***
Хейл донес Оливию прямо до порога дома, помогая ей аккуратно спуститься. Девушка на протяжении их вампирской прогулки была серой и тихой, как будто кто-то ее подменил и Джас начинал волноваться. Олли криво улыбнулась и уже хотела проститься, как Джаспер ухватился за ее запястье, останавливая на половине дороги. — Что-то произошло и я это прекрасно знаю. Оливия…я дорожу нашими отношениями и не стану без твоего спроса лезть в телефон и начинать разбираться в твоих проблемах, но если эта проблема и дальше будет вредить тебе — я устраню ее, навсегда. Джаспер произнес эти слова почти на одном дыхании, вкладывая в них столько уважения, любви и защиты сколько мог. Он знал, что рано или поздно все женские тайны полностью раскроются для него и поэтому сохранял спокойствие, зная, что никакая черная и злая полоса в жизни не сможет перечеркнуть их белоснежное начало. — Я попробую сама, если не получится то обязательно обращусь к тебе. Хейл кивнул, вновь приближаясь к девичьим губам, которые словно мед или магнит тянули к себе, не давая никаких шансов сдержать себя в руках. Олли радостно приняла этот нежный, еле касаемый поцелуй, он был как зарядка, которая дала ей сил, терпения и веры в себя. Олли знала, что всегда сможет положиться на стальные плечи Хейла, он спасет ее от дурных и бескорысливых взглядов серого общества, даже от родного отца, который стал уже как заноза в заднице. Джаспер медленно отстранился, поцеловав правую щеку, затем левую и отпустил лицо девушки. Он не хотел уходить, но долг перед семьёй зовёт, их проблемы — его проблемы, которые надо молниеносно решать. Олли провела взглядом парня к началу леса и вампир исчез, словно его и не было, и если сказать честно, то Олли уже скучала по ангельскому личику и по рыцарскому сердцу, по живой и сильной душе, по мягкому по властному характеру, она скучала по своему Хейлу. По своему вампиру. Но видимо другой человек скучать не давал. Олли достала с кармана вибрирующий телефон и вновь наткнулась на Вильяма Паркера. Девушка несколько секунд поколебалась брать трубку или нет и всё-таки приняла вызов быстро заходя в дом от посторонних ушей. — Чего ты хочешь? — грубо с нотками нервозности сразу же ответила Оливия. — И тебе привет. Слышу твоя грубость спустя годы так и не исчезла. — Это моя защитная реакция на лживых и предающих людей. Олли слышит те же дурные смешки на том конце и закипает ещё больше, у нее нет сил терпеть этого человека, его голос и непонятные фразы. — Давай ближе к делу. — А я не могу просто так позвонить своей дочери? — Пффф, с тринадцати лет ты ею не интересовался. А сегодня вдруг осенило?.. Просто скажи, что ты хочешь. — Мне нужна твоя подпись на договоре о расширении фирмы. — Пришли бумаги по почте, учить надо? — Оливия, мне нужно чтобы ты приехала ко мне и подписала здесь в ЛА. — Зачем все так усложнять? — Такие бумаги не катаются по почтовым машинам и не лапаются первым попавшийся почтальоном. — А ну да, чего это я…как же Вильям Паркер будет пользоваться какой-то услугой грязной почты. Пардон. Олли саркастично хмыкнула, снимая с себя обувь и проходя на кухню, где ее уже ждала вчерашняя лазанья. Вильям что-то дальше продолжать бухтеть, но Эванс его так и не слышала, она витала в своих мыслях пытаясь не зацикливаться на той паршивый роже. — Вообщем, жду тебя дома уже завтра. До встречи. Вильям бросил трубку понимая, что девушка уже давно отложила телефон, занимаясь своими делами. Дом казался каким-то грустным и взволнованным как и сама Оливия в эту минуту, Паркер испортил весь вечер и походу всю следующую неделю также. Вялыми ногами Оливия поднялась в спальню позабыв о ужине, аппетит пропал как и все настроение. Эванс поняла, что сегодня она вновь вернётся в глубь своей скорбящей души и будет вспоминать о далёком прошлом, укутавшись в тонкое покрывало и смотря в окно. Оливия сидела в своей просторной и светлой комнате и наблюдала за происходящим на улице. По ту сторону окна был июль, жаркий и зеленый, но в тоже время он был холодным и черным. Прошла неделя со дня похорон Лилии Эванс, а Олли все никак не могла свыкнуться с ее смертью, не могла понять, что ее нежная и любимая мама не рядом с ней, не готовит ей завтрак, не ходит вместе по магазинам, не смотрит глупую комедию вечером по телевизору, не читает Оливии обширные романы. Ее нет…она как снег растаяла на солнце, пропала, исчезла, умерла… Лилия Эванс