Кровные узы/Кровная месть

***

Данте никогда не был большим фанатом людей. Но он был готов защитить их, само собой не из доброты душевной. Данте брал дорого, но работу всегда свою выполнял по высшему разряду. Мятежник сносил голову заплывших жиром демонам, Эйбони и Эйвори добивали мелкую шалупонь. Деньги убраны в карман, задание выполнено. Он не ждал слов благодарности, но в тайне был рад их получить. За победу над Мундусом человечество стало его должником, даже не подозревая об этом. Над ними больше не висела угроза порабощения. Лимб столкнулся с реальным миром, теперь люди видели демонов и то, что всегда было сокрыто, стало зримым. Демонам пришел конец. Данте герой. Получил девушку, обрел небывалую силу. Но пожертвовал чем-то большим. Вергилий, его родной брат, возжелал стать новым Мундусом. Править людьми, вместе с Данте стать высшими существами. А люди стали бы их прислугой. Данте придерживался другого мнения. Вергилий считал людей создателями хаоса, разрушителями, способными уничтожать всё вокруг и самих себя. Он хотел стать их защитником, правящим жестокой рукой. И никто не в силах переубедить его. Они сражались. Долго. Без пощады. В полную силу. Ямато сталкивалась с Мятежником, клинки со звоном бились друг об друга, высекая голубые искры. Воздух становился тяжелым и разряженным, как перед началом сильной грозы. Данте не хотел причинять боль родному брату, но тот не оставлял ему выбора. Небо озарилось первой бело-голубой молнией, а за ней последовала ещё одна и ещё. Ярость Нефилима концентрировалась и била разрядом молнии при каждом движении его верной катаны. Данте выдерживал удары и в последние моменты уворачивался от летящих в него кинжалов, но силы были неравны. И даже с демонской формой одолеть брата и его доппельгангера было слишком тяжело. В какой-то жалкий момент исход боя полностью изменился. Вот Данте пробивается через блок доппельгангера, а в следующую секунду клинок Мятежника насквозь пробил тело брата и пронзил его сердце. Данте загонял клинок всё глубже, вынуждая Вергилия опускаться на колени и вот он уже лежал на земле, побежденный и униженный. Но в холодных глазах Нефилима не было ни смирения, ни признания поражения. Только ненависть. Чистая, всепоглощающая ненависть к человеку, чье лицо было так сильно похоже на его собственное. Родной брат, его близнец сейчас сжимал рукоять своего меча и с силой давил на клинок. Вергилий чувствовал, как кровь впитывается в ткань пальто и гадко течет по спине. Ужасно больно. Слабый, слабый Вергилий. «Ну же, Данте, покончим с этим» - мысленно обратился он к брату. – «Добей меня». Но вмешалась Кэт. Девчонка взмолилась, обращаясь к человечной стороне Данте, что бы он не убивал Вергилия. Ради неё. И Данте очнулся. Вынул клинок, помог брату подняться с земли. Как тогда, в детстве. Вергилий больше не видел перед собой прежнего Данте. Когда они только воссоединились, Данте был мальчишкой, которому плевать на всё и всех вокруг. В глазах цвета неба не было и капли заинтересованности в благородной миссии, которой посвятил себя Орден и сам Вергилий. Данте жил без прошлого, не думал о будущем. Только здесь и сейчас. Теперь же перед старшим Нефилимом стоял кто-то другой. Кто-то, готовый защищать мир людей от любой напасти, готовый пожертвовать всем ради чего-то большего, чем он сам. Вергилий будто смотрел в кривое зеркало, откуда за ним наблюдал некто с его лицом, его волосами, но более опасный и непредсказуемый. Вергилий понимал, что сейчас ему не победить. Он слишком слаб. Слишком сломлен. Брат разбил ему сердце и эту рану он унесет с собой в могилу. Но умирать на глазах предателя и его потаскухи было слишком большой честью. Взмах Ямато, холодный зимний ветер ласково мазнул по мокрым щекам. Перед тем, как шагнуть в портал, Вергилий обернулся и, глядя в глаза своему теперь заклятому врагу, сказал: - Я любил тебя, брат. И ушел, оставив после себя разруху в виде разрушенного города и мечущегося сомнениями Нефилима. Вергилий умер, раздираемый любовью и ненавистью, под статуей матери. А его кровь оросила надгробный камень с фотографией всей его семьи. Последнее, что он увидел перед смертью – улыбающиеся лица отца, матери и брата. Данте ждал. Много лет ждал хоть малейшего намека на то, что Вергилий жив. Просил Кэт найти его, но та только пожимала худыми плечами и печально говорила: «Он не в этом мире, Данте, мне жаль». Он не верил ей, стирал кулаки и ноги в кровь, но продолжал искать. Нефилим ждал вспышки голубой молнии в почти черном небе, прислушивался к звукам в надежде различить среди них теневой прыжок. Высматривал среди снующих по улицам людей кого-то в черно-синем плаще и с