***
Как же Чонгук соскучился по своему поместью! Когда машина остановилась около ворот, то не смог сдержать вздох облегчения. Наконец-то он дома! Неожиданно для самого себя, он осознал, что это место действительно ему дорого. Здесь спокойно, уютно. Рядом любимый и лучшие друзья, о которых только можно мечтать. Как сказал Чарльз де Линт: твой дом там, где твое сердце. Точнее выражения не придумаешь. Сердце Чонгука навсегда поселилось в этом городе. Жизнь разделилась на до приезда сюда и после. Чонгук в очередной раз осмотрел свой старый, но такой родной и любимый особняк. Дом – как много значений содержит в себе это короткое слово. Перевел взгляд на улыбающегося Тэхена. Он тоже часть этого слова. Очень большая и невероятно значимая. – Ну, что, пойдем? – Чимин подхватил сумку с вещами Чонгука. Тэхен достал из багажника еще одну. – А это, что? – кивнул на нее Чонгук. – Я же сказал – сюрприз. – А скоро я о нем узнаю? – Чонгук нетерпеливо затоптался на месте. – Всему свое время! – хитрая улыбка коснулась любимых губ. – Вот же! – улыбаясь проворчал Чонгук. – Терпеть не могу ждать! – У тебя нет выбора! – безжалостно заключил Тэхен, и они двинулись к дому. На входе в гостиную, Чонгук ошарашенно остановился. Огромная комната была сплошь увешана шарами, гирляндами и приветственными надписями. Неожиданно из-за одного из диванов выскочили Юнги и Хосок. Раздался громкий звук выстреливших хлопушек и всех присутствующих осыпали разноцветные конфетти. – С выздоровлением! – заорали все хором, в том числе и радостно смеющийся Тэхен. Чонгук переводит сияющий взгляд с одного родного лица на другое. В душе, разливается мягкое тепло. Эти люди за чуть больше, чем месяц, стали для него невероятно дороги. Друзья, которых у него никогда не было. В прошлой жизни были приятели, не более. С ними не хотелось поговорить о чем-то личном. Поделиться секретами или переживаниями. Болью и отчаянием после смерти мамы. С самого раннего детства, под непрекращающимся гнетом отца, Чонгук привык не показывать чувств. Научился держать их в себе. И вообще считал себя непробиваемым. Непреодолимое горе от потери мамы, показало ему, что на самом деле, это совсем не так. Что он умеет чувствовать. Но только боль и страх. О том, что есть еще и эмоции радости, ему, до приезда в город было неизвестно. И вот теперь он стоит весь усыпанный конфетти, в огромной гостиной своего поместья, которая в буквальном смысле завалена от пола до потолка воздушными шарами, и чувствует такое всеохватывающее, безграничное счастье, что кажется, сделай он шаг и тоже взлетит в воздух, как эти шары. Глаза защипало от едва сдерживаемых слез. Если бы они только знали, как много это для него значит. Простые действия, которые для другого человека показались бы обыденными и ничего не значащими, для Чонгука же – это невероятный шквал положительных эмоций. Радость, счастье, свобода. Можно наконец дышать полной грудью, громко смеяться, разговаривать, любить. И никто тебя грубо не одернет, не осудит, не окатит презрительным взглядом и искривленными недовольством губами. Тэхен стоит немного в стороне и буквально считывает весь ураган чувств и эмоций, которые сейчас испытывает Чонгук. Видит бисер слез, скопившийся в уголках глаз. Подходит совсем близко, берет его за руку, переплетает пальцы. Чтобы еще раз показать, что больше не один. Что достоин всего этого, и еще гораздо большего. Смотрит в любимый бархат, давая взглядом понять, что изо всех сил будет стараться делать счастливым, любить и всегда быть рядом. – Тебе нравится? – шепчет Тэхен. – Мы всю ночь надували шары. Два