Девайс для бесполезного агента

Вспышка и характерный щелчок. Обычный маггловский аппарат, без магических изысков, с цветной плёнкой и блестящими кнопочками. — Разве колдография не лучше? Ведь я предлагал тебе... — Не лучше. Это же всё-таки не портрет, с тобой даже поговорить нельзя будет. Ну, что толку, что ты будешь строить мне рожи с колдографии? Охота тебе выглядеть старым дураком? — проворчала Арабелла, разливая чай. — Лучше напиши для меня что-то хорошее. На добрую память. — На добрую память... — отозвался Дамблдор каким-то странным, чуть приглушённым голосом. — Может, я закажу для тебя свой портрет? — Не стоит, — покачала головой Арабелла. — Говорить с портретом человека — это всё-таки совсем не то. А я не хочу подмен. Мне даже немного жаль, что фотография выйдет цветной — в чёрно-белых снимках больше души, как говорится. — Думаю сходить в маггловский фотосалон — может быть, с цветной плёнкой можно что-то придумать, чтобы получить чёрно-белый снимок... — он откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Арабелла молча разглядывала его руки, расслабленно лежащие на подлокотниках. Чёрное пятно на бледной руке. Всё же, это даже лучше, что снимок будет цветным. На цветном фоне это пятно потеряется среди пёстрых деталей — ярко-пурпурная мантия, небесно-голубые глаза, даже оконная штора, которой отведена роль фона — всё это отвлечёт внимание от чёрного пятна на молочно-белой коже. — Альбус, — позвала она, выждав пару минут. — Я хочу, чтобы ты передал эту вещь кому-нибудь из Ордена. Ты сам решишь, кому это нужнее. Он посмотрел на делюминатор, будто впервые видел его. — И тебя не смущает, что это мой подарок? — Это волшебный артефакт, и мне никогда не понять, как он работает, — она ткнула в фонарик сухим узловатым пальцем, как бы подталкивая его в сторону Альбуса. — Конечно, он всегда приводил меня к тому, о ком я думала с любовью, вот только мистер Лапка давным-давно перестал убегать и теряться, а тебя я и сама безо всякого делюминатора найду. В свой срок. Ты же знаешь: времени всегда чуть-чуть меньше, чем кажется... * * * Арабелла Фигг жила на Тисовой улице с тех пор, как Поттеры скрыли своё местонахождение заклинанием Доверия и пропали для всех — пропали в буквальном смысле этого слова. Джеймс, который изредка выходил на связь, сообщал, что его беспокоит непроходящее тревожное состояние Лили, что они часто ссорятся, и он опасается, что измотанная и уставшая Лили возьмёт да и уйдёт с малышом — прятаться у сестры. Всё это мало согласовывалось с тем, что было известно о характере Лили, но материнство, бессонные ночи, постоянный страх — кто знает, тут уж у всякого сдадут нервы. В общем, постановили охранять семейство Дурслей — на всякий случай. Для этой цели нужен был особый агент: надёжный, ответственный, адаптированный к маггловскому быту человек, чьё поведение не смутит простых обывателей и не спугнёт Лили, если она появится в этих краях. Арабелла, пожилая кошатница-сквиб, привыкшая к одиночеству и находившая в нём удовольствие, в меру бесцеремонная, в меру ворчливая, в схему вписалась идеально. Альбусу ничего не стоило уговорить её принять участие в деятельности Ордена Феникса, и он настоял, чтобы её приняли в Орден и признали полноправным членом. В этот день он специально выкроил пару часов, чтобы навестить её и заодно посмотреть, как она устроилась на новом месте. Если снаружи домик, где она обосновалась, был абсолютно непохож на её прежнее обиталище, то зайдя внутрь, Альбус было подумал, что дверная ручка сработала, как портал, перенесший его в старый хогсмидский дом его приятельницы. Всё было так же заставлено старой резной мебелью, в тех же ленивых позах на вытертом диване валялись лохматые пятнистые коты, и даже пыль, казалось, лежала так же привычно, из чего можно было заключить, что Арабелла устроилась со всем комфортом. С поручением от Ордена агент Фигг справлялась вполне благополучно. Ей даже удавалось вволю спать: днём вахту несла она, ночью — её полукниззлы. Умные звери были проинструктированы будить хозяйку, если заметят что-то неправильное или странное около дома Дурслей. Альбусу повезло