Тихий омут под лучами солнца

Цзян Фэнмянь впервые близко сталкивается с Вэнь Жоханем на ночной охоте. Жохань никому не привык уступать свою добычу, но Фэнмянь оказывается немного ближе к монстру. Он наносит смертельный удар на мгновение быстрее. А молодой господин Вэнь воспринимает это как намеренное оскорбление. Так выходит, что у Фэнмяня нет ни возможности, ни желания отказаться от поединка. Останавливать их здесь, на лесной поляне, некому, сопровождающие младшие адепты не в счет. Очень быстро Фэнмянь оказывается на коленях с мечом у горла. Жохань удовлетворен, он, конечно, не собирается убивать наследника одного из великих орденов. Он всего лишь поставил на место зарвавшегося мальчишку. Жохань уже собирается отвести клинок и пинком отправить проигравшего в грязь. В этот момент Фэнмянь поднимает на него взгляд. И Вэнь готов поклясться, что Цзян намеренно шевельнулся так, чтобы лезвие коснулось кожи, и по длинной изящной шее потекла тонкая струйка крови. А Фэнмянь смотрит снизу вверх и улыбается, его безмятежный взгляд затягивает словно омут. Он спокоен, только немного сбитое дыхание выдаёт, что он только что сражался на пределе своих возможностей. Даже оказавшись на коленях, Фэнмянь не выглядит униженным. Вэнь опускает меч и делает шаг вперед, стирает пальцем выступившую кровь, цепляя ногтем край ранки. И подушечками пальцев ловит судорожный вздох и пронизывающую Цзяна дрожь. Жоханю нравится видеть, как это безмятежное спокойствие под его рукой рассыпается на осколки, словно тончайший фарфор. Он усмехается и слизывает с пальцев чужую кровь. Жоханю нравится видеть, как темнеют от возбуждения глаза, словно омут поднимается на поверхность. И все же он отворачивается и взмывает в воздух на мече, его свита судорожно старается не отстать. До Фэнмяня он доберется к вечеру, уже без свидетелей. Найти его несложно, единственный приличный постоялый двор в округе, лучшая комната. Изысканный запах благовоний, множество свечей. И Фэнмянь стоящий посредине комнаты с распущенными волосами в одном шелковом халате. Он оборачивается на звук открывшейся двери, и, увидев Жоханя, плавно опускается на колени. Сцена восстановлена, наследник Цзян не сделал ни единой попытки отступить. И Жоханю становится все интереснее эта игра. Он подходит вплотную, Фэнмянь не шевелится, смотрит прямо перед собой. То есть прямо на пах Жоханя, только чуть подрагивают пушистые ресницы. Он медленно облизывает губы и только тогда поднимает взгляд на Жоханя. Взгляд полный неприкрытого желания, откровенной похоти, без единого намека на смущение. Только кончик языка снова скользит между приоткрытых губ. Жохань запускает руку в ещё чуть влажные волосы, сгребает их. И грубо дёргает, заставляя Фэнмяня максимально запрокинуть голову. И только тогда Вэнь, растянув губы в хищной улыбке, медленно кивает, дозволяя прикоснуться. Фэнмянь раздвигает полы одежд, нетерпеливо дёргает завязки штанов, и, наконец, добирается до члена. Облизывает ствол, обхватывает губами головку. Чувствует, как твердеет плоть от прикосновений. Жоханю нравится. Он не спешит, позволяя Цзяну вдоволь наиграться. Почти нежно поглаживает его затылок, путаясь пальцами в густых волосах. Позволяет приноровиться принимать его полностью. И только тогда перехватывает инициативу. Грубо трахает горячий податливый рот, насаживая его на себя до предела. Но даёт возможность вдохнуть, позволяет впиваться пальцами в свои бедра. Жохань полностью контролирует происходящее, хоть это и требует немалых усилий. Уж слишком Фэнмянь хорош, где только опыта набрался? Пропускает в горло, успевая ласкать языком, не обращая внимания на размазанные по лицу слезы и слюну. Жохань толкается особенно глубоко, заставляя Фэнмяня беззвучно застонать, посылая вибрацию по члену. Сильная рука на затылке вжимает его в пах, член в горле дергается, а сверху доносится полный удовольствия тихий стон. И его отпускают, позволяя отстраниться, но семени Вэнь так и не выпустил, и младший старательно продлевает удовольствие легкими поцелуями и прикосновениями. Жохань тянет Фэнмяня вверх, заставляя встать, смотрит пристально на покрасневшие припухшие губы и делает то, чего не собирался. Целует его глубоко и мокро, прижимает к себе, бедром чувствуя каменный стояк. Он отпускает Фэнмяня только тогда, когда тот уже немного пришёл в себя и может стоять сам. Жохань устраивается в кресле. – Итак, мы отвлеклись, я здесь, молодой господин Цзян, чтобы объяснить, что очень опасно вставать на пути