Метастаза

Гермиона просыпается и сразу тянется к стакану, залпом выпивая содержимое. Обратно откидывается на постель, массируя виски. Смирившись с мигренью и расслабившись, она снова хотела погрузиться в сон, но не успела. — Утро доброе, Грейнджер, — девушка распахнула глаза и вскочила, шатаясь от острой боли в области в макушки. — И тебе того же, — проговорила она, вглядываясь в сонное лицо Драко, развалившегося на кресле. Комната утонула в неловкой тишине. Когда они в последний раз спали в одной комнате — она ретировалась на утро, но в этот раз бежать было некуда. Да и сам Драко не торопился уходить. Молчание действовало девушке на нервы и всё же решившись нарушить его, она сразу же об этом пожалела. — Зачем ты помог мне? — затаив дыхание, она даже сама не могла сказать, какой ответ ожидает получить. — Мне нужно было дать ему трахнуть тебя? — он усмехнулся и, томно вздохнув, опустил голову. — Ну…нет, — этот вопрос поставил Гермиону в ещё более неловкое положение, заставив щёки покраснеть. — Может стоит тогда воспользоваться словами благодарности? — пусто заметил Малфой, — Или твоя доброта распространяется только на людей, которые хотят тебя изнасиловать? А может, всё дело в факультете? — Это не так! — выкрикнула девушка, смотря на его безэмоциональное лицо, которое злило её ещё больше, — Я не просила тебя мне помогать! Может он пришёл ко мне, как ты ходишь к Астории, но никто не бежит бить тебя за это, — она наговорила лишнего, совершенно так не думая, но Малфой просто доводит её до ручки. — Астория ходит ко мне, чтобы получить малейшую каплю моего внимания, — он прищурился, — Или погоди, Грейнджер, тебе грустно, что никто не ходит к тебе по ночам? — парень едко ухмыльнулся. — С чего ты взял, что никто? — её брови поднялись на миг, но она сразу же их опустила, пытаясь скрыть проигрыш в нотках собственном голоса. Гермиона и сама знала, что никто, но ей это было и не нужно, ей точно не нравилась та грязь, которую устраивает Гринграсс и быть похожей на неё — последний вариант, который мог бы устраивать. — Я предполагаю и судя по твоей реакции, я прав, — но то, что Малфой пытается высмеять её, совершенно точно специально дейсвуя ей на нервы, заставил Гермиону загореться идеей окончательно не проиграть в этом споре. — А мне и не нужен человек, для того чтобы заполнить душевную пустоту. — Считаешь, что у меня внутри пустота? — он ухмыльнулся, — Или что я страдаю, в попытках найти что-то, что может залечить мою душу? Хах, — в миг лицо Малфоя потеряло всякую эмоцию, — Это удел слабых гриффиндорцев, искать спасение в любви, а мне просто нравится проводить вечера в женской компании. — И ты решил задержаться, чтобы рассказать мне о своих похождениях? Я и так о них наслышана, но мне неинтересно, можешь не тратить на это время, — слушать про Асторию с самого утра точно не входило в её планы, а неловкость до сих пор заставляла её стоять посередине комнаты. Гермиона…стесняется его? Этого не может быть! Просто присутствие постороннего человека не даёт ей заниматься утренними делами. Дело только в этом. — В отличии от некоторых, я не сбегаю на утро, как последний трус, — наигранно вытянув последнее слово, Драко потянулся и уселся поудобнее. Эта фраза вернула девушку в то самое утро, когда она вылетела из его комнаты быстрее, чем успела проснуться и прийти в себя. А то, что Малфой намекнул на её трусость и стеснение, природу которого, сама Гермиона для себя объяснить не могла, заставило её вновь занять оборонительную позицию. — Не вижу смысла оставаться в комнатах таких, как ты, а тем более проводить там время, занимаясь бессмысленными беседами. — А какой я, Грейнджер? — в очередной раз показав напускное безразличие и неучастность в диалоге, Драко действительно стало интересно, каким она видит его. Этот вопрос не давал ему покоя, с момента её первого появления в подземельях. Быть может, он надеялся услышать что-то кроме " злой и противный слизеринец». Гермиона посмотрела ему в глаза и слегка прищурилась. Стоит ли говорить, что её мнение насчёт него было