***
Подписывая контракт с армией США, Джоуи, в общем-то, рассчитывал, что будет кому-то полезным, а заодно сможет отправлять деньги семье, не испытывая необходимости навещать их и проводить выходные в душной квартирке, пропахшей маслом и чили, отвечать на нескончаемые вопросы про девушку, параллельно стряхивая с себя племянников, и чувствовать вселенскую неловкость от того, что рассказать ему попросту нечего. Знал бы он, что в армии от этого не сбежать. Школа была его вторым домом. Казарма — третьим. От первого они отличались разве что тем, что родством никто связан не был, а потому можно было послать нахер сразу и прямым текстом. Если б еще Джоуи умел… Первые дни в армии были невыносимыми: не только неприспособленное тело сходило с ума и каждой мышцей кричало после бесчисленных тренировок, но и мысли полнились почти болезненным «все ли я делаю так?» Джоуи с раннего детства знал, что он чуть другой. Ему было сложно заводить друзей и заигрывать с девушками, вливаться в большие компании и вовремя понимать, чего от него хочет общество. Джоуи терялся, если ему протягивали руку, и смущался — если тянулись обнять. В армии было чуть проще. Было бы, если бы не свободное время. — А ты, кажись, набрал немного, а? Отрастил мясца, — шутит Мервин. — Чтоб твоей девчонке на гражданке было, за что ухватиться. — Отъебись от него, — это Джейсон. Они только-только прилетели в Ирак, и палящее солнце выжгло во всех последние остатки того человеческого, что чудом не выдохлось за перелет. Мервин скалится, но отстает. Скажет тоже, девчонка. — Кстати об этом… Джоуи мнется рядом с Джейсоном так неловко, что даже вечный похуист Колчек смотрит на него с подозрением. — Чего? — Ну, в общем… Как?.. Как бы ты попробовал показать кому-то, что он тебе нравится? Или хотя бы немного с ним, ну, с человеком сблизиться?.. Джейсон если не друг, то хотя бы очень, очень хороший командир. Ограничившись лишь смешком, он хлопает Гомеса по спине и пожимает плечами, но честно старается придумать хоть что-то: — Попробуй, хуй знает, пошутить там или типа того?.. Что-нибудь неоднозначное, ну ты понял. Ну, справедливости ради, всего лишь полгода спустя, задаваясь тем же вопросом, краснеть придется уже ему самому. А пока… — Что общего у твоей мамы и карусели? Они ждут приказа уже три часа: Мервин сидит на капоте машины, а Джоуи стоит рядом, гадая, от машины или от товарища исходит такой бешеный жар. Это первый раз за долгое время, когда они остались наедине. — Ну давай, гавкни. Джоуи тушуется. — Их пускают по кругу… Гогот Мервина разносится на сотни шагов и эхом отражается от замерших в ожидании джипов — это дебютная шутка Джоуи, и, хоть началом любви на всю жизнь она не становится, с этого момента не бывает ни дня, когда бы они не перекинулись хоть одной такой колкой похабщиной. Не соврал Джейсон — сблизиться получилось. Но все-таки, возможно, стоит спросить совета у кого-то другого.***
— Рейчел? Занята? — Джоуи просовывает голову в дверь импровизированного кабинета начальницы и улыбается, показывая, что не несет плохих новостей. — Нет, — Кинг откладывает газету. — Заходи. — Тут дело такое… И Джоуи почему-то рассказывает ей все, начиная со школьных слухов, заканчивая тем, что вот уже несколько месяцев как влюблен в одного из своих. Не трудно догадаться в кого. — Ну… — Я просто подумал, что, раз ты замужем, ты можешь подсказать что-то. — Помоги ему. Вы, мужчины, иногда слишком боитесь сказать, что вам нужна помощь. — Помочь? С чем? — Джоуи судорожно перебирает в голове варианты. — Ну, тут ты уж сам. Рейчел хороший руководитель. Неплохой друг. Когда Джоуи подходит к горе проводов и железок, Мервин смотрит на него едва ли не как на душевнобольного. — Ты че это? — Да я… Знаешь, почему твоя мамка так долго бежала за мусоровозом? — Ну, бля? — У нее был длинный список покупок. Мервин привычно скалится и поворачивается обратно к своей ненаглядной робототехнике, не выдав ответного оскорбления: Джоуи пару минут трется рядом, не решаясь спросить. Руки у Мервина сильные. Крепкие. Пальцы большие, в мозолях, но даже с тончайшими проводками он справляется как ювелир — ну как тут не думать о том, что еще он этими руками может- — Тебе помочь? — Чего, епт? — Помочь тебе, говорю? — Джоуи повторяет увереннее, прогоняя из-под век остатки фантазий. — Ты только че делать скажи. И снова этот взгляд — будто бы Мервин решил, что мозги у Гомеса под каской сварились. Может, они и правда того? — Извиняй, малыш, тут тебе не кружок очумелые ручки. Если на воздух из-за херни взлетим, по головке нас не погладят. — Понятно. Ну я пошел тогда. — Бывай. Чтобы прийти в себя, «малыш» устраивает кружок очумелые ручки в ближайшем же туалете.***