умерла. Это случилось в начале июля, одним на первый взгляд, ничем не запоминающимся, вечером. Тогда Оливия ждала маму дома, держа в руках новый диск с новой американской комедией и второй с научной фантастикой, Лилия должна была приехать уже с минуты на минуту, но ее не было, ни через десять минут, ни через час, ни с утра. И тогда Олли поняла, что что-то случилось… поняла, что ее детское хрупкое сердечко не выдержит столь сильного удара. После похорон Оливия все время сидела у себя в комнате и смотрела в окно, она не понимала, что ей дальше делать и как жить без родительской поддержки и тепла, этого не было и впрочем больше и не будет. В один из дней, Олли все также сидела около открытого окна и перечитывала мамин любимый роман, из которого девочка мало что понимала, но книжка была просто пропитана духом матери, она пахла ею и ощущалась как она, возможно тогда у Оливии начались какие-то глюки или психические отклонения, но зато мама хоть на миг казалась рядом. — Вильям, где здесь уборная? Олли слышала женский писк с коридора, что приближался к девичьей комнате. Он был знакомым, противным и раздражающим…таким как у секретарши отца. Оливия удивилась и поднялась с кресла откладывая книгу, она подошла к двери и приоткрыла ее, выглядывая. Блондинка с короткими волосами крутилась около ванного зеркала и подкрашивала себе губы в ещё более противный коралловый цвет чем ее голос. — Кэйтлин? Девушка откликнулась выходя с уборной напротив, она удивленно изогнула бровь к Оливии и выдала из себя: — Кэйтлин? Мисс Уилсон! Видимо манерам тебя Лилия так и не научила. — Это не твое дело, чему меня научили, а чему нет! Что ты вообще делаешь в моем доме? — Оливия! — грозно гаркнул отец появившиеся с соседней комнаты. — Она начала кричать на меня. Я всего лишь спросила как у нее дела, а она накинулась. Олли удивленно скривилась смотря на эту тупицу, что как дышит начинала врать и строить глазки Вильяму. — Что? Я не кричала на нее! — Оливия хватит. — Но пап? — Хватит! Успокойся. Иди к себе, быстро! Мужчина указал пальцем в детскую и посмотрел в наполненные болью детские глаза. Олли склонив голову зашла к себе, закрываясь с середины, она слышала женский радостный смех, который разливался по коридорам большого дома. Тогда Олли поняла, что осталась сама, ребенок с десятками проблем, только она и мир полон боли и несправедливости. Ее детская душа скорбила и закрывалась от внешнего мира, закрывалась от отца, от его новых пассий. Время шло вперед и все находящиеся в доме давно позабыли о Лилии Эванс, лишь Оливия так и продолжала сидеть на старом мамином кресле с огромной книгой Маргарет Митчелл ощущая материнское тепло которое еле еле доносилось с жёлтых страниц книжки. Оливия и не заметила как всю ночь вспоминала своего непутёвого отца и ужасное детство, которое потемнело после гибели матери. По ее щекам образовались блестящие дорожки от слез, что исходили от красных глаз, они тонким ручейком стекали на белую подушку превращая ее в маленькую лужицу. Оливия смогла себя успокоить только спустя некоторое время и лишь тогда она заметила, что за окном понемногу начинало светлеть, а Олли только сейчас начала засыпать от ноющей головной боли и пухлого лица, ее веки казались такими тяжёлыми и неконтролируемыми. Эванс понимала, что она должна собирать сумку и уже заказывать билеты на ближайший рейс, но ее состояние было ужасным: голова болела от неспанной ночи, руки и ноги не слушались и в попытке поднять тело с кровати все заканчивалрсь поражением. Если быть честной, то и ехать домой не было особого желания, Оливия хотела остаться здесь в Форксе и наконец то провести в спокойствие выходные: отоспаться, подготовится к урокам, проверить контрольные, скупится в магазине, побыть с Джаспером… Олли хотела все это, но только не ехать в ЛА и зачем? За потрёпанными нервами и нерешёнными вопросам? А как же. Вильям что-то задумал, она это чуяла. Оливия потянулась в теплой постели и повернулась на другой бок сворачиваясь калачиком. На часах близко шести и девушка решает ещё немного подремать перед тяжёлым деньками, но тихий трёхразовый стук выманивает женский разум с царства Морфея в земной мир. Эванс привстала на локтях и посмотрела в серое окно где уже виднелась копна медовых волнистых волос. Джаспер держался за оконную раму, легко улыбаясь, он выглядел слишком бодро даже для вампира и Олли это напрягло знатно. — Могу