Колодец дерьма

Я уверяю, что нижеизложенные события не являются сном или галлюцинациями — в тот момент я был полностью в своем уме и видел все наяву, своими собственными глазами. Это не чья-либо выдумка, и не моя тем более. Это видел не один лишь я. Тогда со мной находились мой дед, дядька Артем, Петр Петрович, Зинаида Михайловна, и еще каких-то два человека, имена которых я не запомнил, но их последние крики все еще периодически отбивались эхом в моих ушах. Понятия не имею, как мне с дедом удалось спастись, и почему это «нечто» исчезло так же внезапно, как появилось, однако я дал себе слово больше никогда не посещать Киров, хоть это и город моего детства. История эта на самом деле противна. Поэтому я и решил изложить ее в тексте, чтобы воспоминания с того дня перестали больше меня тревожить. Узнал я об этом методе от одногруппника. Мы вместе проходили практику в одном городе: я — в Октябрьском районе, в слободе Малые Ряби, где как раз живет мой дед; а одногруппник — в противоположной стороне, в Нововятском. Цель нашей практики было изучение фольклора, и для этого я и приехал, или даже сказать вернулся к деду, поскольку он знал много подходящих для меня историй. Он и раньше рассказывал всякое, когда мы с семьей еще жили с ним, но тогда я не понимал смысла его рассказов, да и я, честно говоря, не был заинтересован в этом. Но жизнь моя поменялась: и не только тогда, когда у меня наступила нужда снова узнать о дедовых историях, а и после того жуткого события, в которое нас угораздило попасть. За несколько дней до того, как я должен был наведаться в Малые Ряби, дед рассказал, что в округе стали будто бы появляться колодцы неизвестного происхождения. Причем появлялись они только ночью, а днем якобы исчезали. Конечно же, я воспринял это как одну из историй далеких предков, но позже я увидел новость, где говорилось, что в один из таких колодцев упала собака. Самое примечательное, что Куся — дедова собака — исчезла тогда же. Она любила сбегать, как объяснял дед, но всегда возвращалась. И тут взяла и не пришла обратно. Все это глупости, подумал я тогда: тело упавшей собаки не нашли, поэтому нет доказательств того, что это была Куся. Да и в целом вся эта история выглядела как какой-то взброс непонятно от кого. Я также не верил и в существование подозрительных колодцев. Не поверил даже в фотографию, которая была прикреплена в статью, из которой я и узнавал всю историю. Однако дед волновался за Кусю и до ночи искал ее. Затем он и сам подтвердил, что видел колодцы. Тогда-то я заинтересовался ими и тоже захотел найти Кусю. На тот момент, когда я уже приехал к деду, сообщалось, что из округа исчезло как минимум три человека. Люди боялись выходить по вечерам на улицу, ведь не хотели ненароком упасть. Они были уверены, что исчезновения связаны с появлением колодцев, в которых, вероятно, пропали люди. Что интересно, некоторые колодцы стояли даже днем: одни люди огородили, другие накрыли. Но, проходя по местной тропе, я также замечал и вполне нетронутые, и, что странно, из них исходил ужасный смрад испражнений. Когда я сказал об этом деду, тот ответил, что на самом деле никто не знает, что находится в тех ямах. Никто не решался исследовать их. Кроме того, если днем заглянуть вглубь, все равно ничего не было видно — лишь одна бездонная чернота. Мы целый день обхаживали слободу, но собаку так и не нашли. Всю дорогу нам встречались колодцы: словно грибов после дождя, их появлялось больше и больше. В воздухе витала вонь, и с каждым разом она сгущалась так сильно, что я едва перенес ее. Дед мой был более стойкий, но и на его лице выражалось омерзение от запаха. Вернулись мы до заката. На следующий день зловоние усилилось. Если раньше оно ощущалось лишь около своего источника, то бишь колодца, то теперь запах распространялся на несколько метров от основной точки. Это мы поняли тогда, когда обнаружили один колодец на огороде. Но дед переживал ни сколько из-за него, сколько из-за картошки, которую вот-вот надо было бы выкапывать, однако никто — ни я, ни дед — не хотели подходить ближе к