодору и, положив ему руку на плечо, о чем-то доверительно говорила. — Тео, ты очаровательный! — Гермиона пыталась сфокусировать пьяный взгляд хотя бы на одном его глазу. — Но к сожалению, я не могу ответить тебе взаимностью… — она драматично приложила руки к груди. — Прости.        Тео, глядя на это пьяное представление, лишь рассмеялся. У него была аллергия на алкоголь, но он любил находиться в толпе таких вот расслабленных людей, у которых слетают маски, когда они хмельные. Пьяная Грейнджер же была и подавно забавным существом. — Я переживу как-нибудь, Гермиона, не волнуйся, — все же подыграл он ей. — Иди к своему жениху. — Спасибо! А он и правда красавчик, да? — с гордостью спросила Гермиона.        Веселье продолжалось. Теперь всем в голову взбрело признаваться друг другу в любви. И в такой момент нельзя было представить игры лучше, чем «Бутылочка». — Предлагаю разжечь костер и разместиться рядом, в нашей беседке, зажжем шарики, фонарики… — поддался романтическому настрою Нотт. — И нас ждет «Бутылочка игристого»!        Переместился пьяный отряд на новую локацию не без потерь: Забини пока не пришел в себя, но по его звучному храпу было понятно, что это не приступ. — Первым открывает вечер поцелуев наш победитель! — Тео рукой пригласил Драко раскрутить увесистый бутыль.        Малфой для этого даже перестал пожирать острый такос, которым продолжал заедать литры выпитого алкоголя, и ухмыльнулся. Грейнджер почти спала на его плече, но стойко боролась с Морфеем и одновременно гипнотизировала бутылку, которая намеревалась заставить Малфоя поцеловать пышногрудую Парвати, которая ответила бы ему с жаром. Но носик волшебным образом остановился чуть правее самого Драко. Гермиона надеялась, что выглядит не так откровенно счастливо. Под общее «У-у-у-у-у-у-у» Малфой обхватил ее лицо руками и притянул медленно к себе, он немного задержался, рассматривая раскосые затуманенные глаза, и нежно прикоснулся к ее губам. — Горячо… — выдохнула Грейнджер спустя несколько секунд. — Правда? — самодовольно уточнил Драко. — В прямом смысле слова горячо, — так же тихо продолжала она, — у меня губы горят. — Чёрт! — рассмеялся Малфой. — Это все такос!        В это время Симус отказался целовать Невилла и из бутылки со свистом вылетела пробка, направляя пенистый напиток прямо Финнигану в лицо. Таковы правила, это ведь магическая игра. — Симус, — Малфой окликнул бунтаря. — Ты прекрасно знаешь, за нарушение правил будет наказание. — Главное, чтобы это был не засос с мужиком, меня достали эти слишком свободные нравы, — рассмеялся Симус. — Ты станцуешь стриптиз, — якобы немного призадумавшись, приказал Драко.        Финниган покрутил пальцем у виска, но уже заиграла подходящая мелодия, а присутствущие приготовились к шоу и не пожелали бы сейчас прерывать его ни за какие деньги. «Sam Brown — Stop!»        Финниган мгновенно стянул майку, играя идеальным прессом, грудными мышцами и бицепсами. На его торсе не было ни единого волоса. — Ставлю сотню галлеонов, что он готовился к танцу, — качал головой Нотт, бессовестно облизывая взглядом ирландца. — Вот щас трусы снимет, и посмотрим, — поддакнул Драко, поглаживая волосы Грейнджер, спящей у него на коленях.

