Счастье для всех разное

Крики Кости были достаточно пугающими. Отчаяние, страх и вина — вот что было ясно по его крикам и просьбам. Фанет прошёл к отсеку, где находились все остальные. –…пожалуйста, профессор, что угодно сделаю, но помогите ему, — сидел на лежащим Сапëром и крепко держал за руку, — он мне как сын, пожалуйста. Алхимик сидел в углу комнаты, не отрываясь глядя на остальных. Ему повезло первым попасться под руку лейтенанту, поэтому и не вдохнул ядовитые испарения. А вот от сержанта удача отвернулась. Химические ожоги на руках, где кровь паука разъела ткань, и яд, который успел вдохнуть. Лицо парня было красным от натуги — он почти непрерывно кашлял крупными сгустками крови, начиная задыхаться. — У меня нет настолько сильного артефакта. Здесь поможет только… –…Живица. Гефест! Тащи мой рюкзак, быстрее! — продолжил Фанет и кинулся к тяжело раненому. Мастер артефактов мельком оглядел молодого военного, анализируя раны и ища новые. Чёрный костюм пропитался тёмной кровью, промокнув насквозь. — Профессор, неси промедол или раствор морфина! Зелёный, помоги Сахарову! Ты! — ткнул пальцем в Костю, — развяжи мне руки и помоги его раздеть, быстро! Учёный убежал в свою комнатку, открыл стоящий там холодильник и достал шприц с промедолом, уже сразу готовым к применению. Похватал бинты, спирт и другие лекарства, и рванул обратно. Трясущимися руками лейтенант разрезал путы и стянул остатки костюма, а Фан, взяв из рук старика шприц с раствором, вколол сержанту. Схватил из подноса скальпель, сделал надрез на ожоге и оттуда полилась жёлто-чëрная густая жижа, обдавая тухлым запахом. Провёл с другой рукой такие же махинации. В этот момент с контейнером для артефактов прибежал Гефест. Фанет открыл последнюю ячейку, нацепил перчатку и достал Живицу. Глянул ещё раз на сержанта, который уже почти перестал кашлять и теперь улыбался. Пора. — Отойдите все. Сапëр очень тихо захрипел и перевёл туманный взгляд на монолитовца, чуть заметно кивнув, то ли говоря, что он готов, то ли благодаря. Фан взял чистый скальпель, провёл остриём по груди, промакивая всё бинтом и впитывая кровь, и приложил артефакт к надрезу. Аномальное образование затряслось как желе, вспыхнуло и поползло внутрь. Все задержали дыхание. Комната начала медленно таять в чёрном тумане — тело парня слегка подсвечивалось сквозь его клубы. Он прогнулся в спине, намереваясь встать на мостик. Из горла вырвался невероятно громкий крик. — Держите его! — крикнул Фанет и прижал грудь к полу. Гефест прижал ноги, чтобы тот не начал ими размахивать, а лейтенант руки. Сержант брыкался от боли, пока артефакт чуть ли не расцветал в его груди. От надреза пошли длинные чёрные линии, чем-то напоминающие нити вен. Движения постепенно угасали. Геф осторожно отпустил его, почувствовав, что мышцы расслабились. Голова Сапëра медленно повернулась в сторону. Тёмный туман рассеивался. — Сапëр? Сержант, ты слышишь меня? — голос Кости дрогнул. Фанет прижал два пальца к шее и не обнаружил пульс. Оттолкнул лейтенанта и прижал ладонь к груди, на несколько сантиметров выше мечевидного отростка. Положил вторую поверх и надавил, повторив несколько раз. А потом прильнул ко рту, открывая его руками, начиная искусственную вентиляцию лёгких. Потом снова вернулся к груди и повторил нажатия ещё раз. Склонился, прослушивая грудную клетку на наличие сердцебиения, и вновь провернул эти действия, не теряя надежду. Уже уставая, он вновь коснулся сонной артерии и вздохнул. Ничего. Только стремительно остывающее тело и проявляющаяся бледность. Провёл рукой по мокрому лбу и сел рядом с мёртвым телом. — Мне жаль. Эти два слова ударили Константина по голове, звуча как гром среди ясного неба. Они бились о стенки черепа и повторялись раз за разом. Военный стиснул кулаки и быстро покинул отсек. Фанет смотрел на тело и не понимал, что за чувства образовались в нём. Он не должен был умереть. Этого не должно было случиться. Что-то было не так. Гефест