Старые друзья

В Японии воцарилась осень. То самое время, когда на душе становится чуточку грустно; когда листья в красках пожара падают, медленно закружившись в воздушном вальсе, на мокрый асфальт. И холодный ветер, гоняя заботливо собранные дворниками кучи листвы по обочинам дорог, напоминает о скором наступлении зимы. Учебные будни в высшей Цитрусовой школе кажутся невыносимо долгими уже четвертый год подряд. Каждую перемену изо дня в день за задними партами собираются болтливые одноклассницы, которые готовы перемыть всем людям на свете кости. Прямо за спиной Цубоми каждый день бесконечный, абсолютно не сдерживаемый поток сплетен льётся, словно помои из ведра. Она привычно не выдерживает, прикрикивая на девчонок, чтобы закрыли рты; те привычно слушаются, отчего-то не смея перечить. А затем Таканэ спокойно садится на своё место, как ни в чём не бывало, уходя в мысли: думая о скорой встречи с близким другом. Он обещал приехать к окончанию уроков. Тот самый заурядный Кагеяма Шигео, Моб, и по совместительству самый близкий и единственный друг Цубоми уже как четыре года. Лучший друг. Ещё вчера они договорились встретиться ровно через час в парке после школы Цубоми; всё же целых несколько месяцев не видеться в живую для старых добрых друзей — дело нехитрое. — Шигео, — улыбается Цубоми, уже стоя на крыльце и протягивая руки навстречу не спеша идущему другу. Хочет утянуть парня в долгие объятия. — Я так скучала. — И я тоже, Цубоми, — он нежно обнимает её в ответ, уткнувшись носом в мягкий шарф. — Давно не виделись, правда? Будто вечность. — Ох, блин, мне кажется, ты так вырос, — она слегка отстраняется от Кагеямы, взяв его лицо в свои ладони. Одними лишь пальцами касается бледной кожи парня, но у того сердце сбивается на мгновение с ритма от тёплого ощущения. — У тебя даже лицо возмужало немного. Почему не приезжаешь ко мне почаще? Я же говорила, что ты всегда можешь остановиться у меня. Шигео неловко почёсывает затылок, краснея, и неловко посмеивается, потупив взгляд: — Ну, кроме школы у меня ведь ещё и работа… Я вместе с учителем Рейгеном напополам делю теперь офис. Выходит, у нас и обязанности поровну каждому приходятся. — Это я знаю. Печально, конечно, — Цубоми выпускает его из своих рук, слегка улыбнувшись. Скользит руками в карманы за перчатками. — Может, возьмём кофе в парке? Ты, наверняка, опять будешь брать латте.