***

       Утром, которое началось около пяти дня, Гермиона надеялась умереть. Ее мутило, а мир вокруг не собирался останавливаться, так и кружил. Рядом спал Малфой, практически спадая с края кровати. Вчера он героически, из последних сил, доставил Грейнджер до ее опочивальни, но вот уйти не смог — рухнул рядом с ней. Она собрала все еще пьяные мозги в единое целое и затащила его на постель. Гермиона поправила подушку под тяжёлой белой головой и уже намеревалась вызвать эльфа, как наткнулась на три бутылька антипохмельного зелья, которые дали ей силы встать и идти. После часового ледяного душа, а потом купания в море Гермиона пришла в себя, хотя хмель так и не выветрился. Пока волны набегами облизывали ее тело, она вспоминала вчерашний балаган. Сегодня вечером у них должна была быть свадьба. Представив это, она залилась смехом, откинувшись на песок. — Грейнджер, ты что, не протрезвела? — заспанный Малфой щурился от солнца, заходя в воду. — Как твое самочувствие? — с заботой спросила ведьма. — Неплохо, у меня сегодня вечером важное событие, я должен выглядеть как принц. — Ты о нашей свадьбе? — она горько улыбнулась. Ведь когда-нибудь она бы вышла замуж. Это была самая заурядная, самая обычная свадьба в лучших английских традициях, конечно же приправленной магией. Мама была бы за нее безумно счастлива, папа бы косился на жениха, оценивая, достоин ли их единственной дочери. Но теперь ее нет у родителей, а свадьба… — Ага, — он тоже улыбнулся. — Первая брачная ночь, все дела. — Ох, Малфой, вот тут-то бы точно все было исполнено в духе пещерных традиций твоих родственников, — съязвила Гермиона. — Не понял. — Ну, я, э-э-э… — Гермиона прикусила язык и отругала себя за откровенность. — Неважно. — Постой, ты что, ещё ни разу не была с мужчиной? — Малфой удивлённо поднял брови. — Ой, ну с таким настоящим, как ТЫ, конечно нет! — Гермиона занервничала и решила сбежать обратно в домик, но была поймана Драко за талию и нежно притянута длинными руками. — Я не собирался смеяться. Но неужели тебе неинтересно? — в его глазах плескался огонь. — Откуда я знала, что умру так скоро, думала, ещё все впереди. — Хочешь попробовать? — Ты что, больной? — Грейнджер неуверенно оттолкнула его, на самом деле задумываясь об этом всерьез. — Учитывая, кому я сделал предложение, явно нездоровый. Но тем не менее у нас сегодня свадьба, все, получается, будет по правилам, — настаивал Малфой. Эта идея завладела им полностью: он и раньше был не прочь переспать с Грейнджер, а теперь… — Не нервничай. Просто подумай. Вечером дашь ответ.

