Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами.
Марина Цветаева
Ольга никогда не любила петербургскую квартиру. Столица была для неё слишком вычурной и напыщенной, не то что родная Москва. И люди здесь были другие — такие же бессмысленно витиеватые и тонущие в болоте, как и сам город. Иногда Ольге казалось, что ещё чуть-чуть и она тоже увязнет в этой нездоровой меланхолии, пропитавшей будто бы всё: от стен до воздуха. В комнате пахло алкоголем и затхлостью. Антон обнаружился за столом спящим в компании початой бутылки коньяка и почему-то двух бокалов. В те немногочисленные разы, что Ольга навещала мужа после смерти брата, она чаще всего заставала Звёздочкина именно в таком состоянии. Услышав шаги сквозь сон, он поднял голову, недоумённо оглядел гостью и вздохнул, прокашливаясь. — Душа моя, чему обязан Вашему визиту? Ольга невольно нахмурилась. «Душа моя» на самом деле не должно было ей предназначаться. Может, потому было так обидно это слышать. Обидно не за себя, но за того, кому оно принадлежало. И того, кто пытался перенести на неё — жена всё-таки, пусть и не «настоящая» — образ любимого человека. Впрочем, исключительно в моменты алкогольного помутнения. Иначе Ольга бы не выдержала веса этой тоски. Когда они только познакомились, Антон позволял себе играючи флиртовать, за чем, однако, никогда не стояло романтического умысла. Ольгу это ничуть не смущало, скорее забавляло, и сейчас она даже скучает по тем временам. Но, разумеется, по другим причинам. — Заехала предупредить, что нас на следующей неделе приглашают Офросимовы. Отказаться нельзя, да и мы давно в свете вместе не появлялись, уже пересуды идут. Люди слишком любят совать нос в чужие жизни и перемывать другим кости. Чтобы никто не надумал ничего лишнего, она всем говорит, что живёт в имении, потому что так легче справиться со смертью брата. Хотя по такой логике туда следовало бы отправить не её. — Хорошо, я Вас услышал. — Антон залпом допил остававшийся в бокале коньяк. — Кстати о пересудах. До меня дошёл слух, что Вас видели с кем-то в театре. Будьте осторожнее. Ольга с досадой поджала губы, тут же поняв, о чём речь — они с Дмитрием решили сходить вместе на премьеру, раз уж выдался случай. Ещё давно, пару лет назад, расстроенная и почти напуганная одной из первых разлетевшихся сплетен, она спрашивала у Антона, не осуждает ли он её. Тот удивился и ответил, что не имеет такого права. А даже если бы имел, всё равно не стал бы. В конце концов, они все изначально знали, на что шли. Сомнения в правильности того решения проскальзывали до сих пор. Но было бы лучше выйти за совершенно чужого человека? За бедного и ветреного Дмитрия родители её не отдали бы ни при каких обстоятельствах. Кандидаты, предлагаемые отцом, вызывали отвращение. А Звёздочкин… предложил свободу. Причём всем четверым. Ей больше не грозило быть связанной по рукам и ногам узами брака с какой-нибудь «выгодной партией», а ему не приходилось беспокоиться о репутации и излишне частых визитах в имение Душновых. Все выигрывали. Только вот теперь у неё богатый муж, который её полностью обеспечивает, тихое имение в Подмосковье и любимый человек под боком. А у него вечный недосып, чувство вины, утапливаемое в алкоголе, и дурацкий второй бокал. И это он ещё просил её быть осторожнее. — Буду. — Надолго в Петербурге? Тон безучастно вежливый, и Ольга не сразу поняла, почему он вообще интересовался. — На пару недель. Скоро годовщина, надо будет на кладбище съездить. Антон болезненно поморщился и налил коньяк в бокал. — Да. Надо, — сделал большой глоток. Потом как будто опомнился. — А Вы где остановились? Если что, Ваша комната стоит закрытой, какой Вы её оставили. — В гостинице. Я не хотела задерживаться в городе, но Офросимовы испортили планы. На выходных проведаю подруг, и, наверное, надо будет перебраться сюда. — Как же много этих «надо». — Надеюсь, не стесню Вас, — она коротко усмехнулась и улыбнулась, пытаясь вернуть в общение давно ушедшее тепло. Антон, на удивление, подхватил настроение и впустил в голос по-доброму насмешливые нотки. — Ну что Вы, мне только в радость. И не поймёшь ведь по нему, искренне ли. — Тогда до понедельника. Она уже направилась к выходу, но Антон вдруг окликнул её. — Ольга! Может, всё-таки искренне. — Спасибо Вам, — сказал непривычно серьёзно и тихо. У Ольги на душе чужая тоска и собственное смятение. — Не за что. Потому что и правда так. Но в понедельник застойный туман с Невы всё же будто немного рассеялся.