Истории

       — И что ты сюда таскаешься?        — Ты заболел.        — И что?        — А то, что я проверяю, как ты тут. Вдруг тебе хуже станет.        — Свали.        — Не-а.       Скара злобно зыркнул на спокойно сидевшего и принявшегося чистить мандарин Хейзо. На губах юноши играла лёгкая полуулыбка. Недавно Скарамучча ухитрился заболеть, да ещё и довольно сильно. Ему было плохо уже два дня. Настроение ещё больше портилось от Сиканоина, который приходил к парню каждый день, как к себе домой. Откровенно говоря, Скара вообще не понимал, зачем открывал ему. Наверное, причина была в том, что Хейзо долго и усердно звонил в дверь, а как только злой одноклассник открывал её, то в наглую просовывался сразу же в квартиру, не давая возможности вытолкнуть его обратно. Вот и сейчас «будущий великий детектив», как он сам себя называл, спокойно дочистил мандарин и протянул небольшой кусочек с улыбкой:        — Держи! Приятного аппетита!        — Отвали! — Скарамучча спрятался под одеялом и отвернулся к стене.       Послышался вздох. Хейзо спокойно положил мандарин на тарелку и осмотрелся. На тумбочке, помимо тарелки, лежали блокнот и разные ручки с карандашами. Улыбка на губах юноши стала чуть шире. Скаре нравилось рисовать, хотя он всячески это отрицал, говоря: «Хобби бывают только у бездельников». Сиканоин тихо усмехнулся.        — Ну, и чего ты ржёшь? — Скара обернулся.        — Ничего такого, — Хейзо усмехнулся снова. — Просто ты забавный, когда дуешься.        — Я тебе сейчас врежу! — глаза цвета аметиста опасно блеснули.        — Поспи лучше, — будущий великий детектив смотрел на одноклассника спокойно, растягивая губы в улыбке. — Тебе нужно набраться сил.        — Это ты тратишь мои силы! — Скарамучча швырнул в него подушку. — Свали!       Хейзо рассмеялся, поймав подушку. Его звонкий смех эхом разносился в ушах «Сказителя» (этим псевдонимом юноша пользовался, когда отправлял работы на очередной конкурс). Вернув подушку на место, Сиканоин легко подтолкнул одноклассника. Скара рухнул на кровать, испепеляя парня взглядом. Тот же, совершенно игнорируя этот взгляд, пошёл в кухню, насвистывая какую-то незатейливую мелодию себе под нос. Скарамучча поморщился.       «Бесит!» — это была единственная мысль в его голове.       Через некоторое время Хейзо пришёл к нему и протянул чашку:        — Выпей. В раз полегчает, уверяю!        — Что это?        — Чай. Не видно, что ли?        — Ты туда мёд добавил?        — Какая удивительная проницательность! Пять баллов тебе!        — Забери и сгинь с глаз долой, пока я тебе этот чай в одно место не засунул!        — Фи, как грубо! Ты такой вредина, Муччи!        — Не зови меня так!        — А как лучше? «Сказитель»?        — Заткнись!        — «Сказитель»! «Сказитель»! «Ска…»!       Чашка упала на пол и разбилась вдребезги. Скарамучча уронил одноклассника на кровать, нависая сверху. Тонкие пальцы сжали парню челюсть. Наклонившись к лицу юноши, «Сказитель» прошипел прямо в его губы:        — Ещё раз меня так назовёшь, я тебе язык оторву. Понял?       Сиканоин усмехнулся, резко перехватил руки парня и перевернулся вместе с ним, оказавшись сверху. Его кофта от этого немного задралась, открывая вид на подтянутый живот. Скара злобно зашипел, как кот, которого стукнули веником.        — А теперь ты послушай меня. Ты болен, а мёд полезен. Я сейчас приберусь, налью новый чай, принесу таблетки, а ты будешь послушным мальчиком и всё выпьешь. — Хейзо наклонился к нему. — В противном случае, я свяжу тебя и напою насильно. Всё ясно?       «Сказитель» дёрнулся, но будущий великий детектив крепко удержал его на месте. Зелёные глаза напоминали стекло и смотрели на одноклассника решительно и спокойно. Их обладатель явно больше не шутил. Со временем Скарамучча перестал дёргаться и обиженно отвернулся. Сиканоин, расценив это, как согласие, слез с него и принялся убираться, оттирая липкий пол. Скара повернул голову в его сторону, наблюдая за ним. Хейзо спокойно закатал рукава и старательно тёр пол. Взгляд аметистовых глаз скользнул по рукам с длинными пальцами, по красивым плечам, спине, копчику и как-то сам остановился на бёдрах и ягодицах. Закончив с уборкой, будущий великий детектив убрал все осколки и скрылся на время в кухне. «Сказитель» нахмурился, посмотрев в потолок.       «Никогда бы не подумал, что этот придурок может быть настолько сильным… Скрутил меня, ещё и навис сверху… Животное! — он злобно фыркнул. — Ещё и красуется передо мной! Стыд вообще потерял! Можно подумать, я прям хочу смотреть на него в такой позе!»       Послышались шаги. Скара взглянул на одноклассника. Тот помог ему сесть, игнорируя злобный бубнёж, и дал ему таблетки и новую чашку с ароматным напитком. «Сказитель» нехотя выпил таблетки, морщась. Горло болело. Однако чай приятно согревал.        — Приторный… Сколько ты туда мёда вылил?! — недовольно буркнул брюнет.        — Секрет, — обладатель вишнёвых волос хитро улыбнулся, прищурив зелёные глаза.       Скарамучча нахмурился ещё сильнее, но чай выпил целиком. Хейзо погладил его по тёмно-синим волосам:        — Умница.        — Я тебе сейчас руки оторву! — Скара гневно сверкнул глазами.        — Ах, как страшно! Господин «Сказитель», — Сиканоин состроил испуганные глазки. — Прошу, не бейте, а то вдруг ручку сломаете! Рисовать не сможете!       «Сказитель» ощутил, как лицо вспыхнуло огнём. Хейзо коснулся его лба и присвистнул:        — Ого, горишь весь! Ложись-ка спать. Сейчас лекарства начнут действовать.       Скара хотел было послать его куда подальше, но стоило его голове коснуться подушки, как тут же провалился в сон. Сиканоин вздохнул с улыбкой, после чего сделал компресс и положил мокрое полотенце на лоб одноклассника. Скарамучча поморщился, замычал, но не проснулся. Будущий великий детектив сидел рядом, рассматривая бледное лицо юноши. Внутри почему-то было неприятно и тяжело, будто кто-то давил на грудную клетку. Интересно, к чему бы это?       Так прошло несколько дней, которые Скара плохо помнил. Ему было плохо, даже очень. Сиканоин постоянно был рядом, менял компрессы, кормил и поил парня. Порой «Сказитель» что-то бормотал в бреду, дрожа. Будущий великий детектив поджал губы. Вновь грудь сдавила неприятная тяжесть. Осторожно коснувшись руки одноклассника, юноша погладил её.       «Ого, а кожа у него на удивление нежная…» — он чуть улыбнулся, сам не зная, почему.       Скара пошевелился, тихо всхлипнув. Хейзо вновь поглаживал руку одноклассника, пытаясь хотя бы так поддержать его. Почему-то эти слёзы отдавались тупой болью в его груди. Наверное, он просто не любил, когда рядом кто-то плакал.       Спустя несколько часов Скарамучча открыл глаза. Перед взором был всё тот же потолок. Рядом послышалось шуршание. Скара повернул голову и увидел Хейзо, который тихо сопел, полусидя-полулежа на полу. Его голова лежала на руках.       «Он что, здесь постоянно был?» — юноша нахмурился, рассматривая одноклассника.       