баллона с гелием потратили. Хосок чуть не взорвал поместье. – сжимает крепко чонгукову руку. Сейчас совсем неважно, какими словами он это выражает. Но взгляд карих с золотым отблеском глаз, мерцает так ласково. Без слов говоря о любви и понимании. О том, что я люблю тебя, таким, какой ты есть. И готов дарить всего себя настоящего только тебе одному. Окончательно и безраздельно! Чонгук смотрит на своего мужчину, в ответ сжимает длинные, тонкие пальцы, которые так стремительно стали для него фетишем, религией, объектом поклонения. Растворяется в карамельном взгляде. Тонет в его тягучей, сладкой глубине. – Я очень счастлив. – шепчет подрагивающими губами. Шквал положительных эмоций просто сбивает с ног. Хочется обнять всех четверых, прижать к себе, и уткнувшись носом не важно в чьи плечи, разрыдаться от счастья и благодарности. – Это и есть твой сюрприз? – Чонгук самый нетерпеливый человек на планете. – Нет, это не он. – загадочно улыбается Тэхен и отходит в сторону, чтобы уступить место друзьям. Которые обхватывают Чонгука со всех сторон и смешно скачут с ним по гостиной, то и дело натыкаясь на мебель и шары. Взрослыми и серьезными они будут завтра, а сегодня – мальчишеское веселье еще долго будет будоражить не привыкший к таким праздникам, старый дом. Через час приехали Сокджин и Намджун. Вот тогда веселье началось на полную катушку. Хены оставили за дверями дома свои должности, важность и серьезность. Веселились наравне с младшими. – Прошу всех к столу! – Юнги вышел из столовой, где они с Тэхеном накрывали праздничный ужин. – Ну ничего себе! – присвистнул Чимин войдя в столовую. Большая прямоугольная комната, такой же формы стол, за которым можно разместить человек двадцать. Шкафы, забитые фарфором и хрусталем. Картины в золоченых рамах. – Да это самый настоящий музей! Чонгук смущенно улыбнулся. – Сегодня я впервые буду здесь есть. До этого всегда питался на кухне. Сам еще не привык к этим размерам и роскоши. – Ну, знаешь, если вдруг обанкротишься, то сможешь спокойно прожить обеспеченную жизнь, потихоньку продавая все это. – Хосок весело подмигнул. – Не я это все покупал и делал, чтобы иметь право на то, чтобы продавать. Наоборот, считаю своим долгом сохранить, и, если получится приумножить благополучие семьи Чон. В самом начале, когда беспросветное существование тянулось для Чонгука в этом доме, серой чередой однообразных дней. Когда он еще не знал о второй части наследства и был практически без денег. Даже тогда в его голову не закрадывалось мысли о том, что можно что-нибудь продать из дорогих и антикварных вещей, которых в поместье было в избытке. – Ты достойный наследник семьи Чон! – Юнги улыбнулся. – Ну и, что вы все встали? Давайте за стол! Мы, что с Тэхеном зря старались, раскладывая привезенную из ресторана еду по тарелкам? Даже от самого яркого веселья приходит усталость. Разговоры становятся медленнее, голоса тише. Эмоции тусклее. На смену выплеснутым искренним чувствам, приходит спокойствие и умиротворение. Хочется вернуться домой, и прижавшись к любимому плечу, уснуть, с улыбкой на губах. Вспоминая счастливых друзей и замечательный вечер. Намджун и Сокджин по традиции уехали первыми. Юнги, поддерживая засыпающего Хосока, протянул Чонгуку руку. – Спасибо за праздник. – Это я должен вас благодарить! – Чонгук крепко прижал к себе этих двоих. – Вы даже не представляете, как много для меня сделали и продолжаете делать! Хосок приоткрыл слипающиеся глаза. – Ты наш брат! Понял! – он в этот вечер немного перебрал виски. – А своих мы не бросаем! – Я тоже твой брат? – насмешливо спросил