того, кто сильнее, – холодно говорит Вэнь. Фэнмянь явно сбит с толку столь резким переходом. Жоханю нравится видеть его таким – немного растерянным, донельзя возбужденным. – Умойся и подбери волосы, – сухо приказывает он. Фэнмянь пытается что-то сказать, но голос срывается на невнятный хрип. В глазах Жоханя алым сполохом мелькает раздражение. Фэнмянь склоняет голову и скрывается за ширмой. Его внутренне трясет, от возбуждения, предвкушения и страха. Страха перед тем, чтобы полностью отдать контроль в чужие руки. Но он ни за что не откажется от этих ощущений. Он торопливо смывает с лица следы слюны и слез. Остывшая уже вода помогает немного успокоиться. Он все еще возбужден, но подавляет желание прикоснуться к себе. Стягивает лентой волосы в не особо аккуратный, но крепкий пучок и возвращается к Жоханю. Тот медленно смакует вино, не обращая внимания на Фэнмяня. Потрясающе красивый, источающий ауру силы от которой подкашиваются ноги и так сладко скручивает возбуждением низ живота. Фэнмянь тонет в этих ощущениях, время словно застыло тягучей патокой, но вот Жохань отставляет пиалу и раздается новый приказ. – Раздевайся. Фэнмянь дергает завязки, позволяет легкому шелку упасть на пол и замирает под оценивающим взглядом. Благо, что нагота его никогда не смущала – он уверен, что не разочарует самого требовательного любовника, дождавшись призывного жеста он подходит и садится на колени перед Жоханем. – Руки, – все тем же сухим, холодным тоном приказывает тот. Фэнмянь покорно протягивает руки вперед, позволяя связать себе запястья. А сам не может оторвать взгляда от плети, лежащей рядом с Жоханем. Явно непростая вещь, но не духовное оружие, нечто иное. Хотя сейчас его не столь заботит её природа, а то, что скоро он почувствует её на своем теле. Подобное для него все же в новинку. Поддавшись предвкушению, он упускает момент, когда его запястья надежно связаны. А другой конец веревки переброшен через потолочную балку. Жохань подцепляет его подбородок пальцами, заставляя оторваться от созерцания плети и посмотреть на него. – Если не хочешь, чтобы сюда сбежалась вся гостиница, постарайся не кричать, – предупреждает Жохань. Во взгляд Фэнмяня возвращается какая-то осознанность. – Нас не услышат. Талисманы продержатся до утра, – он еле слышно шепчет. Вэнь на это только смеётся. А потом резко вздергивает Цзяна за связанные запястья. Вывернутые плечи отзываются резкой болью, но это оказывается только началом. Дальше на него обрушиваются удары с такой силой и скоростью, что он даже не в состоянии вспомнить сколько их было. Первый удар выбивает воздух из легких, и ощущается не рассеченной кожей и разорванными мышцами. А словно сразу по обнажившейся кости, по меридианам. Вдохнуть перед следующим ударом он не успевает, из мгновенно пересохшего горла вырывается хриплый вой, глаза наполняются слезами. На следующем ударе он просто отключается. Жохань приводит его в сознание пощечиной, ловит полный боли взгляд, дожидается пока он встанет на заметно дрожащие ноги. – Повернись, – приказывает Жохань, и с наслаждением замечает расширившиеся от страха зрачки. – Пожалуйста, не так сильно, – тихо просит Фэнмянь. – Мне повторить? Он поворачивается, готовый к новым ударам, но вместо этого Жохань прижимает его спиной к своей груди, заставляя застонать. – А теперь объясни, какого гуя, ты скрытно таскаешься за мной уже третий месяц? – жаркое дыхание опаляет ухо. – Попробуешь солгать, я тебя насмерть запорю. – Я хотел… – голос предательски срывается на хрип. Жохань раздраженно фыркает и отпускает его, а через мгновение у его губ оказывается горлышко винного кувшина. Терпкая ароматная жидкость сейчас кажется ему божественным нектаром, смягчающим саднящее горло, возвращающим силы. – Так чего ты там хотел? – Того, что сейчас происходит, искал подходящую возможность предложить себя, – шепчет Фэнмянь, откинув голову на плечо Жоханя. – Тех, под кого я могу позволить себе лечь – немного, тех под кого хотелось бы – ещё меньше. Вэнь-сюн, если моя назойливость доставила неудобство, то прошу принять мои искренние извинения. Жоханю нравится отчаянная искренность его жертвы. Он смеётся, ведёт ногтями по боку, по низу живота, прижимает раскрытую ладонь к нижнему даньтяню. Отступившее от боли возбуждение возвращается почти мгновенно, Фэнмяню хочется податься навстречу прикосновениям. Лишь усилием воли, цепляясь за отголоски боли, он сохраняет неподвижность. И понимает, что что-то не так, что рассеченная спина от