***

— Согласны ли вы, Драко Люциус Малфой и Гермиона Джин Грейнджер, связать себя узами брака и быть вместе, жить долго и счастливо, и даже после того, как мы уйдем из этого мира?        Нотт облачился в белую простынь, а на голову надел корону из листьев пальмы и ели: видимо, так он себе представлял регистратора на свадебной церемонии. Они стояли у цветочной арки на фоне моря, а начинающийся закат делал вечер ослепительным. Гости же натянули на себя самые блестящие и яркие одежды, и если бы этому торжеству давали какое-то определение, то цыганская свадьба было бы самым подходящим. — Да, — ответили молодые люди в голос.        Малфой достал красивую черную коробочку, в которой лежали два кольца из платины с бриллиантовым поясом. — Где ты их достал? — Эльфы из дома принесли. Успокойся, они стоят копейки, — Драко легко окольцевал дрожащий палец новоиспеченной Малфой-Грейнджер.        Присутствующие то и дело говорили тосты, заставляли Гермиону и Драко целоваться, а когда пьяное веселье подошло примерно к середине, начали вручать подарки. А Гермиона только и думала о том, что если они не умрут от болезни, то сопьются. Это все напоминало последние дни старого гоночного автомобиля. Каждый водитель знает: если машина, которой уже ничего не могло помочь вдруг начала ехать, как будто там залита канистра присадки, а в моторе вместо шести цилиндров все двадцать, значит, это ее последний рывок. — Итак, надо выбрать главу семьи, — Блейз тащил огромные бокалы, в которых смело могла поместиться голова Гермионы. — Что значит выбрать главу семьи?! — возмутился Драко. — Оставь свои диктаторские замашки. Открой глаза! Твоя жена Гермиона Грейнджер, она даже фамилию оставила двойную! — Забини помахал салфеткой, на которой были написаны полные имена молодоженов и стояли их подписи, при чем вместо чернил использовали шоколадную пасту. — Ты действительно надеялся, что будешь главным в семье? — Нотт фыркнул закатывая глаза. — Правила следующие. Кто первым опустошит бокал, тот и молодец. — М-м-м, в чем подвох, Тео, Блейз? — уж Малфой знал своих друзей. — Ла-а-а-дно, — цокнул Тео и взмахнул палочкой. — Это что, были бокалы без дна? — догадался Малфой. — Умеешь ты все испортить! — разочарованно воскликнул Блейз. — У нас с Грейнджер сегодня важные дела, мы должны крепко стоять на ногах.        Джинни улыбнулась и хитро посмотрела на покрасневшую подругу. Не зря она ее нарядила просто в потрясающий кружевной комплект. — А, ну это другое дело. Прошу. Кто первый выпьет прекрасный нектар Диониса, тот и победил. А, и дополнение — на дне каждого из бокалов ключ, он от одного из пустующих домов в деревне. Поехали!        Гермиона рьяно рванула выполнять задание. Малфой же цедил вино нехотя: ему важно было оставаться полным сил. — Да! — закричала Гермиона, когда вытащила изо рта золотые ключи. Она как будто искупалась в крови: на шее остались подтёки от красного полусладкого.        Драко же лишь хмыкнул, мечтая скорее остаться с ней наедине. — Как в мексиканской лавке сувениров, но в целом неплохо, — выдал Драко, когда они вошли в гостиную, где слышался запах свежего дерева и чистоты.        Грейнджер же была в восторге от обстановки. В отличие от малфоевского «Неплохо», она бы назвала этот стиль бохо умопомрачительным. — Пойдем наверх, — ещё бы чуть-чуть — и Малфой начал подпрыгивать на месте от нетерпения. — А если я сейчас передумаю, ты со мной разведешься? — Грейнджер прищурилась, глядя на Драко и его выпученные глаза. — Да нет на самом деле. Мне правда с тобой весело. Я бы многое отдал за то, чтобы узнать тебя раньше, — сдался Драко, — будет, как ты скажешь. В конце концов, у кого ключ от нашего дома?       Гермиона тихонько выглянула из ванной. Драко лежал на кровати, положив руки под голову, и внимательно смотрел на звездное небо в панорамном окне. «Интересно, о чем он думает?». — Закрой глаза, — приказала Гермиона.        Малфой хотел было сострить, но вечер был слишком хорош. Он почувствовал, как прогнулась кровать от ее веса, а мокрые пряди упали ему на плечо. — Ого… — Драко приоткрыл глаза и уставился на грудь Гермионы в белом кружеве. Хоть он эту часть тела видел и без одежды, дышать полной грудью стало трудно. Тонкую талию он практически смог обхватить в кольцо широкими ладонями. Кто же знал, что заучка может быть настолько будоражащей.        Грейнджер не была первой в его объятиях, и уж точно не самой раскрепощенной и умелой, но чувство, что он держит в руках что-то безумно хрупкое и важное, не покидало его.        Гермиона нашла его губы своими и поцеловала. Без скромности можно сказать: ведьма целоваться умела в совершенстве, ведь она изучала этот вопрос. И практика у нее была. Что же касается секса, то всезнайка и тут подготовилась.        Она дотянулась до палочки на прикроватной тумбочке и нарисовала знакомую Малфою руну. — Умно, — прошептал он. — Вдруг это будет действительно последняя ночь в моей жизни, и я не знаю насколько ты хорош… — раззадоривала Драко девушка. — Поэтому не хотелось бы добавлять боль к прочей неловкости. Уж если я рискнула, то хочу получить те ощущения, о которых все так восхищенно рассказывают и пишут, сполна! — Грейнджер, ты пришла по адресу, — нагло ухмыльнулся слизеринец и рывком усадил молодую супругу на себя.