лично присутствовать при введении пушистых агентов в курс дела; после он долго с улыбкой вспоминал, как они чинно сидели в ряд, внимательно глядя на хозяйку, и только что головами не кивали. — Альбус, у меня неприятность. Фонарик я вчера уронила; вот, стекло треснуло. Почини, а? — Опять выходила на ночь глядя? — взгляд поверх очков стал по-настоящему строгим. — Я же просил: будь предельно осторожна! — Мистер Лапка, очевидно, считает иначе. До полуночи бегала, звала его. Сама не знаю, как он ускользнул. Нашёлся, конечно, но пришлось пройти всю Тисовую улицу. Ты не знаешь заклинания для поиска заблудившихся котят? Дамблдор молча вертел в руках фонарик, обдумывая что-то. Арабелла продолжала бубнить, создавая идеальный шумовой фон для его мыслительной деятельности: — Из всех моих хвостатых спецагентов мистер Лапка — самый бестолковый. Остальные ведут себя, как порядочные книззлы, а этот… И ведь не скажешь, что тупой — наоборот, если ему что-то приспичит, он становится на удивление сообразительным. Но только не тогда, когда я его прошу! — Арабелла, я могу сделать для тебя отличную вещь, — проговорил Дамблдор, едва она взяла паузу, чтобы перевести дух. — Уникальный многофункциональный артефакт, с помощью которого ты сможешь многое. Даже разыскать пропавшую кошку. Ты только назови мне те заклинания, которых тебе больше всего недостаёт. — Мне не нужны заклинания! — фыркнула Арабелла. — Мне нужен исправный фонарик, телефон для связи с тобой и остальными орденцами, радиоприёмник для прослушивания магических и маггловскоих новостей, и… ты прав, мне нужен артефакт, умеющий разыскивать кошек. Сдаюсь, — и Арабелла развела руками. Альбус улыбнулся. — Сварливая, любопытная пожилая ворчунья, вот ты кто, Арабелла Фигг. — А ты — влюблённый старый дурень, — ехидно пропела она. Так оно, в общем-то, и было. Арабелла редко просила о чём-то для себя, всегда старалась обойтись собственными силами. Тем ценнее была для Альбуса каждая просьба этой женщины, такой самостоятельной с виду и такой трогательно беспомощной и одинокой, какой он узнал её при более близком знакомстве. — Люмос, Нокс, Фелинум ревелио, Акцио, набор заклинаний для создания порталов, заклинание Патронуса… и ещё несколько заклинаний для активации дистанционной связи придётся изобрести самому. Плюс подключить к магическому радио… Эта штука должна помещаться в кармане? — Да, и будет неплохо, если ты просто заколдуешь этот фонарик, — отозвалась Арабелла. "Просто". Конечно, не ей, сквибу, было знать, насколько трудны для исполнения все эти сложнейшие сочетания чар. Но что всегда подкупало в ней Альбуса, так это её убеждённость, будто магия неотделима от чуда. Когда она смотрела, как он колдует, глаза у неё разгорались, словно у первокурсницы. И никакой зависти, — это вам не Филч, — только одна сплошная вера в его, Альбусово, всемогущество. Это будоражило. Это заводило. Это заставляло его богатую изобретательскую фантазию работать во всю мощь. * * * ...Эксперимент шёл полным ходом. Дамблдор метался по кабинету, сосредоточенно ища какую-то бумажку со схемой плетения чар — однажды он показал ей свои записи, и она в шутку обозвала их "вязальными" — и совершенно загонял Минерву и Филиуса, поминутно советуясь с ними, споря или просто рассуждая вслух. Этот ужасный, громоздкий Патронус в виде плетения никак не желал умещаться в фонарик. Чуть что — стекло снова трескалось, а из магловской щелочной батарейки текла едкая мерзость. Плюнув на окончательно испорченный фонарик, Альбус решил попробовать с зажигалкой. И что же? В зажигалку, — наверное, в силу простоты конструкции, — поместилось всё, даже капризный Патронус (правда, в сильно упрощённом, адаптированном виде). Вместо обещанных двух недель Альбус провозился несколько долгих месяцев. А потом — вот оказия! — у него просто руки не доходили ни самому явиться с подарком, ни отправить его с совой. И неудивительно. За это время многое успело перемениться, и Арабелла, давным-давно купившая себе новый фонарик, с удивлением наблюдала на знакомом заборе Дурслей странную полосатую кошку, просидевшую целый день на одном месте и, кажется, занятую тем