прикосновения к плотной, украшенной вышивкой ткани должна отзываться резкой болью, а не слегка ныть. Фэнмянь ведёт плечами, прислушиваясь к ощущениям. Жохань усмехается. – Дошло? Я потратил немало усилий, чтобы эта малышка давала ощущение дисциплинарного кнута не причиняя соответвующих повреждений. Она на многое способна, у тебя будет возможность близко познакомиться с ней. Его низкий бархатный голос очаровывает, заставляет терять последние остатки контроля. – Пожалуйста, – тихо молит Фэнмянь. Он хочет чувствовать плеть на своём теле, этот великолепный крупный член внутри себя, он молит о боли и наслаждении, прижимаясь обнаженными ягодицами к паху Жоханя, чувствуя его возбуждение. Одна рука Жоханя все так же лежит на нижнем даньтяне, вторая перемещается на горло, чувствительно царапая шею, задевая свежий порез. Фэнмянь не может сдержать стона и охватившей тело дрожи. Жохань сжимает его горло не позволяя дышать и посылает поток ци прямо в Золотое ядро Фэнмяня, одновременно впиваясь зубами ему в загривок. Внутри разливается жидкий огонь, от недостатка воздуха темнеет в глазах. Так жарко, так хорошо. – Неужели не справишься? – с лёгкой издевкой шепчет Жохань. Фэнмянь расслабляется, принимая ци, обмякает в руках, хватка на горле разжимается. – Вот так, молодец. Теперь можем продолжить, – хвалит его Жохань и снова берется за плеть. В этот раз удары сильные, но терпимые, рука у Жоханя твердая, мерный ритм затягивает. Фэнмянь концентрируется на собственных ощущениях. Боль и жар переплавляются в удовольствие, он стонет сладко и беспомощно, не может сдержать вскрика, когда плеть ложится на внутреннюю сторону бедра. Возбуждение становится совсем невыносимым. Все тело словно оголенный нерв, он на грани, и может лишь бессвязно умолять. Плеть сменяется руками, и он дрожит под прикосновениями. Жохань наконец появляется в поле его зрения. Фэнмянь жадно следит как он распахивает одежду. Жохань легко подхватывает его под бедра, позволяя обхватить свою талию ногами. Разводит руками упругие ягодицы, пристраивает нефритовый жезл к хризантеме, перехватывает Фэнмяня поудобнее и натягивает на себя. Тот покорно раскрывается, благодаря небеса, что ему хватило ума подготовить себя заранее. Жохань действует не резко, но неумолимо, не сдаёт назад, входя полностью одним движением. Фэнмянь стонет, расслабляясь, позволяя заполнить себя. Его нельзя назвать хрупким, хоть он ещё и по-юношески строен, но Жохань без малейшего усилия удерживает его на весу, даже не думая развязать ему руки. Фэнмяню плевать, ему слишком хорошо, когда Жохань наконец-то начинает брать его сильно и резко, он не пытается сдерживать стоны. Фэнмянь сдерживается из последних сил, пытаясь продлить удовольствие. Выносливости Жоханя можно лишь позавидовать, и Фэнмянь сдаётся первым, падая за грань удовольствия, он удерживает семя внутри себя, но выгибается, сжимаясь на нефритовом жезле. Громко стонет, пытаясь вжаться в Жоханя всем телом. Но тот безжалостно продолжает вбиваться в прежнем темпе, пока не доходит до предела. Жохань оправляет одежду и твёрдым уверенным шагом покидает комнату. В темноте гостиничного коридора он замечает человека в одеждах ордена Цзян, но это уже проблема Фэнмяня. – Ну только полюбуйтесь – наследник великого ордена Юньмэн Цзян во всей красе, – максимально ехидно восторгается вошедший заклинатель. Фэнмянь только фыркает и резко дергает веревку, намереваясь разорвать её. Вложенной ци должно было хватить с лихвой, но веревка не поддаётся. – Ты продолжай, продолжай. Сил разломать балку тебе хватит. Если повезет, то она тебе еще и вразумление устроит, прям по голове. Что б следующий раз сразу смотрел, чем тебя вяжут. Цзян присматривается к веревке внимательней и тихо матерится, конечно же, божественного плетения. Затекшие пальцы не желают складываться в печать – меч рядом, но его не призвать. Вэй Чансе некоторое время наблюдает за его трепыханиями прежде чем перерезать веревку. Фэнмянь со стоном опускает руки, запястья стерты в кровь, зато он чувствует себя сытым и расслабленным. Но осесть на пол ему не позволяют. Чансе подхватывает его и не особо аккуратно толкает в сторону кровати. Он обрабатывает запястья Фэнмяня лечебной мазью, заматывая их чистой тканью, так следы сойдут быстрее. Но к спине и тому что ниже Фэнмянь не позволяет прикоснуться, желая сохранить эти ощущения подольше. Чансе кутает наследника Цзян в одеяло, а сам ложится рядом, бережно прижимая к себе, ласково гладя по бедовой голове.