Spooky

Сентябрь 2010 год. - Кэрри! Ты идёшь есть или мне тащить тебя за уши? Уже двадцать минут зову эту чертовку на обед, всего тринадцать лет, но уже слово ей нельзя сказать! Воспитываешь в ней настоящую английскую розу, воспитываешь, а толку ноль. Терпения не хватает. - Если ты будешь так питаться и вести нездоровый образ жизни, к сорока годам будешь походить на ужасную клушу! - Мама, ещё секунду! Я занята! И чем же ты занята, позволь узнать? Я твёрдым шагом направляюсь в гостиную, где работает плазменный телевизор, к которому прилипла дочь. Занята она, конечно, смотрит опять какую-то американскую муру. - Выключай телевизор и иди есть. – Я выдёргиваю из-под неё подушку, но она не реагирует и продолжает гипнотизировать экран. - Мама, подождииии, он тааааакоооой миииииилыыыый, это же Тони Старк! - Кто? – Я непонимающе смотрю на изображение, где на все пиксели развёрнуто мужское лицо. Большие карие глаза, аккуратные губы, стильная брюнетистая чёлка… Сентябрь 1991 года. В баре играла «Spooky» и это была очередная пятница, которую мы планировали провести в пьяном полубеспамятстве. Окраина Лондона – лучшее место для безобразий. - Пинту Гиннеса, - просит Грег у бармена. – Что хотите, девочки? - Я тоже буду Гиннес, - отвечает моя подруга Сара. – Джейн? Я подтянула пояс кожаных штанишек и задумалась. Начинать вечер с пива?... - Виски. «Калэйлу», пожалуйста. - Не хило, - крякнул Грег. – Планируешь напиться сегодня? - Возможно, - соглашаюсь я. – Если напьюсь, значит не накурюсь, а то пришлось долго отходить с последнего раза. - Да, последние выходные причинили много беспокойства. – Улыбнулась Сара, запуская руку в великолепный начёс. Две пинты пива и порция виски были поданы. Грег взял чипсов и начал рассказывать о суке-начальнице, которая выживала его с работы. - Послушай, ты говоришь, что она ненавидит тебя уже два года, - Сара с наслаждением затянулась. – За два года можно было уволить сто раз! - Она выжидает удачного момента! – Заверял Грег подругу. – Джейн, ты же видела, как она на меня смотрела вчера. Я безучастно мотнула головой и попросила ещё виски. Мне было скучно и лениво, а похмелье с последних выходных не заканчивалось уже неделю. Рассказы Грега надоели, но никого из мужчин видеть больше не хотелось. Мой бывший оказался козлом, и я выставила его с вещами на той неделе. Настроение стойко держится на отметке «дерьмово»… В баре было пустовато, но мы, как завсегдатаи заведения, прекрасно знали, что к десяти вечера, нельзя будет и шагу ступить от людей. Так рано приходили только старожилы, не слишком заинтересованные в завтрашнем дне и новички, прощупывающие почву и окрестные бары. Компания таких вот новичков пришла в бар. Человек семь-десять, мужчин и женщин, изрядно навеселе. Они расположились у стойки, поблизости с нами. Громко разговаривали, смеялись, какой-то парень в чёрной шляпе, закрывавшей половину лица, балагурил и шутил громче остальных. Голубые тёртые джинсы, белая рубашка с закатанными рукавами. На кой чёрт он шляпу-то нацепил?... На очередной взрыв хохота, Сара обернулась, надменно приподняв бровь: - Американцы, - брезгливо произнесла она, спустя пару секунд. Грег отставил пиво и прислушался: - Точно. Янки. - Интересно, откуда они тут? - Стало интересно мне. - Это из съёмочной группы. – Присоединился к разговору бармен. – Они каждый вечер набегают сюда, но сегодня что-то особенно «весёлые». - Пятница. – Поставила диагноз Сара. – А что снимают? - Не знаю, - бармен отбросил полотенце в сторону. – Что-то про Чаплина, вроде… - А из звёзд есть кто-нибудь? – Заинтересовался Грег, с любопытством ощупывая взглядом шумную компанию. - Не думаю, но… Бармен не закончил и