предположить, что за мной с этого окна наблюдали неоднократно, — хриплым ото сна голосом сказала Олли, открывая окно спальни. Джаспер запрыгнул в комнату вместе со свежим весенним воздухом, пропитанным нотками сирени и травы. — Могу вас уверить, мэм, ничего неприличного я не видел. — Правда? Джаспер угукнул и потянулся к сладким женским губам, а Олли слегка растерялась и застыла как вкопанная чувствуя лёгкий поцелуй у себя на щеке. Ей было почему-то не привычно и в тоже время неожиданно получать такие поцелуи от человека, который ей нравится, жизнь знатно поменялась и привыкнуть к ней будет слишком сложно. — Ты покраснела как малина? — Что? Да нет, я нормально чувствую себя… Открестившись девушка понимала, что ее застенчивость кинулась в глаза Хейла и вызывала у него кучу эмоций. Оливии было даже чуточку неловко, стоя в своей спальне, в тонкой майке и таких же шортах, Эванс знала, что сейчас ей стоит чем-то прикрыться, а под руку как назло ничего не попадалось. — Я принёс тебе билет в французский заповедник гиацинтов. Вылет сегодня вечером. Джас проговаривал эти слова максимально медленно и сухо, ему самому было тошно от всего происходящего, от ближайшей разлуки, армии новорождённых, чужих проблем и Беллы. Хейлу хотелось лишь побыть наедине со своим счастьем и любовью, которое и то приходится отрывать от сердца пряча от голодных и злопамятных вампиров. — Один? — На сей раз, да… Оливия, прости меня, я не знал, что вампирский мир настолько взбудоражится за последнее время и мне придётся отпустить тебя. Я очень хочу быть рядом с тобой, чувствовать твоё тепло и свет, гладить мягкие волосы и всматриваться в прекрасные карие глаза, но больше всего я хочу чтобы ты была в безопасности. Джаспер обнял руками девичье лицо и притянул девушку ближе к себя запрокидывая её руки на свои широкие плечи. — Ты не обидешься если я откажусь от Франции и слетаю в ЛА? Мне нужно решить пару важных вопросов. — Это связано со вчерашним звонком? — Да, если честно, поэтому мне и надо домой. — Я уже начинаю нервничать, — шёпотом сказал Хейл, целуя губы Оливии. Они такие мягкие и тёплые, сладкие и томные как дорогое вино. Джас хочет пить это волшебное вино вечно. — Не стоит нервничать, я лечу по семейным вопросам, ничего важного, — оторвавшись на миг протараторила Оливия. — Но я все равно буду. Женские пальцы заправили кудрявую прядь волос за мужское ухо и спустились к шее обводя каждую венку. — Мне нужно идти. Через несколько минут квилеты прибудут на боевую подготовку. — Не нравится мне все это. — Мэм, вы б знали как мне все это не по душе. Я теряю лишь одно — драгоценное наше совместное время… Олли заткнута Джаспера очередным поцелуем, в которой вложила все переживание, гордость, нежность, верность и любовь. Она хотела чтобы Хейл знал, что он стал для неё новым смыслом жизни, новым светлячком в темной ночи, ее путеводителем в судьбе и кажется всем. — Береги себя, — тихо сказала Эванс разрывая поцелуй, она в последний раз проведя рукой по мягкой макушке и отпустила вампира за миг уже ощущая лёгкие ветерок от его ищезнутого тела. Олли покрутила в руках конверт с билетом во Францию и отложила его на тумбочку создавая в голове маленькую пометку своего будущего сюрприза.***
Время на часах близилось к девяти и Оливия уже в полудрёме наблюдала за темными тучами из окошка самолёта. Ее поездка в Сиэтл и посадка на рейс в Лос-Анджелесе произошли довольно быстро, Олли быстро добралась до аэропорта и также шустро прошла паспортный контроль, усаживаясь уже на свое пассажирское место. Эванс уже настраивалась на приезд домой как мысли о Джаспере и его безопасности не давали глубоко всей грудью вдохнуть. За это время Хейл стал самым дорогим ей человеком за столь долгое время, он был ее личным якорем в океане эмоций, он был ее птицей в тихой и серой жизни, Джас стал всем, стал смыслом жить дальше и бороться несмотря ни на что. Олли заснула в начале полёта, после углубления в свои мечтания, мысли и воспоминания. Поездка проходила под лёгким мандражом, так как Эванс так и не знала к чему ее присутствие при подписании каких-то бумажек, если ее право голоса в семейной бизнесе и не считается. Лилия Эванс когда-то давно, ещё до своей загадочной смерти, рождения Оливии и знакомства с мужем была обычным флористом. Тогда эта профессия не столь была востребована и популярна, но сильная любовь к растениям укоренилась в самом женском сердце