Больше не одинок

Дети один за другим приходили к его дому за своими когда-то пропавшими вещами. Вернее, к огромной яме — всё, что осталось от строения, простоявшего на этом месте сорок пять лет. Хорас Небберкрякер, в больничной одежде и весь перепачканный сажей, отдавал чужое имущество с лёгкой улыбкой. Продолговатое пожилое лицо словно помолодело: вечное раздражение исчезло, глубокая складка между бровями разгладилась, а серые глаза заблестели. Сначала ему помогали ребята, но так как Хэллоуин уже в самом разгаре, они ушли на конфетную охоту. Если честно, мысли мужчины были далеко от людей, подходивших к нему. Он думал о том, что сегодня произошло, как это повлияет на дальнейшую жизнь. В голове творился полный кавардак. Началось всё с более приземлённых размышлений. Даже если кто из соседей пустит переночевать — например, семья Джастина, — то где доживать оставшиеся дни? Всё же ему не тридцать и даже не пятьдесят, да и родственников нет. Другие жители их маленького городка? Слава о нём уже давно разошлась не самая положительная — сам постарался, ради всеобщего блага. Всем был известен как страшно ворчливый и злой старикан со своими причудами, и никто не подходил к нему. Только почтальон кидал газету, проезжая мимо. И хоть теперь у него появились друзья в лицах Чеддера, Дженни и Джастина, прошло ещё слишком мало времени для того, чтобы общество поменяло своё мнение. А оно, как известно, может не меняться годами, хоть что ты делай. Даже если он сможет найти жильё и покупать какую-никакую еду на те выплаты, которые получает от правительства, денег окажется недостаточно для поддержания так называемого среднего уровня жизни: приобретения предметов первой необходимости, а ещё ведь нужно платить за электроэнергию и воду. Раньше у мистера Небберкрякера хотя бы было собственное пристанище, в котором он прожил ни много, ни мало почти пол века. Этот дом являлся воплощением постоянности и размеренности, а теперь ничего из вышеперечисленного нет. Пустота, глубокая яма нарастающей паники, подобная той, в которой сейчас находился Хорас. Старик оглядел себя, и улыбка медленно сползала с его лица. Одежда, в которой он вернулся из больницы — всё, что осталось. Но самым главным было даже не отсутствие жилья или рубашки со штанами, а то, что он смог отпустить единственного человека, которого любил. Констанция. Женщина, безобразная для всех, но красивая для него. Они любили друг друга, а он… Горячие слёзы стекали по щекам, падая на чёрную землю. …он не уберёг её. Знали бы люди, в каком отчаянии он пребывал, как плакал, они бы не придумывали небылиц и страшных историй! «Что ты можешь знать? Ничегошеньки!» — так он, кажется, сказал Джастину, когда малец пытался остановить его. Мужчина считал, что был прав в своих словах. Какое право имеют люди говорить о том, чего не знают, и принимать сочинённые сказки за правду? Но их уже было не переубедить. Кто поверил бы, скажи одинокий старик о том, что нельзя ступать на газон из-за ожившего дома? Никто! Вот и защищал их как мог. И неважно на самом деле, что пришлось пожертвовать хорошей репутацией — зато люди были в безопасности. Хорас чувствовал одновременно и вину перед давно почившей женой, и радость за успокоение её души. Он знал, что этот день настанет, знал, что чувство вины со временем испарится. Просто сейчас, когда события и воспоминания, связанные с ними, ещё очень свежи, было тяжело. — Мистер Небберкрякер! Старик повернулся в ту сторону, откуда прозвучал знакомый голос. Держа в худых руках несколько последних игрушек, за которыми должны прийти владельцы, он наблюдал за приближающимся парнем. ДиДжей, всё ещё не смыв «грим пирата», поспешно шёл к яме, на его лице сверкала задорная улыбка. Он спустился вниз и, остановившись, протянул соседу корзину со сладостями. Мужчина взял несколько конфет. — Спасибо, Джастин. Остальным поделись с друзьями и семьёй. — Вы уже разобрались со своими делами? — Да, почти, — Хорас кивнул на игрушки, которые держал в руках. — Уже думали над тем, где будете ночевать? — с любопытством поинтересовался подросток, и по карим глазам было видно, что ему не терпится объявить что-то. Мужчина покачал головой. — Вы можете пожить у нас! — воскликнул ДиДжей, ожидая реакции пожилого соседа. Тот, помолчав, с сомнением ответил: — Ты уверен в этом? Спрашивал у родителей? — Конечно. Хорас с улыбкой взлохматил волосы нового друга, и тихо, благодарно прошептал: — Спасибо. Спасибо большое, Джастин. За всё. Спустя некоторое время, когда ДиДжей и его старший товарищ шли домой, парень усиленно думал о том, как объяснить маме и папе, почему их ворчливый сосед временно поживёт у них. Он со вздохом хлопнул себя по лбу. Ещё ведь нужно сказать, почему вместо дома напротив лишь яма. Впрочем, он не сомневался, что вместе с мистером Небберкрякером они что-нибудь придумают.

***

«Милая Констанция, я наконец нашёл в себе силы двигаться дальше. Лучше поздно, чем никогда, верно? Мы всегда понимали друг друга, и я уверен, что ты знаешь, что я всегда желал лучшего тебе и люблю тебя. Не держи зла. Мы оба знали, что я обязан был всё исправить. Надеюсь, там у тебя будет лучшая жизнь, чем на Земле».