нестабильно, как качающийся маятник. Малфой то и дело заставляет её начинать верить в его уход от образа подонока, докучавшего её всё время обучения в Хогвартсе, но каждый раз, после стоящих поступков, он снова разрушает эту мнимую надежду одним, даже самым незначительным словом или действием. И, быть может, она и хотела бы поблагодарить его или получить признание за собственные акты заботы о Малфое, но градус разговора накаливалился до предела и посчитав, что если и сейчас показать себя слабой — можно окончательно потерять какое-либо уважение с его стороны, так что она не стала сдерживаться в выражениях. — Ты подлый и корыстный змей, который свершает добрые дела, только для того чтобы уверить себя в своей невиновности, пытаясь отмыться от грехов своего прошлого. Но ты не сможешь стереть то, что было сделано раньше. — Я не стыжусь своего прошлого. Я горд быть частью своей семьи и своего факультета, — ложь. Драко навсегда открестился бы от своей фамилии и статуса аристократа, если бы только мог. Всё, что совершили представители рода преследует парня всю его жизнь, как несмываемая кровь, в которой, против его воли, были запачканы его руки. — Поэтому ты пытаешься не быть похожим на своего отца? — она попала точно в цель. — Родителей не выбирают. Хотя тебе, конечно, этого не понять, ведь когда они стали тебе неугодны, ты избавилась от них, — пусто высказался Драко, мгновенно понимая, какую ошибку совершил. Как она может начать думать о нём лучше, если при любой удобной возможности из Малфоя вырываются самые ужасные и оскорбительные слова из возможных. Но стоит отдать Грейнджер должное, однажды услышав о его тяжёлой ситуации в отношениях с отцом, она теперь каждый раз только и пытается, что уколоть, зная о больном месте. Даже не смотря на постоянные вспышки внезапной заботы к униженным и оскорблённым, вроде Грейнджер, сейчас Драко хотелось разрушить её изрядно надоевшее чрезмерное самомнение. — Убирайся, Малфой, — сквозь зубы процедила девушка. Сколько бы слез она не выплакала, вспоминая своих родных, этого всегда будет недостаточно, для того чтобы боль, копившаяся годами, утихла хоть на минуту. — Спасибо за гостеприимство, — с размаху положив ладони на ручки кресла, Драко оттолкнулся и встав на ноги, ещё раз взглянул на девушку, которая еле сдерживала слёзы. Ну почему из всех нытиков планеты, Драко нужно было помочь именно ей… Он снова всё испортил, как теперь думает Грейнджер, но так ей и надо, очень самоотвержено причинять неудобства другому человеку с самого утра, ну, это в её духе. Дверь за Малфоем закрылась и Гермиона распласталась на кровати, обдумывая очередное доказательство того, что он всегда испоганивает то, к чему прикасается. В другой части Хогвартса, сонный Нотт уже покидал подземелья, отправляясь на встречу с Джинни. Вчера вечером, девушка была в бодром расположении духа, но тем не менее, попросила разговор, обозначив его, как серьёзный. Да, Нотта до сих пор мучила ситуация с отцом и обязательство отправлять отчёты, сегодня, кстати, должна быть послана первая сова, вместе с которой главе семьи Нотт раскроются тайны Хогвартса. Не тут то было, парень постарается максимально отдалить содержание письма от правды. Благо, сам Тео мало куда посвящён и не обладает информацией, которая может иметь вес, но зная своего родителя, он точно понимал, что его ждёт расплата зв неподчинение и отыграваться он будет, как жутко совпало, на Джинни — его единственном слабом месте. Такую опасность парень себе позволить не мог. Дойдя до центрального зала, он поприветсвовал девушку и они вместе направились в свободный кабинет, вызывая в Тео жуткие воспоминания, связанные с приездом отца, но он держался, не подавая виду, чтобы Джинни не нервничала. Они зашли в помещение, свет в котором исходил только от окна. Нотт подошёл к нему и начал рассматривать пейзаж, вглядываясь в покрасневшие листья. На дворе уже начало ноября и становится всё холоднее, близятся новогодние каникулы. Он размышлял над тем, чтобы привести Уизли к себе домой и познакомить с гувернантками и нянями, но