же, чем всё это долгое время занималась сама Фигг — а именно шпионажем за Дурслями. Увы, бедняжку Арабеллу никто не поставил в известность, что мучениям и тревогам конец, наблюдение можно снимать, Волдеморт пал и по этому случаю можно выпить немного бренди. Про бедную старушку-сквиба все позабыли… Одинокая фигурка с биноклем стояла в окне. Полосатая кошка могла бы слезть с забора и наведаться к Арабелле, но, во-первых, у неё не было на этот счёт соответствующих инструкций, а во-вторых, её вниманием завладело маггловское семейство, которому вот-вот доверят маленького сироту — а она, кошка, им бы даже дракклёныша воспитывать не доверила!.. ...И тут начали гаснуть фонари. Как будто свечи на торте, задуваемые невидимым именинником. Тисовая улица погружалась в романтический полумрак, и Арабелле показалось, что сейчас вот-вот покажется он — тот самый человек, которого она всегда ждала, с фонариком или без, ведь это совершенно неважно! Она ещё немного постояла в окне, вглядываясь в густую темноту и опустив ставший ненужным бинокль. Рёв мотоцикла и резкий свет заставили её очнуться. Возле дома Дурслей, выхваченные из мрака мотоциклетными фарами, словно театральными софитами, стояли три фигуры — две обычных, одна огромная. Маленький свёрток остался лежать на пороге. И только тут она начала догадываться, что произошло. Когда через минуту у неё на пороге появился Альбус, этот несчастный экспериментатор, пижон и балабол, она готова была его побить — но, тем не менее, для начала бросилась к нему на шею. Инструкции по эксплуатации новоизобретенного артефакта она смогла запомнить и понять лишь с четвёртого раза. Особенно тяжело давалось применение Патронуса — ей доводилось слыхать о дементорах, но своими глазами она их не видела и даже не знала, хватит ли её способностей разглядеть тёмные фигуры в плащах, их кривые пальцы с признаками трупного разложения и ощутить смрадное дыхание мерзких тварей. Для активации Патронуса требовалось вспомнить о лучшем, что случалось в её жизни — и она думала об Альбусе, но при этом же активировалось заклинание поиска, которое должно было привести её к нему. Тем не менее, она очень постаралась всё запомнить. Авось пригодится… ...Когда спустя четырнадцать лет постаревший Мистер Лапка прибежал к ней, вздыбив шерсть и отчаянно вопя, она схватила делюминатор и помчалась за котом, на бегу перебирая инструкции. Ещё не добежав до детской площадки, Арабелла почувствовала ужас, смешанный с апатией, и поняла, что настало время для самого тяжёлого подвига в её жизни. Она справится. Альбус будет ею гордиться! Впоследствии ей нравилось думать, что жиденькое серебристое облачко вырвалось у неё секундой раньше, нежели поттерово "Экспекто Патронум!", призвавшее царственного лесного оленя. И потом, шагая по министерским коридорам и испуганно озираясь, она методично припоминала всё, что было сказано Альбусом о дементорах и патронусах, стараясь не думать о том, что сейчас ей придётся отвечать перед судьями, а его нет рядом, и некому объяснить, что и как она должна сказать, чтобы помочь, а не навредить. Теперь она точно знала, что дементоров увидеть не способна. Что ж, оставался старый добрый блеф: она будет держаться так уверенно, как если бы видела их воочию. Изумление и благодарность в глазах Гарри Поттера — это осталось в зале суда. Абсолютно счастливое выражение лица Альбуса, который сиял от гордости за неё — это ожидало её дома. Совершенно царским подарком стала для Арабеллы история с бегством Дамблдора при попытке его ареста. Единственное место, где его точно никто не стал бы искать. Несколько месяцев, прожитых так, как нравится. Они ни за что не отважились бы на подобное сами, но в том, что это не более чем вынужденная мера, была нотка горечи. Капля дёгтя в бочке янтарного мёда. Последнего мёда в его жизни. * * * ...Через месяц после Битвы за Хогвартс и окончательного падения Волдеморта Мистер Лапка, по обыкновению, запрыгнул на хозяйкину постель. Он мурлыкал и тёрся о её щёку, пел ей самые добрые и нежные из всех кошачьих колыбельных. А когда её дыхание окончательно затихло, он молча свернулся у неё в ногах.