присел напротив него и мягко коснулся щеки. — Ты сделал всё, что смог. — Не всё, раз он не выжил, — отмахнулся от прикосновения, — так не должно быть, понимаешь? Я…я не могу объяснить. Сахаров покачал головой и вышел следом за военным. Доцент, Зелёный и Алхимик молча смотрели на Сапëра, не зная что сказать. И среди их тяжёлого дыхания отчетливо слышался замогильный шёпот, разобрать смысл которого было трудно. — Фан, мы бессильны против смерти… — Подожди, — словно из вне пришло ощущение, будто он знает, что будет дальше и что надо сделать, — что-то не так. Он подорвался с места к мертвецу и снова окинул взглядом, осматривая длинные чёрные всполохи. Они всё ещё разрастались. От волнения вспотели ладони и мужчина провёл пальцем по одной из них, уходя к центру живота. Около пупка ощущалось тепло, словно тело кто-то грел именно тут. Прижал ладонь к этому месту и прикрыл глаза. «Великий Монолит, помоги, прошу тебя» — обратился к своему идолу и повёл руку к сердцу, не отрывая от постепенно теплеющей кожи. Раз за разом он водил по телу руками, чувствуя, как активно теряет силы. Происходило что-то новое, ранее неизведанное. Его словно кто-то направлял, указывая как и что делать. Гефест широко раскрыл глаза, наблюдая то, как бледность с тела сержанта пропадает, приобретая румяный оттенок. А потом грудная клетка медленно поднялась и опустилась, а из носа со свистом вышел воздух. Он дышит. Фанет открыл глаза, всё ещё не веря в происходящее. Он смог? Чёрные полосы быстро убегали обратно, а потом из разреза медленно вылез крошечный артефакт, потеряв все свойства и форму. — Зелёный, тащи иголку и нитки, надо зашить его. — Он ж-жив? — Я что сказал? — Да-да, сейчас, секунду, — затараторил и открыл стоящий рядом чемоданчик с красным крестом. Следующие полчаса были как во сне, сквозь вату. Он зашил и обработал нужные места, стëр пятна крови и положил парня на бок, исключая возможность удушения языком. В комнату ворвался лейтенант, тут же подбегая к подчинённому. Алхимик помог ему уложить парня на кушетку, накрывая сверху одеялом. Сахаров продолжал наблюдать за территорией бункера. Одни трупы и пауки. Проникнуть внутрь у них не получится, но как теперь выйти? Он замурован? Уже заранее огорчился, понимая, что придётся просить новую усиленную охрану. Фанет дошёл до стены, сполз по ней на пол и закрыл глаза, сразу проваливаясь в сон. Все устали. Надо отдохнуть, а завтра с новыми силами в путь. Только в какой? Гефест присел рядом, отлепил его тело от стены и положил голову на свои колени, следом за ним засыпая.

***

В бункере стояла тишина. На Зону опускалась холодная ночь. Один лишь профессор не спал, наблюдая за своей любимой белой крысой. Он отправил сообщение военным и теперь думал, что сложно будет привыкнуть к новой охране. В главном отсеке все спали по разным углам. Лишь Зелёный и Лавров были в соседней жилой комнате. Костя сидел на стуле со сложенными руками и спал, свесив голову. А прямо напротив него лежал Сапëр, практически целый и здоровый. Ожоги зажили, оставляя после себя слегка розовые следы, а того надреза на груди, куда проникал артефакт, будто и не было. Края кожи стянулись и даже шрам не появился. Удивительное явление. Спина, руки и ноги Фанета-Данила затекли от долгого положения лёжа. Но вставать не хотелось, как и открывать глаза. Было что-то в этой тишине, с тяжёлым дыханием мужчин и тихим гудением каких-то приборов. Чтобы не тратить время зря, занимаясь изучением безопасного окружения, Фан медленно встал, потянулся телом, громко хрустнув позвоночником и другими костями, и пошёл к профессору, который давно уже не спал. — Как спалось? — любезно поинтересовался учёный, оторвавшись от наблюдения за крысой. — Нормально. Ушли те твари? — Ушли, но что толку? — тягостно вздохнул, — они всё равно по территории Янтаря разбрелись, теперь только крупная зачистка. — Что верно, то верно. Слушайте, у вас же тут есть душевая? Могу я воспользоваться