Достойных советчиков остается все меньше. Джоуи почти решает сунуться к остальным морпехам, но тяжелые взгляды из-под касок напоминают о том, что те не поймут. У них наверняка у каждого по жене дома, а может, и по паре детишек. Еще год выслушивать оскорбления — не от Мервина — или насмешки — не от него же — будет таким себе удовольствием. В лучшем случае. В худшем, один невинный вопрос превратит его жизнь в маленький ад внутри ада побольше. Он идет к Нику. — Что, говоришь, Рейчел сказала? — Кей переспрашивает. В его глазах читается какое-то осознание. — Знаешь что, а я так скажу: попроси его помочь тебе. А я побежал, ага? — Да, давай. Джоуи смотрит вслед уходящему Нику, и его уверенность в завтрашнем дне тает растворяется в воздухе, как дым чужой сигареты. Бросал бы курить. До добра это не доведет. — Эй, чем- — Давай не сейчас, малыш, — на этот раз Мервин не скалится. Хмурится. Не злится, но и шутить, видно, не хочет. — Еще от вчерашнего не отошел. У Люка жена дома ждет. Хорошо хоть не с пузом, бля. А сегодня опять… — Я понимаю… Слушай, не поможешь мне? Если Джоуи что и усвоил, так это то, что советы лучше воспринимать либо на сто восемьдесят иначе, либо ровно так, как они звучат. А потому поднимает повыше фастексы каски, мол, помоги — застегнуть. И плевать, что предыдущие три месяца он как-то справлялся сам. — Ща, — Мервин отбрасывает окурок. — Я бы на твоем месте был осторожнее, загорится еще. — Что, пустыня, ебать ее? От бомб не загорается же, бычок хуже не сделает. — Справедливо, — говорит Джоуи и задирает повыше голову. Руки у Мервина вдруг становятся почему-то неловкими, пальцы — непослушными, и возится с застежками он неоправданно долго. — Ну, кажись, все, — резюмирует откуда-то из-под подбородка. Хлопает по каске костяшками пальцев. — Готов. Храни нас, епта, Аллах. У Джоуи звенит в голове. Сварившийся мозг наотрез отказывается думать.***
— Ну, это уже ничего, — Эрику явно неловко от такого вопроса, а от подробностей еще больше, но он честно старается стать для них всех хорошим начальником. — Спросил бы ты у Клариссы, она в этом всем лучше меня разбирается. — Я спрашивал. Она сказала: «Сделайте вместе что-нибудь необычное или адреналиновое.» Кажись, война под это определение вполне подходит. — Тогда даже не знаю… Попробуй показать ему, что ты умный? Наверное, это может помочь. Джоуи вздыхает. Эрик, конечно, может в теории стать хорошим начальником, но, почему они с Рейчел больше не вместе, сразу понятно. — Хорошо. Сделаю все возможное, полковник, спасибо. Может быть есть идеи? — Извини, — Кинг пожимает плечами. — В последнее время могу думать только про Целус. — Привет, — улыбается Джоуи, устало приваливаясь к чужому плечу. — Порядок? — Порядок. То, сколько они пережили за последние сутки, не сравнится ни с чем, что Джоуи когда-либо испытывал в своей жизни. Но они справились, выжили, выбрались, а значит, все еще впереди. Если еще вчера утром он сомневался в каждом своем решении, то теперь терять было нечего. Хуже, чем ночью, быть уже не могло. — Знаешь, даже если Целус в этот раз нас подвел, — Джоуи чувствует, как Мервин на этих словах, хмыкнув, вздрагивает. — Полковник планирует разрабатывать его дальше. Целус вообще является одним из… Он не знает, но догадывается, что вся последующая информация превращается в голове Мервина в бла-бла-бла, но продолжает и продолжает, потому что иначе ужасы того, через что им пришлось пройти, моментально сведут с ума. Кинги смотрят на приближающийся вертолет, Джейсон где-то фоном шутит про пиво, Ник устало молчит: ему пришлось рисковать собой там, внизу. И только Салим — не друг, не начальник, не командир — смотрит тепло на Джоуи и Мервина, задремавшего у того на плече. — Просто поговори с ним. Это лучше всего. Салим не друг, не начальник, не командир, Салим человек — хороший. Джоуи кивает. Поговорю. Мервин во сне что-то бормочет про мамкин Целус.