Почему?

      Последние тысячелетия всё, что составляет его эмоциональный диапазон — это бесконечные боль и усталость. Казалось, что уже даже и эти эмоции посерели, стали рутинными и привычными. Но не может негатив приесться, иногда просто его становится чуть меньше обычного, но стабильно каждый новый год приносит ему новую волну боли и страданий, от которых не получается избавиться так быстро, как того хотелось бы. Хотя правды ради, и избавления от этого не хотелось, не хотелось уже абсолютно ничего. После очередного праздника морских фонарей он мог месяцами просто лежать на одном месте, не было нужды в движениях, каких-либо действиях.       Он мог полностью погрузиться и переваривать всё происходившее с ним за его безмерно долгую жизнь. Казалось бы, память должна помогать и сглаживать всё негативное, особенно по прошествии столь значительного количества времени. Но не в случае, когда в твоей жизни не происходит ничего приносящего положительные эмоции. Нет, конечно были и такие моменты, но боль от осознания того, чем закончились все эти хорошие события перекрывают даже толику светлых чувств. Есть тьма и только тьма. Беспросветно глубокая и безумно болезненная.       Казалось, что он уже привык к этому своему состоянию, но старые новые потрясения всё так же происходят, этот мир хранит слишком много отголосков тех времён, когда он ещё испытывал что-то иное. И когда Сяо вновь наткнулся на один такой осколок прошлого, боль усилилась трёхкратно. Практически все дорогие ему создания этого мира были подвержены забвению, их имена стёрлись из памяти людей и лишь он мог действительно тосковать по ним. Но сейчас, когда он был к их духу так близко, пережил своё прошлое как будто действительно вновь оказался там. Это освежило не память, но его ощущения от этих воспоминаний. Теперь он мог лишь беззвучно биться в очередной истерике от осознания полного своего одиночества в этом мире и своего проклятия, которое бы не отпустило его отсюда как бы он того не хотел.       Нефритовый коршун без особых проблем проткнул его насквозь, физическая боль ощущалась достаточно ярко, чтобы на считанные мгновения отвлечься от собственных мыслей. Удар. И ещё удар. Теперь его живот был похож на то месиво, которое он оставлял от демонов в праздник фонарей. Это принесло небольшое удовлетворение, но лишь ненадолго. Эта боль недостаточно сильна, чтобы обращать на неё слишком большое внимание, вскоре на месте этого безобразия будет полностью регенерированная плоть, можно будет попробовать ещё раз. Все эти методы помогали лишь на короткое время, да и не могли они полностью избавить его от душевных страданий. Единственное, что ему сейчас было нужно — покончить со всем одним махом, но эта цель слишком недостижимая, да и руки его связаны контрактом с властелином камня, никуда он из этого проклятого мира не денется. Хотя кто тут ещё проклят.       Его так разрывало изнутри, что хотелось действительно рвать себя на куски, но обессилевшие руки никак не хотели слушаться своего хозяина и лишь безвольно болтались вдоль тела, пока Сяо стоял на коленях и смотрел в серое небо. Вот-вот пойдёт дождь, смоет с него реальную кровь и также слегка облегчит состояние. Но фантомную кровь, в которой адепт тонет с головой, дождём не смоешь. Как ни крути, от этого никуда не деться, лишь томиться в бесконечном ожидании собственной смерти, которая наступит лишь со смертью региона, хотя и это не подтверждённые ничем мысли. Но ожидание порой разрывается внешними факторами, порой случайными, порой намеренными. Поэтому в самые отвратительные моменты стоит прятаться. Не чтобы никто этого не увидел, нет. Просто чтобы не портить идиллию момента. В таком состоянии действительно лучше не мешать адепту, можно и не выжить, если ты не человек уж точно. Защита региона не даст навредить, конечно, но лишь пока вы сами не вредите региону. Тогда никакой контракт не спасёт от яростной боли и отчаяния последнего Яксы.       Каким-то образом Сяо заставил себя подняться на ноги и окинуть взглядом территорию. Стоя на глазурном утёсе, он смотрел на разлом, где совсем недавно ему пришлось столкнуться с самым жутким для себя явлением — собственным прошлым. Наконец-то небо соизволило выпустить всё, что накопилось за пару дней активного испарения и зарядило крупный и частый дождь. Он приятно бил по коже, лицу, слегка остужая голову. Небо плачет. Как бы ему хотелось тоже расплакаться и выпустить этот пар вместе с солью. Но не получается, никак. И кажется, никогда не получалось.       Его крик, практически животный вой, пронзил воздух, пугая находившихся поблизости животных. Он снова упал на колени, не смыкая рта, схватился за голову и безжалостно приложился ей о землю. — Почему? — Ну почему я не могу просто умереть?