***

Что такое осень? Это голые деревья, хмурое небо, холодный дождь и не менее холодный ветер. Но, если в твоих руках имеется картонный стаканчик с горячим кофе, что согревает ладони, то это время года кажется не таким уж и плохим. Шигео всегда берёт себе латте или капуччино — ведь в них большое количество молока, и Цубоми каждый раз как-то смешит это. Такое чувство, что, даже спустя тридцать лет, сорок, пятьдесят, Моб будет по-прежнему брать себе всё, где есть молоко. Сама же она останавливается на американо — крепкий кофе маленького объёма. — Значит, Такихиро-тян хочет стать поваром? Это интересно, — подмечает Шигео, стягивая губами пенку с кофе. — Здорово. Готовить — это вообще круто. — Да, уж, — соглашается Таканэ. — Я не могу поверить, что мы уже в выпускном классе. На следующий год придётся идти в высшее. Интересно, будет ли там так же отстойно? Или, может, хоть в университете однокурсники нормальные попадутся? — Я думаю, всё будет хорошо. А насчёт однокурсников не переживай: люди ведь разные. Не обязательно, что все будут такие же, как твои нынешние одноклассники. — Ах, что правда, то правда, — пожимая плечами, говорит она. — Но если человек тупой, и мне он не нравится — я не буду притворяться его другом. — В этом вся ты, Цубоми. Они вместе идут по парку неторопливо, согревая свои руки теплом напитка; засматриваясь на высокие кроны деревьев, обсуждая разноцветные листья или их отсутствие. Моб рассказывает о своей работе, о специфике, и Цубоми, кажется, полностью понимает и поддерживает каждое его решение. После того самого дня, когда Шигео разрушил город, получил отказ в любовном признании, а потом построил город заново с помощью своих психо-способностей, Цубоми предложила ему начать общаться снова. Позвонила через несколько дней вечером, обдумав всё, взвесив все «за» и «против». Они ведь очень давно дружили, когда-то были близки; ещё будучи маленькими спали в одной кровати. Она, он, и Рицу. — Ты знаешь, — начала Цубоми, остановив свой шаг. Шигео остановился вместе с ней. — Я хотела сказать, что очень рада, что мы с тобой стали снова общаться. Наверное, это было очень… глупо с моей стороны, не замечать тебя в школьные годы. Но я правда не знала, что мне стоит говорить и делать, когда кто-то в тебя влюблён. Мне не хотелось ранить тебя, поэтому я предпочитала делать вид, будто ничего не происходит. — Цубоми, это было давно, всё в порядке, не переживай. Я давно уже отпустил эту ситуацию; ведь получил то, что хотел. Я хотел вернуть тебя в свою жизнь. Но ты вернулась сама. Цубоми заправляет выпавшую прядь за ух, проигнорировав ответ. Теперь короткие волосы, что еле достают до плеч, приходится убирать чаще, чем раньше. Шигео добрый. — Помнишь, как ты мне показывал всякие фокусы со своей силой в детстве? Раньше мне казалось это глупым, но на самом деле, это очень круто. Давно хотела тебе сказать. — Ах… Что? Правда? — кровь приливает к щекам, и голос Шигео слегка подрагивает от искреннего возбуждения. Словно именно эти слова он и хотел услышать когда-то давно. — Ты действительно так считаешь? Цубоми, не сбавляя шаг, допивает свой кофе, оставляя на дне лишь несколько капель. Крутит стакан в разные стороны, смотря как кофейные остатки обрамляют круговую выемку. — Это необычно. Не каждый человек обладает экстрасенсорными способностями. Мало кто так может, короче, — она улыбается, сжимая стаканчик в руке, но не сминает его. — Я, например, не могу. Хотя, если бы у меня были силы, интересно, какого они были бы цвета? Ты ведь говорил, что у вас с Рицу синеватые, а у Шо — рыжая. Или у твоего друга-блондина… Тэру — жёлтая. — Мне кажется, твоя сила была бы розовой, — тепло улыбнувшись говорит Шигео. В его глазах будто что-то оживает, как-то по-детски искрятся глаза и заходится сердце. Неужели спустя четыре года он с Цубоми обсуждает психическую силу? О которой раньше они вообще не говорили? — Может со… звёздными вкраплениями? — Розовая сила со звёздными вкраплениями? Что же, мило, — Цубоми прицеливается, желая выбросить стаканчик в мусорное ведро, но ветер, дующий в противоположную сторону, заставляет стаканчик пролететь мимо, не достигнув цели. — Вот чёрт! Стаканчик не успевает коснуться земли: зависает прямо над асфальтом, весь обрамлённый голубоватым свечением. А после, описав маленький круг в воздухе, метко падает в мусорку под наблюдательный взгляд Цубоми. Таканэ быстро переводит взгляд на друга рядом, и с удивлением замечает, что тот по-прежнему держит две руки на своём картонном стакане. — И как ты это сделал? Разве ты не должен использовать хотя бы одну руку, чтобы сосредоточиться? Кагеяма отрицательно качает головой. — Это ведь психическая сила, а не физическая. Здесь важна работа мозга, а не рук. Цубоми понимающе кивает, засовывая руки в карманы. Не то, что бы ей было холодно. — Я хочу показать тебе кое-что, — тихо говорит Шигео, озираясь вокруг: в парке никого. — Видишь ту большую кучу листьев? — указывает на тротуар. И Цубоми, внимая ему, поворачивает голову. И в одно мгновение все листья вихрем взвиваются в воздух, со свистом пролетев между Шигео и Цубоми: красный их цвет контрастом выделяется среди синего свечения психической силы. Они описывают круг, дождём проливаются над их головами, а затем снова собираются воедино, словно косяк рыб в воде. Кагеяма выписывает разные слова в воздухе при помощи опавшей листвы, по-художественному рисует листьями какие-то рисунки: вот кролик собрался, рыжевато-красная лиса, яркое кроваво-жёлтое солнце, и какая-то причудливая черепаха. Шелест, стоящий от этой природной опавшей своры, смешивается с психическим гулом; Шигео заставляет каждый листок застыть над их головами, словно остановив время. А затем отпускает, позволяя листьям уже самим накрыть их с Цубоми головы. Они падают так медленно сами по себе, кружась в воздушном вальсе, и Цубоми, наверное, впервые за долгое время так искренне смеётся, расставив руки навстречу листопаду. — Боже мой… Да ты сумасшедший! — воодушевленно выкрикивает в сердцах она, словив несколько последних листьев. — Это было безумно красиво! Спасибо, что показал. У Шигео Кагеямы как-то странно щемит сердце: словно чувства, которые давным-давно угасли, возвращаются вновь. Они с Цубоми стали за всё это время такими хорошими друзьями, и, кажется, это всё, о чём он мечтал; всё, чего он желал — быть рядом с ней. Быть её другом. Но что это за чувство теплится в груди? Радость? Счастье? — Тебе очень идёт улыбка, Цубоми, — с одышкой говорит ей Шигео, мельком поглядывая на её пылающие от эмоций щёки. — В последнее время ты была словно сама не своя, так что я счастлив, что смог тебя хоть чем-то развеселить. — Ох, ты шутишь? — она крепко держит в обеих руках по несколько листьев. — Это было потрясающе! И, чёрт возьми, сейчас я начинаю завидовать тебе! В смысле… я бы тоже хотела уметь такое вытворять. Не то, что бы я была твоим фанатом номер один. Как ты знаешь, до недавнего времени меня ваши эсперские штучки вообще не интересовали. — Хм, — Кагеяма потупил взгляд, приставив палец к своему подбородку. — Значит, ты бы тоже хотела использовать экстрасенсорные способности? Что же, я могу тебе с этим помочь.