Волчонок

      Торжественный приём в честь прибытия давней знакомой Кощея и Ядвиги Влада не интересовал. Ему, вообще-то, здесь было нечего делать, такие приёмы, балы и просто мероприятия его раздражали. Обязательно кто-то подходил с целью обзавестись новыми связями или поговорить о делах, а ты должен был с кем-нибудь потанцевать и вежливо стоять и улыбаться с маской радости и любезности. Был он здесь только из-за одного: знакомства с ещё одной подругой Кощея, которому почему-то очень хотелось, чтобы его подопечный и первая любовь встретились.       Но в конце концов князь, устав улыбаться, отошёл к колонне, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Он всё ещё ловил на себе косые взгляды королевского двора, но уже давно наплевал на них. Из-за его связи с Сирином, в результате которой два мира – Сказочный и человеческий – были погружены в хаос и короткую войну, он успел отсидеть в тюрьме, и только оформление над ним опеки учителем стало его ключом к нормальной жизни.       Владислав помнил отчётливо один из первых разговоров со своим наставником после освобождения. Тогда его не принимали, и даже подростки, пытавшиеся носить титул «друзья Морока», по-прежнему видели в нём отрицательные черты. Они, конечно, в князе были, но в других людях или сказочных при таких обстоятельствах те же самые черты не замечали. Влад в тот вечер стоял на балконе, глядя на спящий город, и спросил у опекуна: «Какой смысл меняться, если люди продолжают видеть нас такими, какими мы были, и не принимают наших изменений?» По правде говоря, он не ожидал, что Кощей будет к нему благосклонен, всё-таки теперь ему было четырнадцать, однако тот по-прежнему тепло улыбался. Он ответил ему почти сразу: «Верно, люди не принимают изменений. Точно так же я продолжал тебя видеть своим учеником, даже когда мы встретились на поле боя. И не потому ли всё закончилось хорошо? От истинных себя мы убежать не можем». Тем же вечером наставник показал ему заявление об опеке над ним, и Влад понял, что у него всё ещё есть человек, которому он дорог.       Но всегда ли Кощей будет на его стороне? В любой ли ситуации поможет найти выход? Их мнения, в конце концов, когда-нибудь могут разойтись, что будет тогда? Несмотря на помощь учителя после войны с Сирином, князь не был уверен, что их отношения настолько нерушимы – по своему опыту подросток знал о роковых разногласиях и крахе всех, казалось, крепких связей. Тёмное семейное прошлое, чтоб его.       – А, вот ты где, – дружелюбный голос опекуна выдернул Владислава из своих мыслей. – Это моя подруга, Мэй. Мэй, это Влад, я его опекун и наставник. Учил его ещё до появления Сирина, ты знаешь.       Красивая девушка с длинными зелёными волосами улыбнулась и кивнула князю. Тот выдавил улыбку и пробормотал что-то вроде «приятно познакомиться». Кощей стал рассказывать, что познакомился с дриадой во время поисков Белого Призрака, но его рассказ прервала внезапно появившаяся Ядвига. Под шумок Влад скрылся за колонной, а затем, осторожно пробираясь между гостями, вышел в коридор. Ему срочно нужен был воздух.       Мэй. Длинная коса. Маг-дриада, способная управлять растениями. Он знал о ней ещё задолго до знакомства с Кощеем. Ему было пять лет, когда она пришла к его отцу и осталась погостить на несколько дней. Какие у них были дела, Владу было неизвестно, однако его отец с гостьей был вежлив и учтив, чего в повседневной жизни никогда не было. Были ли они хорошими друзьями? Когда именно Кощей познакомился с Мэй и знал ли о её связи с отцом своего ученика?       Ветерок летнего вечера был тёплым. Небо уже украшали звёзды, так что на балконе зажгли фонари. Мягкий оранжевый свет выделял красиво выкованные перила, и, не будь им уже два десятка лет, можно было бы решить, что ковал их романтичный Железяка-младший.       Подросток на несколько секунд перегнулся через перила, просто чтобы дать крови прилить к голове, а затем резко выпрямился, покачнулся, но удержался. Он совершенно не представлял, как относиться к Мэй, но её связь с его отцом настораживала и даже немного злила. Как у этого жестокого человека могло быть столько знакомых?       Позади раздались шаги, а затем знакомые руки заключили Влада в объятия. И как только Кощей узнал, где он? Однако разнервничавшийся из-за воспоминаний об отце князь вырвался из объятий и отшатнулся на несколько шагов назад, занимая стойку с напряжённым и чуть злым выражением лица. Увы, такой рефлекс выработался у него на кровного отца – и распространялся даже на воспоминания о нём.       Настороженный, готовый бороться, подросток был опасен. Настоящий дикий волчонок. Однако учитель прошёл через подобные ситуации не раз и точно знал, что нужно делать. В отличие от родителей Владислава, которых тот боялся и ненавидел до такой степени, что хотел изменить имя, данное ими ему, но Кощей уговорил его остаться Владиком, хотя отчество князь взял другое – по имени своего известного предка.       