после вчерашнего приезда отца, вероятно, это уже невозможно. Джинни прочистила горло и парень слегка тряхнул головой, возвращаясь из мыслей. — Вчера перед карнавалом, я встретила Финнигана…— затянувшаяся пауза заставила Тео обернуться, — Он показал мне конверт с деньгами, которые твой отец заплатил ему…— глаза Нотта распахнулись, а голова наклонилась вправо, пытаясь вслушаться в сказанное ещё раз, — За столкновение меня с метлы на турнире… Джинни не хотела об этом говорить, она прекрасно знала, как Тео относится к своему отцу и ей не хотелось быть причиной их конфликтов, но молчать об этом — было бы чем-то ещё более ужасным. Парень подошёл к ней и взял за руки, прислонившись своим лбом к её, он поймал её взгляд и тяжело вздохнув, начал: — Я обещаю, что больше с тобой ничего не случится. Пока я жив, я сделаю всё, чтобы ты была в безопасности, — прильнув губами к её лбу, рука Нотта утонула в огненно рыжей копне, запутывая волосы. Девушка вжалась в него, смыкая руки, пытаясь утонуть и от нехватки воздуха Тео закашлял, а после усмехнулся, — Если ты меня задушишь, Джиневра Уизли, я даже мёртвым обеспечу тебе лучшую жизнь, — девушка хихикнула и ослабила напор на его грудную клетку, заглядывая в глаза. — Это всё, что нам нужно было обсудить, малыш? — девушка кивнула и он соприкоснул их носы, нежно улыбаясь. — Да, это единственное, что меня волновало, теперь я чувствую себя намного лучше, — резво выпутавшись из объятий, Джинни в приподнятом настроении схватила его руку и потащила на занятия, почти вприпрыжку. Тео не мог разделить с ней это настроение, ведь он смолчал. Решил, что самое правильное действие — не подвергать девушку собственным тревогам. Он сам должен разобраться со своими проблемами, даже ценой молчания, которое кислотой начинает разъедать его изнутри. Гермиона, тем временем, наконец-то смогла подняться с кровати и уже выдвигалась на тренировку к Блейзу. Похмелье — похмельем, но занятия по расписанию. Без стука, уже по-родному услышав ворчание, она прошла вглубь и стала свидетелем зрелища, как Забини сидит в белом халате за столом и вглядывается в лупу с подсветкой. Заглянув через его спину на рабочее место, девушка ахнула: Блейз проводил операцию лягушке, при помощи скальпеля разрезая очередной сосуд. Рядом с ним летала диаграмма с показателями жизнедеятельности маленького существа, которое дёргало крошечной лапкой, пребывая в глубоком сне. — Что ты делаешь? — восторженно спросила девушка. — Пересадку сердца, — еле дыша через медицинскую маску, объяснил Блейз, едва взглянув на диаграмму. Девушка хотела сесть на кровать, чтобы не мешать процессу, но увидела на ней раскрытые книжки, листы с заметками и каплями чернил. — Ты часто этим занимаешься? — устроившись на кресле, спросила Гермиона. — Первый раз, на самом деле, я очень давно изучал теорию, а сегодня решился попробовать, — девушка видела только аккуратные движения его локтей, — Как ты себя чувствуешь? — В порядке, твои настойки — это нечто, — вполголоса, дабы не отвлекать его от процесса, проговорила Гермиона. — Авторский рецепт, — мулат ухмыльнулся, наслаждаясь результатом своей работы над снадобьями и целебными настоями. Решив, что то, что могут дать в школе — больше похоже на отраву, парень решил самостоятельно производить лекарства, так надёжнее. Блейз продолжил увлекаться медициной, после возобновления обучения в Хогвартсе, за что Гермиона невероятно уважала его. Парень опредённо совершенствуется в своих познаниях, без наставников, а теперь, наблюдая за тем, как он препарирует лягушку, невозможно сказать, что он занимается этим впервые. Вглядываясь в надписи и схему строения земноводных, девушка не заметила, как прошло около 20 минут. Забини наложил последний шов и победно вскинул руки вверх, вскрикивая «победа». Парень начал снимать усыпляющие чары и девушка подошла поближе, чтобы увидеть всё своими глазами. С опаской проговаривая заклинание отмены, он замер вместе с Гермионой и на минуту, они перестали дышать, вглядываясь в мирно спящую лягушку. Зверюшка несколько секунд