***

       Это было сверхкруто. Малфой в ее глазах был, несомненно, все тем же придурком, но с одной пометкой — бог секса. Гермиона приоткрыла лениво глаза, ощущая спиной тепло его голого тела. Она села и осмотрелась, все еще мысленно пребывая в его объятиях. Драко крепко спал. Гермиона решила, что обязательно приготовит ему завтрак и принесёт в постель. Не может же она ему словами сказать, какой он восхитительный. Перебьется.        Девушка приняла душ и спустилась на кухню. Банановые блины никак не получались, поэтому они превратились в вафли. Довольная своим кулинарным шедевром, она поднялась наверх. Малфой все ещё спал.        Не проснулся он и через неделю. Так надолго приступ не затягивался никогда.        Грейнджер сходила с ума. Она не желала никого видеть, выгоняла эльфов и сама делала массаж слизеринцу и затыкала уши, когда друзья ее мягко готовили к тому, что Драко больше не вернется. Девушка металась по комнате из угла в угол, отвечая на письма миссис Малфой. Она успокаивала ее, говоря, что все будет хорошо, что он ещё дышит. Сама же она боялась спать, в ужасе распахивая глаза, когда усталость побеждала. Ведьма сразу кидалась к Малфою и слушала, бьётся ли его сердце. — Драко, я знаю, что ты слышишь меня. Вернись, пожалуйста. Я хочу, чтобы наше долго и счастливо задержалось хотя бы на месяц. Умоляю. Ты не можешь уйти сейчас, только не сейчас! Ещё несколько дней назад мы обменивались словами, которые в приличном обществе вслух не произносят, а теперь меня тошнит при мысли, что я не увижу тебя.        На ее всхлипы и горячие слезы ответом была лишь тишина. Она сидела на коленях у их кровати, прижав его ладонь к горячему от солёной влаги лицу. — Знаешь что! — закричала гриффиндорка и оттолкнула его еле теплую руку. — Если ты сейчас же не откроешь глаза, я выйду замуж за Нотта! Я вообще всех парней здесь переберу!!!        В окно постучал черный огромный филин, прерывая скандал. На его лапке была привязана увесистая посылка. Когда Грейнджер открыла ее, оттуда выпала ужасно драгоценная вещица (это было видно и непрофессиональным взглядом) — гребень для волос, который, наверное, стоил как весь этот остров. А следом за ним, разрезая воздух как сверхзвуковой истребитель, к потолку взмыла кричалка. В комнате раздался ледяной голос миссис Малфой. Видимо, она, как и Гермиона, считала, что Драко все слышит. За пятиминутный монолог Нарцисса не произнесла ни одного ругательного слова, но Гермионе казалось, что она сейчас съест свои пальцы, пока дослушает до конца. — Как ты, невоспитанный, бессовестный, инфантильный эгоист, мог не сообщить мне о своей свадьбе?!        Слова миссис Малфой звенели в ушах Грейнджер. Свадьба? Да это ведь все было игрой, шуткой, пьяным развлечением! Но почему же тогда Гермиона сейчас убивается по Драко вполне по-настоящему? А на их пальцах обручальные кольца? Об этом думать не хотела: и так проблем куча.        Когда письмо съело само себя, Гермиона кинулась к Драко и начала его трясти. — Мерлина ради, Драко! Что мы натворили?! Мы и правда женаты?! Малфой, очнись! Очнись…        Она захлебывалась слезами и звала, звала, звала… Она не верила, что все может закончиться именно так.        Малфой слышал ее совсем издалека уже как пять минут. Ему было невероятно тепло и уютно в объятиях сна, но противный гнусавый из-за слез голос всезнайки никак не давал уснуть до конца. И он буквально вырывал из лап Аида свою душу, но подземный царь сдаваться так просто не хотел. И все же если он умрет, подумал Драко, то счастливым, ведь сама Гермиона Грейнджер была его женой.

***

— Северус? — Кингсли встречал ночного гостя в кабинете, накинув теплый тяжёлый халат.        Министр ночевал иногда на рабочем месте. Он налил черный крепкий кофе без сахара позднему гостю, но по инерции все равно размешал ароматный напиток ложечкой. — Снова кто-то умер на острове? — Бруствер удивился, что не он первый поставлен в известность. Министр решил сразу подготовиться к плохим вестям, но смерти одного человека из многих он боялся больше всего.        Снейп положил руки на спинку стула и немного помолчал. Драматические паузы он выдерживать умел. — Я изготовил противоядие. Вот так просто. В который раз.        Министр выронил чашку из трясущихся рук, и звон разбитого стекла слишком задорно пронёсся в тускло освещённом кабинете, но никто не обратил на это внимание. — Как быстро оно действует? — Сразу после приема, — уверенно ответил гений зельеварения. — Мы можем отправляться прямо сейчас? — все ещё не верил маг. — Безусловно, — ответил Северус так, как будто его спросили очередную глупость. — Но кофе я, пожалуй, выпью. Конец.