Без названия

And there will come a time, you'll see, with no more tears. And love will not break your heart, but dismiss your fears. Get over your hill and see what you find there, With grace in your heart and flowers in your hair. *** - Сэр, - полковник Янг обернулся на голос Мэтта, в котором сквозило что-то новое, - есть еще кое-что. У Янга болезненно защемило сердце при виде того, что отразилось на лице, как Скотта, так и Грира. Оба стояли и смотрели на него с сочувствием, грустью и налетом боли. Еще до того, как Мэтт продолжил говорить, полковник уже знал, о чем пойдет речь. - ТиДжей в лазарете. Она жива и пойдет на поправку, но… - голос Мэтта дрогнул. Янг не стал дослушивать. Он развернулся, прошел мимо Раша, не сказав ему ни слова, направился в тот коридор, который вел в лазарет. Он так и не увидел, что на лице вечного его противника так же проскользнули боль и жалость. Все на этом корабле сейчас испытывали подобные чувства к горю лейтенанта Йохансен. Янг шел по коридору тяжелым, медленным шагом, не стремясь приблизиться к цели. Он не знал, как ему себя вести, что делать. Он должен был предложить ТиДжей утешение, но какое? И как? Он отказался от нее на Икаре, но судьба упорно им подкидывала новые повороты, не позволяя разойтись в разные стороны. И Янг был рад этому, хотя не признавался в этом даже самому себе. Мысли о ребенке наполняли его каким-то светом и легкостью. Они дарили ему цель, выше любой другой. И сейчас это разбилось. Эверетту самому нужно было утешение, но он понимал, что сейчас он должен быть сильным, он должен стать опорой для ТиДжей, которая испытывала не только моральную, но и физическую боль. Он ненавидел себя за то, что не смог справиться с заданием, не уберег ТиДжей, не уберег ребенка. Но в глубине души он испытал даже какое-то облегчение при мысли о том, что она осталась жива. В ту минуту, когда Варро сказал о том, что медика подстрелили, Янг испытал такую злость и ненависть, которую он в себе и не знал. Он кинулся на Данника в надежде, что успеет его задушить до того, как его самого пристрелят. Никто не говорил, жива ли Тамара, а Янг почувствовал, что в ту минуту ему стало все равно. Он был готов на любые отчаянные действия, которые могли привести даже к его смерти. Если бы Варро не напомнил ему о том, что остались люди, которые ему верили, которых нужно было спасать, он бы все-таки привел свой план в действие: отобрал бы у него оружие, застрелил бы охранников и где-то на подступах к вратам сам погиб бы. За это Янг тоже себя ненавидел. За то, что радовался, что потеря ребенка – минимальная утрата. Хуже было бы, если бы это была ТиДжей. Янг никогда не чувствовал себя большим трусом, чем сейчас. Он замер перед дверью лазарета, чего-то выжидая. Чего, и сам не знал. Боль вытекла из сердца, заполнила все тело, свернулась где-то в области желудка неподъемным камнем. Он не мог туда войти, ему нечем было помочь ТиДжей. Но он и не мог здесь стоять, понимая, что он единственный на всем корабле, кто кроме нее был причастен к ребенку, кого это касается. Это их общее горе, и ему нужно его принять. Смириться. И помочь ей. Возможно, тогда он поможет и себе. Эверетт ступил в помещение лазарета. В той части, где лежала ТиДжей, никого не было кроме нее. Камилла благоразумно вышла, как только увидела полковника. Она отправилась оказывать первую помощь тем, кто тоже пострадал в этой заварушке и во время пребывания на планете. Полковник зашел за ширму. ТиДжей лежала на койке, укрытая покрывалом, ее глаза были закрыты. Она не хотела видеть сочувственных взглядом. Не хотела, чтобы видели ее слезы. В ту минуту, когда сон оборвался, и Камилла сказала, что ее маленькая дочка не