проклятому углублению. Наши поиски Куси продолжались, но безрезультатно. Я говорил, что упавшая в колодец собака и есть наша Куся, но дед не желал сдаваться и почему-то уверенно твердил, что она жива. Ям появлялось все больше, а смрад витал уже на каждом углу. Никто не ходил по улицам — все прятались. А этой ночью исчезло уже шесть человек, что мы узнали с утренних новостей. Жители начинали паниковать и понемногу покидать слободу. Мы же не знали, как поступить. Дед все думал о Кусе. Если уходить, то только с ней, но надежда найти собаку угасала с каждым днем. И вдруг к нам — мы совсем не ожидали — пришел дядька Артем. Это старый дедов друг, живущий недалеко. Обычно он спокоен и уравновешен, но тут он выглядел переполошенным и испуганным. Он твердил, что видел ночью нечто не поддающееся уму — будто с наступлением ночи один из колодцев расширился, а из него доносилось странное журчание. Мы же ничего подобного от своей ямы не слышали, но когда проверили, действительно заметили что-то похожее на всплеск. Однако трепет перед неизвестностью, перед нечто необъяснимым не позволил нам проверить, и мы просто накрыли ее доской. Как-то я спросил деда, упоминалось ли в фольклорных историях нечто похожее на появление этих колодцев; возможно ли, что подобное имело место быть раньше, и люди передали бы это знание нам. Уж не знаю, почему у меня появился этот вопрос в голове: наверное, я просто был шокирован неким сверхъестественным происхождением этого мрачного явления. Дед отрицающе махнул головой, но знал людей, которым могло быть известно больше ему. Тогда-то мы пошли к Петру Петровичу и Зинаиде Михайловне. Они оба были пенсионерами, но раньше занимались историей, в том числе изучением фольклористики. Пожилой паре, к сожалению, также не было известно ничего, но Петр Петрович утверждал лишь одно: что все колодцы — ни что иное, как проявление аномалии, внеземной силы. Конечно, со стороны это звучало безосновательно и наивно, но никто не понимал природу колодцев, никто не мог объяснить ее, согласно с известными нам законами мироздания. Тогда-то Петр Петрович сообщил, что решился исследовать их, поскольку других вариантов не было. Если ничего не делать, всю слободу просто накроют ковром вонючие ямы, и тогда бежать будет некуда. Более того, вдруг колодцы разрастутся дальше по городу? Нам с дедом было жутковато, но мы согласились помочь. Дед не хотел покидать Малые Ряби: здесь огород и прожитые года, а еще он не бросал мысль найти Кусю. Ведь все возможно: вдруг она найдется как раз тогда, когда колодцы исчезнут. Вдруг она сбежала боясь или предчувствуя эти злобные ямы. И вот собрались мы командой: я, дед, Петр Петрович, Зинаида Михайловна (и не боялась же она), а еще дядька Артем, который привел к нам двух бесстрашных смельчаков. Исследовать мы решили колодец у нас на огороде. Сначала пытались посветить вовнутрь фонариками, но совершенно ничего не увидели на дне — свет попросту растворялся. Потом покидали туда горящих спичек — в определенный момент они гасли, когда долетали до какой-то определенной глубины. Дядька Артем упоминал, да и мы сами слышали, что из колодца доносилось бульканье, и, к слову, после спичек эти не самые приятные звуки усиливались, будто на дне что-то варилось и кипело. Воняло все так же отвратно, а с журчанием неизвестной жидкости противный запах лишь усиливался; я то и дело прикрывал нос ладонью, но других компаньонов будто не волновало подобное. Самый смелый из нас, Петр Петрович, решил спуститься вглубь, но диаметр колодца был маловат для его тела. Тогда мы схватили лопаты и попытались увеличить яму. И тут снова проявилась неземная природа этой мистической ямы. Края ее попросту не поддавались рыхлению, лезвия лопат только притупились, как будто мы стучали по камню. Тогда мы кололи кирками, бурили бурами, стучали кувалдой, пытались даже взорвать динамитом — у дядьки Артема, оказывается, было много взрывчатки, но я не интересовался откуда она. Но никакие способы не разрушили наш колодец, и нам только осталось дождаться вечера, когда он расширится. Наконец, опустились