Юнги. Хосок пьяно мотнул головой. – Ты – любовь! – схватил стоящего рядом Тэхена за руку. Поставил рядом с Чонгуком. – Вот он, тоже тебе не брат! Понятно? – в не таких уж и пьяных глазах мелькнули искорки смеха. – Еще нам инцестов не хватало! Все громко захохотали. Хосок умеет рассмешить. – Тэхена! Пойдем, мы тебя подвезем. – Хосок потянул его за рукав. – Я останусь. – тихо сказал Тэхен и посмотрел на Чонгука из-под лобья. – Сюрприз. – все так же тихо, добавил. Чонгук ничего не ответил. Подошел, взял его за руку и крепко сжал. Заглянув в глаза, заворожил бархатом взгляда, в котором – радость, счастье, неутоленный голод и любовь. Прикоснулся губами к тэхенову виску, прошептал горячо. – Это лучший сюрприз в моей жизни! Хосок и Юнги многозначительно переглянулись. Теперь они точно здесь лишние. – Тогда всем, спокойной ночи! – Юнги, смеясь, пожал руки Чонгуку и Тэхену. Хосок смешно фыркнул. – Не спокойной ночи, вам ребята! Смотрите не разнесите дом, ему все-таки много лет! – он подмигнул покрасневшему Тэхену. Резко стал серьезным. – Мы искренне за вас рады! – Спасибо, Хоби! – Тэхен тепло улыбнулся.. – Не провожайте! Юнги крепко обнял своего парня, и они направились к выходу. Как только за ушедшими закрылась дверь, Чонгук резко прижал Тэхена к стене. Наклонился так низко, что его дыхание лёгким дуновением коснулось тэхеновых губ. Непроизвольно, тот облизнулся. Потянулся за поцелуем. – Не спеши. – прошептал Чонгук. – У нас впереди много времени. – Целая ночь? – эхом отозвался Тэхен. – Целая жизнь! – легкий, но очень многообещающий поцелуй, остался клеймом на губах Тэхена.***
Чонгук и Тэхен вернулись в гостиную. Чимин дремал на диване, положив голову на подлокотник. – Чимина! – Тэхен легонько потряс его за плечо. Тот сразу же открыл глаза. – Отец приехал? – Нет, ты просто ложись на подушку, так шея будет болеть. В голосе Тэхена столько тепла и заботы, что Чонгук невольно улыбается таким, действительно братским отношениям. Братьев у него тоже никогда не было, даже дальних. А теперь сразу три! Чимин поднялся, принял сидячее положение. Потер руками уставшие глаза. – Я лучше не буду спать, а то вы меня потом не разбудите, когда за мной приедут. – Тогда давайте поговорим. – Чонгук сел напротив. – Мне надо рассказать вам кое, что очень важное. Тэхен и Чимин устремили на него встревоженные взгляды. Столько в них переживания и участия, что Чонгук не сдержался и заливисто засмеялся. – Да не переживайте вы так! Ничего страшного не случилось и не произойдет! Просто хочу посвятить вас в свои планы. – Ты про нападение на тебя? – сразу догадался Тэхен. – Да, и не только. – Чонгук прикусил губу, не зная с чего начать. – Давай, не тяни, отец скоро приедет. – Чимин нетерпеливо заерзал. – Я знаю кто напал на меня. Точнее, кто нанял этих ублюдков, чтобы вынудить меня продать земли. – Кто? – голос Тэхена от неожиданно нахлынувшей на него ненависти, стал хриплым и низким. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки. – Лим Сек. На долю секунды, ему показалось, что дом тяжело вздохнул, когда в нем прозвучало это имя. Чонгук достал из шкафа письмо тети и протянул его парням. Нахмурившись, они читают послание с того света. Руки Тэхена, держащие письмо, начали мелко дрожать. Чимин, дочитав, резко отвернулся, закрыв лицо руками. – Это правда? – у Тэхена побелели губы. Золотистые искры исчезли их глаз, застилаемые едва сдерживаемыми слезами. – Я не знаю. Никаких следов в доме нет. Я все здесь перерыл. Тетю кремировали, так, что эксгумацию провести невозможно. Намджун сказал, что это письмо не может быть