Тихий напев

Сегодня, кажется, почти полдень летнего дня. Она не знала, какой сейчас месяц, почти все календари успели сбиться со счёта времени. Именно поэтому, стремительно приближаясь к выходу на крышу, девушка почти выбилась из сил, но всё-таки смогла взглянуть через маленькое решетчатое окно, сквозь которые виднелись лишь яркие зелёные деревья, пестрило солнце своими лучами, да несколько паучков выстраивали свою конструкцию в виде белоснежных паутинок. И снова она поднимается вперёд, осталось всего две ступени, что успешно преодолеваются. Девушка распахивает дверь и ненадолго замирает. Останавливается, как вкопанная. На крыше, прямо у самого края, сидел он. Тихонько напевал какую-то мелодию, спокойную и воздушную, как облака, скачущие по небосводу. Как мягкая сладкая вата из аттракциона, как пуховая перина в лютый мороз. И она чувствует это, подходит ближе и осторожно подзывает его. — Юджин... Музыка обрывается на тонкой ноте, которую удалось взять удачно. Но упала она крайне тоскливо и даже пискляво. Парень вдруг кашлянул, согнулся пополам, а затем быстро встал, оборачиваясь на неё, устремляя взгляд карих глаз. — Что ты тут делаешь?..— глухой вопрос разбивается о воздух, голос немного дрожит, будто побаивается того, что она скажет. — Хотела подышать свежим воздухом, а ещё увидеть своё будущее место для патруля, — девушка вприпрыжку подбегает к Юджину, заводит руки за спину и поднимается на цыпочках. Мягкие тёмные волосы, постоянно кудрявые, развиваются на ветру. Парень хмыкает, лишь сунув немного мокрые от тревоги ладони в карманы толстовки и поднимает голову в небо. — Ты, кстати, неплохо поёшь. — подметила после та, мягко улыбаясь ему навстречу. — Хорошая шутка. — послышался скептичный голос юноши. — Но это не шутка, Юдж! Ты правда чудесно поёшь. Споёшь для меня ещё раз? Он вздрогнул,  но вовсе не от ветра или холода. Сжав ладони в кулаки, у Юджина покраснели уши. Медленно опуская голову, разворачивает её к девушке, поднимает медную бровь вверх и шепчет: — Тебе..правда понравилось? — О, да! Очень. Я же прошу тебя спеть мне ещё. — девушка медленно отходит от края, садится на крышу, складывает ноги по-турецки, а потом тихо хихикает и выжидающе смотрит на молчаливого, но удивлённого парня. Он выдыхает, подходит ближе и садиться рядом. От жары становится душно, поэтому тот мигом снимает с себя кепку и толстовку. Лёгкая белая рубаха просвечивала на белую футболку. И как ему не жарко? Голос зазвучал вновь. Как набирает скорость в тишине - сразу хриплый и спокойный, едва сиплый, а проблем с зажимом внутри горла почти нет, несмотря на кадык. Рыжие волосы цвета ярких языков пламени слегка ворошились на ветру, сбивая друг друга с пути и падая прямо на лоб, отчего он постоянно морщился, перед главным припевом забирал их назад, продолжая музицировать. Проходит несколько секунд и он слышит, как что-то постукивает в такт его мелодии. Юджин быстро открывает глаза и теперь краснеют не только уши. Она отбивала ритм в ритм его песни, улыбалась с закрытыми глазами и слушала. Прямо посреди песни это вызвало у него улыбку. А мелодичный припев был забран сильным голосом, что растворялся в самом низу под дуновением ветра, его слышала только она. И только ради неё звучали эти ноты, эти мотивы сладостных симфоний, идущих глубоко изнутри его собственной души. В мелодии он поведал ей о собственной жизни. Чем-то даже печальную. Как он в детстве любил кататься на велосипеде вдоль сквера, по мосту, соревновался с мальчишками кто быстрее добежит до школы и не будет дежурить всю неделю. Как он полюбил музыку, и как музыка упорно ненавидела голос Юджина. То, как он старался, как упорно достигал своей цели и, в конце концов, занял первое место среди города, поразило его до глубины души. Он отдавал этой музыке всего себя, обожал и ликовал, слыша себя самого. Но никто, практически никто не верил в то, что Юджин сможет стать настоящим музыкантом. Он пел ей про унижения собственных маразматичных учителей музыки, что постоянно твердили одно и то же «ты никем не станешь, это просто хобби.» Дальше этого можно было даже не идти. Но разве он сдался? Нет, он никогда не сдавался. Эти ноты о победе над стереотипами окружающих, над бессмысленной победой над чужим мнением, который привёл его именно сюда - место, где практически никого не осталось в мире. Мелодия закончилась на счастливых нотных дорожках - сейчас Юджин счастлив, потому что он обрёл свою новую семью - Сиона, Гарри, Итана, Хейзел, Джуди, Сью. И она. О, да, сейчас она стала его семьёй. Номер один в воображаемом списке. Девушка глядела на него, как заворожённая, только и сумевшая произнести заветное и восхищённое «ваау..». Юджин слегка улыбнулся, густо краснея. — Это было великолепно! Почему ты никогда не показывал нам свои способности? — Кому это интересно? — голос звучал с какой-то долей грусти, Юджин пожимает плечами и вновь отвечает, — Никому это не надо. Не пригодиться уже, сама знаешь.. — Нельзя так. Мы должны продолжать жить. А без музыки жить нельзя. Именно поэтому.. — Боже, нет, не заставляй меня петь при всех..