rauchpause auf Deutsch.

      — Рад видеть тебя сегодня. Ты всё так де прекрасна. — немец подошёл к смущенной блондинке и скрестил руки: — wie geht es Ihnen? *       — Хватит, я всё равно не понимаю немецкий. — Нелль смущенно засмеялась. Она, подняв глаза на маршала, тут же смутилась от его вида, но попыталась скрыть смущение за непоколебимым спокойствием и полуулыбкой на лице.       — Я спросил о твоем состоянии. — тот зашагал к большому письменному столу, достав из ящика среднего размера коробку с кубинскими портсигарами. Открыв коробочку с правой стороны, он взял одну из них и покрутил между механическими пальцами. Он заметил, что Нелль пытается что-то скрыть за своей привычной эмоцией, и он понимал, что именно. Но Штурму было и так всё равно, ибо он, по большей степени, хотел продолжить разговор о населении стран, чем смущать или соблазнять кого-либо.       — я в порядке. — послышалось в ответ: — я понимаю ваше желание узнать меня ближе, но сейчас вы и сами не хотите обсуждать нас и наш внутренний мир.       Немец промолчал. Он только достал из кармана штанов зажигалку, поджёг один конец портсигары и отправил другим концом себе в «рот». Тонкая струйка странно пахнущего дыма сразу пошла в открытое окно. Многим не было ясно, как киборг с половиной лица может курить совершенно обычным образом, да и сам маршал этого не так уж и сильно понимал. Не он же сам себя чинил после его первой в жизни военного столкновения, где он чуть ли не потерял голову, но того, благодаря технологиям, успешно смогли восстановить. Система дыхания у него была подключена так, чтобы он мог дышать, как все обычные люди, так что не скупался он и на сигары с выпивкой. А бутылка крепкого шнапса как раз стояла на столе рядом с двумя рюмками. Но пока что ему это и не было нужно.       — Ты слишком много куришь. — Женщина нахмурила брови, оборвав тишину в кабинете: — Тебе респиратор уже не нужен?       — Курю я через рот, так что волноваться мне нечего. — ухмыльнулся немец. Он взял сигару в руку и выдохнул табачный дым, повертев её в пальцах. Было видно через открытый проём, что из-за механической половины его головы он действительно мог спокойно курить ртом.       — Не хочешь попробовать, schöne Dame? * — он вытащил сигару из коробочки и протянул её блондинке.       Она, покраснев, опустила голову.       — Ну, как знаете. — тот пожал плечами и направился к столу. Он выдохнул дым в сторону огромной картины, висящей прямо в центре зала, из-за чего клубы дыма расплылись в стороны, заново обнажая расписанный холст с изображением маршала — грозный, с выразительным, как у тигра, взглядом, в праздничном одеянии со множеством наград и новеньком головном уборе, он смотрел свысока на помещение огромного кабинета. Положив недокуренную сигару в пепельницу, штурм направился в сторону стеклянной бутылки крепкого алкоголя. Напиток уже давно был разлит по рюмкам, немец аккуратно взял одну и подал её собеседнице: — выпить не желаете хотя бы?       Нелль вздохнула, покачала головой и с сожалением на лице взяла рюмку.       — Ну, что ж…на чём мы остановились в нашу прошлую встречу? — маршал подвинул бутылку шнапса ближе к краю письменного стола и вышел из-за него с рюмкой в руках.       — О рабочем классе? — бодро спросила Нелль, сняв с головы пурпурную пилотную шапку.       — Richtig, * генерал Хиггенс. — ответил он, сделав пару глотков алкогольного напитка.       — Мы остановились на принудительной работе. — начала блондинка: — хотелось бы упомянуть о том, что наши люди, в отличие от ваших, не работают принудительно. Ты заставляешь их производить, производить и производить без всякой мотивации. Что же им даётся взамен, кроме простейшей зарплаты?       Штурм не раз слышал такое. Он понимал свою жестокость и своё непоколебимое упрямство, и с одной стороны — да, он мог усугубить своё положение, но другая сторона этой политической монеты его интересовала больше. Именно благодаря этим качествам «Чёрная Дыра» взяла под контроль соседнюю страну и стала строить там социализм, смешанный с милитаризмом. Да и культ личности в этом сыр-боре никто не отменял.       — А что же им ещё, по твоему, нужно давать? — усмехнулся он, подойдя ближе к Нелль, да так, что они чуть ли не столкнулись вплотную. Она смутилась еще больше, когда крепкая грудь немца показалась ближе к её взгляду. Та глубоко вздохнула, пытаясь снова подумать о деле и скрыть румянец на своих щеках.       — Э-э…одобрение. Мы уважаем каждого сотрудника рабочего класса. — она отошла в сторону: — и о мотивации тоже нужно говорить. Благодаря нашей схеме, многие не уходят с постов и всё работает, как часы!       — И что им делать, если они поняли, что это не их работа, даже несмотря на все ваши усилия?       — Всё просто, они увольняются. А вы заставляете оставаться тех, кто вам нужен, аж до пенсионного возраста на одной и той же работе! — Нелль оперлась правой рукой на стол, демонстративно подняв палец левой руки вверх.       — Ну мы же не заставляем людей идти именно в производство. Все должны заранее думать, куда они будут идти. И условие того, что с работы они не смогут уволиться сами действует лишь среди рабочего и военного класса. Тем более, мы тоже даём им какую-либо мотивацию.       Под эти слова Штурм наливал уже второй стакан алкоголя. Собеседница даже и последнего глотка из своей рюмки не отпила, а маршал уже глушил вторую.       — Сколько ты вообще пьёшь, позволь спросить? — Нелль приподняла правую бровь в недоумении.       — А вот это, mein Schatz*…- он сделал глоток побольше: — уже неважно.       Нелль сделала свой последний глоток первой рюмки и глубоко вздохнула. Маршал, заметив опустошённый стеклянный сосуд, бросился наливать вторую, да побольше, гостья-то у нас сегодня особая. Мужчина выдал ей наполненную рюмку шнапса, поставил свою и потянулся, протяжно простонав.       — Ну смотри…есть одна вещь, о которой я бы ещё немного поговорил с вами. У вас на уме какие планы? Кто будет командовать отрядом?       — Как насчёт того, чтобы я поставила Олафа из Синей Луны? Ставлю на его победу.       — Отлично. Из наших ставлю на Эддера, fick mein Leben.* — икнул Штурм.       — Так он же…       — Просрал? — усмехнулся он: — а мы снова пошлём, еби вашу. Вот Хоук ему с Лэш даст нравоучение, сразу пошлём. Пусть ещё раз и отдувается.       Он взял рюмку и снова отпил, издав усталый смешок.       — А как насчёт Флака? Или того же Хоука?       — Флак сейчас занимается расчисткой Зелёной Земли. А Хоук займётся важным государственным делом.       — Поня-ятно…- протянула женщина: — какие проекты готовите на следующий бой?       — Улучшаем ПВО и танки…- он снова отпил из рюмки, икнув и посмотрев в окно: — боже, какое небо голубое…а?       Похоже, он начал пьянеть.       — Полегче ты бы с выпивкой был, …- Нелль, заметив его состояние, пыталась остановить его: — а то не ясно мне, что ты натворить можешь.       — Да чего это вы, это же дорогущий напиток прямиком из родного Берлина, fick dich! * Я, между прочим, от своих поставщиков лично выделяю им…определённую…сумму!       — Нет, шнапс-то хорош, ты пьянеть начал.       — О-ой, Frau* Хиггенс, ну помилуйте ёбаря Мельпомены! Дайте хоть слово доброе произнести от своего честного имени…       — Говори уже…- с раздражением выдохнула та.       После слов генеральши повисло резкое молчание. В полу-трезвом состоянии Штурм сделал ещё несколько глотков, поставил уже пустую рюмку, закрыл респиратор. Обычно немец пьянел с рюмок так четырёх, а две его никак не брали, но крепкость этого напитка заставила его поддаться эффекту и через два захода. Маршал не шатался из стороны в сторону, у него зрение даже особо не плыло, но кровь у него бурлила как кипящая лава, а мозг таял подобно тертому сыру в микроволновой печи.       — Всё, ставлю условие: больше не пить на наших собраниях. — строго сказала Нелль, поправив воротничок рубашки.       — Да выполнишь просьбу, meine Liebe* — и дело с концом в жопе, ебать бурлака на Волге!       Ей только и оставалось, что кивнуть, мол, слушаю.       — Согласитесь ли вы, дорогая моя…- он снова подошёл к ней вплотную.       — Wirst du mit mir schlafen? *       Даже не зная немецкого, женщина встала в ступор. Она сразу всё поняла.       — Т-ты серьёзно…- она отвела взгляд в сторону, её щёки обильно краснели.       — Я давно хотел вас, meine Liebe, хотел вас всем сердцем, душой желал вас. Вашего голоса, ваших прикосновений, смеха и слез, чего угодно! Главное — ваше присутствие, oh, Frau Higgens, ich liebe Sie, ich liebe Sie wirklich! *       Нелль раздумывала над происходящим, пока немец буквально стоял перед ней на коленях и лизал языком её руки. Вспоминая бессонные ночи, она и так предполагала, что причина их — сам Штурм. Она перестала относиться к нему как к врагу со вторых переговоров, ибо она видела в нём человека, у которого были силы решать всё на словах, а не разрушительными действиями. Но и до этого она видела в нём что-то уникальное, привлекательное…может, немцев не видела никогда, ни трезвых, ни пьяных? Может, её привлекал акцент, или говор, в котором грозные и доминантные оттенки придавали ему ещё большую сексуальность? Нет, она точно не сошла с ума. Она мечтала об этом. Но только странно было, что маршал первый признается ей, хоть и под эффектом, так ещё и руки начнёт целовать. Недаром говорят, мол, под выпивкой иногда раскрывается истинная сущность человека. И она хотела этого человека. Хотела так сильно, что иногда мастурбировала на него по ночам. И сейчас она исполнит свои желания.       — отойди на пару метров.       Немец послушно отошёл.       — А теперь…сними ботинки.       — А остальное снять?       — Э-э…нет, так и останься. — она сжала губы в тонкую линию.       - А-а...форму, значит, любишь?       - Ну...вроде...       — Ja, Liebe, ja…- пьяно выдохнул он, снимая берцы. Голова под сдвинутой набекрень кепкой ней была ещё из плоти, но полуобрита — только длинная коса простиралась с головы до пят. Он попытался снять головной убор, но, подумав, остановился, потянулся и расправил широкие железные плечи. Так, маршал теперь стоял в одних штанах, белых носках в красную полоску и шапке с козырьком, и, когда он расстегнул ремень и стянул штаны с трусами чуть вниз, между его ног как раз стало видно то, что он и хотел показать — у Штурма уже стоял, что заставило Нелль закрыть лицо руками. Довольно большой в ширину, мускулистый и неровный член именно таким и представлялся генеральше в её фантазиях. И наконец-то, наконец-то, она прямо сейчас возьмёт его хоть в рот, хоть в руку. Женщина легла на заправленную большую кровать, послушно ожидая маршала, нависающего над ней.       — а-а… ich verstehe*…- послышалось ей в ответ: — если хочешь, чтобы я доминировал, давай.       Немец направился в сторону кровати, и, подойдя, забрался наверх и навис над хрупким телом дамы, длинные волосы его, заплетенные в косу, упали ей на плечо. Несмотря на то, что живот его не был таким рельефным и жёстким, у него была довольно крепкая грудь, которая оказалась прямо перед её лицом, и та, сжав её, почувствовала жёсткую кожу и мягкие чёрные волосы на своих ладонях. Тот, смотря на это, пьяно улыбался.       — Magst du es? * — усмехнулся он.       Она ничего не ответила, опять же, она не так сильно понимала его.       — Нравится, спрашиваю?       — Очень, любимый, очень… — та прижалась к его груди и начала её судорожно целовать.       Она продолжила прикасаться губами к груди маршала, от чего тот краснел, а ещё больше его заводило, когда Нелль языком дотрагивалась до неё, прохаживаясь им и по соскам.       — Женщина любит мужскую грудь…удивительно.       Та ещё больше смутилась, глядя на Штурма снизу вверх.       — Не отлынивай, leck noh mal*, а то с недоёбом ходить будешь, даже если умолять станешь меня. Только сосать мне, а щель твою я не трону…       Нелль, не отвлекаясь, лизала его грудь, сжимая, получая в ответ пьяные стоны и иностранный мат. С одной стороны, это было таким томительным занятием, что хотелось уснуть прямо посреди процесса, с другой — грудь у него хороша: большая, крепкая, с мягкими волосами, да и трахаться хочется. У неё даже возникла мысль о том, что этой грудью можно было бы с трудом даже выдрочить чей-то член, даже если она всё еще немного плоская, не женская ведь, зато натуральная, чисто жир и мышцы.       — Так, liebe, мой Schwanz* ещё не почувствовал рта. Готовь язык.       — Только сразу не заставляй сосать… — блондинка посмотрела в сторону: — дай хоть привыкну.       — Дам, конечно, не хочу же я чтобы тебя прямо тут вырвало.       Штурм поднялся, потянулся и рукой прижал голову генеральши к своему паху. Та снова отвела взгляд, стесняясь даже краем глаза смотреть на то, что у него между ног.       — что же я делаю…как же я всё теряю. — выдыхает он, придерживая другой рукой член: — oh mein Gott, сколько я в душе своей собрал твердого и сильного.       Маршал открыл не на шутку шокированной блондинке рот и начал входить внутрь: — и на какую бабу слабодушно променяю…       Нелль каким-то образом смогла выдержать то, что расширяло её рот. Он был хоть и не таким длинным, но всё же, в ширину он был ого-го, а это значило только одно — труднее будет сосать. Оставалось только языком туда-сюда двигать, да и то с трудом выходило. Когда немец уже задвинул свой член полностью, женщина глубоко выдохнула — слава высшим силам, хоть не сразу двигаться начал.       — На меня смотри, на меня смотри…и губами сжимай. Поняла?       Наконец, Нелль подняла взгляд наверх, сильнее сжала ствол своими губами и стала посасывать его, чуть покачивая бедрами в уже проявившемся желании соблазнить немца. Тот смотрел сверху вниз и вздыхал, пытаясь не двигаться у неё во рту.       — А вот что бы ты сказала, если бы ебать тебя начал? У тебя наверное течет уже всё…не, терпи, уж потерпи ради старого Штурма…       Она с таких слов уже возмутилась, но делать нечего, пришлось работать, и та начала потихоньку посасывать то, что находилось у неё во рту, придерживаясь рукой о механическую ногу и смотря маршалу в глаза. Блондинка быстро привыкла к такому положению и совершенно спокойно вылизывала ему ствол, и даже солоноватый вкус на языке её не смущал.       — чего так медленно, а?       Киборг от нетерпения схватил женщину за волосы и начал прохаживаться её головой и ртом по своему члену. Его стоны, куча иностранного мата и шепота пронзили тишину комнаты. В узеньком женском ротике ему стало настолько приятно, что он своей жесткой рукой начал пошлёпывать её по заднице, от чего Нелль резко вскрикивала, поднимая зад кверху. К тому моменту, как все её ягодицы были чуть ли не красного цвета, он был уже на пределе и хотел кончить. А кончал он…многовато.       — Ich komme*, ich komme-e-e…- повторял он, пока он крепко не прижал голову женщины к себе, взревев от удовольствия, и его сперма вылилась ей прямиком в рот. Нелль чуть ли не давилась ею, но пыталась побольше глотать.       — о-ох…о-о-о…- громко вздыхал немец, запрокинув голову наверх. Нелль лежала на кровати, уже изголодавшаяся по почти что новым для неё ощущениям. Она очень давно таким не занималась.       — Хорошо ты сосала…- Немец ехидно улыбнулся, подполз к ней: — скажи, до меня кто-нибудь был?       — был.       — Хиленьким был, небось, поэтому разошлись, так?       — он на меня…морально давил…       — Ладно уж, тебе то я хлопот не принесу. Увидишь, не обману тебя, liebe…       Она не верила, что после таких грубостей могут пойти слова влюблённого человека, но тот оборвал её мысли объятиями. Длинный язык нежно прошёлся по её щеке.       - Не отдал бы никому красоту такую...хочу уже тебя.       Неясно было, почему он до сих пор не протрезвел, но эффект уже постепенно сходил на нет. Нелль уже полноценно встала на коленки и поцеловала немца в ключицу, от чего тот вздрогнул и прижал её к себе.       - Ну...хочешь меня?       - Очень.       - Так ложись уже, чего мы время-то тратим.       Нелль с облегченной улыбкой на лице упала на мягкую постель, Штурм снова навис над ней и нежно опустился вниз головой ей на мягкую большую грудь. Его рука опустилась вниз и стала нежно потирать чувствительные точки, от чего та аж с ума сходила, закрывая рот руками.       - Так ты даже не игралась с собой, пока сосала мне...gutes Mädchen*, gut...       Нелль стонала, тихо умоляя о том, чтобы в неё наконец вошли, чтобы в неё долбились, шепча ей о том, чего она хочет на самом деле. Она прикусила губу и взяла его член в руку, быстро надрачивая.       - Ух, и ненасытная же ты...       Вытащив свой агрегат из хватки нежной руки, он поднялся наверх и пристроился грудью прямо над её лицом. Дразнить даму сердца не было смысла, а поэтому немец сразу приступил к действиям, потихоньку начиная входить в неё. Так как киска Нелль действительно была мокрой, делать это ему было проще простого, и вот, под её стоны вожделения, ствол уже наполовину прошёл в неё, расширяя внутренние стенки. Та была на седьмом небе от счастья.       - Да сделай ты уже это...умоляю...- выдыхала она, двигая бедрами: - выбей им всю дурь из меня, молю тебя!       Не желая держаться на месте, Штурм резко накинулся на неё, прижав к себе, и резко вошёл полностью, заставив партнёршу вскрикнуть. О, у немца это как раз было впервые, ему ни с кем не нужно было заниматься сексом вообще, пока не появилась Нелль. И ему было настолько хорошо, что он сразу начал двигаться внутри её влагалища, протяжно постанывая и удерживая её в своих железных объятиях. Он не хотел выпускать её, она же хотела быть с ним одним целым. Они и вправду любили друг друга.