﹀﹀﹀
Лучи закатного солнца проникали через окно, окрашивая помещение в золотистый оттенок, что так хорошо ложился на поверхность стен, делая их будто бархатными и столь мягкими. Любой фотограф, художник, поэт или другой деятель искусства постарался бы скорее запечатлеть этот момент, но вот Александру сейчас было явно не до закатов: перед ним находилось самое что ни на есть искусство, и он был готов противоречить любому, кто оспорил бы этот факт. Линии ложились ровно, соединяясь друг в друге, тем самым создавая набросок, но в то же время отдавая угловатостью, что присутствовала и в самой девушке. Ему это нравилось в ней, каждая мелочь, которую хотелось отразить в рисунке. Передать характер, какой она являлась на самом деле: энергичной, сострадательной, нежной, нетерпеливой, и самое главное — его. Агата сидела на предоставленном стуле в льняной рубашке, под которой просвечивались соски. На рубашке были расстёгнуты первые три пуговицы, что создавали глубокое декольте. Ткань на плече начала понемногу сползать, и в скором времени плечо так же оказалось оголённым. Ей всегда нравилось наблюдать за тем, как Александр рисует: слегка нахмуренные брови, сосредоточенный взгляд, а когда ничего не получалось, то вены на руках начинали проявляться ещё больше, чем прежде. В студии стояла тишина, что даже звук скользящего карандаша по холсту не был слышен. Короткие взгляды Александра на Агату, что в свою очередь осматривала помещение, полностью заставленное мольбертами, разновидными красками; стены увешаны в написанных учениками картинах, а на полках покоились гончарные изделия. Создаваемая атмосфера с головой погружала в творческий процесс, но только этого парню было мало… Через час работы, которая и не планировала заканчиваться, Агата стала вертеться на стуле. Устала. Ей хотелось посмотреть, что делает Александр и как всё получается. — Ты обещала, — раздался бархатный голос, который вроде бы и дразнил, но и заставлял замереть на месте, будто совершил провинность. — Так что будь добра, не шевелись. Сама согласилась на это. — Да… — она обречённо выдохнула, стараясь больше не крутиться. На лице Александра появилась лёгкая улыбка, скорее напоминающая ухмылку. Он знал, о чём сейчас думала Агата: корила себя за то, что дала обещание сидеть смирно до самого конца. И оба прекрасно знали, что так не случится. Слишком буйные. Слишком молодые, чтобы усидеть на месте и не раствориться друг в друге. Их разделяло всего несколько шагов, но они только бросали взгляды полные желания, даже не пытаясь этого скрыть. Лежащая рядом палитра, полностью заполонённая разными цветами красок, которые уже смешались между собой и создавали невообразимые сочетания, оказалась в руках парня. Набросок уже был сделан, оставалось дело за малым — вдохнуть жизнь в эту картину, и можно отправлять на выставку. Только нужно ли показывать свою обнажённую душу другим людям? Не лучше ли будет оставить это для себя? Увековечить этот момент в памяти и никому-никому не показывать. — Мне точно нельзя посмотреть? — Нет, Агата. Нельзя, — тон вышел более строгим, чем предполагалось, но это никак не смогло усмирить пыл девушки. — Может, тогда сделаем перерыв? У меня всё затекло, Алекс… — жалобно простонала Агата, смотря на своего парня, что отвлекся от смешивания красок и уставился на её недовольное лицо. — Хорошо. Можешь походить. Она надеялась, что Александр куда-нибудь уйдет, и ей удастся глянуть хоть одним глазком на набросок, но тот продолжил старательно подбирать правильный тон. Девушка первым делом встала со стула, чтобы размяться, ведь тело и вправду затекло. Рубашка расправилась и стала закрывать половину бедра, поправив её, Агата прокашлялась и вновь заговорила: — Принесёшь, пожалуйста, воды, а то что-то пить захотелось. Александр глубоко вздохнул, отложил из рук всё лишнее и вышел из помещения без лишних вопросов. Девушка тут же стала подходить к мольберту, только ватные ноги, отдающие пружиной, мешали это сделать быстро. Сев на место Александра, она посмотрела на холст, где тонкими, почти невидимыми линиями виднелся её силуэт. Такой хрупкий, что с первого взгляда Агата и не поверила, что это вправду она. Рука поднялась в воздух, чтобы прикоснуться и удостовериться, что всё правда, а не выдумка головы. Напрочь вылетело то, что Александр может вернуться, сейчас же всё внимание было завлечено картиной, которая даже не окончена. А какой результат ждать при завершении?.. В реальность вернуло горячее дыхание, что обожгло шею, заставив замереть. — Так я и думал… — прошептал парень над самым ухом, а рука лёгкими касаниями пробежалась по позвонкам, будто бы пересчитывая