ей? — спросил, чувствуя, как чешется спина и голова. — Да, конечно, — Сахаров вытащил из белого научного халата связку ключей, — вот, возьмите. — Спасибо. Научники устроились неплохо, даже хорошо. Войдя в душевую, в глаза бросилась железная трубка, которая находилась под потолком и служила вешалкой. А из стены выходили какие-то круглые отверстия. Фан разделся и повесил камуфляж, нажимая на синюю кнопку рядом. Раздалось гудение, журчание, а потом поток воды вырвался из стены и попал прямо на одежду, омывая её. «Значит, это для стирки» — хмыкнул и провёл рукой по волосам, проходя в дальних угол. Из прикрученной лейки полилась горячая вода, с лёгким душком хлорки. Она была другой, не такой как на базе. Может, это артефакты так влияют? Вполне возможно. Обжигающая жидкость бежала по лицу, стекая по спине, рукам и ногам, принося расслабление мышцам. Гефест проснулся один. Он выспался, голова больше не болела, а в глазах не летали мерзкие мушки. Пост-эффект от эксперимента прошёл. Широко зевнул и посмотрел на военных. Сапëр сладко посапывал, иногда причмокивая тонкими губами. Правая рука свисала с кушетки — на ней прослеживались остатки тёмных полос, как после удаления татуировки. По ладони расползлись узоры, напоминающие множество различных завитушек. Интересно, это от Живицы осталось или от яда? Решив не забивать мысли этим и оставить это Фану, как специалисту по работе с артефактами, он вышел из отсека, проходя мимо жилой комнаты, где спал Зелёный и доцент. Молодцы, молодёжь, нашли удобные и мягкие места, предпочитая комфорт, нежели холодный пол. А за дверью напротив раздавался почти неслышный плеск воды. «Помыться будет не лишним, хотя бы рожу умыть» — подумал и уверенно открыл дверь, раздеваясь на ходу. Туалет, раковину и душ разделяла стена, за которой и были те звуки. Уже снимая с себя нижнее бельё, пришла мысль, что там может быть брат. Осторожно заглянул и увидел его широкую спину, тут же прячась обратно. Стараясь не шуметь, подошёл к раковине и плеснул на лицо холодной водой, прогоняя обнаженный образ Фана. Будто он никогда не видел его, ага. Не на что там смотреть, лучше уйти и не смущать его. Но учащëнное сердцебиение и тепло в животе требовало другого. Плюнув на голос разума, вновь заглянул, решая не беспокоить его. Мастер стоял опустив руки вдоль тела, подставив лицо под струи почти кипящей воды. Он не мог насытиться её теплом, которое всё лилось и никак не заканчивалось. Это вам не бочка на базе. Тепло, что приходило снаружи, немного согревало душу. Создавалась иллюзия душевного спокойствия. Как же он устал… Прикоснулся руками к стене напротив и свесил голову, чтобы вода бежала на затылок. За этим шумом он не слышал тяжёлого дыхания Гефеста. Гефест-Виктор поглаживал давно налившийся кровью член, чувствуя жар и в груди, и в комнате. Хорошо сложенное тело брата было на редкость красивым — он и не думал, что те рисунки на спине, которые он увидел когда пропал Авель, будут гармонично смотреться на усыпанной шрамами коже. Белые рубцы, около которых розовые точки от швов, неровности от пулевых ранений, шрамы от укусов мутантов и следы от контакта с артефактами — прямо как рисунки на мольберте. Своеобразное искусство. Но взгляд то и дело опускался ниже, на крепкие и круглые ягодицы, которые были удивительно чистыми, без ран и каких-то высыпаний. Сглотнув вязкую слюну, он всё же тихо зашёл, прикрыл за собой тонкую дверцу и встал за спиной брата, боясь дать о себе знать. Сейчас лучше развернуться и уйти, пока тот ничего не заметил. Так будет правильно и справедливо. Они же братья, хоть и названные… Но тело решило всё само. Он сделал шаг ближе и коснулся его боков ладонями, сразу же ощутив испуганную дрожь. — Тихо, это я, — попытался успокоить. — Какого хрена? — попытался развернуться, но горячие ладони прижали его крепче к голому телу Гефеста, — что ты делаешь? — Я? Ничего, — коснулся губами плеча, попадая под струи воды, — расслабься. — Погоди, — дëрнул