Либо ты, либо я.

— Скэриэл. Скэр, проснись, замени меня, — голос Готье отдавался эхом по пещере, в которой они были ещё с середины дня. Тут было прохладней, да и она была достаточно далеко от рога изобилия, так что, вряд ли к ним двоим мог кто-то заявиться. Даже шёпот тут казался громким, он казался таким везде на играх. Одно громкое слово, треснутая ветка или сбитый камень, и все — ты труп, на потеху публике. Благо они вдвоём успели обзавестись спонсорами. Хотя, если кто-то из них пострадает серьёзней, чем простудится, то наверняка их помощь бесполезна. В любом случае Готье об этом думать не хотелось, зато хотелось спать. До жути. Скэриэл просыпается тихо. Раньше, в тринадцатом дистрикте, он мог позволить себе громко зевнуть, хрустнуть спиной при потягивании и прошипеть тихое ругательство из-за, вновь прохудившейся крыши. Сейчас же, он научил себя, лишь открывая глаза, осматриваться, щупать нож рядом, искать тепло Готье чуйкой и тихо вздыхать от облегчения, когда он все это находил. — Я долго спал? — голос хриплый ото сна, но это не значит, что можно перестать шептать. Каждый шум может свести жизнь с концом. Готье проводит по волосам Скэриэла, когда он поднимает голову с его плеча. Скэриэл распрямляется полностью, оказываясь даже в сидячем положении выше Готье. — Два с половиной, примерно, я дал тебе поспать подольше. Тебе придётся сложная часть, — в тоне чувствовалась тревога или, скорее, сожаление. Скэриэл понять не смог, но Готье был прав. Время до утра — самое тяжелое. Как только появятся первые лучи солнца, все скитальцы начнут бороться за очередные припасы рога изобилия. К утру их могут обнаружить, убить и захватить пещеру, может пещера им не сдастся, но одно остаётся точным. Это игра на выживание. Победитель один. И когда придёт время выбирать, Скэриэл забросит себе в рот ядовитые ягоды. Он никогда не исключал того, что Готье выживет, он просто обязан. Скэриэл приложит все усилия к этому. По крайней мере он, выходец первого дистрикта, будет куда более ценным, чем сирота из тринадцатого. — Спасибо, Готи, спи, — тихий шёпот и поглаживание по светлым волосам. Готье откладывает лук и колчан со стрелами, с каждым днём он стреляет все лучше, попадает чаще и быстрее. Учитывая, что его руки не разу не прикасались к оружию, овладевает он им быстро. В отличии от Скэриэла, ему не приходилось отстаивать право на свою жизнь, прячась по углам и размахивая кинжалом. Он жил в относительном достатке, обучался каким-то великим трудам. Но игре на это плевать. Стоит Готье устроиться поудобнее: уложить голову на плечо Скэриэла, отзеркаливая его самого пару минут назад, приобнять чужую руку, как он уже заснул. Тихим эхом по пещере проносились такие же тихие сопения, редкие бессвязные предложения и неразборчивые звуки. Скэриэл вряд ли признает это, но ему чертовски нравится этот парень. Может однажды, когда Скэриэл вонзит нож в очередного парня или девушку, а потом, проглотит горсть ядовитых ягод прямо перед Готье. Иронично, что раньше он не задумывался о блондине и хотел отравить его в первые пять часов игры. Хотел бы Скэриэл знать, почему он этого не сделал. Потирая глаза, чтобы не заснуть, он решает осмотреться вновь. Пещера осталась такой же, все вещи лежат на местах, на выходе из неё расположилась небольшая роща, рог изобилия отсюда не видно. Небо тёмное, но вдруг, загорается светло-голубым, проясняется портрет мальчика, кажется, ему еще шестнадцати толком нет. Рука Скэриэла уже на рефлексе прикрывает ухо Готье — обычно после портрета появляется… Вдалеке прозвучал громкий выстрел. Ничего. Это уже не первый за игру, теперь участников осталось ещё меньше. Скэриэл старается вспомнить их: близнецы со светлыми