и Лилия решила что на всю оставшейся жизни хочет связаться с этим и приносить не только в свое сердце радость но и дарить эти эмоции окружающим всего через один прекрасный цветок. Лилия продала семейную реликвию одному коллекционеру и получила немалую сумму которую решила вложить в собственный бизнес и открыть цветочную компанию по выращиванию и продажу самых различных растений, от карликового кактуса к цветочным розовым деревьям. Лилия смогла добиться успеха, своим упорством и рвением к мечте, она смогла построить для себе идеальную жизнь среди любимого дела, великолепной семьи и волшебных цветов, пока тихая и коварная смерть не забрала ее в свои оковы. Оливии снились различные урывки из детства, в частности о матери и ее компании. Сны были смутные и перескакивающие, но даже в них Вильям занял главное место и портил своим гнилым и подлым характером все светлые и чистые воспоминания. Паркер был из ряда тех людей, которые своей харизмой завоевывают и используют в свое благо сердца простых и неопытных девушек, и как сюда попала мама, Олли так и не поняла. — Пристегните ремни безопасности, мы идём на посадку, — крикнула стюардесса и Оливия окончательно проснулась, буквально выпрыгивая из своих снов, которые в ту же секунду забылись. Эванс видела из иллюминатора жёлтые тучи Лос-Анджелеса и криво с ноткой печали улыбалась этой природе воспоминания свой дом и семью. Время шло, а Оливия до сих пор скучала по давно покинутому родному дому, в котором теперь царит новый старый отец и его послушница. Оливия больше всего на свете не хотела возвращаться в дом, не хотела видеть отца, а тем более постороннюю женщину, которая считала себя отличной мачехой. Вильяму нужно только одно — выгода из каждого человека и даже из собственной дочери, но какая именно выгода оставалось загадкой, которую Эванс решительно намерена разгадать.***
Джаспер надолго не оставлял Оливию без внимания и почти каждые четыре часа спрашивал о самочувствии и настроении. Хейл не мог долго находиться настолько далеко от своего жасмина, ему не хватало ее эмоций и чувств, он просто задыхался без нее и всячески пытался связаться с девушкой описывая различные смс или напрямую названивая, чтобы услышать тихий и нежный женский голос для успокоения своего холодного но живого сердца. В очередной раз Оливия получила сообщение когда сидела в кабинете одного из главных помощников Вильяма в компании. Олли знала, что Паркер как обычно что-то противное замышляет и идти к нему напрямую это чистая ловушка. Потому долго не думая Эванс решила заглянуть к Джейсону Рамону давнему приятелю мамы и нынешнему замдиректора. — Оливия?! Давно не виделись, здравствуй. Джейсон улыбчивого приобнял девушку, он был приятно удивлен ее приходу и явно поднял себе настроение в попыхах поправляя свой галстук. — Здравствуйте Джейсон. Извините, что без предупреждения так ворвалась в кабинет. — Боже, перестань, это частично и твоя собственность, чтобы войти в любой кабинет тебе не нужно разрешение. Оливия слабо улыбнулась и перевела взгляд на огромное панорамное окно сзади мужчины, что так и притягивало своим волшебным видом. — Соскучилась по солнечному городу? — Есть немного, я уже давно не была в столь теплых городах. — Как ты вообще поживаешь? Говорят ты уволилась с биолаборатории? — Да, я уже давно ушла из института ботаники…и переехала в Форкс, там я работаю преподавателем, временно, пока не подищу чего-то подходящего. — Оливия, ты настолько гениальный ботаник и работаешь учителем? Лилия была б в лютом гневе, — сказал Джеймс под конец хохоча. — Да, она бы убила меня. Рамон постучал пальцами по столу и внимательно глянул на Оливию. — Тебе нужна моя помощь? Тебя давно не было в компании. — Джеймс, вы знаете, что здесь мое слово не считается. У Вильяма больше половины компании и моя мизерная часть акций с ним не сравнится. — Мне жаль, что Вильям так подло забрал половину твоей доли после гибели матери. — Я сама виновата, что не боролась за свои законные акции. Не будем о плохом — почему я и заглянула, Вильям позавчера позвонил мне и попросил в срочном порядке прилетать в ЛА, там что-то связано с компанией, вы не знаете, что именно? Рамон нервно потер подбородок и кинул взгляд куда-то в бок, по его виду было сразу понятно, что что-то неладное. Олли слегка заволновалась, ожидая ответа. — Ходят слухи, что Вильям хочет забрать себе твои акции и продать компанию.