***
— Рад снова видеть вас здесь, девочки, — сказал Анатоль, удобно располагаясь на отведённом ему почётном месте. — И тебя, Ясенька, — добавил он, поймав пристальный взгляд жалобных прозрачных глазищ. — Покажите свои наработки, давайте разбирать, — скомандовал он со вздохом, чувствуя запах духов всех сортов и видов, принялся нехотя обходить свою группу, выслушивая формулы. Подписываясь устраивать факультатив, он искренне надеялся, что хотя бы половина его участников будут юноши. Анатоль мечтал встретить настоящего ученика, того, что будет смотреть ему в глаза, ловить каждое его слово, что будет готов отдать за него жизнь… Но увы. Анатоль склонился к Милене, слыша, как учащается ей дыхание, почти касаясь щекой её щеки — гладкой, округлой, женской щеки, видя в вырезе такую же округлую, часто вздымающуюся женскую грудь. — Посредственно, — прокомментировал он с неудовольствием. — Впрочем, для вас, милочка, вполне допустимо. Эти материи хуже даются женщинам. Милена чуть порозовела щеками, но смиренно кивнула. Подобного же комментария удостоились остальные ученицы. Ясю Анатоль, оттягивая неизбежное, оставил напоследок, впрочем, не ожидая ничего выдающегося. — А вот от вас, Ярослав, я не потерплю такой халтуры, с особым удовольствием сказал он. — Слабая, совершенно дамская техника, многословность и прочие красивости. Должно быть, на вас влияет наш коллектив, но потрудитесь в следующий раз принести нечто пристойное. И не рассчитывайте на особое отношение… В прозрачных ясиных глазах стояли слёзы, но губы были упрямо сжаты. Анатоль с раздражение отвернулся — конечно, Яся был виноват. Виноват в своём обожающем взгляде, в своих гладких щеках, в своих узких плечах и костлявой груди, виноват во всё ещё широких бёдрах и тощей цыплячьей шее безо всякого намёка на кадык. Виноват в том, что никакой он был не Ярослав, а очень даже Ярослава — девчонка, почему-то решившая называть себя в мужском роде, отрицая очевидное. — В наше время люди совершенно забыли об основополагающих принципах магии, о традиции, сложившейся вокруг древнего Искусства, — сказал он, располагаясь в кресле. Он, конечно, не собирался разбирать ошибки — делать больше нечего. — Природа мужской и женской магии различна, — озвучил он очевидное. — Но современные тенденции на смещение устоев, смешение ролей, — он значительно посмотрел на Ясю, — порождают работы, подобные вашей. Я в принципе удивлён тому, что вы захотели овладеть этой областью магии — преимущественно мужской — но ваши результаты говорят сами за себя. Девушки ощутимо приуныли, и Анатоль поспешил добавить ложку мёда. — Однако при должном старании даже у вас может получиться что-то приличное. Агрессивные феминистки говорят о волшебницах прошлого и их достижениях, забывая о том, что эти специалистки, во-первых, очень жёстко ограничили свою женскую магическую природу, а во-вторых, никогда не забывали о вторичности женской магии в сравнении с мужской… У Яси горели щёки. В конце занятия она задержалась. — Магистр, я бесконечно вас уважаю, — голос Яси дрожал, губы дёргались, видно было, что она из последних сил держит себя в руках. Анатоль чувствовал лёгкую брезгливость. — Но по этому вопросу я с вами не согласен! — выпалила Яся. — Ну-ну, Ясенька, — мягко сказал Анатоль. — Это же нормально — не соглашаться друг с другом, правильно? Яся, шмыгнув носом, кивнула. — Такой уж я человек, я вырос в другом мире, более лучшем, более настоящим, чем ваш. Я ведь очень прямой человек и не хочу лицемерить… — Конечно, — снова кивнула Яся, — но… — И при этом, — не дал ей закончить Анатоль, — я же порой преувеличиваю, ты знаешь? Чтобы отсеять тех, кто будет ненавидеть меня просто за слова, не думая о том, какой я человек. Ты же знаешь таких, правда? — Да, — Яся немного успокоилась. — Они вас не знают, а сразу судят… — Именно, — удовлетворённо кивнул Анатоль. — Мы же не хотим видеть таких людей в нашем клубе? — Они поверхностные, — подтвердила Яся. — А ты способен видеть дальше, мой мальчик, — с некоторым усилием сказал Анатоль и потрепал Ясю по коротким светлым волосам. Она широко улыбнулась, смахнув слёзы. — Приберёшься здесь? — мягко спросил он. — Меня ждёт жена… — Конечно, Магистр, — радостно сказала Яся. Анатоль, снова почувствовав презрение, поспешил покинуть аудиторию.***