волосами, оба из второго дистрикта, долговязый парень с веснушками, кажется из двенадцатого, убивший свою соседку в первые пять секунд игры, мужчина с видной щетиной и прокуренным голосом, его дом Скэриэл не запомнил, стоило ли вообще это делать, если он места сложно даже резиденцией назвать, не то что домом. С остальными он не пересекался и особо не хотел — многие из них натренированы, простой парень из трущоб вряд ли что-то может сделать профессиональным убийцам. Стараясь не сомкнуть глаз, взгляд Скэриэла вновь опустился на спящего парня. Готье, при всей своей неподготовленности, не выглядел хрупким. Скэриэл видел, как он может постоять за себя, сначала просто ударив одного из выбывших участников в нос, а потом, когда он пошёл на светловолосого с мачете, подстрелил его в шею. Бедолагу вроде звали Клив. Скэриэл мог скромно признаться, что смерть была не из лучших: резво хлеставшая из открытой раны кровь, чужие хриплые стоны и булькающие звуки наполнения лёгких. Страшное зрелище, но наверняка публике понравилось — такой трагичный финал. С другой стороны, если бы не этот поступок, вряд ли они бы выжили в тот день и заполучили бы внимание спонсоров. Скэриэл тогда заболел, а Готье сам бы не взял в руки кинжал. Благо их похвалили за такое зрелище. Прозвучал ещё один выстрел, а следом за ним следующий. В этот раз на небе виднелись малознакомые лица, их Скэриэл не запомнил от слова совсем. Парень, кажется шестнадцати лет и другой, постарше. Странно, что этой ночью убийств все больше, хотя, может они просто отравились или слегли от болезни, не имея медикаментов. Ладонь Скэриэла все так же накрывала ухо Готье, играя с кончиками волос, которые еле касались тёплой кожи. На ум пришла навязчивая мысль того, что игра задержалась. Они тут уже не первый день, даже не второй, скоро сами зачинщики игр будут применять меры по истреблению участников. Никому этого не хотелось, но с каждым новым выстрелом, настолько громким, что он походил на раскат грома, организаторы будто подначивали убивать быстрее. Осталось не так много участников, может до утра они все друг друга переубивают, забудут про то что почти все ягоды отравлены, споткнутся и расшибут голову о камень. Скэриэл надеялся на все, что угодно. От мыслей отвлёк лишь Готье, возившийся рядом. В последнее время у него совсем неспокойный сон. Скэриэл хотел обманывать себя в том, что сон блондина его мало интересует, как и он сам, но этот самообман не продлился так долго. Будут просто прекрасные заголовки: «Мальчишка из трущоб, участвовавший в Голодных Играх, был влюблён в сына одного из членов Совета Старейшин». Репортеры, словно акулы, разберут себе самые ужасные заголовки и тот, который придумал Скэриэл ещё не самый ужасный. Стоило лишь на секунду отвлечься, как вдалеке хрустнула ветка. Легкое движение плечом и Готье не спит, бегло осматривается и протирает глаза ото сна. От одежды Скэриэла на его щеке остались небольшие следы, но появившаяся тревога на лице и нахмуренные брови стирали некий интимный момент между ними двумя. Кивнув в сторону выхода из пещеры, Скэриэл хмурится сам, Готье поняла о чем он. За несколько дней у них уже был код. Оба сварились за оружие, вряд ли кинжал пригодится, но напрасно полагать, что кто-то из них заснёт снова. Скэриэл выходит первым, осматривается и, только приметив две светлые макушки, кивает Готье. Лук и две стрелы. Ничего личного. Готье натянул тетиву почти без проблем, целясь в одного из близнецов. Его руки дрожат, а глаза прикрываются, обычно так Готье пытался показать, что ему нужна помощь. И Скэриэл ее с радостью окажет. Прижимаясь к Готье он поправляет его позу: выравнивает плечи, поправляет руки и целится. Готье выбрал, судя