Сиканоин замычал, спрятав лицо в изгибе локтей. «Сказитель» хмыкнул, проведя рукой по вишнёвым волосам. Локоны парня оказались мягкими, густыми и на удивление приятными. Кончики были заметно светлее и напоминали лепестки сакуры. Скара усмехнулся:       «Наивный и доверчивый… Спит у мало знакомого парня. Тоже мне, будущий великий детектив!»       Тут Хейзо зашевелился и приподнял голову, разлепляя глаза. Скарамучча усмехнулся снова: сейчас одноклассник напоминал ребёнка или котёнка.        — О, проснулся! — обладатель вишнёвых волос улыбнулся и коснулся его лба. — Так, уже ни такой горячий. Это хорошо! Сейчас состряпаю тебе ужин!        — Не хозяйничай в моей кухне без разрешения! — возмутился Скарамучча.        — Я уже это делал, так что теперь бесполезно мне запрещать, — Сиканоин показал ему розовый язычок. — К тому же, не тебе же, больному, готовить!       Художник фыркнул на это заявление. Будущий великий детектив усмехнулся и скрылся в кухне. Спустя некоторое время он пришёл к парню с подносом в руках:        — Тадам! Приятного аппетита!        — Какой же ты шумный… — Скарамучча тяжело вздохнул, но стал есть кашу.       Сиканоин улыбнулся, подперев голову кулаком. Бледное лицо художника выглядело красивым. По крайней мере, так почему-то казалось будущему великому детективу. Почему? Он и сам не знал. Так прошла ещё неделя. Хейзо часто приходил к Скаре — приносил задания и рассказывал последние новости. К своему удивлению, «Сказитель» стал ждать его и даже не пытался выгнать, хоть и ворчал постоянно. Сиканоин на все ворчания лишь хихикал. Странно, но ему вдруг стало нравится оставаться у одноклассника. Интересно, к чему бы это?       Незаметно летело время. Приближался выпускной. Скарамучча лишился сна. Сердце колотилось, как бешеное, после каждого пробуждения. Вся спина была мокрая, причём настолько, что майка прилипала сзади. Причиной всего этого был Сиканоин. Чуть ли ни каждую чёртову ночь одноклассник снился парню. Скара прикусил губу. Ладно, если бы Хейзо просто снился, так нет! Этот придурок, как часто называл его брюнет, снился ему в очень интимных обстановках. Во сне они целовались и занимались тем, отчего художник чувствовал злость и дикий стыд. Глядя на общающегося с Казухой, их общим одноклассником, и смеющегося Хейзо, Скара чувствовал странное, непонятное желание подойти и отпечатать на шее, обтянутой чокером, несколько меток, да таких, чтобы их нельзя было скрыть. Странно, но стонущий и умоляющий его о продолжении во снах парень ему дико нравился, хоть и выглядел, как развратная девка из какой-то подворотни. От этого художник чувствовал омерзение — неужели он настолько опустился, что хочет просто взять этого придурка?       «Ладно, скоро выпускной… Всё равно мы пойдём в разные институты. Перестанем общаться, и всё! Всё закончится…» — Скарамучча устало плюхнулся на кровать.       Стоило ему прикрыть глаза, как всё равно ощущал горячие ладони. Художник прикусил губу. Как бы ему продержаться до выпускного?       На выпускном взгляд Скары, к его глубочайшему разочарованию, был прикован к придурку Сиканоину, который широко улыбался, получая несколько грамот. Его пиджак, как обычно, был повязан вокруг талии. Хейзо было всё равно на свой не совсем опрятный вид. Скарамучча невольно усмехнулся:       «Совсем не меняется, идиот».       Уже в караоке, в котором одноклассники праздновали выпускной, будущий великий детектив решил попробовать впервые алкоголь. Скара фыркнул, наблюдая, как он морщился, высовывая язык. Хейзо отодвинул стакан в сторону:        — Бе, гадость какая-то!        — Слабак, — усмехнулся Скарамучча.        — Ты сам-то ещё ни разу не выпил!        — Я такую дешёвку пить и не собираюсь!        — Тогда скидываемся! Или страшно?        — Пытаешься взять меня «на слабо»?        — Неужели испугался, что я обставлю тебя?        — Хм, вот ещё! Ты уснёшь быстрее, чем я допью!        — Тогда спорим?        — На что?        — Хм-м-м, на поцелуй!        — Чего?!        — А что, целоваться ты тоже не умеешь? Пф, а ты, оказывается, неженка и смущажка, Муччи!        — Ах, ты..! Ладно, только не жалуйся потом!        — Это мои слова!       Они пили много и долго. «Сказитель» совсем не помнил, как они с Хейзо оказались у него дома, в какой момент начали целоваться и рухнули в кровать. Сиканоин шумно дышал в поцелуй, тихо постанывая. Одежда с треском была снята с разгоряченных тел. Скара припадал губами к неожиданно чувствительной шее, выбивая из уже бывшего одноклассника новые стоны. Голова была в какой-то дымке. Хотелось касаться, касаться и касаться внезапно гладкой кожи, оставлять на ней метки. Сиканоин бессовестно тёрся о изящное, точно кукольное, тело, поскуливал и постанывал. Ему было хорошо, даже слишком хорошо.       От первого толчка его словно ударило током, так же резко, быстро и больно. Обжигающие слезинки покатились по щекам. Тонкие пальцы с короткими ногтями царапали бёдра. Сухие губы касались мокрых щёк, словно извиняясь за резкость. Второй толчок, третий и четвертый… Крепкие ноги обвились вокруг талии. Боль отступала. Становилось хорошо, очень хорошо. Когда их накрыл оргазм? Что они делали потом? Молодые люди не помнили. Помнили только, что, наверное, впервые в жизни им было очень хорошо.       Утром Сиканоин проснулся от удара подушкой. Скарамучча буквально вытолкнул его из квартиры, выкинув вещи следом.        — Лучше бы чаем напоил… — пробормотал Хейзо, поднимая одежду.       Внутри образовался ком, будто душащий его. Что это? Тошнота или..?       С этого момента они не виделись. Прошло пять месяцев. Как бы ни старался Скарамучча, выжечь Сиканоина и совместно проведённую ночь из памяти не выходило. Даже в рисунках угадывались знакомые черты. Художник в ярости скомкал очередной набросок и кинул его уже в заполненное до краёв ведро.       «Почему он преследует меня?!» — он вцепился в тёмно-синие волосы тонкими пальцами.       Липкое, мерзкое чувство поднималось изнутри, отчего живот неприятно скручивало. Парень уже подумывал уехать из города, чтобы заглушить неприятные воспоминания, но почему-то каждый раз откладывал подачу документов. Настроение ещё больше портил Казуха, который мягко, но настойчиво просил Скару поговорить с Хейзо. Кроме того, однажды он предположил:        — Возможно, ты просто привязался к нему?       Это абсурдное, как казалось художнику, предположение не выходило из головы. Скарамучча прикусил губу. От этого ему было не по себе. Порой даже казалось, что он сходил с ума.       В один день Каэдехара снова заглянул к бывшему однокласснику. Скара, не выспавшийся и раздражённый ещё больше, чем обычно, скрестил руки на груди:        — Что на этот раз?        — Просто решил навестить тебя, — Казуха мягко улыбнулся и «проплыл» в кухню. — Как никак, ещё недавно учились вместе!        — Лучше бы со своим мохнатым дружком общался… — проворчал Скарамучча, но пошёл за парнем в кухню.       Какое-то время они сидели в кухне, пили чай и общались о разных вещах. «Сказитель» даже расслабился со временем, хоть и ворчал о том, что Каэдехара заварил ему чай. Незаметно текли часы. В один момент Казуха, якобы невзначай, перед самым своим уходом, произнёс:        — Я ещё загляну к Хейзо. Слышал, он собирается уезжать в другой город.       