— Любовь, как чувство, обладает огромным магическим потенциалом, — рассказывал Магистр, на этот раз для всех, на лекции. — Множество ритуалов можно совершить, только скрепив их этим чувством. Однако, большинство из вас, наверняка, понимают под любовью только неконтролируемую животную похоть и беспорядочные связи… Кто-то недовольно засопел, но тихо — старших сегодня не было, и дерзить Магистру никто не отваживался. — Что сказать, потерянное поколение, оторванное от великой культуры предков и пристрастившееся к попкорновому кино, — вздохнул он. — Между тем, любовь — высокое чувство, которое не надлежит осквернять телесными контактами. Яся почувствовал, что краснеет. Ни в какие беспорядочные связи он, конечно, не вступал, да и мало кто, по большому счёту, так делал: встречались, расставались, мирились, но чтобы как в кино — это ж никакой жизни не хватит! Не говоря уже о трудностях, которые встречал на этом пути сам Яся. Хотя, возможно, это было и к лучшему — возможно, так Магистр будет к нему благосклонней. — Вы, девушки, всегда легкомысленно относитесь к тому, какое впечатление производите на молодых людей, — словно прочитав его мысли, продолжил Магистр. — Пытаясь заполнить внутреннюю пустоту вы вынуждаете мужчин растрачивать их магическое ядро понапрасну. Яся упрямо вскинул подбородок и напомнил себе, что к нему это не относится. — Настоящая любовь может быть только между равными… Конечно, лишь чистая, ничем не осквернённая, истинное родство душ, а не то, что подразумевают под этим отдельные испорченные люди… Яся истово кивнул. Именно о таких отношениях он и мечтал, именно этого желал, глядя на Магистра, слушая его голос: о том, что тонкая рука ляжет ему на плечо, что мягкий голос скажет «Я горжусь тобой, Ясенька…» Или лучше «Ярослав». Мечтать о чём-то другом было оскорбительно, нелепо и глупо. Он же не какая-то бестолковая девчонка, в конце концов! У Магистра есть жена… Что бы там про него ни говорили злые языки. А вот ученика, личного ученика, у Магистра нет, и нет ничего зазорного в том, чтобы претендовать на эту роль. — Обряды, проведённые людьми, связанными любовью, наиболее успешны и относятся к высшим областям магии. Запишите это. Откройте учебники на параграфе седьмом «случаи применения Магии Любви» и законспектируйте! Магистр отошёл к окну и принялся задумчиво смотреть в серое осеннее небо. Должно быть, предавался размышлениям, на которые навела его эта тема. Конечно, такой человек, как Магистр, не должен тратить своё время на такую ерунду, как пересказывание параграфа!***
— Толик, это к тебе! — крикнула жена через весь дом, и он, морщась от резкого голоса, выбрался из своего убежища в кабинете и поплёлся к дверям. — Магистр, вы забыли! — выпалила Яся, даже не поздоровавшись. В руках у неё был тот самый Гримуар, в котором, последнее время, сосредоточились все чаяния Анатоля. — Через весь город ехал! — Яся явно ожидала похвалы, и Анатоль рассеянно пробормотал «спасибо». Яся просияла, жена мимолётно нахмурилась, но затем расплылась в улыбке. — Ясенька, милый, что б Толик без тебя делал, он такой рассеянный! — последнее, вместе с пронзительным взглядом, явно предназначались Анатолю. — Да что ж ты в дверях