их близость

Нил, который хоть и не всегда, но сдержан, совсем не ожидал от себя того, что в постели он будет максимально чувственным и уязвимым к касаниям. Он совсем не ожидал, что собственный голос будет срываться в короткие, тихие стоны, что с каждым толчком становиться всё громче и громче. Он и подумать не мог, что его тело на горячие и интимные прикосновения будет отзываться лёгкой дрожью, извиваться, а сознание жаждать большего. Кто бы мог подумать, что этот гребаный Эндрю Миньярд будет заставлять его млеть и умолять о большем? Нилу даже немного стыдно за эту излишнюю чувственность и покорность. Как же так получается, что темпераментный и упрямый Джостен в постели слушается беспрекословно и выполняет всё, что скажет ему Миньярд? Эти мысли огнем обжигали его щеки, заставляли тело гореть и хотеть это чувствовать снова и снова. Эндрю и вовсе не думал не то что бы об интимной жизни, а и просто об отношениях. Но появление в его жизни рыжеволосой проблемы перевернуло уже столь привычный и устоялый мир Миньярда, придавая ему новых очертаний и строя нечто иное, чего он никогда не чувствовал истинно и по-настоящему. Он понял, что всё бесповоротно изменилось, только тогда, когда его руки касались бёдер Джостена, запоминая каждый шрам на теле и принося тому сумасшедшее удовольствие. Эндрю не успел и глазом моргнуть, когда все границы между ними распались на невидимые невооружённому глазу атомы, когда они стали опасно близки… Он не понимал и никогда не поймет, как Нил сумел настолько глубоко забраться в его сердце и воссоздать все те чувства, от которых он давным-давно отрёкся. Эндрю сразу дал понять, что именно он будет вести. Нил, к удивлению, легко и быстро принял этот факт. Эндрю всегда был аккуратен и внимателен. И это настолько контрастировало с его привычным образом, что Джостен каждый раз восхищался и изумлялся одновременно. Миньярд беспокоился, следил за тем, чтобы ему было хорошо. Он вздрагивал от каждого вздоха, боясь расслышать в них что-то похожее на боль. Но всё было хорошо. И эта мысль звенела в голове Эндрю каждый раз, навязчиво и громко, но для того это служило успокоением и словно какой-то мантрой, в которые он, кстати, никогда особо не верил. Как же так получилось, что всегда грубый и едкий Эндрю Миньярд оказался таким внимательным и нежным в постели? Не то чтобы для него самого это неожиданно, но другие бы удивились, услышав сей интересный факт. Однако их двоих это не волнует. Безусловно, настолько дикие перемены в их привычных шаблонах будоражат и подвергаются размышлениям, но не тогда, когда их тела соприкасаются, когда они ближе к друг другу как никогда. И речь даже не о физической близости. Эндрю и Нил полностью доверились друг другу. Это пугает их обоих, но в то же время заставляет сердце биться значительно чаще.