пережила этот день, она захотела умереть. Но она выжила. И с этим чувством будет продолжать жить. ТиДжей слышала шаги. Она не хотела смотреть, кто бродит в лазарете. Но когда шаги приблизились, она их узнала. Эверетт… Она посмотрела на него, что-то внутри ужаснулось тому, каким уставшим и измученным он был, его переносицу украшали корки запекшейся крови. В его глазах читалась боль, снова вернувшая ее в реальность. Она не смогла. Не справилась. Она хотела бы обвинить Янга во всем, что случилось, но не могла. Эверетт взял ее ладонь, прохладную и безжизненную. ТиДжей почувствовала, как комок в груди снова начал давить ее, на глаза навернулись слезы. Она отвернулась. Сейчас Эверетт ей был не нужен, своим присутствием он напоминал о несбывшихся надеждах, несбывшейся любви. И от этого становилось еще хуже. У Кармен был такой же разрез глаз, как и у Эверетта, такие же уши. Все в нем напоминало ей ребенка, которого она так недолго держала в своих руках. Он молчал, вслушиваясь в тихие всхлипы ТиДжей. У него самого стоял ком в горле, мешавший ему произнести хоть слово. Да и что он мог сказать? Никакие слова не могут им помочь, зачем зря сотрясать воздух? Эверетт вздохнул и почувствовал, как тонкие пальцы девушки выскальзывают из его руки. Он понял, что она забрала руку. Янг опустил голову, принимая ее желание к сведению. Не говоря ни слова, полковник направился к выходу. Он понимал ее чувства. Она имеет право на это, ведь он причинил ей столько боли… оОо ТиДжей больше не могла лежать. Она отбросила в сторону покрывало и начала подниматься, стараясь не думать о боли, резко прошившей место ранения. В конце концов, что физическая боль по сравнению с душевной? Ничего. Она почти поднялась, когда к ней подскочила Камилла. Но ТиДжей лишь отмахнулась. Ей нужно было идти, хотя она не знала, куда. Она шла по коридорам, ловя на себе взгляды встречающихся прохожих. Ноги сами несли ее куда-то. ТиДжей не различала коридоры, которые и раньше казались ей одинаковыми, не говоря уже о сейчас. Наконец-то, она остановилась на пороге смотровой палубы. Зачем она сюда пришла? Взгляд бездумно обвел все пространство пустой палубы, потом переместился на космос за окном. Судьба стояла на месте, очередная остановка. ТиДжей не сразу осознала, что видит, она медленно, завороженная, пошла к поручням. Она почувствовала, как снова навернулись слезы на глаза, как задрожали губы, то ли в улыбке, то ли от отчаяния. ТиДжей боялась поверить тому, что видела. Перед ней было облако, туманность, переливающаяся разными оттенками фиолетового, такая же, как та, которую она видела в своем сне о планете. Неужели это правда? Если эта туманность реальная, значит… значит и то был не бред воспаленного ранением мозга. ТиДжей боялась в это верить, но ей так этого хотелось. Ведь это значило, что где-то жива ее маленькая дочь. оОо Полковник наполнил стакан пойлом Броуди. Несмотря на преследующее его желание напиться, из горла бутылки пить не хотелось. Он опрокинул содержимое стакана в себя и поднял мокрые глаза к потолку. Он всегда верил в кого-то, кто хранит его в опасных заданиях, да и в повседневной жизни, бог это или кто другой. И сейчас у него был единственный вопрос, адресованный этому кому-то: за что так поступили с Тамарой? Ведь это он нарушил обеты, данные перед небесами и людьми своей жене. В чем же была ее вина? Янг снова наполнил стакан. Он сидел в своей каюте, где планировал предаться своей печали. В эту минуту ему было плевать на происходящее на его судне, если это не грозило смертью его обитателям. Только здесь он мог открыто плакать, не боясь показаться слабым. И он был слабым. Сейчас он был таким. Второй стакан был выпит, а опьянение, даже