доказательством. – Так, подожди! – Чимин взъерошил руками волосы. – Получается, что ты встречался с Лимом?! И сказал о письме! Тэхен сильно вздрогнул и перевел испуганный взгляд на Чонгука. – Дело в том, что эта скотина, после смерти тети, совсем перестала платить арендную плату. А накануне пришло это письмо. И я решил поехать к нему в офис, чтобы познакомиться и поговорить. – Один?! – Чимин вскочил со своего места. – Да там же одни бандюги! Почему ты меня с собой не взял?! – Тогда я еще не знал, на сколько Сек подлый. Хотел поговорить цивилизованно. – Поговорил? – Чимин зло сощурил глаза. – А ты не подумал, что было бы с нами, если бы тебя там порешили?! Чимин злится, психует. А Чонгуку тепло. Ласковая улыбка не сходит с его лица все то время, пока тот укоряет его в беспечности. Так за него очень давно никто не переживал. – Чимин, остынь! – Тэхен дернул его за рукав. – Дай ему сказать. – а у самого в глазах паника и боль, что плещутся темными волнами в карамельных глазах. – Он сразу начал жаловаться, что почти банкрот. Что нечем платить аренду. А потом уговаривать, чтобы я продал землю и уехал отсюда. Тварь он, конечно, редкостная. Когда понял, что я не буду отказываться от наследства, стал угрожать. Ну я и намекнул ему, что знаю, кто помог умереть моей тете. – И за это они тебя избили! – Чимин устало откинулся на спинку дивана. – Решили, что Чонгук испугается и сдастся. – Тэхен внимательно на него смотрит. – Но ты ведь не испугался. А придумал, как отомстить. – Тэхен прикрыл глаза. Потом резко наклонился к письму, которое все еще держал в руках. – Пункт о лишении права аренды. – медленно произнес он. – Я правильно понимаю? Поэтому ты ничего не рассказал полиции? Чонгук смотрит на него с таким восхищением, что Тэхен невольно тушуется и краснеет. Глаза в глаза, что вспыхивают разными оттенками. Губы, непроизвольно приоткрываются в неуловимом поцелуе. Неожиданно приходит осознание того, что они и правда одно целое. Два сердца, объединенные одной душой. Чимин переводит взгляд с одного на другого. – Он прав, Чонгук? – Да. Пока я был в больнице, мы с Юнги нашли этот пункт и еще много важных документов, которые помогут провернуть это дело. Мы готовим иск в суд. Через несколько дней я его подам. Вот тогда и начнется веселье. Чимин обхватил лицо ладонями. – А ты не боишься, что после этого, он тебя точно убьет? Чонгук рассмеялся. – После подачи иска, Сек должен будет пылинки с меня сдувать, потому что, если со мной что-нибудь случится, все подозрения сразу же падут на него. А с его репутацией, для него это чревато. – Я могу чем-нибудь помочь? – в глазах Тэхена решимость и злость. Чимин понимающе кивнул. – Да, уж! Эта тварь много кому зла причинила. Чонгук смотрит на Тэхена и видит в его глазах с трудом скрываемую боль. – Он, что и тебе что-то сделал? Еще ни о чем не зная, Чонгука неожиданно накрыла волна злости. Эта тварь причинила его любимому боль. Вот и еще один повод отомстить. Тэхен скривил губы, в попытке сдержать нахлынувшие эмоции и воспоминания. Чимин, зная, что ему тяжело рассказывать о таком, придвинулся ближе. Просто, чтобы Тэхен чувствовал его дружеское тепло и поддержку. – Когда умер дедушка, я больше не мог находиться в нашем доме. Мне казалось, что все они там. Бродят безмолвными призраками по комнатам, будто не понимают, что умерли, а продолжают вести свою прежнюю жизнь, но уже без меня. Словно меня никогда и не существовало. Я слышал их смех, разговоры. На кухне звенела посуда, в ванной текла вода. Я с ума сходил от всего этого. Понимал, что на самом деле ничего не происходит, что это