лежала без признаков жизни и внезапно очухалась, вскочила на лапки и резво запрыгнула на плечо мулата, цепляясь за ткань халата. — Это чудо! — прошептала Гермиона и на эмоциях начала лохматить волосы друга, пока тот гордо улыбался, — У тебя самый настоящий талант, Забини! Лягушка оказалась в клетке и парень фамильярно пригласил девушку на занятие, задорно смеясь. По пути в тренировочный зал, они толкались и веселились, забыв о проблемах, наслаждаясь утром после карнавала. Долго радоваться не пришлось, возле входа их ожидал Люпин. — Мне кажется или вы приходите только когда начинаются проблемы? — Забини недовольно цокнул, едко уколов профессора. — Я могу каждое утро ходить к вам, дорогие старосты, — строго посмотрев на Блейза, процедил Люпин, да, его точно задели слова слизеринца. Он в целом не очень хорошо к ним относился, приравняя каждого к Малфою, а остальные только подтверждали, идею о том, что остальные учащиеся этого факультета срисованы с трафарета Драко, — Сегодня у нас собрание, Макгонагалл нужна ваша помощь, — фраза, так похожая на его предыдущую снова заставила девушку вспомнить о проблемах, которые, к сожалению, уходят только на время. Переглянувшись, Блейз кивнул Гермионе и они, уже во второй раз отправились в кабинет директрисы. Девушка готовила себя к самому худшему, потому что Забини был прав — Римус не отрывается от своих дел, если это что-то несерьёзное, да и Макгонагалл зовёт её только в случае выдачи поручений и обсуждения важных проблем. В кабинете Минервы был полный состав тех, кто приходит в первый раз. Ханна увлечённо слушала директора, Гарри безэмоционально выглядывал в окно, а Драко пытался не уснуть, подпирая лоб рукой. Заняв своё место, Гермиона посмотрела на Макгонагалл, которая выглядела слегка взволнованно. Женщина не удостоила её своим взглядом, смотря только на Люпина. — Мы пережили прекрасный карнавал, на нём присутвовали представители Гвардии и я рада, что все прошло мирно и тихо, — глаз Гермионы дёрнулся, ибо она не забыла, насколько тихим был этот вечер, — Я надеюсь все отдохнули, потому что теперь веселиться будет некогда, мы наконец-то начинаем нашу программу подготовки учеников к боевым действиям. Конечно, участвовать будут не все, но только младшие курсы мы сможем эвакуировать, в случае войны. — Смею заметить и обратить ваше внимание, — Римус грозно зыркнул на Малфоя, который скучающе изучал покрытие деревянного стола и как только, парень не услышал продолжение фразы, поднял взгляд, — Ваша главная цель, научить защищать жизни, а не отнимать их. Обучение непростительным под запретом. — Тоесть, Вы хотите сказать, что отправите детей бороться с обученными гвардейцами…имея в арсенале только ступефай? Их будут тысячи, а может и десятки тысяч и с каждым днём количество призывников будет расти и вместо того, чтобы стирать их с лица земли, мы будем давать им поспать? — Малфой безразлично повёл бровью, откидываясь на кресло, в ожидании ответа на своё дерзкое заявление. Хоть в целом, Драко и не должна интересовать судьба этого захолустья, но раз единственный шанс избежать призыв в отцовскую кровавую контору, это занять противоположную сторону баррикад, то надо сделать это не так глупо, как того хочет Минерва. — Вы, мистер Малфой, конечно больше знакомы с убивающими проклятиями, чем с тем, что мы можем вам предложить. Но нам нужно остановить кровопролитие, если оно начнётся, а не бездумно продолжать его жизнедеятельность, — Люпин принял закрытую позу и гордо задрал нос вверх, пытаясь показать свое превосходно над Драко, который высмеюваще ухмыльнулся, на все старания Римуса переплюнуть подростка из слизерина. — Вам не страшно потерять больше учеников, чем удастся сохранить? Когда пожиратели поймут, что мы используем только оглушающие, нас перестанут бояться. Можно обойти любое лишение сознания, но нельзя избежать смерти, — Драко уже порядком надоел этот глупый спор, но из принципа, он точно будет продолжать, пока Люпин не потерпит поражение. —Вы, настолько хорошо знакомы с Темнотой, что кажется, являетесь её частью. С