стоишь, проходи, чаю попей, — продолжала кудахтать жена, сильной рукой втаскивая Ясю за плечо в прихожую. Затем критически осмотрела её. — А лучше супу поешь! Худенький, бледненький, одна сухомятка в этом общежитии… Яся покраснела. — Ой, да что вы, я и так толстый… — Не мели ерунды, — решительно скомандовала жена, и Анатоль вздрогнул — обычно эти слова адресовались ему. Через десять минут Яся, отчаянно краснея, ела суп, не забывая бросать на него обожающие взгляды. — Так вы называете Толика Магистром? — с улыбкой спрашивала жена. — Да, — со смущённой гордостью ответила Яся. — Так сложилось, ведь Анатолий Юрьевич такой… такой… — Такой без настоящей учёной степени? — поддела жена. — Мы хотели восстановить справедливость, — кивнула Яся. Впору было порадоваться её фантастической тупости. — Анатолий Юрьевич заслуживает звания, как никто другой. Такого как он во всём университете нет! Анатоль сдержанно кивнул. Видит Мерлин, ему было бы приятнее слышать это не от Яси, а от Ростислава Степановича, заведующего кафедрой. — Да уж, такое сокровище на дороге не валяется, — ирония в голосе жены была почти не слышна, поэтому Яся истово кивнула. Когда Яся, с его зонтом и куском пирога в дорогу была выпровожена за дверь, Анатоль выпалил: — Это не то, что ты думаешь! Жена прищурилась. — Неужели? — Ты сама видишь, — раздражённо продолжил он. — Я не понимаю всю эту новомодную дурь, но Яся… кхм… Считает, что она — мальчик. В любом случае, это отвратительно, и если ты думаешь, что я способен, тем более с чем-то… С кем-то подобным… — Я прожила с тобой двадцать лет, и прекрасно знаю, на что ты способен, — презрение в голосе жены звучало привычно, но от этого не менее оскорбительно. — Поэтому не дури хоть девчонке голову, — зло продолжила она. — Она же уморит себя. Подозреваю, у неё уже месячные ходить перестали… Анатоль скривился от отвращения. — Сколько раз я просил тебя не затрагивать эти темы при мне! — Да брось! — жена, наконец, вышла из себя. — Женщины отвратительны тебе во всех проявлениях, одним больше, одним меньше — роли не играет. — На что ты намекаешь? — спросил он, чувствуя холодное бешенство. Жена, скривив губы, направилась к спальне. Анатоль, выругавшись в сердцах, ушёл в кабинет, где ночевал большую часть их супружеской жизни. Там он посмотрел на Гримуар — ничего, очень скоро всё изменится. Очень скоро те люди, что презирают его и распускают о нём отвратительные слухи, пожалеют о своём неблагоразумии… — «Чародей и жертва должны быть связаны любовью, ибо только такая жертва достаточно ценна для высших сил, чтобы наделить чародея небывалым могуществом», — прочёл он отмеченную строчку и задумчиво побарабанил пальцами по странице. Какие бы трудности ни испытывал он в понимании женщин, то, что жена его давным-давно не любит, было кристально ясно — и это был первый, за долгие годы, случай, когда Анатоль пожалел об этом.***
Яся тщательно перетянул грудь, надел футболку, рубашку, тонкий свитер и накинул длинную толстовку, прикрывающую бёдра. Критически оглядел своё отражение в зеркале и потрогал спрятанный в ворохе одежды амулет — подарок Магистра. Последнее время тот стал чаще общаться с Ясей и, как будто, стал мягче к нему. Вот и сегодня его в очередной раз позвали в кабинет — выпить чаю и поработать с тем Гримуаром, который он тогда привёз Магистру домой. Удивительная вещь, и Яся считал, что ему бесконечно повезло получить возможность заглянуть в неё. И всё благодаря Магистру! Всё-таки он был замечательным человеком… Магистр много рассказывал о том, как не принимает его современное общество, как студенты в последнее время имеют наглость жаловаться на то, что считают нарушением границ, и Яся зачастую чувствовал себя неловко — в глубине души он тоже