всего лишь плод моего больного воображения, но ничего не мог с этим поделать. И тогда я сбежал в квартиру над магазином. Просто взял вещи и ушел. А через несколько дней ко мне пришел Лим Сек. Стал уговаривать продать ему дом. Прикинулся сочувствующим и все понимающим. Мол, я не смогу дальше жить, если не продам дом вместе с болезненными воспоминаниями, которыми он наполнен. Тэхен поднял голову, вымученная улыбка скользнула по красивым губам. Слез нет. Он все их уже выплакал. Если бы каждому человеку было отмерено определенное количество слез, то свой он исчерпал давным-давно. Чонгук смотрит в эти наполненные болью, сухие глаза. Медленно сжимает и разжимает кулаки. Чувствует себя совершенно бессильным, рядом с этой покорной болью, с которой смирился его любимый человек. Принял ее и научился с ней жить. Это не каждому дано. Только очень сильным духом. По-другому никак. Тэхен глубоко выдохнул. – Сам не знаю, как я согласился на это. Как посмел продать дом, который построил мой дед! Никогда себе этого не прощу! Чимин осторожно обнял друга. – Ты не виноват, Тэхен. Это гад просто воспользовался твоим состоянием. Проходу не давал, я же помню! – поднял на Чонгука полный злости взгляд. – Лим тогда просто не отходил от магазина. Подкарауливал Тэхена. Изображал дружескую поддержку. Сочувствовал. Гнида! – Чимин сдержался в последний момент, чтобы не сплюнуть всю свою ненависть к этому человеку на пол. – Так давай выкупим его обратно. – Чонгук наклонился, заглядывая в любимые глаза. Горькая улыбка скривила красивые губы. – Это невозможно… Его больше нет. – Кого нет? – Дом снесли, а на его месте построили закусочную. – Чимин угрюмо посмотрел на Чонгука. – Когда Тэхен продавал дом, то основным условием было то, что его сохранят. Этот пункт был даже прописан в договоре купли-продажи. Но он все равно его сломал, и поставил свою тошниловку! – Я может быть потом и выкупил бы его назад. – Тэхен поднялся и подошел к холодному камину. – А еще…я хотел…иногда, время от времени, приходить и смотреть на него. Видеть, как счастливо в нем живут другие люди. Дом же ни в чем не виноват… Но теперь его уже больше нет. И я чувствую огромную вину перед родными, за свою слабость, и за то, что не смог его сохранить. – А список то пополняется! – Чонгук недовольно нахмурился. – Теперь у меня есть еще больше оснований уничтожить этого гада. – У нас! – резко повернулся Тэхен. – Неужели ты думаешь, что я останусь в стороне и не буду помогать тебе? Это не только твоя битва, она и моя тоже! Где ты, там и я! По-другому не будет! – А вам оруженосцы случайно не нужны? – Чимин улыбнулся так ярко и солнечно, что тут же рассеял сгустившиеся темными тучами болезненные воспоминания над головами друзей. – Не оруженосец, а соратник! – так же ярко улыбнулся Чонгук. В ночной тишине нетерпеливо засигналил автомобиль. – Отец приехал! Прям вовремя. Чимин подхватился в поисках своей куртки. – Об этом я бы тоже хотел с тобой поговорить. – кинул на него хмурый взгляд Чонгук. Чимин подавил глубокий вздох. И этот туда же. Попрощался и выбежал из дома.***