ушёл, откликнувшись на зов посетителей. Один стакан виски сменял другой, Грег с Сарой тоже перешли на крепкое, «Spooky» продолжала играть и реальность стала приобретать более яркие краски. Неожиданно, в тот самый момент, когда Сара описывала нового секретаря, кто-то произнёс совсем рядом: - Привет. Приветствие расслышала я одна, поэтому единственная обернулась. Передо мной стоял тот самый парень - в белой рубашке, джинсах и шляпе. Шляпа уехала далеко на затылок, позволяя разглядеть лицо незнакомца: ровная молочно-розовая кожа, крупные карие глаза, в обрамлении опахал-ресниц, изгиб красиво обрисованных губ, торчащие в разные стороны смоляные волосы. В целом не плох, но низковат… - Привет. – Я решила ответить и выжидающе посмотрела на него. Чем удивишь? Мой ответ парень расценил, как хороший знак и ловко запрыгнул на стоящий рядом стул. Он сделал это так легко и быстро, что у меня закружилась голова, и без того вскружённая алкоголем. - Могу я тебя угостить? – Паренёк крутанулся на стуле и громко хлопнул широкой ладошкой по стойке. – Бармен, повторите то, что пьёт леди! Бармен оценивающе посмотрел на меня. - Джейн, тебе повторить? – Решил уточнить он. - Да, - Согласилась я, взглядом давая понять другу, что не против угощателя. «Угощатель» подпёр голову рукой и, прищурившись, спросил: - Значит, тебя зовут Джейн. - Да. - А меня, - на этих словах парень приподнял шляпу и как циркач, заставил головной убор проскользнуть к его ладони. – Роберт. Он улыбнулся. Розовые облизанные губы растянулись, заставляя думать о том, как было бы здорово их поцеловать. А он милый. Нецелованный… Мы выпили ещё виски, чёрный котелок лежал между нами на стойке. - Почему шляпа? – Спросила я, как-будто между делом, касаясь его предплечья. - Оу… - Он прищёлкивает языком и закатывает глаза, разворачивается ко мне, ослепляя искрами из насыщенно-тёмных зрачков. С каждой минутой, проведённой рядом с ним, мне становится жарче и всё сложнее усидеть на месте. - Образ. – Роберт взъерошивает чёлку и посматривает на меня исподлобья, сквозь беспокойные пряди. Я делаю глоток виски, приоткрываю рот, чтобы избавиться от алкогольных паров. - Игра актёра. – Он делает театральный взмах рукой и расправляет плечи, отчего его рубашка натягивается на груди. Я откидываю волосы назад. Мне и без них жарко. - Проживание роли. – Парень берёт мою ладонь и по-джентльменски целует, склоняясь в поклоне Вид сверху на густозаросшую макушку и широкую спину. - Так ты актёр? – Спрашиваю я, не убирая своей руки из его тёплых ладоней. - Да, пытаюсь им быть. - Love is kinda crazy with a spooky little boy like you… - Продолжают петь барные колонки. Он громко вздыхает и поджимает нижнюю губу. - А здесь бывает другое музыкально сопровождение? Он играет в большого и нудного босса сейчас. Недовольный тон, усталая гримаса, гротескная интонация. Это смешно и я заливаюсь хохотом. - А чем тебе не нравится песня? – Спрашиваю я. - Мне? – Он соскакивает со стула и запускает шляпу в одного из своих приятелей. – Мне всё нравится, главное, чтобы тебе нравилось танцевать под неё. - Танцевать? - Да. Со мной. – Белозубо улыбается и просительно тянет ладонь. Нет смысла отказывать. Он двигается музыкально, ловко елозит руками по моему телу, не заходя за рамки приличий. Всё в незамысловатом танце: каждый шаг, каждый вздох. Мне нравится оглаживать ладонями его тело, ощупывать упругие мышцы под шершавой тканью рубашки, подвижные бёдра, обтянутые грубой джинсой. Его глаза, как наркотический приход накрывают с головой. Глубокие карие - порочные в своей очаровательности, ангельская улыбка – открытая, как у розовощёкого малыша, но полная нахальства и уверенности в себе. Он поддаётся