белыми как снег волосами. Но за пять лет так и не нашел ни одного даже намека на присутствие брата. Кэт была рядом. Поддерживала, обрабатывала глубокие раны, с которыми не могла справиться регенерация, шарила по мирам и опрашивала тех, кто добывал информацию для Ордена. Тех, кто выжил. Данте любил её, был готов убить за неё и пожертвовать собой ради ее безопасности. Но в глубине души он понимал, что Кэт – его слабость. Она делает его уязвимым, лишает возможности мыслить рационально. Он любит её, но она не была той, кто занимает его мысли и сердце последние годы. Только с Вергилием Данте был силен, как никогда. Он чувствовал себя полноценным, любимым, непобедимым. Он понимал его так, как Кэт не поймет никогда. У них было общее прошлое и если бы на их семью не охотились, они бы росли вместе, учились управлять дарованными силами, побеждали бы демонов и защищали семью. Всё могло закончиться иначе. Вергилий должен быть рядом с ним. Их узы, связанные кровью, нельзя разорвать так просто. - Где же ты, напыщенный кусок дерьма? – прошептал Данте в тишину мотельного номера. Он лежал на пахнущем пылью ковре, в мотеле у черта на куличиках. Возле него лежала заполненная окурками пепельница, а пол заставлен пустыми бутылками. Сюда его привело ощущение. Не наводка, не видение Кэт. Он просто знал, что должен быть здесь и ждать. А где было это самое «здесь» - да хуй его знает. «Я рядом, Данте» - неожиданно раздался знакомый голос. Данте рывком поднялся с ковра и вытащил из кобуры верную Эйбони. Бегло оглядевшись и прислушавшись к чутью, он понял что в номере никого нет. Тогда голос мог быть только…в его голове? - Что за?.. Походу совсем поехал крышей. «Я всегда рядом, брат». Данте поднялся на ноги и снова осмотрел комнату. Просто бредятина какая-то. Невозможно. Нет, его не может быть здесь. Он бы почувствовал... В эту же секунду, стоило ему подумать об этом, на обнаженной груди Нефилима амулет бледно засветился алым, отбрасывая причудливую тень. - Вергилий? Это ты? – Данте понимал, что выглядит глупо, разговаривая с пустотой, но попытаться выяснить был обязан. Он так хотел сказать пустоте, как сожалеет о своем поступке и если бы мог, вернулся бы в тот злополучный день и принял предложение брата. И не было бы той битвы, боли и предательства. Его брат, его единственная семья, которую он помнил и любил, больше никогда не был бы одинок, и не нашлось бы в мире такой силы, способной одолеть сыновей Спарды. Никто не отозвался на зов Данте. Только амулет на груди загорелся чуть ярче. «Ты здесь, ты близко, прятаться бессмысленно» - подумал Данте и вслух сказал: - Я знаю, ты здесь, ублюдок! Покажись, твою мать! - Не нужно упоминать нашу маму в таком грубом обращений…брат, - последнее слово было произнесено с холодной, ядовитой ненавистью и презрением. Данте обернулся через плечо и увидел, как из дальнего угла комнаты, где стояло напольное зеркало в полный рост, из густой темноты выходит существо, чертами лишь едва похожее на его родного брата. Когда оно вышло на свет, Данте смог рассмотреть нежданного гостя. Некогда смуглая кожа Вергилия сейчас была сера, как пепел и покрыта черными трещинами-венами. Голубые глаза, некогда смотрящие с восхищением и гордостью, скрылись за черной пеленой. От былой аккуратной прически тоже ничего не осталось – волосы Вергилия стояли колом, будто брата поразила молния. От него веяло могильным холодом. Воздух вокруг него едва заметно искрил, а от силуэта исходила молочно-белая дымка. - Данте, я любил тебя, - прошипел Вергилий. – Любил так, что готов был бросить все миры к твоим ногам. Уничтожить каждого, кто встал бы на нашем пути. Мы бы стали Богами. А ты… променял семью на человеческую девчонку. Я умер, Данте, и последнее, о чем подумал - ты предал меня, и что для меня больше ничего не осталось в этом мире. Ты стал моей слабостью. - Где ты был? Я искал тебя повсюду… - Данте сделал шаг к замеревшему Вергилию, но тот предупредительно положил руку на рукоять Ямато. - В Аду. Сражался со своими демонами. Бесчисленное количество раз падал, истекал кровью, умирал. Но вставал и шёл дальше. Мне пришлось вырывать свое сердце по кусочкам, выменивать его осколки на крупицу силы. Чтобы больше никто не мог ранить меня. Слушая спокойный, ледяной голос существа, Данте чувствовал, как его собственное сердце бешено стучится об ребра. Это его вина. Результат его действий сейчас стоял в десяти шагах и смотрел на него темными провалами глаз. Он убил своего брата и превратил во что-то другое. Но Данте чувствовал – его брат ещё жив. Что он скрывается под белой маской и белой скорлупой. Нужно только рискнуть. Данте снова сделал шаг, затем ещё