Два разгоряченных тела мечутся по спальне, кидаемые волнами страсти из стороны в сторону. Они накинулись друг на друга, как только за Чимином закрылась дверь. И это были отнюдь не ласковые прикосновения и поцелуи. Они рвали одежду. Больно впивались в тела. Кусали измученные поцелуями губы. Неожиданно, Чонгук резко отстранился. Тэхен по инерции потянулся жадно вслед за губами, которые оставили его. Без них пусто. Но наткнулся на острый подбородок. Чонгук смотрел куда-то вверх. – Что не так? – Тэхен свел к переносице густые брови. – Она за нами наблюдает. – задумчиво прошептал Чонгук. Тэхен удивленно осмотрелся по сторонам. – Кто? – Тетя. – кивнул на портрет госпожи Чон. Тэхен медленно перевел взгляд на стену. Легкая краска покрыла щеки. – Да, уж! Уверен, что в этом доме таким еще никто не занимался. – Тогда мы будем первыми. – улыбаясь, Чонгук взял его за руку и повел наверх. Едва переступив порог спальни, они с новой жадностью накинулись друг на друга. Вся одежда уже валяется на первом этаже, остались только боксеры. Черные на Чонгуке и белые на Тэхене. Нет, воздуха, мыслей. Ничего нет в комнате, кроме двоих влюбленных людей и их рваных вздохов. Белье ненужными тряпками летит на пол. Они обнажены друг перед другом и душой и телом. Чонгук медленно скользит рукой по шее Тэхена, ведет дорожку из пальцев по глубоким ключицам, в которые хочется зарыться носом и вдыхать сладостный, тягучий аромат любимого человека. Задерживается на груди, играя сосками. Тэхен от удовольствия запрокидывает голову и издает слабый стон. Чонгук медленно опускается на колени, не сводит взгляд с прекрасного совершенства в густом ореоле волос. Головка течет от возбуждения. Широким мазком слизывает предэякулят. Обводит языком возбужденно пульсирующую головку. Всасывает, медленно погружая в рот. Втягивает щеки. Двигает головой быстрее. Вдыхает терпкий мужской запах. Тэхен стонет громче. Вцепляется в его волосы своими восхитительными пальцами, тянет их у корней. Чонгук не знает, от чего его ведет больше. От осознания, что член Тэхена у него во рту или от громких стонов удовольствия, раскатами звучащие в его спальне. Теперь уже у них в спальне. Тэхен кончает громко, несдержанно. В последний момент сам насаживается в рот Чонгука. Густая влага стекает в горло и тот принимает ее с благодарностью. Оставляет мокрый поцелуй на все еще подрагивающей головке. – Чонгук! – на грани слышимости шепчет Тэхен. Поднимает его с пола и целует со всей нежностью, на которую только способен. – Чонгук! Он не знает, какими словами выразить все, то, что сейчас чувствует. Но порой взгляд может заменить тысячи слов. Чонгук, смотрит на него улыбаясь и все понимает. Глаза напротив сияют счастьем и любовью. Золотые блики сверкают в них, и кажется, даже освещают собой полутемную комнату. – Я все знаю! – говорит уверенно. Берет Тэхена за руку и ведет в душ. Это сладкая мука, которую Тэхен переносит с трудом. Когда одной рукой, Чонгук намыливает его уставшее тело, а другой нежно гладит ягодицы, медленно пробираясь к заветному месту. Дотрагивается пальцем до тугого колечка мышц. Массирует его и медленно вводит палец. Поглаживает нежные стеночки, изучает, растягивает. Причиняет невыносимое удовольствие только от одного осознания того, что его пальцы ласкают то самое, которого никто, никогда не касался. Тэхен несдержанно стонет. Впивается пальцами в Чонгуковы плечи, прогибается в спине, выставляя укромное местечко вперед. Нетерпеливыми покачиваниями бедер, требует большего. Второй палец, третий. Тэхен бессвязно шепчет все ласковые слова, которые только знает, вперемешку с матом. Плавится от горячих губ Чонгука, который ни на мгновение не перестает его целовать. Свободной рукой, Чонгук держит их возбуждения, зажатые между ними. Трет их друг о друга, смешивая смазку. – Чонгук! – стонет ему в губы Тэхен. – Пожалуйста! Я уже готов! – Точно? – хитро улыбнулся Чонгук. Надо записать в список фетишей по Ким Тэхену – то, как он стонет, находясь на грани возбуждения, как подмахивает бедрами, насаживаясь на Чонгуковы пальцы. – Чонгук–а–а–а! – как же ему нравится, как