их и собирая рубашку, что приподнялась, пропуская холодный воздух к коже. — Но всё равно повёлся, — Агата развернулась к нему лицом и слегка наклонила голову, невинно улыбнувшись. Он поставил бутылку с водой на пол, чтобы она не мешалась. Александр не отрывал взгляд, перемещающийся с губ на глаза, так и не зная, где ему всё же остановиться. Всё так манило и завораживало: слегка приоткрытые пухлые розовые губы и бездонные зелёные глаза, словно роса самым ранним утром. В каждом миллиметре было что-то своё, такое родное, что принадлежало только одному ему. На Александре была белая рубашка, что уже давно перестала отдавать белизной, закатанные рукава, открывающие вид на настолько прекрасные руки, что умели не только красиво рисовать. Растрёпанные волосы, прядями спадающие на лоб. Рука Агаты теперь потянулась к его шоколадным локонам, убирая их со лба, чтобы они не мешали обладателю. — Может тебя связать, чтобы ты не пыталась мне мешать? — шёпот нарушил воцарившуюся тишину, а вечер начал отдавать всласть во владение ночи, срывая маски и раскрывая самые потаённые секреты разума и сердца. — Ты же первый и не сдержишься. — Хочешь проверить, маленькая Харрис? — он вскинул бровь и расплылся в лёгкой ухмылке, кладя руку на хрупкое плечо девушки, и повёл её к задней части шеи. Её голова была задрана вверх, чтобы видеть Александра, а губы чуть приоткрылись, что так и манили прикоснуться и почувствовать вкус лимонных конфет, провести рукой по каждому миллиметру тела, по каждой выступающей косточке, что нарушала такие плавные линии. Рушила всю эстетику, но создавала нечто превосходное. Агата на это только задорно улыбнулась, понимая, к чему всё идёт, и это заводило ещё больше. Она тянулась к нему, хотела почувствовать в себе, забываясь в эмоциях, которые накрывали бы с головой. Опустошая, но оставляя за собой чувство нежности и надобности. Из головы парня уже давно вылетела такая мысль, как дорисовать картину. Сейчас это было не столь важно, как сидящая перед ним девушка с мольбой в глазах. Но и его желания в совокупности с фантазиями не уходили столь далеко. Крохотные и ловкие пальцы девушки стали стремительно расстёгивать рубашку, что так мешала ей рассматривать парня. Долгие секунды и вот она уже валялась где-то на полу, только сейчас это никого уже не заботило. Они не боялись, что кто-то войдет, да и кому заблагорассудится прийти в столь поздний час, чтобы порисовать?.. Полный абсурд. Рука, что всё ещё покоилась на шее девушки, начала перемещаться в волосы, запуская длинные пальцы и перебирая волнистые прядки каштановых волос, спадающих на плечи. Они были настолько гладкими, мягкими, шелковистыми, что не хотелось их отпускать. Шаг ближе и вот он возвышается над ней, опуская взгляд голубых очей, что стали, словно смерч, готовый добраться до любой поставленной цели. Наклоняется и касается к таким желанным, манящим и завораживающим губам, что отдают лимонным привкусом. Он ни капельки не сомневался, что где-то здесь были запрятаны пару конфеток, чтобы занять себя чем-то, пока чуть ли не каждый вечер она дожидалась его. Агата улыбнулась в поцелуй, осознавая, что Александр сам же не сдержал своё слово. Только рисовать, говорил парень, но манипуляции, которые он проводил с её губами, говорили совершенно иное. Терзает. Прикусывает. Доминирует. Делает всё, чтобы показать кто здесь главный. И она готова подчиниться. Чувствует, как тёплая ладонь пробирается под рубашку, а следом пробегают мурашки. Каждое его прикосновение отдавалось приятным ощущением внизу, что постепенно начинало перерастать в желание. Агата поддалась вперёд, чтобы получить больше, и тут же взяла желаемое: губы парня стали спускаться поцелуями к щеке, затем к шее, ключице, из-за чего с губ девушки сорвался сладостный стон, заполняющий собой комнату и наполняя пьянящей атмосферой, что туманила голову, совершенно забывая о прошлом и будущем. Только здесь. Только сейчас. Александр подхватил Агату и беглым взглядом осмотрел помещение, ища за что зацепиться, и тут же перемещает её на подоконник. В следующую секунду в голове вспыхнули непристойные картинки, что начали проноситься в голове, сменяя друг друга. Сколько раз он задумчиво глядел на это место и представлял, что будет делать: неужели фантазиям суждено сбыться? Он усадил её на подоконник и отошёл на шаг, из-за чего она возмущенно посмотрела на него, но Александр, в свою очередь, довольствовался открывшимся ему видом. Недовольная, что он так просто всё прервал, и разгорячённая, с чуть раздвинутыми в сторону ногами. Она готова была его задушить прямо на месте от медлительности, парень даже не пытался