по очертаниям, парня. Скэриэл мягко кивает, придвигаясь ближе. — Если не мы, то они нас, — он шепчет светловолосому на ухо, обдавая кожу горячим дыханием. Рука Скэриэла обхватывает трясущуюся кисть Готье, держащую лук, другая рука ложится на чужие глаза, закрывая их. — Как только скажу, отпускаешь, ладно? Готи, помни, у нас нет выбора, — шёпот настолько тихий, что даже лучнику было бы сложно услышать, если бы не обжигающее нахождение друга так близко. Лёгкий кивок сопровождается тихим вздохом и усилившейся хваткой на луке. Сейчас они избавятся от ещё одного, другую можно добить вблизи, у неё копье. Наведя лук на затылок парня, Скэриэл окинул его взглядом. Он помнил его. Их. Близнецы из второго дистрикта, тогда славно, избавиться от двух профессиональных убийц будет как-никак кстати. — Отпускай, Готи. Он не ослушался ни на секунду. С глухим звуком стрела пронзила затылок, за ним сразу следовал громкий выстрел. Смерть. На небе подсвечивается его фотография. Оливер Брум, второй дистрикт. Не заметить откуда прилетела стрела просто невозможно, поэтому, бегло схватив первые попавшиеся вещи и схватив Готье за руку, Скэриэл повёл его к рогу изобилия. Находиться там опасно, да, но зато местность открытая, копьеносице будет сложнее попасть по ним и быть незамеченной. Готье поспевал за Скэриэлом, рюкзак с вещами больно бил по спине с каждым новым рывком, но адреналин заглушал это. Если, хоть на секунду, задержаться, то их больше не будет. Будет только надпись с их именем и номером дистрикта. Словно скот — номер и к какой ферме принадлежат. От этого осознания оба парня зверели, но быстрые шаги за ними не прекращались. Послышался звук выстрела. Ещё один бедолага, но времени посмотреть наверх просто не было, нужно было резво петлять между деревьями, прислушиваться к свисту от копья за спиной и ловить чужую руку, когда она так и норовила выскользнуть. Им нельзя разделяться, они уже будто связаны нитью. Чёрной, синей или красной — значения не имело, но разлучить их мало, что могло. Кроме смерти, до которой, по видимому оставалось недолго — они добежали до рога изобилия. Поле, на котором несколько дней назад происходила кровавая бойня за рюкзаки с нужными припасами. За спинами Скэриэла и Готье послышались быстрые, а после совсем медленные шаги. Оливия появилась между деревьев. Ее причёска была растрепанна, дыхание тяжелое, а в глазах горел огонь ярче, чем огонь преисподней. Скэриэл бегло завёл Готье за свою спину, оголяя кинжал и чуть ли не скалясь на девушку. Спиной он почувствовал натяжение лука, его плечо казалось лопатки Скэриэла, теперь лук не трясся из-за рук Готье, стрела показалась на границе зрения. Точно направлена на Оливию. Все трое замерли и лишь тихие шаги вдалеке разрезали давящую тишину. Казалось, девушка их не слышала из-за поглощающей ее ненависти. За ее спиной показывается долговязая фигура. Стоило Оливии метнуть копье, как гремит очередной выстрел. Мачете пронзило ее бок. С такой раной не живут, да, но выстрел дали рано — Готье мог видеть, как, от боли, глаза девушки округляются, а потом быстро заполняются слезами. Ее одежда приобрела багровый оттенок, кровь хлынула наружу, стоило, вонзившему орудие в Оливию, вытащить мачете. Готье опускает лук, стоило ему разглядеть парня. Джером. Он и Готье знакомы ещё с приезда в тренировочный центр: их часто ставили в спарринг из-за разницы в росте, ссылаясь на то, что не все противники будут идентичны по размерам и габаритам. Стоило одному из них начать диалог, или вовсе поговорить самим с собой, как второй подключался. Их общение сложно было прозвать дружбой, они разошлись ещё в начале игр, Джером не желал находиться рядом с парнем из первого дистрикта на