Ты мой сладкий кошмар

Когда на полном ходу тебя сбивает машина — это очень больно. Наверное. Юн Бум не знал наверняка — он просто услышал громкий хлопок, словно мешок с картошкой сбросили откуда-то сверху, но на этом все. Тьма в глазах подсказала ему о том, что он все же умер. Теперь он сможет выполнить обещание. — Сану, я уйду за тобой… Как ты и хотел… Молодой человек плакал так горько, что даже на пороге смерти все еще мог отчетливо чувствовать влагу на своих впалых щеках. — Сану… Теперь мы навсегда… Навсегда… — Эй. — Мы навсегда вместе… — Бум. Ты что бормочешь? Бум! Кто-то коснулся влажной щеки — это ощущение нельзя было спутать с чем-либо другим. Более того, прикосновение усилилось, превращая ласку в болезненное онемение. — Сану!.. — Проснулся? Юн Бум с большим усилием приоткрыл заплаканные глаза. Прямо перед ним нависал человек, который миллион раз мучал и ласкал его в ночных кошмарах. Именно за этим человеком он побежал только что, когда его сбила машина прямо на пешеходном переходе. Прах именно этого человека он, Юн Бум, самолично принес к нему домой… Подумав об этом, содрогаясь от тоски и боли в своем сердце, Бум протянул слабые ладони к любимому прекрасному лицу, не обезображенному смертоносным огнем. Теперь он, наконец, вспомнил, как прекрасен был О Сану. — Прости… я все рассыпал… — М? — Твой прах… я рассыпал его по всему коридору… Я не хотел!.. Но мне было так грустно… Несчастный, полностью сломленный человек на постели снова плакал, пока его собеседник с лицом Сану продолжал молчаливо и безучастно рассматривать слезинки, стекающие по скулам. — Рассыпал мой прах в коридоре? Так пойди — и убери все, — был его ответ. Конечно, Юн Буму пришло подняться, чтобы исполнить волю хозяина. Он никогда ему не перечил. Вот и сейчас, ползком добравшись до прихожей, он не переставал реветь и звать любимого, но даже не подумал о том, чтобы оспорить приказ Сану. Только коридор был абсолютно чистым, каким был до пожара. — Что смотришь? — спросил его человек, сложив сильные руки на груди. — Прах… его нет… — А знаешь, почему его нет? — Почему? — глупо спросил Бум, подняв свое жалкое лицо на говорящего. — Потому что мне еще рановато становиться прахом. Идем, пора ужинать. На этом хозяин дома просто развернулся и пошел в сторону кухни. Трапеза прошла в еще более угнетающем безмолвии. В кухне взорвалась лампочка, будто не выдержав повисшего напряжения, и теперь двум мужчинам пришлось есть при свечах. Бум и так мало ел, но сегодня кусок совершенно не лез ему в горло. Он то и дело заливался слезами, но при этом не издал ни одного звука, боясь, что Сану это не понравится. — Ты сегодня еще невыносимее, чем обычно, — запихивая в себя ложку каши, прокомментировал О Сану. — Ладно, слушай. Я не буду больше бить тебя. Теперь успокоишься? — … В последнее время их отношения складывались не очень гладко. Все испортила та Рождественская Ночь, будь она неладна… После того случая Сану и Бум никак не могли найти общий язык, и с каждым днем напряжение между ними все усиливалось, а дистанция — росла. Ни один из них не знал, что делать, и в итоге это переродилось в гнетущее раздражение. О Сану осознал, что его гнев, изливаемый на Бума, немного приутих. Сегодня этот тронутый сталкер не смотрел на него с неприязнью, а, скорее, с горьким сожалением — Сану это было по душе. — Ну? Теперь твое настроение улучшилось? — снизошел молодой человек до слабой улыбки, не глядя перемешав содержимое своей тарелки. — Подойди сюда. Юн Бум испуганно сглотнул, приподнимаясь со своего офисного стула. На дрожащих ногах он приблизился к хозяину, когда тот внезапно усадил его к себе на колени. — Ну-ка, открой ротик. Скажи: «а-а-а!». Несмотря на усилия Сану, Бум все равно не мог есть. Его губы плотно смыкались и иногда дрожали, как в преддверии истерики, а глаза застилала пелена слез. В итоге он не выдержал — кинулся вперед, обнимая парня почти всем телом. Сану напрягся, интуитивно нащупав рукоятку ножа, но, в последнюю секунду расслабился, принимая решение обнять Бума в ответ. — Сану! Я ведь думал, что не успел сказать тебе! Не успел подарить тебе его!.. Ах, Сану, прости меня! Только прости!.. — Что ты там не успел? Я не понимаю ни единого слова, — недовольно пробормотал Сану, в глубине души наслаждаясь необъяснимыми мучениями Бума. Его сожитель был слишком отстраненным в последнее время. Бурные эмоции возвращали воспоминания о начале их «отношений», и это было приятно. — Сейчас… Сейчас я скажу тебе это… — суетливо отстранился молодой человек, принявшись шарить по своему телу тощими руками. Почти в эту же секунду он нашел что-то маленькое и блестящее, протянув в человека, что держал его на своих коленях. — Это… Сану нахмурился. Он понимал, что этот несуразный человек протягивает ему кольцо, будто хочет сделать ему, парню, предложение. Что за нелепость? Шизанутый сталкер опять впал в безумие, не