You and I will end up as one

      Джейка раздражало все вокруг. Раздражали всякие придурки, нарушающие правила, раздражал противный голос навигатора, раздражали дворники, которые вообще-то помогали ему увидеть хоть что-то сквозь стену холодного дождя. Но больше всего его раздражало чувство неопределенности — Джейк не понимал, чем закончится его поездка и добьется ли он того, за чем ехал. Вообще-то айдол всегда был на взводе, стоило ему сесть на водительское место и увидеть перед собой руль, однако сегодня его нервы были на пределе еще больше, чем обычно. Он не знал, кого проклинал в этот момент больше — себя, который бездумно влюбился в подростка, этого самого подростка с его невыносимо милой улыбкой или Мелиссу, которая мало того, что подсунула ему сотрудника, так еще и спокойно дала адрес, который тот указал в строке «Основные контакты». Экран телефона оповестил хозяина о новом уведомлении, и Джейк, оставив на руле одну руку, потянулся за гаджетом, освобождая его от специального крепления на лобовом стекле. parksunghoon: Я все еще не понимаю, почему ты отшил меня до самого вечера на сегодня. Джейк артистично закатил глаза. sweet.yun: Да ты просто надоел мне, ищу нового молоденького сотрудника parksunghoon: О нет, в чем я ошибся? :( sweet.yun: Хочу еще моложе))) parksunghoon: Шим Джеюн, ты мерзкий. sweet.yun: [1 фотография] sweet.yun: Правда? Мне так не кажется :) С довольной улыбкой на лице Джеюн снова закрепил телефон и то и дело бросал взгляд на него. Сонхун не отвечал достаточно долго, чтобы Шим уже успел подъехать к нужному ему дому и припарковать машину. Нажав на кнопку на ключе от сигнализации, айдол открыл чат. Его встретило достаточно милое селфи, на котором он игриво показывал язык и прищуривался одним глазом, а также надпись «прочитано». Что ж, эффект он явно произвел, осталось понять какой. Но сейчас Шим убрал телефон в задний карман широких джинсов и, тяжело вздохнув и напоследок поправив ладонью промокшие под дождем выбившиеся пряди, поднялся на крыльцо симпатичного небольшого домика. Время после звонка в дверь тянулось, как противная дешевая жевательная резинка, ноги парня то и дело норовили развернуть ватное тело и броситься в салон машины, уехать подальше, отменить все эти глупости. Наконец, дверь медленно приоткрылась, из-за нее аккуратно выглянула женщина. — Чем могу помочь? Все отрепетированные до этого слова спрятались где-то в районе грудной клетки и отказывались показываться на свет. Он ожидал чего угодно, прокрутил у себя в голове миллиард сценариев, но вот он здесь, и все они полетели «трехочковым броском» в мусорную урну. — Молодой человек?.. Из транса его вывело несколько холодных капель, пробравшихся под ткань теплой толстовки и радостно выписывающих дорожки по его спине. — Э-э… Да. Извините! Меня зовут Шим Джеюн, я… я работаю с Вашим сыном, — айдол вежливо поклонился, краем глаза заметив, как на лице хозяйки дома выступают прикрытые до этого морщины, выдающие усталость, что собиралась несколько лет. Она молчала и лишь разглядывала что-то в нем, чего, вероятно, он не мог бы увидеть сам. Джеюн чувствовал, как его одежда холодом прилипает к коже — дождь был косым и доставал несчастного парня даже под козырьком. — Могу ли я войти? Я бы хотел поговорить с Вами. — М? А, да-да, — женщина вышла из транса и сделала приглашающий жест рукой, прикрывая дверь за вошедшим внутрь Шимом. — Вы можете повесить пока куртку поближе к обогревателю, она хоть немного подсохнет. И обувь оставьте там же. — Большое Вам спасибо! Чуть не уронив вешалку на себя, Джеюн справился таки с чужими крючками и полками и прошел за женщиной в небольшую, но от того еще более уютную кухоньку. Здесь все стояло, как по линейке: каждая баночка была подписана и стояла