смертоносном поле. — Джером, — Готье мягко улыбается, опуская лук, — Я рад тебя видеть. — Ага, настолько, что все игры ни разу не пытался меня найти, прямо Хатико от мира Октавии, Готье. Он почти рычал, да и вовсе не был похож на себя до игр. Одежда покрылась темной корочкой от крови других и теперь там, на полосатом свитере, виднелось новое пятно. Джинсы были порваны, на ноге виднелась полоска заживающей корочки, волосы все спутались, а в глазах горел яростный огонь. Лишь обратив внимание на Скэриэла, его взгляд немного потеплел. Готье знал о влюбленности Джерома, по правде, он сам рассказал на одной из тренировок, ну или оговорился. Скэриэлу выпало задание на опознание ядовитых ягод от съедобных, которое он прошел на ура. Скэриэлу вообще много чего удавалось запоминать, например чужие слабости и проблемы с владением каким либо оружием, именно он, ещё на тренировках, помогал Готье освоить лук, Оливии копье, Оливеру топор, а Джерому мачете. Неужели он делал это, чтобы остаться в плюсе, имея под боком кинжал и лучника-любителя? Готье не хотелось об этом думать, не тогда, когда игра подходила к своему финалу. — Привет, Джером, — взгляд Скэриэла то и дело опускался на, зажатое в дрожащей руке, мачете. Откинув кинжал на траву, он поднял руки в примирительном жесте. Джером тихо, казалось лишь губами, прошептал чужое имя. Шагнув навстречу, он тут же отшатнулся, и направил мачете в сторону Готье, свирепо смотря, когда он сделал шаг навстречу. Скэриэл легко кивнул, улыбаясь Готье через плечо, кивая на рог изобилия, в котором покоились новые рюкзаки с припасами в них. С неохотой кивнув, парень разворачивается, поглядывая на двоих через плечо. Дожидаясь, пока Готье отойдёт достаточно далеко, чтобы не слышать их диалог, Скэриэл хищно улыбается. — Давно не виделись, Джером, брат мой, — Скэриэл мягко ступает к нему навстречу, руки расставлены в стороны, приглашая в объятия. Парень напротив чуть ли не трясёт, из-за трясущихся рук, которых будто пронзил озноб, окровавленное мачете падает на землю. Джером доверчиво шагает навстречу, с надеждой смотря на Скэриэла, тот, понимая намёк, подходит ближе, почти вплотную. Обнимает. Скэриэл ощущает теплоту чужого тела и скорость, с которой бьется сердце. Он чувствует, как сбивается чужое дыхание, руки обнимают в ответ, а чужая голова падает на плечо. — Тебе было страшно, да? Когда все знакомые бросили тебя на играх, — он мягко проводит по чужим волосам, спутанным, окровавленным в некоторых местах. Парень кивает, не отрываясь от теплоты чужого тела и плеча, казалось, Джером сейчас заснёт. Вряд ли он чувствовал такое умиротворение после начала игр, Скэриэл судит по тому, как чужие плечи опускаются, а тело перестаёт быть как напряженная струна. — Скэриэл… Чужой голос звучит жалобно, плаксиво, будто он щенок, брошенный на улице в Октавии. Скэриэл вопросительно мычит, продолжая массировать кожу на чужой голове. — Я хочу убить этого блондина, — чужой голос не дрожит, Джером точно знает свою цель, не сомневается. — Ты поможешь мне? — Да, конечно помогу, Джером. Тон был ласковым, хотя чужое лицо не выражало почти ничего. — Но сначала нужно уладить одно дельце. Джером вопросительно поднимает бровь, наклоняя голову, почти по-птичьи. Губы Скэриэла легко, даже невесомо, касаются щеки Джерома, потом, так же невесомо, касаются чужих губ. Поцелуй медленно углубляется, языки и губы заглушают лёгкие стоны. Заглушают крик. Второй кинжал, до этого спрятанный в рукаве кофты, резво оказывается в руке Скэриэла, а после, лезвием в чужом животе. Яркая кровь оказывается на одежде, окрашивает землю под ними и разливает на руке тепло. Ошарашенные глаза Джерома, обводят сначала свой окровавленный живот, руку