***
в моих мечтах теперь все будет хорошо, теперь не разрушишь, и море шепотом волн падает в душу.
джолин, сколько себя знала, всегда опасалась кабинета отца. белоснежная дверь не манила тайной, а отталкивала своим секретом, казавшимся слишком тяжелым для маленькой девочки. она откладывала встречу с большим аквариумом, обычно пустым, с холодным якорем с папиной яхты, со строгим рабочим столом из темного дерева, со своим растерянным выражением в отражении на его лакированной поверхности. ее никто не предупреждал, но она почему-то знала, что лазить по ящикам ей не позволено. некому было ее наказывать: мама была слишком занята, а отец ― слишком далеко, чтобы увидеть и уличить. может быть, дело было в портретах неизвестных ей мужчин на стене напротив. может быть, тусклый взгляд рыбы-меч сковывал ее и забирал безвозвратно зачатки бунтарской смелости. может быть, игрушки, ждавшие в другой комнате, ей, слишком юной, были все-таки интереснее. когда джолин стала старше, то она стала проводить больше времени в его кабинете. он все еще редко приезжал, оставлял после себя запах морского песка и соли и бесконечную тоску. обида и злость копились в ней ― как он может быть настолько равнодушным? как он может так предавать ее доверие, когда она ждет его? в поисках ответов она раз за разом возвращалась сюда, к частичке его моря, надеясь узнать его лучше. пытаясь найти то, что смогло бы его оправдать. хоть что-то похожее на извинение и его бескрайнюю любовь, о которой так любит говорить мама, стыдливо уводя взгляд. джолин знает, что они разводятся, если не уже развелись. спустя долгое время она заходит в кабинет уже вместе с ним. джотаро вежливо пропускает ее, а она беспардонно проскальзывает внутрь, не дожидаясь, когда папа закончит свои формальности. по ее скромному мнению, они пережили достаточно, чтобы между ними осталась какая-либо неловкость. джолин перегибается через ненавистный стол из темного дерева, покрытый пылью, рассматривает приоткрытый верхний ящик. память ей подсказывает ― раньше он всегда был закрыт на ключик, который она никак не могла найти. отец замирает на входе. она слишком спешит, торопится; как будто наконец дорвалась до воды после недельной жажды. ― здесь конверты, ― сконфуженно роняет джолин. ― они для тебя. она перебирает бумагу, не решается открыть и достать письма ― здесь ее прыть и заканчивается ― и судорожно вздыхает. их здесь с добрый десяток, если не больше. она перебирает бумагу и чувствует ― ее давно никто не трогал, пусть пыли и не наблюдалось. видимо, отец тратил чернила просто так. или мама поставила обиду выше чувств собственной дочери. ― почему я их не видела? ― растерянно доносится от джолин, переводя взгляд на джотаро. тот заметно напрягается ― худой и высокий силуэт становится резче. ― потому что я их не отправлял. бесконечные "почему?" сменяют друг друга невероятно быстро. эмоции ― еще быстрее. джолин минует стадию шока, приходя в ярость. рвет верх одного из конвертов, вытаскивает одно из писем. блестящие от хлынувших слез (как он может быть так жесток с ней?) глаза пробегаются по строчкам, выверенным предложениям, написанным осторожным почерком на английском языке. она смотрит на дату и ужасается. ей было всего-ничего, но текст адресован именно ей. ступор, который она ранее пропустила, накатывает с новой силой. не так она хотела узнать о сентиментальной стороне отца; джолин никогда не считала его эмоциональным, скорее, держала за сухаря из сухарей ― с ней он вел себя не сдержанно, а скорее холодно. одно только воспоминание о коридорах тюрьмы вызывает у нее глухую злость и тупую беспомощность. она читает вкрадчиво, внимательно, обдумывая каждую строку. так вот чем была командировка отца двенадцать лет назад. "ты не поймешь, но..." или "я бы хотел тебе рассказать, но..." и еще множество других противоречий. отец раскрывается с новой стороны: мнительный, чувственный, одолеваемый волнениями. такой человечный и такой по-нормальному слабый. джолин не ощущает, как на собственном лице расцветает улыбка. еще минуту назад она была готова убить этого прячущегося сейчас за своей дурацкой фуражкой идиота за то, что он был с ней груб и суров. за то, что спрятал такие важные вещи от нее. за то, что его часто и долго не было рядом. причин много, и она благоразумно закрывает на них глаза; хочет повести себя по-взрослому, в отличие от отца. ― ты хотя бы маме рассказывал? ― ... ― джотаро молчит, дожидается, когда дочь снова на него посмотрит, и качает головой в отрицании. руки скрещены на груди ― ему некомфортно, пусть он и понимает, что это необходимо. джолин падает в кожаное кресло и располагается в нем с удобством: ей предстоит тяжелая и ответственная работа. слова, больше похожие на научный доклад, все равно греют ей сердце. слез из нее не выдавить, но вот улыбка никак не желает сходить с лица. ей хочется сделать легкую пакость от переполняющих чувств ― и она закидывает ноги на рабочий стол, ловя украдкой реакцию отца. тот только устало вздыхает, трогает козырек фуражки и подходит ближе. она читает, он наблюдает за ней; они не разговаривают, но понимают друг друга.ты любишь все, что похоже на море, а я ― жемчужина.
***
― а ты неплохо рисуешь, ― вдруг выдает джолин, когда все письма наконец прочитаны. джотаро не поднимает головы, только складывает конверты в одну стопку и убирает обратно в ящик стола. никакого ключа ― между ними больше не будет секретов и недомолвок. ― лично я не так хорош, ― небрежно выдает он, пожав плечами. ― это заслуга стар платинум. ― но разве он не ты? ― ... не совсем. джолин складывает ладони на плече отца, роняет на них подбородок с неопределенным вздохом. ― у тебя смешно краснеют уши, когда ты смущаешься. ― джолин. ― а еще тебе идет без этой твоей кепки. ― это фуражка. ― неважно. я почти не видела тебя без нее. она снимает головной убор джотаро, кладет на стол, выпрямляется. запускает пальцы в иссиня-черные волосы, приглаживает и укладывает их на свой манер. оценивает, хмурится и просто взъерошивает, раз отец никак не сопротивляется. а он, кажется, над чем-то глубоко задумался. ― я надеюсь... ― начинает он, ― ... что ты поняла, почему я так поступил с тобой. если бы можно было поступить иначе, я бы все равно ничего не менял. вместо ответа он получает крепкие и немного неуклюжие объятия. джолин сжимает его в своих тонких, хрупких руках; у джотаро болезненно щемит сердце от того, какая она миниатюрная. он колеблется всего полсекунды, прежде чем ответить взаимностью и буквально взять свою маленькую дочурку в охапку. его любимую звездочку. драгоценную жемчужину.