ровно, каждое кухонное полотенце висело выправленное на собственном крючке, все находилось в абсолютной чистоте. Джейк усмехнулся собственным воспоминаниям и на миг услышал уже знакомый запах свежести. Он перевел взгляд на сидящую за столом женщину. Она была значительно ниже его, наверно, даже самого Сонхуна, отчего среди всех этих баночек и текстиля походила на волшебную фею из сказки. Над верхней губой и на шее расположилось несколько небольших точек-родинок, темные волосы были заделаны в слабый хвост, из которого уже выбилось несколько непослушных прядей. Она взглядом указала Джеюну на кружку напротив себя, и тот сел на стул, украшенный мягким чехлом ручной работы. — Ох, как мягко! Это Вы сделали? — Что? Да, да, я сама сшила эти чехлы. Не без помощи моей дочки, конечно, — хозяйка дома заговорила куда приветливее и взглянула гостю прямо в глаза. — Скажите… Вы правда работаете с моим Сонхуном? — Ну-у-у… Можно и так сказать. — Извините, напомните, как я могу к Вам обращаться? — Шим Джеюн. — Джеюн, пожалуйста, расскажите, как он сейчас живет. Скажите, кем работает, нравится ли ему, есть ли у него там близкие, — тараторила она, бегая взволнованным взглядом по лицу айдола. — Не волнуйтесь, — Джейк одарил женщину широкой улыбкой. — Он неплохо справляется. Сразу после переезда нашел работу в крупной компании и теперь все свое время посвящает этому делу. Сонхун моложе других сотрудников, но благодаря собственным стараниям добивается более качественного результата, чем некоторые из них. — Крупная компания… — женщина вздохнула с восхищением. — Ох, Сонхун-и, ты всегда был таким умным мальчиком. Хорошо ли он живет в собственной квартире? Кушает ли? — Мы не… не настолько близки. Честно говоря, я не знаю, что он делает в свое свободное время. Но мы проводим вместе весь его рабочий день, и ест он исправно. Хоть иногда и предпочитает нормальной еде кексики и торт, — Джеюн притворно скривился. — О Боже! Знаете, — она тепло улыбнулась гостю, — в детстве он заявил мне, что садится на сахарную диету и будет питаться одними конфетами и пирожными, а когда вырастет, откроет свою кондитерскую фабрику и будет там есть и проживет в ее стенах вечность. Когда я ему сказала, что он в таком случае будет сам выглядеть, как тортик, Сонхун-и упер руки в бока и гордо мне высказал: «Толстый, зато счастливый!». Айдол чувствовал, как по венам протекает смертельная доза нежности, заставляющая его сердце совершать попытки побега из грудной клетки. Он, переполненный теплом к одному единственному человеку, обнял себя руками и погладил пальцами по плечам, представляя на себе совсем чужие руки. Возвращаясь из собственных мечтаний о «сладком», Шим столкнулся с изучающим его взглядом. — Джеюн, скажите, Вы с Сонхун-и друзья? — Я… да, мы успели сдружиться за это время. — Тогда, наверно, Вы знаете, что мой сын… Он не просто так переехал, — женщина перевела полный печали взгляд на окно. Джейк мог поклясться, что увидел блеск на ее щеке. — Сонхун рассказывал мне. Честно говоря, я как раз приехал к Вам с просьбой, так что, если Вы позволите… — Конечно-конечно, рассказывай, что такое, — она наскоро вытерла тыльной стороной ладони щеки и вновь взглянула на него. — Я бы хотел… Хотел бы кое-что попробовать. Сонхун упоминал, что его любимые в то время коньки могли остаться у Вас. Скажите, Вы ведь сохранили их? Женщина громко вздохнула, прикрывая рот рукой. После чего засуетилась и, чуть не уронив чайную чашку, поднялась со своего места и направилась к лестнице на второй этаж. Шим, не проронив ни слова, последовал за ней. Пока айдол поднимался по ступенькам, хозяйка дома уже шустро проскользнула в одну из комнат и с грохотом переворачивала жертву в лице старенького шкафа. Джейк ожидал в коридоре и терпеливо перекатывался