считал, что границы очень важны. Но ведь Магистр — человек из совершенно другой эпохи, его не изменишь… Да и границы он нарушал… по-хорошему, по-отечески как-то. Просто он искренне переживал за них всех, даже за тех, кто недолюбливал его. Да, пусть у Магистра был тяжёлый характер, но сердце — сердце было золотое! — Добрый вечер! — расплылся в улыбке Яся, и был не в силах удержать разливающееся в груди тёплое чувство, когда Магистр, улыбнувшись в ответ, легонько похлопал его по плечу. — Проходи, Ярослав. Яся любил, когда Магистр называл его этим именем — это доказывало, что Магистр действительно может принять его таким, какой он есть, а все эти разговоры о гендерных стереотипах — просто показуха для излишне чувствительных личностей. — Перепишешь для меня эту главу, — сказал Магистр, раскрывая Гримуар и заботливо предлагая Ясе чай. Он всё же немного огорчился — на прошлом занятии Магистр заверял его, что уж на следующей неделе они точно перейдут к практике. — Библиотека уже требует книгу обратно, — вздохнул Магистр. — Тем более, как ты знаешь, они меня недолюбливают, на уступки можно не рассчитывать… А у тебя прекрасный почерк, ты умеешь вкладывать в магический текст душу. Яся, польщённо кивнув, взялся за дело. Куда им спешить, попрактикуются потом, зато уже по собственным, им, Ярославом, написанным копиям. Для них с Магистром. Текст, выходящий из-под тонкого пера Яси, немного светился — он чувствовал вдохновение, чувствовал, как магия струится через него, пульсирует в такт учащённому сердцебиению. — Не забывай разминать руки, — напомнил Магистр, и Яся послушно отложив перо, отхлебнул из чашки непривычный, терпкий, чуть сладковатый напиток. Он с улыбкой глянул на Магистра, пристально следящего, как он пьёт — возможно, в этот раз его пригласят на Новый Год, и он сможет посидеть в уютном доме Магистра у камина, с кружкой… да хоть такого же чая… Голова немного кружилась, магия билась всё чаще, и Яся с удивлением посмотрел на свои дрожащие руки. — Отдохни, Ясенька, — сказал Магистр мягко, и Яся, привыкший к его требовательности, удивлённо вскинул глаза. — Попей чаю. Яся обнял ладонями кружку. Его немножко знобило. — Такой эффект может быть от переписывания сложных магических формул, — пояснил Магистр, и Яся мгновенно успокоился. Сквозь полуприкрытые ресницы он смотрел, как Магистр достаёт какие-то бумаги. — Пока не забыл, — сказал он, и Ясе послышалось, что Магистр нервничает. — Подпиши здесь. За практику по Гримуару. Формальность, но если кто-то узнает, хлопот не оберёшься. Яся, удивляясь своей медлительности, поставил на пергаменте свой красивый вензель. Тот сиял и искрился от вложенной магии. — Вот и славненько, — пробормотал Магистр. — Пей, пей чай. Яся отхлебнул из кружки. — Знаешь, Ярослав, — начал Магистр, и его голос доносился до сонного Яси откуда-то из далека. — Когда-то я был другим. Когда-то я был таким же, как ты — молодым, ранимым… Тонким и нежным. Искал покровительства. И как легко в таком состоянии попасть под дурное влияние. Юнец так доверяет своему наставнику… Ты доверяешь мне, Яся? — Конечно, — немного смущённо сказал Яся, и снова отпил из кружки. — Вот и я доверял своему учителю. Он казался мне идеалом… Идеалом мужчины… Тем горше было разочарование. Магистр задумался. Яся продолжал пить чай, который становился всё более густым и вязким. — Я никому не рассказывал об этом, Яся. Даже жене. — Он… Сделал с вами что-то нехорошее, да? — спросил Яся. На самом деле он слышал эту историю много раз. По университету ходили самые различные слухи об отношениях Магистра с его бывшим наставником — чуть ни доходящими до открытой вражды. Подробностей никто не знал, но Яся полагал, что именно грязные домогательства этого ужасного человека