сумерки, а на небосводе засветила луна и зажглись звезды. Наша команда вновь собралась возле ямы, и что же там происходило! Булькало так громко, будто на дне варили суп из экскрементов. Я по возможности задерживал дыхание, чтобы не нюхать эту гадость, но это было сложно. Компаньоны тоже не смогли уже сдерживать отвращение: они сжимали ноздри и кривили лица, — но Петр Петрович все еще был преисполнен решимости спуститься в это адское вместилище. Мы расставили фонари и лампы вокруг колодца. Диаметр его, к слову, увеличился так, что все грядки с картошкой были поглощены этой мерзкой темной пустошью. Дед очень грустил за овощами, которыми он так тщательно выращивал, но я напомнил ему, что перед нами сейчас находилось нечто более страшное, чем исчезнувший картофель. А Петр Петрович тем временем уже сунул в яму лестницу, приказав двум смельчакам держать ее, а сам полез вниз, в злобную неизвестность. И вдруг из колодца послышался звук. Это не было очередным бульканьем. Горловой рокот не от мира сего отвратительной вибрацией прошелся по мне, и я почувствовал дрожь. Я желал убежать, но мои ноги налились свинцом. То, что я видел и слышал дальше, — не игра воображения и не преувеличение, насланное мне чувством страха. Мои глаза видели реальность — не фантазию. Из ямы с плеском выскользнуло черное щупальце из дерьма. Дурной запах ударил по мне с новой силой. Меня выворачивали изнутри: казалось, что нутро мое набито пометом всех сортиров мира, а рот был наполнен мочой и гнилью. Смрад пропитал тело и одежду, словно я окунался в испражнения выгребной ямы. Все вокруг было мерзким, отвратительным. Меня рвало так сильно, что потом мучался от обезвоживания, но я еще долго отказывался пить воду — мне все время чудилось, что я пил животные выделения. Голова кружилась ни то кругом, ни то спиралью, и следующие несколько часов я был без сознания. Перед отключкой до меня доносились вопли знакомых голосов и рев чудовищного нечто. Последний нечеловеческий стон издал Петр Петрович, за ним последовали короткие, но раздирающие душу крики двух смельчаков. Голоса Зинаиды Михайловны и дядьки Артема я не помню, но на месте происшествия обнаружились клочки их одежды. Мы с дедом очнулись там же, на огороде, на грядках с картошкой, только без самой картошки. Меня ослепляли солнечные лучи. Колодец исчез, а на его месте простирались лужи блевотины — по крайней мере, это стало ясно из запаха. Кроме нас двоих, больше никто не выжил. Эта кошмарная ночь еще долго маячила перед моими глазами. До сих пор меня охватывает удивление, как мне удалось сохранить рассудок. Дед-то мой, похоже, видел больше, но он напрочь отказался рассказывать о своем опыте. Поведение его малость изменилось: он стал отрешенным и нелюдимым. Мне казалось, что такими темпами воспоминания о пережитом лишь сильнее сломят его, но он только и твердил, что продолжит искать Кусю, а теперь еще и дядьку Артема, Петр Петровича, Зинаиду Михайловну и двух смельчаков, поскольку главное препятствие исчезло. В самом деле, после этого ночного ужаса все колодцы словно испарились — от них не осталось и следа. Никто так и не смог понять их происхождения. К сожалению, это не вернуло всех пропавших людей. Наши компаньоны попросту стали пополнением этого списка. Я был уверен, что все это дело рук той твари, но дед ничего не отвечал. Я просил рассказать его больше. Перед моим отъездом я поговорил с дедом в последний раз. Зная, что многие тайны останутся мне не известны, дед, должно быть, решился поделиться хоть и немногим, но, по его мнению, важным замечанием. Под светом фонарей ему удалось четче разглядеть природу мерзопакостного щупальца. Это была скорее груда, покрытая слоями всякого дерьма, мочи, блевотины и гнили. И во всей этой мерзкой, отвратительной жиже ползало, как деду показалось, нечто инородное, нечто твердое. Из-за нагромождения зловонных испражнений невозможно было понять, являлось ли оно частями тела монстра или же каким-то мусором. Однако всего лишь на миг, всего на пару секунд его глаза мельком заметили скрученное тельце маленькой собаки.