с носков на пятки, когда услышал шевеление из комнаты сбоку. Он медленно перевел взгляд на источник шума и увидел два больших, немного выпученных глаза, наблюдавших за ним из-за еле-еле приоткрытой двери. Маленький обладатель длинных темных хвостиков, украшенных ярко-розовой и зеленой резинками, помахал ему испачканной чернилами ладошкой. Джейк аккуратно улыбнулся уголками губ и, заговорщически оглядевшись, помахал одними пальцами в ответ. Из-за импровизированного деревянного щита послышалось девчачье хихиканье. — Как тебя зовут? — девочка буквально шептала, заставляя Шима немного нагнуться, чтобы услышать ее. — Тебе сказать мое настоящее имя? — У тебя есть ненастоящее? Ты что, от кого-то скрываешься? Ты спецагент? — малышка почти вся высунулась в проход, в ее глазах горел восторг. — Ну почти. Но, если ты обещаешь никому не рассказывать, я скажу тебе, как меня зовут на самом деле. — Обещаю! Обещаю! Айдол рассмеялся, наблюдая за тем, как девочка окончательно распахнула дверь и сделала нетерпеливый шаг ему навстречу. — Что ж, меня зовут Джейк. Она раскрыла рот в изумлении, после чего приняла максимально серьезный вид и протараторила: — Я буду держать это в тайне и никому не расскажу! Хм… А Хун-и можно? — Хун-и?.. А! Нет, ему точно нельзя! Это секретный секрет, — Джейк подставил указательный палец к сомкнутым губам. — Поняла. А меня зовут Йеджи. Мама! Женщина показалась из комнаты, поднимая над собой, как трофей, черный спортивный мешок. Она радостно улыбалась Джеюну, ее и до этого растрепанный хвостик совсем потерял форму — резинка сползла на самые кончики волос, на шее выступили капельки пота от старательных поисков. — Это они. Его самые любимые, — хозяйка взглянула на находку с особой любовью. — Шим Джеюн. — Да? — Я не спрашиваю, зачем они Вам понадобились, но… Если это поможет моему сыну улыбаться, я отдам их беспрекословно. — Именно за этим я здесь. — А ты что? Дружишь с Хун-и? — девочка уже бесстрашно стояла рядом с ним, дергая гостя за рукав. — Да, мы много времени проводим вместе. Йеджи взвизгнула и ураганом унеслась обратно в комнату, переворачивая все на своем пути. Джеюн представил, что может произойти с домом, если эти две дамы начнут что-то искать одновременно, и попросил у Вселенной отправить его в этот момент как можно дальше от эпицентра этой трагедии. — Ты должен ему это передать! — девочка настойчиво пыталась что-то всунуть ему в руки. Шим аккуратно взял вещицу, которая оказалась связанной птичкой — пингвином. В некоторых местах торчали черные нитки, а глаза-бусинки были пришиты на разной высоте, что придавало игрушке особый шарм. Было видно, что автор усердно корпел над своим творением и вложил в него всю свою детскую любовь. Джейк надул губы и посмотрел на Йеджи. — А у меня когда-нибудь будет своя птичка? — Но ты не похож на птичку… Вот Хун-и абсолютно точный пингвин! — А на кого же я тогда похож? — Хм… — она, прищурившись, осмотрела его с ног до головы. — Знаю! Ты щеночек! Лабрадор, пушистый такой, беленький. Айдол выпучил глаза и вытянул губы в тонкую полоску. — Значит, Сонхун милая птичка, а я… собака? — Милая собака! — Ладно. Тогда я хочу вязаного щенка, — парень сложил руки на груди и вздернул подбородок. — Это сложнее, чем птичка. У него четыре ноги. Но я попробую! Ты ведь приедешь еще? — Э-э… — Джеюн взглянул на женщину, которая все это время с заботой во взгляде смотрела на размышляющих детей. Он ободряюще улыбнулся ей. — Надеюсь, Сонхун когда-нибудь позовет меня в гости.       