плечом, ощутив приятные мурашки, — это неправильно… –А что правильно? Твоя вечная грусть или жизнь в воспоминаниях? Пора жить в настоящем, Дань, — поцеловал шею, проводя языком до уха. — Но я…а ты… — попытался проглотить стон, когда тот лизнул ухо. — Да-да, и я, и ты, и мы, — резко повернул к себе лицом и оттеснил к стене, прижимая к холодной поверхности, — получай удовольствие. — Не… И поцеловал. Влажно, горячо и медленно, растягивая стремительно растущее желание. Фан мягко отозвался, прижимаясь телом ближе и потираясь возбуждением о низ его живота. Гефест отстранился и провёл рукой по прессу брата, опуская руку ниже и невесомо касаясь его члена. Тот толкнулся сильнее, прося больше. — Ненасытный, — усмехнулся, — что предпочтëшь? Сверху или снизу? — Без разницы, — резко отозвался и притянул к себе, затыкая рот и пуская свой язык в ход. Низкий стон раздался где-то в горле и Геф всё же взял его член в руку, начиная медленно водить ею вверх-вниз, иногда чуть сжимая у головки. Его мягкие прикосновения вызывали буквально табун мурашек. Он гладил, целовал и шептал что-то неразборчивое, заставляя таять от этого. Водил носом по груди и шее, облизывал кадык и ярëмную ямку, отчего Фанет растворялся, чувствовал себя важным. А вода всё так и бежала, поливая пространство за спиной Мастера оружия. — Мне всегда было интересно, что значат иероглифы на твоём теле, — прижался тазом, — расскажешь? — Прямо сейчас? — облизнул сухие губы. — Сейчас ты не сможешь ничего сказать, — развернул спиной и прижался к крепким ягодицам, проводя членом между них, — ты будешь занят другим важным делом. Виктор провёл дорожку из поцелуев по позвоночнику и опустился ниже, оставляя мокрый след от языка на правой ягодице. Смочил палец в слюне и покружил им вокруг ануса, медленно проникая на одну фалангу. Приник языком, совершая подрагивающие движения — над головой послышался тихий довольный стон. Добавил второй палец и вошёл глубже, делая несколько медленных толчков. Когда более-менее спокойно проникал и третий палец, он вытащил их и поднялся, зарываясь носом в колючие волосы, приставив член к колечку мышц. — Не молчи только, хорошо? Говори, если будет больно, — горячо прошептал, щекоча ухо, и погрузился полностью. — А-ах… Новое и незнакомое ощущение поглотило Фанета. Никогда прежде он не знал этого, лишь изредка слышал в разговорах другие братьев-мастеров. Они применяли секс в качестве наказания для того, кто в нижней позиции. Но никто никогда не говорил об удовольствии, что получают оба партнёра. Всепоглощающая волна отдавалась дрожью в коленях, покалыванием внизу живота и пульсацией в члене. Закусив губу до крови, и не отвлекаясь на толчки сзади, он положил ладонь на него и начал усиленно двигаться. На встречу брату и члену. Всё крутилось и плясало, сейчас хорошо. Незабываемо хорошо и приятно. Гефест то замедлялся, то ускорялся, балансируя где-то между. Хриплым дыханием опалял красную шею брата, чуть покусывая загривок. Из горла всё чаще вырывался низкий полурык-полустон. А Фан сжимался сильнее, провоцируя кончить прямо сейчас. Сейчас… Толкнувшись ещё пару раз, шлëпнув тазом по ягодицам, он покинул его тело и протянул руки к своему члену и Фанета, начиная доводить дело до конца. Фан дëрнулся и замычал, обрызгивая стену тёплой белой жидкостью. А потом и Геф хрипло простонал, кончая на поясницу брата. Пока Мастер артефактов приходил в себя и всё осмысливал, Виктор целовал его плечи и гладил по бокам, не уставая нежить его. Давно он такого не ощущал. — Иероглифы… — Фан прокашлялся, — их с помощью артефактов нарисовал Гибрид, прямо перед смертью Харона. — Больно было? Сейчас и тогда, — потянул под струи воды, чтобы смыть сперму и пот с тела. — Нет. В тот день я не почувствовал ничего, а сейчас…было хорошо. Надо проверить Сапëра и уходить. — Да, я согласен. Мы сильно задержались. Фанет глянул в любимые любящие глаза и улыбнулся, чувствуя, как в груди наконец появляется радость.