Потерянные истории

Нет, нет, нет!.. Одного взгляда Аангу хватает, чтобы понять. Скелет наставника Гиацо и десятки рогатых шлемов людей огня вокруг него. Гиацо сражался до последнего вздоха… И снова происходит как тогда, на корабле, когда какая-то сила зажгла глаза и татуировки ослепительно белым и дала сокрушающую мощь… Воздушный вихрь кружит пыль, облекая в полупрозрачный кокон. Ноги отрываются от земли. И там, за пыльными облаками, маячат высокие незнакомые фигуры. Хотя… он только что видел их в пещере. Это предыдущие Аватары. Но он их не слышит, неспособен услышать – до поры, как он знает откуда-то. Он и себя почти не слышит, нет ничего, кроме оглушительной боли потери и яростного свиста ветра в ушах. Будто гибель единственного родного человека произошла у него на глазах, а не почти сто лет назад. Будто была надежда, что он жив, когда Аанг кланялся его статуе на входе в Южный храм воздуха. А ведь он, Аанг, разнёс бы огненных в таком состоянии… Что если отправиться к ним, прямо сейчас?! Он отлично знает, где столица народа огня. Ветер в крылья планера – и он вскоре будет там. Отомстить за свой народ. За поруганные храмы. За Гиацо. Он сражался – значит не так уж миролюбивы кочевники, как пытаются казаться, и можно… Аватары в красноватых облаках безмолвны – или Аанг их не слышит. Но смутные голоса наставников из далёкого прошлого с трудом пробиваются сквозь воздушно-пылевой поток. Что-то про месть. Про двухголовую крысу-месть. Мол, когда срубаешь одну голову, то и сам… Что-то про прощение, сказанное родным с самого детства голосом самого Гиацо. – Легко бездействовать, но прощать – тяжело. – Но народ огня уничтожил воздушных кочевников! Всех людей и всю нашу культуру! Это не месть, это восстановление справедливости, баланса! – Аанг-Аватар знает, что кое-кто из туманных прошлых жизней поступил бы именно так. И голос его сейчас был бы многоустен, если бы он стал говорить из своего тела. А здесь, с Гиацо, только его дух. – Мы многого не знаем о балансе, Аанг. – Образ наставника гораздо более материален, чем далёкие Аватары. Кажется, протяни руку – и коснёшься ткани старой мантии. Но слова – такие же противоречивые, текучие, как это часто бывает у народа Воздуха. – Но вы сражались! – пылко возражает Аанг. – Защищать свою жизнь и жизни юных воспитанников не противоречит нашим устоям. Но я бы не погнался вслед за людьми огня с карающим воздушным мечом, если бы удалось обратить их в бегство. – Вы никогда не видели ничего подобного… И никого не защитили. Многоустовый голос сотен Аватаров – уже почти только шёпот одного несчастного мальчика. Видит ли призрак Гиацо сам себя – непогребённым, с выбеленными ветром и солнцем костями? Молчит… – Моего лучшего друга убил человек из нации Огня, – наконец подаёт голос бесплотный дух. – И вы?.. – Я не мстил. Если бы я отправился мстить, меня бы здесь уже не было и я не стал бы твоим наставником… Ты поймёшь, почему это важно, но позже, когда придёт время. – Он отметает решительным жестом любые возражения. – Я ждал тебя здесь, Аанг. Это последний раз, когда мы видимся, даже в мире духов. Время дорого, и твоё обучение как последнего мага Воздуха завершится сейчас. Неси наши убеждения в мир. Неси мир. Отказ от мести и прощение – это как подъём на пик самой высокой горы. Там порой не хватает воздуха, чтобы вдохнуть. Но когда ты доберёшься до вершины, перед тобой будет весь мир и свобода. Может, потому мы и покорили воздух – потому что научились прощать. А не наоборот. Каждая жизнь священна. Помни об этом. А любовь… Она не умирает – лишь перерождается. Последние слова ещё отдаются в ушах, постепенно слабея. Образ Гиацо тает, словно его дух истратил последние силы на это послание. И сквозь завывания ветра прорывается голос Катары. – Аанг! Я знаю, тебе очень больно! Но у тебя есть семья! Я и Сокка – теперь твоя семья! Ветер утихает. Гаснет меняющее очертания мира сияние. И ноги касаются земли. Катара и Сокка обнимают его. – Вы были правы… Я последний маг воздуха. И через несколько часов, предав останки Гиацо и других – в том числе воинов огня – земле, они все улетают вслед за своей целью, на север. На сердце Аанга – только светлая грусть и твёрдое намерение следовать заветам своего народа. У него теперь есть семья. А месть – он зарыл её вместе с вековыми костями. Это двухголовая крыса.