Скэриэла, с каждой секундой покрывающейся все большим потоком тёплой жидкости, переходят к самому лицу парня, находя в его глазах некое сожаление и хищную, почти кровожадную улыбку. Стоило ему вынуть кинжал, кровавое месиво, ставшее животом Джерома, кажется, в последний раз выхлестнуло целую волну крови, брызги попали на кофту и джинсы Скэриэла, а чужое тело с грохотом упало на траву. Прогремел очередной выстрел. Вот и все. Он и Готье остались одни, эта мысль заставил Скэриэла тихо хмыкнуть, сейчас все закончится, осталось только поговорить с Готье. Перед смертью стоит хотя бы попрощаться, теперь, зная, что ему никто не угрожает. — Готи! Ты где? Скэриэл кричит, лишь разворачиваясь и видя, как совсем недалеко от него, с трясущимися руками и выпавшим из них луком, стоит Готье. — З…зачем ты. — Готи, я могу объяснить, стой на месте ладно? — Ты убил его! Зачем?! — Либо он, либо я. Скэриэл прошипел, хмурясь. Сейчас, неизвестно откуда появившаяся, эмоциональность Готье была совсем не кстати. Скэриэл раздражался. Неужели этот парень просто не может оценить то, что он делал для него? Появление злобы на чужом лице немного, совсем капельку, отрезвило. Готье никогда не выглядел таким злым. — Ты что не в себе?! Он любил тебя, Скэриэл! Скэриэл. Странно, что собственное имя заставило оцепенеть. Готье никогда не называл его по полному имени после знакомства. Скэр то, Скэр сё. Сейчас, звучащее из чужих уст, имя кажется чужим. Но, вздохнув и мотнув головой, Скэриэл отогнал эти мысли, сейчас ему нужно быть ни Скэром, ни Скэриэлом, сейчас он должен быть Скэриэлом Лоу из тринадцатого дистрикта, выбранного на игры и убившего пятерых, хоть и не всех своими руками. — Любил. А толку мне от этого? Он хотел убить тебя, мне это в лицо выплюнул, а ты хотел, чтобы я его в живых оставил? Смешно, Готье. Заметив, как чужие глаза расширились, Скэриэл хмыкает, хочет подойти ближе, но останавливается. — Или, может, ты хотел, чтобы он меня убил и тебе не пришлось бы перепиливать себя? Это же говорили твои наставники, да? "Он из тринадцатого дистрикта, убей его" или "не связывайся с ним он убийца и насильник"? Как предсказуемо, нужно было догадаться, что ты послушаешь! На лице Скэриэла хищный оскал, его рука сильнее сжимает окровавленный кинжал. — Я бы никогда о таком не подумал! Неужели ты думаешь, что я был с тобой эти четыре дня просто, потому что хотел продать! Да ты не в себе! Скэриэл делает шаг навстречу, заставляя Готье отшатнуться, бегло взяв лук в руки. Его трясёт от улыбки друга, который уже пару дней ему симпатизировал как некто больший, от крови на всей его одежде, от мыслей о том, что он умрет от его рук. — Если я был бы не в себе, то ты бы уже умер. Ещё шаг вперёд от одного, три шага назад от второго. — Ты боишься меня, Готи. Боишься друга? — Сейчас ты не мой друг, ты убил Джерома! Я не хочу чтобы… — Чтобы я убил и тебя? Готье молчит, смотрит прямо в глаза и вздыхает. Сейчас Скэриэл выглядел и вёл себя хуже, чем в самом страшном кошмаре. — Скэр, не подходи. Шаг навстречу. — Скэриэл. Два рваных шага вперёд, кинжал вытянут в сторону. Предупреждение. — Нам вдвоём отсюда не выбраться Готье, либо ты, либо я. — Ты не в себе, Скэриэл, может Джером дал тебе что-то необычное? Может тебя укусили те осы, может… — Если ты не убьешь меня, то я убью тебя, привыкай. Скэриэл делает три рваных шага вперёд, на что Готье поднимает лук и целится на парня. Его дыхание сбивчивое, руки дрожат, а стрела то и дело соскальзывает с пальца. Готье силой заставляет себя успокоиться, удержать лук, вдохнуть, нацелиться, либо он, либо Скэриэл, выпустить воздух. Он натягивает тетиву, целится прямо в грудь Скэриэла. Вдох. Выдох. Стрела разрезает воздух.