Скарамучча вздрогнул. В этот момент внутри что-то разбилось. Стало так тихо, словно тишину можно было потрогать. Несколько дней для художника пролетели, как один миг. Скара вдруг потерял аппетит и вдохновение. Раньше он мог постоянно рисовать Сиканоина, а теперь ничего не выходило. Художник просто бездумно листал сообщения. В один момент его палец соскользнул и нажал на диалог с Сиканоином. «Не забудь, пять ложек мёда!»: гласило одно из сообщений. «Муччи, смотри, какое кафе я нашёл! Давай сходим как-нибудь туда?»: высветилось второе. Скарамучча усмехнулся, ощутив одинокую слезинку по щеке:       «Вот же надоедливый…»       Поздним вечером он позвонил Казухе, чтобы узнать, где сейчас можно найти будущего великого детектива. Каэдехара на это ответил:        — Мы завтра собираемся встретиться у его дома, в семь. У него поезд в десять.        — В смысле?!        — Ну, я же говорил, что он собирается уехать…        — Вот чёрт! Я перезвоню!       Как оделся, как выскочил на улицу, художник не понял. Как вообще добрался до квартиры бывшего одноклассника, тоже. Не обращая внимания ни на что, Скара колотил в дверь и звонил в звонок. Послышался щелчок.        — Я сейчас кому-то зубы выбью! — растрепанный, злой, как чёрт, Хейзо открыл дверь. — Совсем уже..?! Муччи? Что ты здесь делаешь?        — Нам надо поговорить, — на одном дыхании выдал Скарамучча.        — О чём? — будущий великий детектив оперся о дверной косяк, скрестив руки на обнажённой груди.        — Я… — художник сглотнул ком в горле.       Слова путались в голове. Что ему сказать? С чего начать? Хейзо нахмурился сильнее:        — Так, понятно. Я спать.        — Стой! — «Сказитель» схватил его за руку. — Я… Ты… Чёрт! — резко дёрнув на себя, поцеловал его.       Сиканоин дёрнулся, а потом оттолкнул парня от себя. В его глазах отразились страх и… Боль? Скара вздрогнул. Ему был очень хорошо знаком этот взгляд, взгляд человека, который боялся кому-то довериться. Дверь перед ним с громким хлопком закрылась. Художник коснулся её дрожащей рукой. Горячие слёзы вдруг побежали по щекам. Казалось, что в одно мгновение рухнуло всё. Скара опустился на колени, практически сворачиваясь калачиком. Сколько времени он провёл в этом состоянии? Неизвестно. Однако юноша чувствовал, как замёрз, а конечности затекли.       «Что я делаю..?» — он горько усмехнулся.       Внезапно открылась дверь, и художник едва ли не рухнул в коридор. Хейзо уже был одет в шорты и майку. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза и молчали. Скара поднялся, открыл было рот, но Сиканоин его опередил:        — Поставлю чайник. Самый горький, я помню.       Брюнет растерянно кивнул. Неужели у него появился шанс?       Двое парней даже не догадывались, что тем временем их общий друг с улыбкой смотрел на фотографии, сделанные почти год назад. Остановившись на одной из них, Казуха тихо рассмеялся:        — Совсем как дети!        — Думаешь, у них всё будет хорошо? — раздался голос рядом.        — Я уверен, — Каэдехара с улыбкой прикрыл глаза, чувствуя невесомый поцелуй в висок. — Ты же знаешь, Хейзо не остановится перед «интересным делом».        — Это уж точно… — сухие губы коснулись его щеки.       Казуха улыбнулся чуть шире. За окном начинало рассветать. Воспользуются ли два упрямца неожиданным шансом? Что ж, жизнь покажет, а пока можно начать с кружки ароматного чая, верно?