butterfly

— Да твою налево! Чего несёшься, как угорелый? Кто-то за жопу укусил что ли? Покачнувшись, парень замер, вовсю разглядывая человека, с которым столкнулся. Коробки, которые он держал в руках с грохотом оказались на полу, отдавив правую ногу. — Тонкс, не выражайся! И перестань стращать молодняк, — знакомый зычный голос заставил девушку улыбнуться. Она снисходительно похлопала все ещё растерянного паренька по плечу, легко подхватила пару коробок на руки и поставила их на ближайший стол. — Скримджер, дружище, я тоже соскучилась! У меня все чудесно, спасибо что спросил, — девушка нагло уселась на край дубового стола и привычно увернулась от летящей в неё трости полицейского. — Ты, наглая девчонка! Разве тебя не отстранили от дел на ближайшие три месяца? — Не припомню такого, — Тонкс притворно задумалась и стянула из конфетницы шоколадку. Увернулась от летящего в неё карандаша и усмехнулась. — Ты потерял в меткости, — она развернула новую конфету, сунула в рот и довольно замычала, — вишневая, моя любимая! Скримджер тяжело вздохнул, махнув на неё рукой. Эта девчонка неисправима. — Ладно, любезности в сторону, — она хлопнула в ладоши и спрыснула со стола. — Шеф у себя? — Ничего не выйдет, — хмыкнул Руфус, поправляя вещи на рабочем месте. Тонкс всегда оставляла после себя шлейф из беспорядка и хаоса. — Это мы ещё посмотрим, — ухмылка у девушки получилась какой-то кровожадной, и мужчина невольно поморщился. Всегда сложно было предугадать, чья возьмёт в прямом противостоянии Тонкс и их шефа. Скримджер никогда никому в этом не признается, но в глубине души он всегда ставил на Тонкс. *** — Нет. — Да бросьте, шеф! — она взмахнула руками, чуть не скинув фарфоровую китайскую вазу с полки. Кингсли закатил глаза. Ваза стоила тысячи три долларов и досталась ему в подарок от бывшего одноклассника, занимавшегося продажей ценных вещей. — Тонкс, мы это уже обсуждали, — он устало сжал переносицу и прикрыл глаза. Вся эта тема с отстранением детектива Тонкс уже сидела у него в печенках. — Ты должна пройти реабилитацию у психолога, чтобы мы могли допустить тебя к работе. По-другому никак. Девушка сжала губы в тонкую линию. — Мне не нужна психологическая помощь. Не хватало ещё, чтобы какой-то самодовольный болван копался в моих драгоценных мозгах, — фыркнула девушка. В гробу видала она этих психологов со своими странными тестами и вопросами. — Тонкс, — голос шефа был непоколебим. — Это дело сказалось на всех нас. Но на тебе в особенности, — в его взгляде на секунду мелькнуло что-то похожее на жалость, но быстро скрылось за маской невозмутимости. Все в участке знали, что жалеть Тонкс — самоубийственное занятие. — Ты не понимаешь, — голос девушки вдруг стал тихим, и Кингсли нахмурился. Если эта громкая девушка становится тише и отбрасывает формальности в их общении, дело дрянь. — Я не могу без работы. Мне нужна работа. — В каком смысле? Тонкс бросила на него затравленный взгляд. — Меня мучают кошмары. Кабинет шефа полиции погрузился в молчание. — Если я не занята чем-то, не выматываюсь на полную за день и не отрубаюсь, как только голова касается подушки, ко мне приходят кошмары, — девушка обхватила руками локти, словно пытаясь обнять саму себя. — Я за этот месяц сменила всевозможные виды деятельности: спорт, танцы, вязание, даже рисовать начала! — она вновь взмахнула руками в своём излюбленном жесте, — Ничего не сработало надолго. Кингсли, мне это нужно, — ее зелёные глаза пристально смотрели на мужчину. Он выдохнул. Даже не заметил, как задержал дыхание. — Хорошо, — медленно проговорил шеф, и искорки в глазах напротив вмиг вспыхнули. — Но при одном условии. Психолог, к которому направило тебя начальство, будет твоим партнером в следующем расследовании. Девушка скривилась, будто только что целиком проглотила лимон. — Без этого никак? — Никак. — Ладно, — она встряхнула густыми волосами, на этот раз насыщенного малинового цвета. Специфика профессии никогда не вставала на пути ее жажде экспериментов. — Жду материалы по делу. Дня, шеф! И развернувшись на пятках, вылетела из кабинета, по привычке хлопнув дверью. Кингсли старался не думать о том, насколько легко Тонкс удалось вернуть на лицо привычную маску беспечности. Его беспокоило другое. Он никогда в жизни больше не хотел видеть эту яркую, безбашенную и светлую девушку такой беззащитной и измотанной.