— Юджин быстро накинул капюшон толстовки и натянул завязки так, что остался виден только нос. Да  и он стал красным от смущения и стеснения. Уж чего-чего, а касательно музыки Юдж всегда старался этого не показывать. Она тихо засмеялась, подползла ближе и осторожно потрясла его за плечи. — Надо выходить из зоны комфорта, Юджин! — Не хочу. — отрезал парень и тихо хихикнул, когда она попыталась развязать завязки. — мне и тут хорошо. Вот ты меня слушаешь? А мне и не нужно больше зрителей. Представь, что в будущем я буду раздавать автограф не одной тебе, а уже всей нашей компании? Неужели не завидно? — Почему мне должно быть завидно? — Потому что теперь не ты одна его получишь. -- не унимался своим упрямством Юджин. Девушка всё таки смогла найти кончики завязок, что так упорно держал юноша. Бледные горячие руки согревают её, наполненные лёгкой прохладой и мягкостью, что не встречал юный музыкант более нигде. Замирая как статуя, Юджин осторожно расслабляет ладони, а она хихикает и, мягко впутываясь в чужие ладони, развязывает завязки и оттягивает капюшон. Юджин боязливо выглядывает из под толстовки, улыбаясь. Теперь смущается и краснеет она. Такой чудной и яркой улыбки девушка не встречала больше нигде. Сравнима лишь с лучиками солнца, она невольно отвела взгляд. В голову тут же возникла мысль и идеальная ассоциация Юджина с солнцем. Он и был будто бы подарком самого солнца. Её подарком. Женские пальцы скользнули выше, к мягким густым локонам, ероша их и разглаживая. Юдж осторожно поднимает глаза вверх на руку и с любопытством следит за действиями. Медленно встречается собственными очами оттенка сладкого мёда с двумя красочными кусочками неба, глубокого дна океана и милых синеватых фиалок. Хризантемы, розы, пионы, астры, колокольчики - её глаза можно было сравнить с любой красотой природы. Внутри них будто отражалась сама природа. — тогда..пой для меня одной. Мужская ладонь тянется к её, опускает с волос чуть вниз, а затем, рассматривая тонкие искусные пальцы, мягко берёт уже двумя руками и прижимает к собственной груди. А девчушка не против, лишь бережно и нежно поглаживает его костяшки кончиками пальцев, до куда может дотянуться. Стук отражает удары. Они близко, слишком близко друг к другу. — Всё таки завидно, я прав? — саркастичная улыбка - вот тот стиль Юджина, которого она знает. — Теперь - да. Я хочу быть твоим единственным слушателем. — А как же зона комфорта? — Она итак большая, чего из неё выходить? — девушка притворилась, будто бы она ничего не говорила несколько минут назад. Это позабавило Юджина, поэтому он одарил её тихим смешком, взял кепку и мигом нацепил ей на макушку. Оба лишь рассмеялись, поднялись с пола, и девчушка, получив в награду не хилый трофей, прошла чуть далее. Юджин остановился, отвёл взгляд и перестал улыбаться. — Эй.. Она оглянулась, всё ещё улыбаясь, мягко и по-детски задорно. Шаги его медленные, будто боязливые, осторожные. Девушка терпеливо ждёт, стоит и улыбка её исчезает всё быстрее, с каждым движением. Останавливается почти вплотную с ней и тихо вздыхает. Произносит её имя так трепетно и свободно, как его собственная мелодия. А после говорит то, отчего сердце внутри сначала замирает, а потом бешено грохочет где-то в горле. — ...можно я тебя поцелую? Помедлив всего секунд десять, она улыбается, хихикает и поспешно кивает. Вовсе не против именно такого Юджина, девушка делает шаг навстречу, чувствует, как грохочет сердце, — да, можно! Юджин краснеет всё гуще, и его уши были сравнимы с оттенком огненных волос. У них была не маленькая разница в росте, несмотря на отрыв в возрасте на год. Именно поэтому Юдж осторожно сгорбился, горячее дыхание обожгло мочку уха, и невесомый, нежный и трепетный поцелуй опустился на её щеке шёлковой шалью, вызывая раскидистые вихри эмоций, захлестнувшие . Она лишь тихо и радостно пискнула, обняла парня за шею и заулыбалась. — это мне подарок как первому слушателю? — пожалуй, да. — взгляд всё мечется по сторонам, а улыбка не сползала с губ, — думаю, это можно считать как автограф. — Надеюсь, следующий автограф будет также скоро, — мягко схватив его за ладонь, что едва выглядывала из под толстовки, оба поспешили вниз. Юджин никогда не забудет эту песню, он будет петь её ещё и ещё. Ночная и утренняя колыбельная, выходной и симфония одиночества, где они остаются один на один. Патрули и волшебные вечера у окна. И каждый раз петь одну и ту же строчку, что была пропета им же в первый раз, когда они встретились, гласящая тихим и мечтательным ласковым припевом: «На рассвете ярких закатов, прошепчу я слова, Моему милому зрителю: «Люблю я тебя...»