вперёд, ровные, чуть обветренные губы закусываются, и он впивается коротким и упругим поцелуем. Я не успеваю ответить, мой рот раскрывается тогда, когда он уже озорно поглядывает на меня и его губы испачканы розовой помадой. - Ты странный… - Шепчу я в его шею, прижимаясь ближе. - Как парень из этой песни? – Спрашивает Роберт, проводя пальцами по рёбрам. - Возможно… - Выдохнуть это в густое переплетение волос. Плотный и крепкий, как резиновый мяч, шумно дышащий, обжигающий кожу декольте. Влажный язык парня прочерчивает дорожку от адамова яблока до уха и прикусывает мочку. Позвоночник сковывают мурашки, и я с силой вцепляюсь в мужские плечи. Хочется почувствовать его всего, пальцы справляются с пуговицами и ныряют внутрь… Горячая грудь, мягкая кожа, аромат тела молодого и сильного мужчины. С каждым новым аккордом, с каждым новым шагом, мы отдаляемся от центра зала. Дальше, в темноту, в угол, к кожаным липким диванам, стоящим в отдалении, в перекрытой от всех части бара. Он толкает меня, нависает сверху и только безумные глаза поблёскивают в темноте. Какая сладкая кожа на его шее, как восхитительны напряжённые плечи, гладкий живот, роскошная подтянутая задница, широкая спина, душный запах волос. Пальцы Роберта сминают мой рот, размазывают помаду, поглаживают шею, оттягивают край кофты, освобождая грудь, очерчивая соски и тут же, на смену пальцам приходят губы, эти проклятущие губы, которые так умело, зажигают звёзды в потолке бара. Как стянуты были мои штанишки, расстёгнуты его джинсы, как я окончательно вытряхнула мерзкого мальчишку из рубашки – не помню. Только вкус его тела на языке и настойчивые руки, забравшиеся в самые интимные места… Кожа к коже, переплетённое дыхание, желание, чтобы он … Именно сейчас… Прекратил издеваться… Пытать развратным целомудрием ласк… Опиумным дымом, застилающим и выжигающим глаза, заставлял сбивчиво шептать… Стонать, просить… С наслаждением, неторопливо и ощутимо, упиваясь победой и жаром женского тела – вошёл в меня, заставляя изогнуться дугой в крепких руках. Скользящие ладони от бёдер вверх, к груди и шее, я ощущаю прикосновения и поторапливаю его, но он не спешит внять мольбам. Медленно, впиваясь в самое нутро, естество, накрывая моё тело своим, давая доступ ногтям к спине. Со вкусом натягивающий, развратный, сладкий, терпкий... Хриплый голос, шепчущий милые непристойности, разрывается в голове, хочется убить его за такой сногсшибательный секс, который только начинает набирать обороты. Ускоряя темп, и тут же целуя, спрашивает хорошо ли мне… Ааах… Нельзя быть таким милым и порочным одновременно. Обаяние подростка и дьявольская мужская привлекательность, тело танцора и космос философских глаз. Какой ты странный парень… Наполненность, сила, точность в движениях, он ловит каждую вибрацию моего тела, расплющивает энергией, убивает пульсацией. Случайный пассажир, янки, ничего особенного, просто странный парень в шляпе. Ааааааа, твою мать, где ты этому научился?... Сильнее, быстрее, неумолимо приближаясь к финалу, становящиеся настойчивыми толчки, скользкая и мокрая кожа, липнущая к дивану. В лучших традициях порнофильмов – кончить вместе и ловить ртами воздух, стремительно закончившийся кислород. Он приподнимается на локтях, обезоруживает мягким свечением шоколадных глаз и прижимается губами к губам. Ленивый поцелуй и выдох: - Пойдём ещё выпьем… - Мама! От неожиданности я пошатнулась. Не веря, что происходящее сейчас явь, смотрю на экран, где мелькает немного изменившееся, но всё же узнаваемое лицо. - Согласись, он миииилый… - Затягивает старую шарманку дочь. - Да, милый. Я присаживаюсь на диван и глажу девчонку по голове: - Не представляешь себе насколько…