один и ещё, пока не ощутил острый кончик катаны, упирающийся ему в грудь. Прямо туда, где бьется сердце. - Вергилий, - Нефилим сделал резкий шаг вперед, не отводя глаз от существа. Боль от клинка он даже не почувствовал. Тёмно-красная кровь из раны быстро поползла по животу и впитывалась в тонкие спортивные штаны, пачкая светлую ткань. – Я пожалел о своем поступке сразу, как ты ушел. И сожалею до сих пор. Прошу, если в тебе ещё осталось что-то от прежнего тебя – прости меня. Твой брат – конченный мудак, который любит тебя и просит вернуться к нему. Данте делал шаг за шагом, пока катана не вошла в него по самую рукоять. Кровь текла по спине, по ноге и по животу, но ему было плевать. Теперь он мог дотянуться до застывшего брата, положить руку на шершавую щёку и говорить, говорить, глядя ему в глаза. Старший брат сжал рукоять Ямато. Слова Данте сотней ножей полосовали едва зажившее сердце, а точнее то, что от него осталось. Демонский облик нехотя сползает, возвращая Вергилия в знакомый вид. Серая кожа снова стала смуглой, вены и трещины исчезли без следа. От демона остались только черные, пустые глаза, лишенные зрачков. Данте мягко погладил снова человеческую кожу грубыми пальцами. Из уголка его губ потекла тонкая струйка крови. - Мне нет оправдания за то, через что тебе пришлось пройти. Ты не заслужил быть отвергнутым. Ты был прав, и мне пришлось потерять тебя, что понять это. Я готов умереть, но только от твоей руки. Добей, не тяни. Два амулета, голубой и алый, ярко горели между двумя телами, и их свет отражался в глазах замеревших братьев. Один смотрел задумчиво и отстраненно, другой – с мольбой и смирением. Нефилима почти невозможно убить, но Данте знал – Ямато это по силам. Как и Мятежник мог убить Вергилия тогда, после победы над Мундусом. Вергилию нужно лишь надавить на клинок чуть сильнее и Данте умрет. Оба это понимали. Но ни один не пошевелился. Только смотрели друг на друга, ведя безмолвный диалог. - Не сегодня, засранец, - Вергилий резко вытащил катану из тела брата и быстрым движением убрал в ножны. Данте, лишившись опоры, не смог устоять на ногах и упал на колени перед братом. Он тяжело и медленно дышал, отросшая белая челка лезла в глаза, но сил убрать её у парня не было. Вергилий опустился перед ним на корточки, внимательно рассматривая брата. Он помнил слова демона с лицом Данте. Помнил, как тот насмехался над его слабостью и ничтожностью. Помнил, как вонзил Мятежник в белую грудь, и как сила заполнила его тело. Он убил Данте однажды, сможет ли снова? Вместо того, что бы добить ослабевшего врага, Вергилий подался вперед и сжал несопротивляющегося брата в крепких объятиях. - Я так ненавижу тебя, - прошептал Вергилий в смуглую шею, - В аду мне пришлось убить твоего двойника. Я так наслаждался видом твоего окровавленного тела и тем, как жизнь покидает твои глаза. Я убил Кэт. Убил маму. Разбил ей сердце и бросил там, совсем одну среди демонского сброда. Убил тебя без сожалений и промедлений. Потому что искал силу, которой мне всегда не хватало. Я слаб. Ты показал мне это. Слаб и ничтожен. Мне нигде нет места. Ни в Аду, ни на Земле. Но я обрел небывалую мощь, Данте. Лишился всего, чем дорожил когда-то. Даже самого себя. Того Вергилия больше нет. Он умер на могиле нашей семьи почти пять лет назад и его тело съели дикие животные. Данте с трудом смог обнять Вергилия в ответ. Врожденная регенерация не могла быстро затянуть такую рану, а он был слишком слаб, что бы вызвать демонскую форму. Вергилий был холодный, как статуя. Даже его дыхание ощущалось на коже слабым холодом. Возможно, брат действительно был мертв и пришел лишь за тем, что бы совершить кровную месть. Жизнь за жизнь. Смерть за смерть. Так было бы справедливо. - Я предлагаю тебе пойти со мной. Мы вместе будем править Адом и Землей. Я поделюсь с тобой силой и сделаю равным себе. Мы будем единим целым. Демоны и люди склонят головы перед нами, их королями. Их Богами. Мы поведем оба мира к процветанию. Всегда будем только ты и я. Но если предашь меня снова, тебя ждут вечные страдания в самом далеком углу Ада. Тебя будут истязать каждый день и каждую ночь, но ты не умрешь. Ты будешь жить, пока я не позволю тебе умереть. Каков будет ответ? - Согласен. Данте не думал о Кэт, когда рука Вергилия пробила его ребра и сжала ещё бьющееся сердце. Не думал о том, как грустно и больно ей будет, когда она узнает о его смерти. Она наверняка будет очень скучать, искать способы вернуть его. Но он не вернется. Теперь он там, где должен быть – подле своего брата. Последнее, что ощутил Данте перед смертью – свежий запах грозы и прикосновение холодных, обветренных губ к своим.