чего бы нам прислушиваться к вашему мнению? Намерения вскроются лишь после, возможно, не обратимого решения. — Потому что я не опускаюсь до романтизации спасения собственных врагов, сохраняя ясность ума. Справедливости ради, я как минимум могу сохранять нейтралитет, откинув личную неприязнь, тем самым проявляя высший профессионализм, а вы так можете, Римус? — Люпин готов был подавиться собственными слюнями, в попытке придумать ещё хоть одно предложение, дабы парировать сказанное Малфоем. Для парня это означало чистую победу. Очередная перебранка могла длиться бесконечное количество времени, но Макгонагалл разняла их, сделав громкое замечание и в помещении стало тихо. — Я прошу максимального внимания и понимания, — директриса скрестила руки и осмотрела свой кабинет, — С завтрашнего дня каждому из вас отводится роль наставника, с которой, я уверена, вы справитесь на отлично. Мы вас проинсткруктируем и будем надеяться, что все пойдёт как нужно. Собираемся в 8 утра в большом зале. Спасибо за внимание. Собрание завершено…— Минерва кивнула Римусу и покинула кабинет. Гермиона тяжело вздохнула и скользнула взглядом по Драко, который неспешно поднялся с кресла и поправил мантию, попрощавшись с Люпином, выводя его на ещё больший конфликт и вышел из кабинета. Поймав сочувствующее лицо Забини, он махнул в сторону хлопнувшей двери и девушка тоже поднялась. Малфой вернулся в свою комнату, откуда был выдернут вездесущим Римусом, как обычно, в его излюбленной манере надменного чудака. Он сел на ещё тёплую ото сна кровать и уставился в дверь, анализируя собственное состояние. Изрядно перенервничав на карнавале, по непонятной для самого Драко причине, он вдруг понял, что душа как будто не на месте. Он не видел Маклагенна после того, как отмыл грехи его же кровью, но Малфой точно знал, что так просто Кормак не отделается. Решение отомстить пришло к Драко в первую очередь и он тут же поругал себя за эту мысль, но другого варианта нет, потому что он и сам понимал, что не успокоится, пока не устроит Маклагенну девятый круг ада. Прийдя в состояние, достойное выхода из комнаты, Драко прошёл до гостинной, наблюдая как его сокурсники мучаются от похмелья, он увидел Боула, сидящего на диване и мирно сопящего. Малфой сел рядом с Люцианом, слегка задев того ногой, от чего сонный Боул встрепенулся и открыв глаза начал быстро их протирать. Как только изображение перестало размываться, он поприветствовал Драко и немного выпрямился. — Мне нужно несколько граммов криста, — негромко проговорил Малфой, мельком взглянув на парня, который кивнул головой и начал быстро рыться в карманах, в поисках нужного вещества. Криста, или же криста верета — приготовленные с помощью темной магии, увеселяющие вещества, получившие широкую известность после войны. Эта гадость распространялась со скоростью света, подсаживая на себя за один приём и в виде побочного действия принимающий получал невозможность слезть с употребления. Чаще всего использовалась как обезболивающие, но все понимали, что тяжелобольные просто пытались умереть не от боли и кровопотери, а от невероятного наслаждения, которое длилось от силы пару часов. Как только пакетик с зелёными кристаллами оказался в руке у Малфоя, он бросил горсть монет на стол и покинул гостиную. Теперь дело оставалось за малым, отыскать Маклагенна. Карта мародёров, к сожалению, сейчас могла находиться только у Поттера, но риск заразиться плоским мышлением, от разглагольствований Гарри, отбил желание приближаться к гриффиндору и поэтому Драко решил действовать аккуратнее. Нужно дождаться обеда. В холле тем временем собралось настоящее столпотворение, ученики шептались, в ожидании долгожданного преподавателя, который впервые очутится в заново отстроенной школе волшебства. Гермиона стояла в первом ряду, рядом с Макгонагалл и Джинни, которая от избытка эмоций сжимала её руку. Девушка уже хотела задать вопросы директору, но дверь отворилась и в помещении на миг остановились все разговоры, словно время остановилось, на пороге появился Хагрид и по-доброму