Опекун поднял руки на уровень головы, тем самым показывая, что не собирается причинять ребёнку вред, и встал на одно колено. Он был чуть ниже уровня головы мальчика, казался слабее и уязвимее, так что подсознательно считывался как неопасный человек. И хотя Влад знал, что угроза может исходить и от тех, кто много меньше, он всё же немного расслабился.       – Можно я подойду ближе? – тихо спросил наставник.       Подросток молчал, но опустил плечи, позволяя напряжению уйти. Это был сигнал к действию, разрешение, и Кощей, кое-как устроившись, на корточках медленно и плавно сделал пару шагов. Со стороны это выглядело нелепо, на деле же – было необходимостью. Потому что кулаки ребёнка всё ещё сжимались.       – Можно подойти к тебе?       Подопечный кивнул, и бессмертный воин медленно распрямился, всё ещё держа руки на уровне головы, помедлил пару секунд, а затем, плавно опуская руки, сделал осторожный шаг вперёд, боясь вспугнуть своего волчонка. Это было на самом деле ужасно, то, что ему приходилось успокаивать своего ученика как дикого зверёныша. И за это он ненавидел родителей князя, пожалуй, сильнее, чем он сам.       Влад вдруг сорвался с места. Но не успел Кощей проанализировать путь и причину этого действия, как в его объятиях уже был его подопечный. Он жался к нему, в поисках защиты и утешения, и шептал, как безумец:       – Прости. Прости меня. Прости, пожалуйста, прости. Прости.       Владислав просил прощения, если был виноват, но всегда держался спокойно, как и было положено князю. И лишь у учителя он вымаливал прощение, даже когда не было его вины. В тот день, когда Кощей пришёл забрать его, он не мог поверить, а после долго извинялся, даже пытался помощью в делах заслужить прощение, и когда их отношения (спустя всего два с половиной дня) полностью вернулись на прежний уровень, подросток вновь извинялся, в слезах, – после того, как получил по-настоящему отеческий поцелуй в лоб. Моменты таких мольб о прощении наставник ненавидел больше всего – потому что они показывали, как сильно боится Влад потерять его, единственного человека, которому он был дорог и который был дорог ему, соответственно, показывали, насколько забитым и лишённым любви он рос, и напоминали о сломанном детстве ученика.       – Чщ-щ-щ-щ, волчонок, всё хорошо. Всё хорошо, родной, всё в порядке.       Бессмертному воину очень хотелось, чтобы подопечного можно было успокоить всего парой слов, но реальность была жестока, и приступ князя мог длиться до часа. Однако в этот вечер им повезло, и подросток успокоился всего через двадцать минут. Ни о каком продолжении приёма и речи не могло идти, и Кощей лишь думал, способен ли его подопечный самостоятельно дойти, или уж проще взять его на руки и отнести в спальню.       – Я видел её, – внезапно сказал Влад. – Мэй. Она приходила к моему отцу, когда мы с тобой ещё не были знакомы. Он был… очень дружелюбен с ней.       – И ты… Тебе было тяжело находиться рядом, – как обычно, учитель утверждал. И, как всегда, был прав. – Но Мэй хорошая. С твоим отцом она познакомилась волей случая, а потом познакомила с ним и меня. Более того, именно она порекомендовала твоему отцу нанять меня твоим наставником.       Ребёнок помолчал немного, а потом тихо спросил:       – Она расстроена, что я исчез?       – Её это удивило, но не огорчило. Она считает, что ты уже взрослый мальчик и сам можешь решать, что тебе важно, – опекун издал тихий смешок. – Так что можно спокойно идти спать.       Влад потёрся лбом о его грудь и внезапно выдал:       – Ты женишься на ней?       Кощей на пару секунд потерял дар речи, но потом, сильнее прижав мальчишку к себе, ответил:       – Нет. Мы были влюблены, но когда она узнала, что я не могу иметь детей… Оно и к лучшему, что мы разошлись, ведь тогда бы мы с тобой могли не познакомиться.       – Это не то же самое, что иметь ребёнка, – пробурчал князь.       Наставник хмыкнул и запустил руку в его волосы.       – Ты ошибаешься. Потому что теперь у меня есть сын. Мой волчонок, – с нежностью добавил он.

***

      С Мэй Владислав всё же смог поговорить нормально, рассказал о жизни при кровном отце, получил соболезнования и фразу: «Хорошо, что познакомила с ним Кощея». Сам бессмертный воин уже во всю называл подопечного волчонком при всех, ему нравится – и ребёнку тоже, на остальное наплевать. Прозвище было странным, но большинство людей и сказочных просто приняли его, решив не лезть не в свои дела, однако «друзей Морока» распирало любопытство.       – Так почему он зовёт тебя волчонком? – как-то, не выдержав, спросил Саша и прибавил со смехом: – Одинокий волк?       Мгновением позже его лоб был удостоен чести познакомиться поближе с набалдашником трости Кощея, появившегося неизвестно когда и откуда.       – Ты всё равно не поймёшь, – сказал тот и поправил съехавшую на лоб прядь у Влада.       Князь вдруг серьёзно посмотрел на опекуна, явно думая над его словами, а потом улыбнулся и сам стал ластиться к его руке, всё ещё находившийся на его макушке, что приносило ему удовольствие. «Совсем как волчонок», – ласково улыбаясь, подумал Кощей.