несмотря на пустоту в желудке и сумасшедшую усталость, не приходило. Янг со злостью сжал бутылку. Черт, он даже напиться по-человечески не мог, не говоря уже о том, чтобы защитить тех, кто доверил ему жизни. Ведь если бы он не смалодушничал, если бы он пожертвовал Рашем и Телфордом, то ТиДжей бы не плакала, и ребенок бы ждал своей минуты, чтобы появиться в этом мире. Две жизни могли спасти его дочь. Настала очередь третьего стакана, но как только Эверетт взял его, рация подала признаки жизни: - Полковник Янг, это Камилла. Черт, почему бы им всем не оставить его в покое? Неужели ей именно сейчас хочется поговорить о насущных проблемах? Янг посмотрел на рацию, которая лежала на столе рядом с бутылкой. Вздохнул и поднес ее к губам: - Слушаю. - Полковник, ТиДжей ушла из лазарета полчаса назад, не знаю куда. Я беспокоюсь, если она будет долго на ногах, швы могут начать кровоточить. - Черт, - Янг встал с места, чувствуя злость на Камиллу, - почему вы ее отпустили? - По вашему я должна была привязать ее к кровати? – Камилла тоже сорвалась. Они умолкли, понимая, как глупо спорить по рации, да и бессмысленно. Первым опомнился Янг: - Спасибо за заботу о ней, Камилла, я найду ее и верну в лазарет. Янг вышел в коридор, снова превращаясь в сильного военного лидера, хотя внутри все кричало. Пройдя до первого лифта, он остановился, решая, куда могла податься Тамара. Активировал рацию, собираясь спросить у Скотта, не видел ли он девушку, но тут же выключил и вошел в лифт. Он не ошибся. ТиДжей была на смотровой. Бледные пальцы судорожно вцепились в поручни, а глаза неотрывно смотрели на туманность за бортом. Футболка из комплекта пустынной формы выглядела нелепо на ней по сравнению с обычной ее элегантностью. Сердце снова болезненно сжалось. Янг преодолел расстояние, их разделяющее. - Тамара… Она оглянулась. Слишком бледная, слишком уставшая. И слишком испуганная, чего не мог понять Эверетт. - Камилла просила вернуть тебя в лазарет. - Не хочу, - прошептала в ответ девушка, снова возвращая взгляд к туманности. Янг тоже туда посмотрел. Необычное и красивое зрелище. Не будь сейчас он в таком состоянии, наверное, насладился бы зрелищем и величием его. - ТиДжей, Камилла переживает, что у тебя могут швы разойтись от таких нагрузок. - Я не хочу обратно в лазарет, мне там плохо. И в каюту тоже не хочу, - предупредила она его следующую реплику. Янг вздохнул. Может, стоит предложить ей свою каюту? Но сделать он этого не успел. Напряжение сломило ТиДжей и она пошатнулась. Ее тело было не способно после того, что произошло, выдерживать такие нагрузки. Она здесь стояла более получаса, все рассматривала облако в надежде получить ответы на свои вопросы. И тело дало сбой. Колени задрожали. Как бы крепко она не цеплялась за поручни, но ноги подкосились, голова закружилась. Эверетт успел к ней шагнуть, обнял ее так, чтобы она могла опереться на него. Нужно уложить ее на диван. Не хочет в каюту, пусть полежит здесь. В конце концов, смотровая достаточно большая, можно найти уголок. Только нужно попросить Скотта, пусть принесет ей подушку и покрывало. А он пока побудет с ней. ТиДжей удержалась за его куртку, ощущая его руки на своей талии. Рана болела все сильнее. Она зажмурилась, закусила губу, пережидая, когда боль отступит. Рядом с ним было чуть легче, его руки будто забирали часть спазма. Она опустила голову, так, что губы Янга оказались в близости от ее лба, но он не коснулся его. Он боялся сделать лишнее движение, хотя очень хотел помочь. Боль ослабела, туман, вызванный ею, отступил, и ТиДжей к своему удивлению унюхала запах спиртного, исходящий от полковника. Она удивленно подняла голову, всматриваясь в его