Холодает

      Стаи медленно рассасывались, первой уехала Четвёртая. В спортзале было сыро и неприятно, но, кажется, Курильщик сбежал не от этого и рвоту у него вызвала явно не плесень. Хотя, кто его знает, этого Курильщика?       Стервятник решительно хотел остаться на подольше, не смотря на пробирающийся под свитер холодок. Картина, конечно, не из приятных - распластавшееся в луже крови тело Помпея уюта спортзалу не добавляло. Птичий Папа с досадой подумал о том, как их будут трясти, когда увидят труп, но скрывать покойного никто не собирался. Даже Псы лишь раздосадованно обсуждали проигрыш своего вожака.       Когда людей осталось всего пару Птиц и кто-то из Псов, вожак третьей смог расслышать капли воды, стекающие откуда-то в углу с потолка и с характерным звуком разбивающиеся об пол.       Стервятник посоветовал своим птенцам идти в комнату и ложиться спать. Те, конечно, беспрекословно послушались, а ещё через три минуты удалились и трое Псов, оставив Стервятника и рыжую макушку в углу одних. – Я думал, ты ушёл почти сразу. – Первым заговорил вожак Птиц, задумчиво глядя на холодеющую гримасу Помпея. – Как же я мог оставить тебя одного с этим жутким зрелищем. – Не без сарказма ответил Рыжий, выходя из тёмного угла. По правде говоря, он и не надеялся, что Стервятник его не заметит, но хотел понаблюдать за ним из темноты подольше. – Гляди, выклевал бы несчастному Помпею глаза, а у полиции только вопросов больше. – Псиные глаза меня не привлекают, мало ли, вдруг он тифозный. Меня интересуют только одни глаза, но клевать я их не посмею. – Папа Птица по прежнему стоял спиной к собеседнику, держа руки за спиной. Его голос отражался от стен пустого зала. Рыжий поморщился, зная, к чему Птица клонит. – Не начинай. Нет, мы с тобой конечно близки, но пока ещё не настолько. – Крысиный вожак сравнивается с фигурой Стервятника и становится рядом, не решаясь посмотреть Птице в глаза.       Рыжий так неловко себя чувствовал только рядом со Стервятником. Он корчил из себя эдакого пошлого, остроумного и легкомысленного сколько хотел и почти все ему верили, но не он. Рядом с вожаком третьей Рыжий будто терял бо́льшую часть своего эпатажа. Нет, конечно, это не значило, что Стервятник теперь освобождён от пошлостей или колкостей Рыжего, но рядом с ним последний не чувствовал в этом острой необходимости, как с другими. Грязные шутки и высокомерие вошли в привычку, от которой избавиться не так-то просто, да и не нужно пока, и Папу Третьей они безусловно раздражали, но Крысе порой нравилось видеть раздражение именно его. – Ты боишься меня? – Неожиданно спрашивает Стервятник и отводит взгляд от кровавой лужи на зелёные очки. – Я? – Рыжий искренне удивляется такому вопросу, зелёный в его глазах Стервятник поджимает губы, ожидая ответа. – Ну и вопросы у тебя. Боюсь ли я тебя, боюсь ли... – На какое-то время оба замолкают - один копаясь в своих мыслях, другой раздумывая о том, как лучше увильнуть от вопросов полиции на завтрашних допросах. – Так боишься? – Наконец вырывает себя из собственных мыслей Стервятник. – Нет. – Честно отвечает Рыжий, а затем садится на мат, бесхозно лежащий рядом. – Сядешь? – Уставший опираться на трость Птичий Папа без раздумий принимает приглашение и мостится рядом. Скатившаяся с мата трость слишком громко падает на пол. – Как думаешь, проболтается кто-то из Логов? – Не думаю. Кто-то обязательно узнает, от кого донос и этот бедолага ляжет рядом с Помпеем.       В спортзале снова виснет тишина на несколько минут. Внезапно, Рыжий садится лицом к другому вожаку. Тот непонимающе поворачивает голову. Крыса уже всё решил. Парень позволяет себе взять руку Стервятника и приподнести её к своим очкам. Раньше Рыжий не посмел бы даже коснуться Большой Птицы, но это раньше, сейчас всё иначе.       Стервятник понимает всё без слов - это, пожалуй, ещё одна черта которая нравится Рыжему. Парень берёт очки за дужки и осторожно, почти боясь спугнуть, стягивает их с лица Крысиного вожака, а затем моргает, как заворожённый, держа аксессуар в руках и не в силах отвести взгляд.       Рыжего это смущает. Ему кажется, что он сидит сейчас перед Стервятником абсолютно голый, не имея чем прикрыться, и почти чувствует, как цепкие жёлтые глаза выуживают из его души каждый секрет. Крыса не сомневался, Птица абсолютно точно это умеет. Умеет через глаза залазить в душу и рыться там. И Рыжий позволяет.       