Стройный силуэт уже топтался у подъезда, когда Джейк подъехал к знакомой высотке. Он опустил стекло и задорно выкрикнул: — Молодой человек, Вас подвезти? — О Боже, не ори на весь двор, — ответил ему сотрудник, быстро оказавшись у водительской двери и пытаясь затолкнуть высунувшегося из окна Джеюна. — Тогда залезай поскорее, сладкий, — айдол подмигнул ему и закрыл окно. — Ты всегда такой шумный? — Сонхун медленно сел на пассажирское сиденье, тут же пристегнулся и взглянул на водителя. — Стоп. Ты же говорил, что ненавидишь вождение и готов выброситься из окна, если тебе придется сесть за руль. — А я по-твоему что сейчас пытался сделать? Мне просто ты помешал, я отвлекся на твою красоту. — О Боже, Дже-ейк… Куда едем? Внеплановая тренировка? Репетиция? — Фу. Тебе самому еще не надоело мотаться на них? Они же все о-ди-на-ко-вы-е, — Шим, соблюдая все правила и внимательно осматриваясь, оценивая ситуацию на дороге, вырулил из дворовой территории и набрал скорость на прямой. — Ну, если бы я занимался этим три года, как ты, то… Нет, мне бы не надоело. Это же так классно! — Сонхун-а, ты так отзываешься, будто хотел бы этим всем заниматься. — А почему нет? Если б жизнь дала мне шанс, я бы точно стал айдолом. — Что? — Что-о? Дух захватывает одна лишь мысль об этом, — Сонхун откинулся на спинку и поудобнее устроился в кресле, вытянув ноги. — Когда ты говорил, что бросил катание, потому что душа хотела другого, ты имел ввиду…? — Ага. Пение и танцы. Хотя, не скрою, второе для меня пока как-то приятнее. — Не думаю, что… — Та-ак. Вот сейчас остановись. Нет, правда, Джейк, даже не начинай. Не понимаю, почему твое лицо сразу стало таким недовольным. Ты же сам айдол, и я вижу, как ты получаешь от этого удовольствие. — Не долго мне осталось быть айдолом, — Джеюн усмехнулся, слишком резко перестраиваясь на другую полосу. — Контракт заканчивается через три года, что-то около того. — Ты из-за этого так злишься? Да ладно тебе, это же частый опыт, когда компания продлевает контракт со своими артистами. Вы с парнями держите планку, остаетесь на высоком уровне и все такое. Не думаю, что с вашей популярностью вас так быстро попрут. — Разве я говорил, что хочу продлевать контракт? — Что? — Мы почти приехали. Завяжи-ка глаза, а то вдруг вылезать из машины откажешься, — пытающийся остыть Джеюн протянул младшему черную бандану. — О чем ты? — Боже, Сонхун-а, просто натягивай уже эту сраную бандану. Сотрудник взглянул на напряженного Джейка и, приняв решение больше не спорить, молча повязал бандану, натянув ее на глаза. Шим проверил, видит ли он что-либо через нее, мысленно предполагая, сколько им осталось ехать. Через пару поворотов айдол припарковал машину и, придерживая Пака за предплечье, помог ему выйти из машины. — Подожди, я сейчас, — Джеюн захватил из багажника спортивный мешок, нащупал в кармане объемной толстовки игрушку и, подхватив нелепо вертевшего головой все это время Сонхуна, направился ко входу. Он постарался делать все как можно более тихо, так, чтобы Сонхун не осознал все слишком рано. Шим посадил сотрудника на деревянную скамейку, сел сам и поставил мешок себе под ноги. — Что ты ощущаешь? — Мне… прохладно. Мы снова вышли на улицу? — М-м-м, нет. Мы в здании. — Постой. Я чувствую запах, он такой… знакомый. Черт тебя возьми, Джейк! — Сонхун сорвал с глаз бандану и уставился на представший перед ним каток. Яркие лампы, освещающие такое огромное пространство белым светом, ослепили его. Прищурившись, Пак разглядел обклеившие стены баннеры с фотографиями известных фигуристов и хоккеистов, небольшую трибуну, идеально залитый, свежий лед. Какое-то странное ощущение из прошлого ворвалось в сердце и кололо иголками все нутро. Ладони тут же вспотели, отдаваясь легкой дрожи, что нашла свое начало в кончиках пальцев и уже успела пересчитать каждый позвонок. Пересохшие губы молили хозяина набрать побольше воздуха, спастись от отказавших легких, но он не мог. Просто не мог. — Зачем ты притащил меня сюда?! — Ты сначала попробуй хоть раз на