он выстанывает его имя. Теряет связь с реальностью, всецело отдаваясь страсти и желанию. Осторожно вытаскивает пальцы. От чего Тэхен разочарованно вздыхает. Он чувствует себя пустым, без его рук. Они ему жизненно необходимы, как и его член. Он жмется к нему, требуя продолжения. Но Чонгук стоит задумавшись. – Чонгук? Я сделал что-то не то? – легкий испуг во взгляде, заставляет Чонгука улыбнуться и прижать любимого к своему мокрому, возбужденному телу. – У меня нет смазки. – говорит задумчиво. Тэхен смеется. Берет с вешалки большое пушистое полотенце и бережно его вытирает, намеренно задерживаясь на самых чувствительных участках. – Я подготовился. – говорит негромко. – Что? – Чонгук переводит на него удивленный взгляд, который до этого сканировал полку с гелями и шампунями, в поисках чего нибудь подходящего. – У меня все есть! – Тэхен ведет его в спальню. Достает из своей сумки бутылочку со смазкой. – Ты такой предусмотрительный! – жадно улыбается Чонгук. Забирает у него смазку и впившись совсем не нежным поцелуем, опрокидывает на кровать. Легкий щелчок, пока сминаются губы и сплетаются языки. Смазка приятно холодит растянутую пальцами дырочку, которые опять начинают свою сладостно-мучительную игру. Тэхен стонет, извивается, когда Чонгук дотрагивается до простаты, нежно поглаживает. Тэхен уже не в состоянии контролировать свое поведение. Ему становится совершенно наплевать на все. Он хочет только одного, чтобы Чонгук перестал его терзать пальцами и наконец заполнил собой. – Ты точно хочешь этого? – горячее дыхание Чонгука, жжет взмокшую кожу, лишает последних капель самообладания. – Да! О боже, Чонгук, я так сильно хочу тебя! – громкий полу-стон, эхом разносится по старому дому. Чонгук и сам уже на грани. Такого с ним еще никогда не было. Он хочет Тэхена так сильно, до кругов перед закрытыми глазами. Сминать голодными руками податливое тело. Целовать каждый миллиметр разгоряченной кожи. Нежить и кусать. Терзать и ласкать. Невероятный фейерверк чувств! Наклоняется низко, сцеловывая низкий стон с припухших губ. Убирает пальцы и приставляет пульсирующую головку к не менее пульсирующей дырочке. Входит медленно, осторожно. Чтобы не навредить, не сделать больно. Замирает, давая Тэхену время привыкнуть. Начинает двигаться медленно, хотя на самом деле хочется толкаться изо всех сил, чтобы срывать громкие стоны с искусанных губ. Тэхен жмется ближе, сплетает ноги у него на пояснице. От невероятно ярких ощущений хочет раствориться в Чонгуке. Волны удовольствия накатывают все сильнее. Его собственное возбуждение трется между ними, течет, горит от переполняемого желания кончить. Чонгук, то ускоряет темп, то замедляет, и это сводит с ума. Не выдержав очередного глубокого и резкого толчка, Тэхен громко вскрикнув кончает себе на живот. Стонет от яркого оргазма в губы Чонгука, которые не перестают жадно зацеловывать. От оргазма, стеночки сжимаются, влажно обхватывают Чонгука еще плотнее. И он, не успев выйти, обильно кончает. Дышит загнанно, смотрит расширенными зрачками в подернутую поволокой удовольствия, любимую карамель. Утыкается носом во влажную ключицу. Ему не хочется выходить из Тэхена. Это так правильно, заполнять его. Но руки уже устали удерживать тело на весу. Чонгук осторожно отстраняется и падает рядом с еще не пришедшим в себя Тэхеном. Тот медленно поворачивает голову, улыбается пьяно и влюбленно. Гладит лицо Чонгука, своими волшебными пальцами. В его глазах миллионы признаний и клятв, но он говорит только одну фразу. Которая важнее и значимее всех остальных слов: – Чонгук, я люблю тебя!