Забывшись в мыслях о том, что же именно сейчас рассматривает Стервятник в его гнилой душонке, Рыжий совершенно случайно позволяет ему кое-что ещё.       Почувствовав чужие теплые губы на своих парень не сразу сообразил, что вообще-то уже не в мыслях и ему пришлось проморгаться, чтобы убедиться, что Стервятник сам поцеловал его. По спине пробегают мурашки и сам Рыжий чуть ли не электризуется, но Птичий Папа настойчив, так что Крыса позволяет углубить поцелуй.       Ещё чуть-чуть и Крысиный вожак упадёт в обморок, ей богу! Кому расскажешь - не поверят!       Рыжего пробивает дрожь и Стервятник, почувствовав это, отстраняется, давая парню перевести дух и осознать произошедшее.       Птице даже стыдно за свой поступок. Нет, не потому, что целовать Рыжего нельзя, а потому, что он опошлил такой интимный и сокровенный момент гадким поцелуем, но продолжить корить себя ему не дают - Рыжий повалил его на мат, нависнув сверху и требовательно лезет ему в рот, одной рукой разрешая себе зарыться в длинные локоны. В другой ситуации Стервятник бы руки выкрутил за любое прикосновение к его волосам, но сейчас он даёт Крысе свободу, разрешая тому всё.       Жаркий поцелуй сменяется секундной передышкой, а затем губы Крысиного вожака перемещаются на шею Птицы, от чего тот невольно выгибается навстречу.       Рыжий жадный и ревнивый, очень. Стервятник это знает, он провёл за разговорами с ним много времени и выкурил не один десяток пачек сигарет, размышляя с Рыжим о том и о сём. Пожалуй, Стервятник знал и понимал о Рыжем даже больше, чем сам Рыжий, а все упущенные детали заполнил взгляд поистине ангельских глаз. Дав свободу Рыжему однажды, Стервятник обрекает себя на вечные касания Рыжего, но Птица ничуть не жалеет об этом.       Бледная тощая шея расцветает багровыми засосами, но удовольствие прерывает громкий звук упавшего чего-то. Рыжий машинально останавливается, выхватывая очки из чужих рук, и, прежде чем сесть Стервятнику на бёдра, надевает свою "зелёную защиту". Поза позволяет лежащему привстать и тоже посмотреть, что случилось.       Виновниками стали упавший фонарь и Красавица, нелепо стоящий в дверях с разинутым ртом. Птица тяжело вздыхает и лёгким похлопывнием по бедру Крысы просит того встать. Рыжий не сопротивляется и даже подаёт руку, помогая Стервятнику подняться на ноги. – Что у вас случилось? Я же сказал вам ложиться спать. – В голосе Стервятника слышится недовольство. Ошарашенный Красавица не может выдавить ни слова, беспорядочно жестикулируя и издавая только "оо... а... э..." и в таком духе. Вожак Птиц жестом велит тому идти. – Две секунды, я тебя догоню. – Что же теперь птенчики подумают... – Рыжий актёрски изображает испуг и стыд, Птица пропускает эту колкость мимо ушей и поправляет ворот свитера, прикрывая художества друга (друга ли?). Это обычная реакция не совсем обычного сейчас Рыжего. Его смущение выдают покрасневшие кончики ушей. – Холодает, – Стервятник бросил взгляд на окно спортзала, оценивая обстановку за ним. Правда, это было бесполезно - за стеклом была кромешная темнота и, при всём желании, разглядеть хоть что-то было более, чем затруднительно. – одевайся теплее. И застёгивай иногда рубаху. – Хорошо, Большой Папочка. – Хихикает Рыжий. Стервятник пропускает мимо ушей и это, и, господи, улыбается! Совсем слабо, едва заметно, но Рыжий уверен - это была улыбка.       Птичий вожак хромая покидает зал. Красавицу он, видимо, так и не догонит - бедолага от увиденного промчал всю дистанцию от спортзала до третьей едва ли не за минуту.       Рыжий не волнуется, что кто-то узнает. Птичьему Папе достаточно лишь зыркнуть на Красавицу и тот под смертельными пытками ни слова не выдаст. А Помпею пытки уже не страшны - как бы он не хотел донести о двух вожаках, сделать у него это не выйдет. Рыжий усмехнулся - целоваться на потрёпанном мате в холодном спортзале в метре от ещё не остывшего трупа - абсурдно, но ещё более абсурдно - делать это со Стервятником. Наверно, впервые за долгое время вожак Крыс чувствует себя в совершенном смятении, но это не мешает ему упиваться соленоватым привкусом чужой кожи на губах.       Оставшуюся ночь Папа Третьей не спал, размышляя о том, какой Рыжий без очков. Третий свидетель произошедшего - Тень - сидел на кровати со своим совершенно обыденным лицом, только лишь Стервятник знал, кто подбодрил Рыжего и был безмежно благодарен за это. Тень это чувствовал и парень смог прочитать по губам брата беззвучное: "Не за что, Рекс".