лед встать и проехаться, а потом уже в зверя превращайся и на куски меня рви одним взглядом, — Джеюн фыркнул и поднял взгляд на вскочившего сотрудника. Напускное спокойствие отлично скрывало вулкан переживаний, что бурлил сейчас в нем. Он действительно боялся, что своей идеей все испортил, сделал больно Сонхуну, вызвал у него самые неприятные ощущения. — Ну что? Пойдем? Пак тяжело дышал, его плечи казались каменными от напряжения. Джеюн ждал. Сидел, покачивая ногой, и прикрытыми глазами глядел на младшего снизу вверх. — Вообще-то я совсем не умею этого делать, так что без тебя я не смогу пойти туда. Навернусь и убьюсь сразу же. — Я. Не. Пойду туда. Это безумие, Джейк. Что за херня! Я не для этого тебе открывался. — Во-первых, мы потом поговорим еще о том, как Пак «я застенчивый милашка» Сонхун только что ругнулся. Во-вторых, послушай уже меня и попробуй. — Я поехал домой. — Ладно, буду ждать тебя здесь, — Джеюн равнодушно повел плечом. Он видел, как Сонхун вырывает у него из рук ключи от машины. Он слышал, как тот, излишне громко топая, ушел в раздевалку и захлопнул за собой дверь. Он чувствовал, как его сердце покрывается коркой льда и тут же трескается. Все… провалилось? Все его попытки сгорели самым ярким пламенем, обжигая наивного Джейка и насмехаясь над ним. Он лишь хотел вызвать у младшего искреннюю улыбку, помочь ему перерезать веревку, к которой был привязан тяжелый груз обиды и гнева. А что сейчас? Сонхун злился на него. Злился до дрожи в теле. Шим зажмурился и, не сдержавшись, пару раз ударил голым кулаком по деревянной скамейке. Кожа на костяшках лопнула, напоминая айдолу, что тот может чувствовать еще и физическую боль.       Джейк безразлично всматривался в ледяную поверхность, откинувшись назад, когда часы показывали 07:00 — он просидел в одиночестве чуть больше часа. Где-то над ухом послышался шорох и скамейка скрипнула под новым весом. — Нужно взять коньки в прокате, если ты хочешь этим заниматься, — прочистив горло, пробубнил себе под нос вернувшийся Сонхун. — Я взял. А у тебя свои есть. — Я же говорил, что стало с моими коньками. Вероятнее всего они уже сгнили где-нибудь на помойке, — младший все еще источал агрессивную энергию, но при этом уже заметно спокойнее дышал и находил в себе силы отвечать причине своей злости. Старший же, спрятав руки в карманах и стараясь не касаться раненой кожей до подарка, чтобы не запачкать его, вел себя абсолютно пассивно. — Ты про эти? — Джеюн нагнулся и вытащил из-под скамейки черный мешок, пододвигая его к ногам сотрудника. На лице Сонхуна отразился целый спектр эмоций: удивление, смущение, растерянность, непонимание и… восторг? Длинные пальцы медленно потянули шнурки-завязки, тут же демонстрирующие все внутренности мешка. Дрожащими руками Пак достал коньки, покрутив их перед собой. Они были такими же идеально белыми, какими он их помнил, украшенные вшитыми серебряными стразами на задней части и несколькими блестящими вставками по бокам. Глаза обожгло слезами, однако в этот раз приятно, в отличие от того потока, что накатил на сотрудника сразу, как он оказался в машине. — Красивые. Тебе подходят. — Правда? — Сонхун слабо рассмеялся, собирая рукавом капли на щеках. — Ага. Не видел еще таких. Не то чтобы, конечно, я в своей жизни часто видел коньки для фигурного катания… Но они правда идеально смотрятся в твоих руках. Как под тебя сделаны. — Так и было. Я вымаливал у родителей подобный дизайн. Не знаю уж, как они это сделали, но они идеально повторили в этом новогоднем подарке все мои прихоти. Я и представить не мог, что это будет выглядеть так красиво. Правда, потом постоянно слушал от тренера, как все это неправильно. — Чего? С чего это вдруг? — Серебро. Видишь, тут использованы серебряные стразы и того же