улыбнулся, вскидывая руки. — На сколько давно меня здесь и не было! А запах, запах! Поразительно пахнет магией и магическими приспособлениями для магии! Я наконец-то дома! Рад видеть вас, мои волшебные волшебники! — Хагрид расплылся в приветственной улыбке и Гермиона не выдержала, она побежала в преподавателю и заключила его в объятиях, пуская несколько кристально чистых слёз, говорящих о долгожданной встрече. Ученики захлопали, рука Джинни легла на плечо Гермионы и Рубеус, отвечая на объятия, жестом пригласил и остальных учеников для приветствия. Всё время, пока Хагрид не появлялся в Хогвартсе, он работал в Министерстве Магии, там же, где и Люпин пропадал днями напролёт. Гарри подошёл и Хагрид взлохматил его макушку, узнавая о делах и свежих новостях. В первые за долгий промежуток времени Гермиона снова видела счастливого и открытого Поттера, раскалённое тавро ностальгии впилось в тело девушки, больно обжигая только начинающие заживать раны. Как только общая эйфория подутихла и сама девушка вдоволь наговорилась с новоприбывшим преподавателем, а после проводила их с Минервой до её кабинета, Гермиона хотела найти Люпина, чтобы уточнить детали её работы учителем боевых искусств, но Джинни появилась из ниоткуда и утянула её на обед. Оказавшись в столовой и бросив привычный взгляд в сторону слизеринского стола, она не увидела там Драко и Тео, о чём сразу же сообщила Джинни, получив в ответ информацию, что Нотт начал делать важный, по словам Уизли, проект о потоковых декларациях, утолила своё любопытство и принялась за еду. Сам Тео в это время вместе с Драко направились в сторону гриффиндора. По пути Малфой вводил его в курс дела. — Тоесть ты решил отомстить за Грейнджер? А с чего такой неутолимый геройский порыв? — озадаченно спросил Нотт, едва поспевая за Малфоем. — Маклагген встал мне поперёк горла, а то, что случилось с Грейнджер лишь окончательно развязало мне руки, — Драко не смотрел в сторону друга, а лишь механически чеканил шаги. — А сама Гермиона имеет долю в твоей мести? — Никакого дела до неё мне нет, — абсолютно спокойно сказал парень, даже слишком легко, для его темпа ходьбы, — Сам подумай, сегодня Грейнджер, а завтра он может потянуть руки уже к слизеринкам. — Справедливо…— пробормотал Нотт и назвал пароль от двери гриффиндора. Пропустив вперёд Малфоя, он поплёлся за ним, понимая, что если Джинни каким-то образом решит заглянуть сюда — ему не поздоровится. Найдя комнату мальчиков, они опознали кровать Кормака по горе медалей за квидичч, которыми было увешено всё спальное место. — Держу пари, половина из них — шоколадные, — Нотт отодвинул подушку и быстрым движением руки рассыпал небольшое количество кристаллов на простынь, а после застелил всё обратно, заметая следы. Квидиччная форма Маклагенна, будто специально висела на крючке, подталкивая их засунуть контрабанду и туда. Открыв нагрудный карман, Драко поместил туда пакет с остатками вещества, а потом, с помощью невербального заклинания закрыл. Как только дело было сделано, они переглянулись и собирались уже выйти из спальни, как по коридору пронёсся громкий гогот и несколько пар ботинок зашагали в сторону комнаты. — Салазар, — Нотт провел рукой по лицу, — Почему именно сейчас… Парни спрятались за одной из штор, перед этим переглянувшись и кивнув друг другу. Через несколько секунд дверь отворилась и Рон, вместе с Симусом зашли внутрь и сели на кровать. — Ты знаешь, что случилось с Гермионой? — поинтересовался Уизли с не наигранным любопытством. — С ней могло что-то произойти? — без особой доли интереса уточнил Симус. — Она чуть не дала Кормаку, — чуть понизив голос, злорадствующе проговорил Рон. —Реально? — Симус оживился. — Ага, а потом к ним ворвался какой-то бухой поклонник золотой девочки, — без единой капли жалости произнёс Уизли, даже подумать нельзя, что раньше их что-то связывало, слушая такие фразы. — Это точно был алкаш Забини, — подначивающе прошептал Финниган. — Не сомневаюсь, — мерзкая ухмылка обезобразила лицо Рона, — В общем, Кормак уступил. Походу чёрному перепало. Малфой понял