лицо. За все время их отношений Эверетт пил лишь вино, да и то только, когда было что отметить. Это навело ТиДжей на мысль, что он пытается заглушить свою боль таким способом. Каждый из них спасался от нее, как мог. Тамара вдруг испытала желание рассказать ему о планете, Кейне и Кармен, об этом облаке, пусть он посчитает ее сумасшедшей. Но ей нужно было с кем-то поделиться, с кем-то, кому не все равно, что случилось с ее малышкой. Ему не все равно, хотя не так давно ТиДжей думала о том, что ребенок будет ему только мешать вернуться к жене. Сейчас она смотрела в его глаза и понимала, как была не права. ТиДжей ничего не сказала о спиртном, сделала вид, что не заметила. Она позволила Янгу отвести себя к ближайшему к ним дивану, но когда он потянулся к рации, чтобы попросить Скотта об услуге, ТиДжей придержала его руку. Полковник вопросительно посмотрел на девушку: - Что? Тебе плохо? Я могу чем-то помочь? - Просто отключи рацию ненадолго, - тихо попросила она, сама удивляясь, что ее голос приобретает нормальную привычную полноту и спокойствие, и в нем совсем не было слез. Эверетт щелкнул рацией, полностью ее отключая, и сел на диван. ТиДжей легла на здоровый бок, положила голову ему на колени. Полковник нерешительно устроил свою ладонь на ее боку, там где под футболкой ощущался бинт повязки, слегка погладил пальцами то место. Вторая его рука перебирала кудряшки, которые поддерживали шпильки. Ему всегда нравилось наблюдать, как ТиДжей перед уходом от него закалывала волосы. Ее движения доставляли ему удовольствие, а серьезное в ту минуту выражение лица и сосредоточенность забавляли. Какое-то время царила тишина. ТиДжей закрыла глаза, дремая. - Надо будет спросить у Раша, что это за туманность, - зачем-то сказал Эверетт. Девушка открыла глаза и слишком резко, насколько позволяло ее состояние, села. Она поморщилась, но не застонала. Ее глаза пристально всматривались в его лицо. И Янг снова спросил: - Что? - Ты видишь это облако? Янг настороженно смотрел на девушку, начиная беспокоиться о ее душевном состоянии. - Да… я его не должен видеть? ТиДжей покачала головой. - Тамара, что с тобой? - Я… я… не знаю, как тебе это объяснить… - она сглотнула, но начала свой рассказ. С того момента, как очнулась в деревянном домике на заснеженной планете, а рядом в колыбельке лежала Кармен, и до того, как открыла глаза на Судьбе. Она замолчала. Снова воцарилась тишина. Эверетт встал и подошел к поручням, всматриваясь в фиолетовые разводы туманности. Наверное, ему действительно стоило обеспокоиться тем, что рассказала ТиДжей. Сказать ей, что это всего лишь сон, видение, что ее подсознание просто стремится уберечь ее от горя. Создать уголок, в котором все хорошо. Но эта туманность… откуда могла Тамара знать о ней, если они вышли из ФТЛ только недавно? Может, это указатель? Намек на то, что в этом мире возможна встреча? Но… ведь Камилла видела мертвого ребенка… от всего этого начинала болеть голова. Эверетт никогда не был силен в подобных вещах. - Думаешь, я сошла с ума? – Приглушенно, с горечью спросила ТиДжей. Эверетт обернулась и стремительно подошел к ней. Он опустился на колени на пол, взял ее ладони в свои, и так же, как несколько месяцев назад, прижал их к своим губам. - Нет, ты не сошла с ума. И я верю тебе. Верю, что однажды мы увидим нашу Кармен, - Эверетт пересел на диван, притянул к себе ТиДжей, целуя ее волосы. ТиДжей вцепилась в его куртку, уткнулась в плечо, давая волю слезам, но обещая себе, что это будет последний раз, а потом она возьмется за себя, придет в чувство, найдет силы жить и верить, что они встретятся с Кармен. Как и где, она не знала. Но она была готова верить, пока рядом будет Эверетт.