цвета вставки. Он говорил, что я глупец, раз даже для своих коньков выбрал цвет второго места. Пророчил, что в них никогда не выиграю. — Я надеюсь, ты его уделал. — Ага, занял первое место во всех турнирах, на которые он меня отправил в том сезоне, — Сонхун заботливо поглаживал мыски, предаваясь ностальгии. Пальцы коснулись лезвия. — Ого, на них еще даже можно катать, удивительно. — Конечно, можно, — Джейк смущенно отвернулся, увлечено рассматривая свои коньки, которые взял в прокате. Он мысленно похвалил себя за то, что додумался зайти и в заточку коньков в течение дня. Сонхун же хитро усмехнулся и едва ощутимо толкнул айдола в плечо. — Ладно, давай попробуем, раз ты так хочешь выйти на лед. Пак быстро переобулся, поднялся на ноги и, будто заново учился ходить, с непередаваемым восторгом в глазах сделал крохотные шажки туда-обратно. Он одарил Джеюна глазами радостного ребенка, но, увидев надутое от усердия лицо, рассмеялся, закрывая лицо ладонями и нагибаясь всем корпусом вперед. — Джейк, ты можешь просто попросить меня о помощи. Ты сейчас весь обмотаешься этими шнурками, — Сонхун аккуратно, насколько это было возможно в коньках, встал на одно колено и обхватил пальцами щиколотку старшего. Тот в свою очередь лишь успел задержать дыхание и уставиться на руку, что так красиво обвивала его ногу и, искусно орудуя, помогала обуться и правильно завязать шнурки. — Не делай так больше, — произнес слишком тихо Джеюн. — М? — Не делай так больше, — повторил он чуть громче, прочистив горло. — Как именно? — Твои руки. Ты постоянно прикрываешь рот своими руками, когда широко улыбаешься или громко смеешься. Не надо. Я хочу… Хотел бы видеть твою улыбку. Сонхун был уверен, что если бы не мороз, что все это время пощипывал щеки и уже окрасил их в пунцовый цвет, то он обязательно бы покрылся краской сейчас. Джеюн отводил взгляд, как провинившийся щенок, и нервно сжимал в кулаках ткань кофты. Пак увидел покрывшиеся корочкой раны на костяшках и отметил для себя, что, когда он наблюдал за излишне сексуальным старшим за рулем, их там еще не было. Это случилось из-за него. Парень прикусил уголок губы и, встал, потянув за собой Джейка. Тот неуклюже покачнулся и снова шлепнулся на скамейку. — Э-э-э… Кажется, меня еще придется учить стоять. — Пошли уже. Они оба остановились перед тем, как сделать первый шаг на лед: один с замиранием сердца от старых воспоминаний, второй с инфарктом от страха. — Знаешь, я тут подумал… Но Сонхун уже стоял на льду. Он уставился на свои ноги и, прислушиваясь к внутренним ощущениям, сделал несколько первых движений. — Да-да, продолжай предаваться своей ностальгии, а я тут пока… Блять! — попытка спуститься на лед закончилась сидящим на нем Джейком. — Я тут себе всю задницу отобью. Младший будто бы не заметил громкого ругательства, что было выкрикнуто на весь каток, он все увереннее и увереннее катился вперед. Через пару минут Пак уже набирал скорость и со спёртым дыханием и очередными слезами ехал по кругу, после чего развернулся и поехал спиной, вырисовывая лезвиями плавные волны. Джеюн, отчаявшись в своих попытках встать, уперся подбородком в руку и наблюдал за сотрудником. Шим считал Сонхуна самым красивым парнем во Вселенной, а потом увидел его, такого свободного и расслабленного на льду, и понял, что это был еще далеко не максимум. Пак Сонхун удивлял и заставлял влюбляться заново каждый раз, когда открывался. И тут, когда сотрудник снова развернулся и поехал лицом вперед, взгляд старшего выхватил деталь, которая вонзилась в его сердце и разворотило его, окончательно прерывая все попытки его тела оставаться в живых. Джейк сидел с открытым ртом и распахнутыми глазами, уставившись на лицо Сонхуна. Это была самая невероятная ямочка на щеке, которую он