в эту секунду, что Уизли нужно было в частном порядке напихать целый рот порошка и заставить проглотить, а после запить кипятком. Маклагген подобными речами самостоятельно подписывает себе приговор на учесть более ужасную, чем подкид вещества и новый план мести зародился в его голове. Не желая больше слушать эти беседы, парню пришлось срочно придумывать новый план отступления. Пользоваться магией аппарации на территории школы запрещалось, так что вариант с перемещением не подойдёт. Невербальным заклинанием, Драко заставил петли дверей нещадно ходить, создавая иллюзию стука. Разговоры прекратились и один из мальчиков встал и подошёл к двери, открыв её, он выглянул в коридор. Обнаружив что там никого не оказалось, он вернулся на кровать и хотел уже продолжить диалог, но дверь снова застучалась, провоцируя парней вновь отреагировать. — Это вероятно шутники из младших, — Рон поднялся с кровати и решительно двинулся к выходу из комнаты, — надо показать им. Они покинули комнату и когда шаги затихли, слизеринецы вышли и последовали к выходу из факультета. — Откуда ты знал, что это сработает? — Гриффиндорцы примитивны, как инфузории, хотя это сравнение оскорбительно…для инфузорий. Оказавшись на родном факультете, они разошлись и теперь Тео предстояло выполнить предательство. Исполнить целое преступление, против собственной школы, которая согласилась обучать его, после всего сделанного его семьёй и защитила от обязательного военного учёта. Зайдя в нежилую комнату, изрядно покрывшуюся слоем пыли, Нотт прислонился к стене и съехал по ней вниз, спиной собирая штукатурку. Чистый пергамент упал на его ладони и достав из-под мантии перо и чернильницу, парень глубоко вздохнул. Макушка почувствовала холод бетона и мгновенно среагировавший на это организм попытался отпрянуть от стены, но Тео сдержал этот порыв, понимая что это неудобство — недостаточное наказание для того, что ему надо совершить. Обмакнув наконечник пера в чернила, он медленно поднёс его к листу и первая капля упала на материал. Рука задрожала, а мысли начали путаться. Осознавая, что каждое его неверное движение потенциально может быть опасно для Джинни, он с силой удержал ладонь над пергаментом. Нотт благодарил Мерлина, что не вызвался старостой и в целом не проявлял особого интереса к увеличению количества своих знаний, а из этого следовало, что информации, которой он обладал точно было недостаточно и в ней оставалось мало ценного. Все его воспоминания состояли из Джинни, Квиддича и нечастых вечеринок в подземелье, но и с последних он мог припомнить только название алкоголя. Даже если попытаться рассказать об этом сейчас, Уизли уже будет очень зла и скорее всего оставит Тео, не стерпев вранья, а если это даст Нотту свободу в действиях и он начнёт сотрудничать с отцом, то навредит школе, а в частности и девушке. Оказавшись на перепутье и взвесив все варианты, он поставил в приоритет безопасность Джинни и её сохранность любыми из известных ему методов, может, однажды расскажет ей об этом, поделиться страхами и расскажет о его подвиге во имя её жизни, но не сейчас. Собравшись с мыслями, он принялся за письмо и выдумав несколько несуществующих событий, «произошедших» в Хогвартсе, он умолчал о приезде Хагрида и о злополучном происшествии с Гермионой, которое произошло во время карнавала, в общем, одним словом ‐ скрыл всё, что было возможно и в самом отчёте описал меню и распорядок своего дня. Закончив, парень вздохнул с облегчением и хотел пойти в совятню, бережно храня надежду, что его заметят, отберут письмо и освободят от этого задания, но только он встал и отряхнулся, как в окно стукнул клюв. Тео передёрнуло, словно по телу прошёл разряд тока. Он обернулся и увидел чёрную, пушистую сову по ту сторону окна. Птица была изящна и её перья блестели в свете фонарей, всё в стиле отца: дорого на показ. Открыв окно, на него подул свежий осенний ветер и вручив конверт сове, оставив её без угощения, Тео долго смотрел в след улетающей птице, а после встряхнул головой и быстро закрыл окно. Всё ради Джинни.