***
Характер Аль-Хайтама для многих отвратителен. Слишком дерзкий, самоуверенный и сам себе на уме. В хорошем настроении — это просто неприятно, в плохом — хочется прикопать его за городом. Домой он возвращается агрессивный, напряжённый и очень недовольный. Не всегда рабочий день идет гладко. Кави прекрасно видит его злость, потирает переносицу и медленно подходит к соседу. Аль-Хайтам показательно отворачивается, явно давая понять, что не в настроении на разговоры и споры. Кави садится у него за спиной, аккуратно, на пробу, проводит ладонью по его плечу. Учёный не взрывается, значит Кави может остаться. Он опускает вторую руку на его спину и неторопливо начинает массировать напряженные мышцы. Тишина и приятный массаж подкупают и Аль-Хайтам немного расслабляется, возвращая себе спокойствие. Кави уходит так же, как и пришел, а учёный берется за чтение.***
Иногда они ссорятся и спорят на пустом месте, иногда Аль-Хайтам даже перегибает и видит настоящую обиду в глазах напротив. Иногда Кави доводит его не хуже, чем он сам выводит людей. Кави, после их ссоры, показательно хлопает дверью и уходит. Возвращается он так же быстро, как сбежал, но приносит с собой откуда-то взятую бутылку вина. Аль-Хайтам уже успел забыть о чем они вообще спорили и почему поругались. Кави готов поругаться ещё раз, если это даст возможность ещё вот так посидеть на полу кухни, распивая бутылку на двоих, под тихий смех ученого с его глупых шуток.***
Когда Кави уезжал по работе и Аль-Хайтам снова оставался один в своем же доме, становилось холодно и неуютно. Без хаоса на столе, без воскликов о том, что он совершенно не понимает в искусстве, без наглого архитектора, измазавшегося углём, без его голоса, просто без него. Кави стал неотъемлемой частью его домашнего уюта и быта. Особенно тоскливо становится перед сном. Книга больше не кажется такой интересной, подушка жесткая, а одеяло душит. Зато когда его личный светлый Хаос возвращается, его жизнь снова наполняется красками, а на то, как розовеют его щеки в очередном глупом споре на минуту, Аль-Хайтам готов смотреть вечно. — Я скучал… — Он бросает это вскользь, проходя мимо Кави и направляясь в комнату. — Я тоже, — на этом их спор заканчивается, архитектор идет за ним следом, усаживается рядом и они просто разговаривают. Делятся последними новостями, обсуждают как прошло время друг без друга, Аль-Хайтам шутит, а Кави беззастенчиво хохочет, чуть запрокидывая голову назад. Учёный запоминает его смех. Они переплетаются пальцами и коротко целуются.***
Для людей в городе, Кави — гениальный, талантливый архитектор, способный создать настоящие шедевры. И выходя в город, Кави старается поддерживать этот образ. Тщательно отмывает руки, лицо, надевает только чистую, выглаженную одежду, тщательно приводит в порядок волосы. Идет мягко, гордо приподняв подбородок и говорит так, до смешного уверенно, что ему верят. Все, кроме его соседа, что украдкой наблюдает за ним. Кави красив, непростительно красив, и хорошо подчеркивает свою внешность. Ученого берет холодная, тихая ярость, когда он слышит разговоры о его Кави. Его. Он возвращается домой первым, дожидаясь когда явится и Кави. Стоит тому переступить порог, как его сосед бесцеремонно прижимает стройное тело архитектора к стене, проталкивает колено между его ног и целует. Властно, мокро и очень жадно. Кави слабо пытается оттолкнуть его, но быстро сдается и целует в ответ. — Ну и чего ты с порога? — Произносит он как только смог оторваться от чужих губ. — А чего ты так долго шляешься? Кави смеется и уводит своего любимого соседа в комнату. Аль-Хайтам позволяет ему раздеться самостоятельно и аккуратно сложить вещи. Длинные, тонкие пальцы архитектора, приятно гладят, ловко подбираясь к поясу и снимая его. Ученый отодвигает его и раздевается сам, позволяя вдоволь налюбоваться его телом. Кави часто ругается, что Аль-Хайтам не смыслит в искусстве, но он не признается, что в душе считает самого мужчину искусством. Вечно холодный взгляд, пропитанный ныне похотью устремлен прямо на него и Кави вздрагивает, чувствуя нарастающую тяжесть внизу живота. Аль-Хайтам нависает над ним и Кави в предвкушении сглатывает. Бери, пока дают. Кави не тратя время зря, начинает выглаживать тело над собой. Ощущая, как под кожей перекатываются крепкие мышцы, он невольно приходит в тихий восторг. Тело его соседа, как резная статуя, а горячие поцелуи в шею доводят Кави до тремора рук. — Мы ещё не начали, а ты уже дрожишь. Может мн-… — Кави затыкает его жадным поцелуем и ученый прекращает болтать, уделяя больше времени подготовке своего соседа. Или ещё большем доведении, он ещё не решил, что именно он делает с телом Кави. Кави глухо вскрикивает, когда Аль-Хайтам проникает в его нутро. Сбито дышит и закидывает ноги на поясницу любимого соседа. Учёный зацеловывает его шею, слегка прикусывает кожу и ждет, когда Кави немного расслабится. Стоит этому произойти, как его уже не остановить. Размашисто двигаясь, прижимая чужое тело к кровати, он буквально выбивает из легких архитектора воздух. Кави не знает, чего хочет больше и просто вверяет себя в руки Аль-Хайтама. Поясницу ломит, а внизу живота словно собирается раскалённая лава. — Подожди… — Но мужчина игнорирует его охрипший голос, целует, немного кусает и двигается только резче. Кави не выдерживает и пяти минут, содрогаясь всем телом в надёжных руках. Аль-Хайтам кончает следом. — Считай за аренду заплатил. — Иди ты в… — Я уже был в ней. Хочешь повторить? Все-таки в совместном проживании плюсов больше, чем минусов.