когда-либо видел. Пак широко улыбался, так, что было видно белые острые клыки по бокам, а еще… эту сводящую с ума ямочку, которую айдол до этого еще ни разу не замечал из-за привычки младшего прикрывать рот. — Тебе не холодно? — Ч… чт… А? — Джейк хлопал глазами, смотря на остановившегося рядом с ним Сонхуна, такого притягательного и милого. — Ты сейчас себе обморожение заработаешь, давай вставать уже. Сотрудник подтянул Джеюна и помог тому встать, а после показал, как нужно двигать ногами, чтобы ехать вперед. Однако, после того как старший предпринял попытки грохнуться еще раза четыре, Сонхун крепко взял его за запястья и, развернувшись, встал перед ним. — Вот так. Давай я буду очень медленно ехать, а ты попробуешь передвигать ноги. «Елочкой», помнишь? Если вдруг начнешь падать, я поддержу. — В смысле упадешь вместе со мной? Потому что падать я буду явно на тебя. — Нет, Джейк, в смысле, поверь мне, у меня хватит сил, чтобы удержать тебя на ногах. — Если что, я не виноват. — Ладно-ладно. Давай попробуем, — Сонхун сделал аккуратное движение, чтобы поехать спиной вперед, и слегка потянул за собой старшего. — Давай, сначала одной ногой по диагонали, потом так же другой. О нет, только не втыкайся в лед зубчиками, если, конечно, не хочешь весь вечер кататься на своей… В общем, лучше так не делать, иначе упадешь. — Блять, Сонхун-а, подожди, я не могу, не могу! — Все в порядке. Я тут, держу тебя, видишь? А ты уже сделал несколько шагов и сдвинулся во-он как далеко от своей первоначальной точки. — Мы сделали один шаг. — Это много! Они оба рассмеялись, охватывая своим весельем весь каток.       Спустя час парни, тяжело дыша, сидели в раздевалке. Они вытянули ноги и единогласно решили, что посидят так примерно минут сорок. — Господи, я не чувствую своих щиколоток. Коньки убили мои щиколотки! — Джеюн сделал вид, что потянулся вниз, чтобы стянуть с себя коньки, но тут же плюхнулся обратно на спинку скамьи. — Честно говоря, я тоже, — Сонхун улыбнулся. — Я так много падал в детстве, что мои щиколотки болят уже на постоянной основе. — Серьезно? Тебе всегда больно? — Ну, не прямо уж всегда, но да, бывает. Фигурное катание тоже забирает свою цену. Моей стали щиколотки. Я даже не знаю, можно ли пересчитать все те разы, когда я падал и подворачивал их. Теперь вот могу идти прямо по улице и просто так споткнуться. Так что лови меня. — Какой кошмар. А еще меня старым называет. Я вот в отличие от тебя в отличной форме! — Джейк застонал, когда Сонхун, уже наклонившийся и расшнуровывавший свои коньки, слабо пнул вытянутую ногу напротив. — Да я слышу. Кряхтишь совсем как молодой. — А-а-й, все, отстань. Будешь много болтать, останешься без подарка от сестры. — Что?! Ты видел мою сестру? А где вы столкнулись? — Сонхун-а, точно я ударился головой об лед, а не ты? — Джеюн поморщился, вспомнив неудачную попытку младшего отпустить его, после которой он сразу приземлился виском. — Где я, думаешь, взял твои коньки? — Я… О… О-о-о-о! Подожди, ты ко мне домой ездил? — Ну ты и долгий, конечно, — Шим тоже, наконец, переобулся и теперь они оба просто сидели напротив друг друга, ленясь встать и пойти в машину. — Я сначала и не подумал — так обрадовался, когда их увидел. Шим Джеюн, ты… Ты удивительный человек. Нет, я правда в шоке. — Спасибо-спасибо. В общем-то вот, держи, — айдол бережно вытащил вязаную игрушку из кармана и протянул Сонхуну. Тот двумя ладонями принял подарок. — Это… пингвин. Она сама его сделала. Обещала еще мне щенка кстати! Во-о-от… Сотрудник уставился на игрушку в руках и большим пальцем бережно перевернул ее, чтобы разглядеть со всех сторон. После чего взглянул на Джеюна, и его губы растянулись в широкой улыбке, а глаза сузились в тонкие щелочки. — Спасибо! — И тебе. — Чего? За что?