сделали Магистра таким нетерпимым. — Он предал то, что было, между нами, — резко сказал Магистр, подтверждая его подозрения. — Моё доверие, всё моё уважение к этому человеку… Яся, допив чай, уронив голову на руки. Засыпая, он чувствовал сильные руки магистра, подхватывающие его под спину и колени слышал его голос. — …И когда я застал его в компании этого размалёванного развратника, я не мог поверить, что нашим высоким отношениям он предпочёл… Сознание плыло, сквозь сон Яся чувствовал что-то странное, но проснулся он от холода. В голове был туман, лежать было жёстко, а тело его не слушалось. — Где я? — спросил Яся, вернее, попытался спросить. Язык заплетался. Но ведь с ним же был… — Магистр? — снова невнятно пробормотал он. Глаза постепенно привыкали к темноте, но сознание не желало толком проясняться. Вокруг горели свечи, всё казалось неясным в их мерцающем свете, но за кафедрой можно было различить высокую фигуру. — Магистр! — тот, похоже, наконец разобрав невнятное бормотание Яси, как будто вздрогнул. Яся испуганно посмотрел на него, затем внезапно осознал, что лежит абсолютно голым и на какое-то мгновение отвращение, стыд и неприязнь стали сильнее страха. Он не хотел, чтобы Магистр хоть раз увидел его голым, он не хотел, чтобы хоть кто-то видел его голое, рыхлое, нелепое тело, видел его… его грудь и… Он был привязан за руки и ноги, распластан на каком-то высоком столе, так, что всё было видно. Яся почувствовал, что готов разрыдаться. — Не смотрите, — попросил он, и тут всё же сообразил, что Магистр всё видел. Более того, Магистр его, похоже, и раздел. По телу пробежала дрожь. — Яся, ты нарушаешь процедуру ритуала, — строго сказал Магистр, отрываясь от книги. — Если ты хотел поучаствовать в практических занятиях, веди себя прилично. Сердце отчаянно заколотилось, в горле стоял ком. — Магистр, мне страшно! Что мы делаем, какой это ритуал? — Яся мысленно выругал себя, но был не в силах молчать. — Пожалуйста, не надо… — Ярослав, ты будешь мужчиной или нет? — резко прикрикнул на него Магистр, и Яся снова подумал о своём распластанном теле. — Сосредоточься и уймись! — Мне больно, — совсем тихо пробормотал Яся, чувствуя, словно ему под кожу проникает что-то тёмное и противоестественное. — Поколение неженок, — отрезал Магистр и продолжил читать что-то протяжное на древнем, незнакомом Ясе языке. Боль, сперва приглушённая и муторная, постепенно становилась невыносимой. Яся не хотел кричать, но сдерживаться не было сил. — Магистр, пожалуйста! — всхлипнул он, но тот не обратил внимания. Внезапно всё кончилось. Яся, чувствуя, как всё тело бьёт дрожь, попытался свернуться клубком, но верёвки не позволили. — Твоя жертва принята, — глубокий голос, звучащий ото всюду, заполнил комнату, и Яся ещё успел подумать, что всё происходящее — дурной сон.***
Анатоль отпил воды — от чтения заклинания у него пересохли губы. Наконец, наконец он сможет освободиться от гнёта этих посредственностей! О, он заставит их пожалеть обо всех насмешках, об их презрении к нему… Сначала он заставит их извиниться. И как они будут извиняться! Как восхитятся его могуществом, как будут бесконечно завидовать, и даже ненавидеть — и никогда не смогут выразить этого, вынужденные скрывать всё за подобострастием. Анатоль глубоко втянул в себя воздух, надеясь, что почувствует произошедшие изменения. Магическая энергия пульсировала в нём, легко и привычно… Но разве не должно быть иначе? Анатоль обернулся на каблуках и появился у алтаря, всё в тех же сгустках дыма, от которых не мог избавиться. Он бросился к Гримуару и наугад прочитал заклинание — магия высшего порядка, как и прежде, опалила нервы, подразнила — и не далась, рассыпаясь в его руках. Чувствуя, как в крови закипает бешенство, он