скрыть ухмылку, играющую на губах. — Александр, я… — не успела Агата возмутиться, как оказалась заткнута поцелуем, что заставил сразу забыть о негодовании. Всё отошло на второй план. Уверенная рука парня, провела по внутренней стороне бедра и стала поднимать выше, заставляя Агату выгнуться и опереться рукой об подоконник, что отдавал ещё большим холодом на контрасте с разгоряченной кожей, но никакого значения она этому не придала. Поцелуи оказывались всё ниже, спускаясь к декольте, а пуговицы на рубашке постепенно начинали расстёгиваться, и вскоре одежды на девушке практически не оказалось, открывая вид на хрупкое тело Агаты. Изгибы, впадины, бархатная кожа, тонкая талия, упругая грудь, длинные ноги — это всё в совокупности составляло Агату. Его Агату. Александр тут же поддался вперёд, чтобы аккуратно накрыть грудь девушки губами и осыпать поцелуями, пока рука поднималась выше, оставляя за собой приятное ощущение на коже. Её тело покрылось мурашками, но парень не хотел останавливаться, поэтому губами поймал набухший сосок и прикусил его, отчего Агата громко застонала. Но сил терпеть сладостную муку не оставалось, она остановила действия Александра и притянула к себе, увлекая в жадный поцелуй. Дыхание давно сбилось, а пальцы перестали подчиняться телу, что процесс расстёгивания пряжки ремня становился донельзя бесконечным. — Зачем ты их носишь, если они так сложно расстёгиваются? — возмущению Агаты не находилось предела. — Чтобы понаблюдать за твоим разгневанным личиком. — Пошёл к чёрту! — зло огрызнулась Агата, изнывая от пожирающего её внутри желания почувствовать его в себе. Он помог ей снять с себя брюки, сам уже изнывая от нетерпения как можно скорее оказаться в ней, а потом придвинул её к краю подоконника. Разгоряченные взгляды встретились, и сейчас каждый понимал, что спокойно смотреть на это место никто из них больше не сможет. Ну и плевать! Кого это будет волновать? Агата провела рукой по разгоряченной плоти парня, мгновенно послышался гортанный рык — вот, чего именно он никогда не мог вынести. Он убрал её руку и вернул на подоконник, сплетая пальцы. Агата изнывала от желания, поэтому поддалась вперёд, но и Александр больше не намерен был сдерживаться. Их разделяло всего несколько сантиметров, что в секунду исчезли, и он толкнулся в неё, продвигаясь глубже. Дав Агате немного привыкнуть, Александр начал медленно двигаться в ней, доводя до сумасшествия, и чтобы показать своё недовольство, она впилась в его спину острыми ногтями. Издав короткий рык, Александр ускорил темп и помещение заполнилось стонами, которые становились все громче. От бешенного ритма щеки Агаты порозовели, а по телу начали скатываться крошечные капли пота, что скрывались под аппетитными формами вздымающихся грудей. Почувствовав, что Агата вот-вот достигнет кульминации, он поспешил выйти из неё, заканчивать начатое слишком быстро в его планы не входило. — Нет, Агата. Слишком рано, — прошептал на ухо парень. — Вставай. Неохотно, но она все же подчинилась желаниям Александра, развернув спиной к себе, он наклонил её, отчего та упёрлась руками в подоконник, и резким движением вошёл сзади, уже под другим наклоном. Стенки влагалища сжались и с каждым новым толчком Александр понимал, что не только она, но и он уже был близок к кульминации. Поэтому парень поспешил принять первоначальную позу и снова заполнить её полностью. Казалось, что время остановилось. Звуки за окном стихли, и только стоны Агаты наполняли эту безликую комнату жизнью, той, что ей так не хватало. Всё вокруг потеряло смысл, оставались только они и никто иной. Он шептал ей что-то неразборчивое на ухо, заполняя её с каждым толчком всё больше. Послышался громкий стон, который Александру удалось поймать в поцелуй, получая неимоверное удовольствие. Её мышцы тут же сжались вокруг него, оставляя красные полосы на плечах, а следом она распалась на кусочки в экстазе и обмякла в его руках, положив голову на плечо. Парень кончил следом, забываясь в сбитом стоне и эмоциях, что так же переполняли его. — Кто-то говорил, что только рисовать…﹀﹀﹀
— Только рисовать, — повторил Александр за девушкой, на что получил искреннюю улыбку. Агата встала рядом с парнем и сплела руки в замок, поглаживая подушечками пальцев по верхней части руки. Много чувств пробуждала эта картина и не давала забыть воспоминания, запечатлев их в себе навсегда. Они знали, что никто не поймет истинного посыла, ведь главным и притягивающим объектом стала не девушка, что также украшала это произведение, а окно, что воплощало в себе множество ярких ощущений, а каких… каждый посетитель должен был определить для себя сам.