принялся перебирать знакомые чары одни за другим — с тем же результатом, что и раньше. Магия выматывала, иссякала, и он, бросившись к алтарю, из последних сил саданул по нему кулаками и взвизгнул от отвращения, почувствовав, как хрустнула под его рукой тонкая, ещё не окоченевшая рука Яси. — Где моя сила?! — заорал он в бешенстве. — Ты любила меня, сука! — он ударил Ясю по щеке, голова её безвольно мотнулась в сторону. — Слюни пускала! — Всё верно, — раздался уже знакомый голос, и Анатоль, вздрогнув, отшатнулся от алтаря. Тёмная материя соткалась в фигуру женщины — абсолютно голой, роскошной, как про таких говорили, женщины, с огромными грудями, широкими бедрами, полными губами, светящимися жёлтым глазами с вертикальным зрачком. Она сидела на алтаре у тела Яси, скрестив ноги по-турецки, так, что он мог видеть её алое, исходящее соком лоно. Анатоль с отвращением отшатнулся. — Это создание действительно любило тебя, — сказало чудовище. — А вот ты ценил его не больше, чем свой набор алхимика, если не меньше. Жертва должна быть дорога самому приносящему… Сколько вообще книг ты прочёл за свою жизнь? — Тогда зачем ты приняла её? — возмутился Анатоль. — Ты… Ты обманула меня! Ты хоть знаешь, какие у меня могут быть неприятности? Читаешь мне мораль, а сама сожрала девчонку и не поморщилась! Женщина расхохоталось. — Я — само зло, — будничным тоном сообщила она. — Я беру всё, что положат мне на алтарь. В твоем сознании, чародей, я вижу оды тёмной магии, которые ты спел за свою жизнь, твоё презрение к свету — но впервые познав меня, ты изволишь быть недоволен. А я даже не в обиде, что ты провёл ритуал неправильно. — Сгинь, — бросил Анатоль и отвернулся. Он был разбит, обманут, разочарован. До него только начинало доходить, какая волокита ожидает его в ближайшие месяцы. — Зачем вы так со мной, Магистр? — обиженный голос Яси пробрал его до костей. Он медленно обернулся. Настоящая, мёртвая Яся по-прежнему лежала на алтаре, а другая — живая, румяная, сидела рядом по-турецки, всё так же демонстрируя свой срам. Анатоль замахнулся, и чудовище исчезло, распалось на тени с отвратительным смехом. — Ничего, — пробормотал Анатоль, медленно приходя в себя. — Ничего, ничего… Посмотрим ещё, кто кого… Он, удивляясь собственному спокойствию, вернулся в кабинет. Аккуратно взял пергамент, в котором Яся, в здравом уме и трезвой памяти, поставила магическую роспись на своём согласии в черномагическом ритуале. — Поймать меня решили? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Он положил пергамент на кафедру в лаборатории. Подумав, передвинул её прямо ко входу. Оглядел помещение и, удовлетворившись царящим в нём беспорядком, с максимально возможным удобством пристроился на алтаре рядом с Ясей, уткнулся в её уже остывшее плечо и горько заплакал о своей не сбывшейся надежде получить величайшую магическую силу. Когда его найдут через несколько часов, всё будет выглядеть натуралистично.***
— Быть того не может, его лишили лицензии? — Что же, Магистр больше не будет преподавать? Совсем? — Только официально, не переживай! Наверняка у него теперь будут толпы учеников! — Ещё бы, он же величайший маг всех времён и народов. — Бедный Ясенька! Я скучаю по нему. — Он сам согласился, ты же знаешь! Да и кто бы из нас не согласился? — Ещё бы, такая честь! — Получается, Магистр действительно любил его? — Ну ещё бы! Иначе бы ритуал не сработал. — Бедный Магистр, его сердце, должно быть, разбито! — А вы уже видели чудеса, на которые он теперь способен? — Он скрывает, глупая! Кругом же завистники… — Давайте навестим Магистра сегодня вечером? Я слышала, от него жена ушла — помочь надо, приготовить там, убраться… — И упросить хоть что-нибудь показать! — Как жаль, что Яся этого не увидит…