иначе. Однако, несмотря на эти мысли, выражение лица Сану очень походило на одухотворенное. Даже немного счастливое. — Что за уродство? — сладким голосом спросил он Бума, скрепляя пальцы рук в замок за его спиной. — Малыш, позволь быть твоим мужем… Умоляю… Я был так неправ, теперь я понял это!.. — задыхаясь от слез, проговорил Бум, практически тыча в лицо дешевым украшением. Он так просил, будто от этого решения действительно зависели их жизни. — «Малыш»? — замерев, переспросил хозяин дома. Они с Бумом договорились называть так друг друга в ту ночь. В ту ночь, когда Сану назвал его «мамой» во время секса… И с тех пор Бум никогда не обращался к нему иначе, кроме как по имени. Это злило Сану просто до бешенства. Сколько бы он не бил, сколько бы не унижал и не насиловал Бума — но тот отказывался называть его «малыш». Внутренне Сану даже договорился сам с собой о том, что никогда больше не сделает Буму больно, если он назовет его «малыш» хотя бы раз. Даже если тот скажет это жалкое слово не от чистого сердца, а лишь из страха — плевать. Так даже лучше. Любовь — кратковременна. Страх живет всегда. Но что-то случилось сегодня после того, как Бум лег спать. Неизвестно, что за кошмар ему приснился, но этот запуганный подонок проснулся совсем другим человеком. Теперь даже караулящий их логово полицейский не так сильно раздражал своим неявным присутствием — Сану был так умиротворен, что решил не убивать его сегодня, как планировал до этого. — Ты, что, не смотрел фильмы? — вместо ответа на вопрос Бума, сказал Сану. — Не знаешь, как это делается? Сперва опустись на колени, потом уже умоляй стать твоим на веки вечные. Бум в ту же секунду сделал, как тот велел. — Сану, пожалуйста, я очень люблю тебя, — молил молодой человек вперемежку со всхлипами. — Я очень люблю тебя, позволь быть твоим мужем… — «Малыш». Ты забыл сказать «малыш», — поправил его Сану, глядя сверху вниз. — Малыш… я люблю тебя… Впервые за всю жизнь сердце Сану почувствовало нежное теплое ощущение. Словно дуновение майского ветерка. Это неизвестное доселе чувство настолько поразило его, что Сану заплакал. — Сану, — испугался Бум, одернув руки с кольцом к себе обратно. Страх диктовал ему опасаться разочарования и недовольства Сану несмотря на вновь вспыхнувшую любовь. Но ожидаемого удара не последовало. — Та шлюха не должна была приходить сюда, — улыбаясь, сказал Сану. — Шлюха?.. — не понял Бум. — Шлюха, шлюха. Подруга из школы. Что тебе опять не понятно? Та страшная телка с большими дойками! — Она приходила сюда? — на лице Юн Бума мелькнуло беспокойство и толика удивления — но лишь на мгновение. Он тотчас стер эти эмоции со своего лица и осторожно протянул, избегая внимательного взгляда Сану: — Она… ты ее… Он так и не смог спросить, убил ли ее Сану. Юн Бум понимал, что это более, чем возможно. Однако… он не испытал ожидаемого чувства потери, как было с дядей. Ему было плевать. После того кошмара, показавшегося явью, ничто более не имело значение. Лишь человек, что смотрел прямо на него. — Ты так и не ответил… — дрожащим голосом произнес Бум. — Ты не сказал, согласен ли ты… Быть мужем, малыш… Сану какое-то время молчал — казалось, прошла целая вечность, прежде чем он присел на корточки напротив Юн Бума, этого жалкого затюканного извращенца. — А та уродина? — … — Я ведь убил ее, знаешь? — не моргая, продолжал давить на Бума Сану. — Малыш, будь моим мужем… — …Отрезал ее огромные сиськи и заставил жрать кровавые ошметки. — Малыш, пожалуйста, возьми это кольцо! Умоляю… Юн Бум дрожал, прося снова и снова, а лицо его превратилось в отвратительное месиво из соплей и слез. Сану тоже плакал, но на его красоте это совсем никак не отражалось. По крайней мере, так считал сам Юн Бум. — Ты, что, не слышал, что я сейчас сказал? — снова терял рассудок из-за влаги на своем лице Сану. — Я прирезал ее, как свинью… — Возьми кольцо! Пожалуйста! — …Иди ко мне, идиот! Тело Бума сдавило будто тисками, настолько сильной была хватка этого сумасшедшего человека. Но маленький, отвергнутый всеми Бум выл в голос, уткнувшись в чужую грудь, вовсе не по этому. И Сану не мог объяснить себе, почему всё это заставляет его плакать, не сдерживаясь, в ответ. — Ты и вправду чокнутый, — прохрипел Сану в растрепанную черную макушку своего сожителя в перерывах между рыданиями. — Я просто хочу быть с тобой… Малыш… — Ладно, ладно. Не плачь. Хватит плакать, — довольно грубо погладил Бума Сану, не в силах оторваться от него. — Я возьму это чертово кольцо, раз тебе это так нужно, только заткнись… Не размыкая объятий, один позволил другому надеть на свой палец серебристое украшение, после чего они еще долго сидели в таком положении на полу. Пока Сану не надоело. — В порядке? — спросил он, отстранившись от Бума. — Да. А ты, Сану? — М, — кивнул молодой человек. — Надо убрать со стола. Он снова выглядел совершенно спокойным и равнодушным. Даже когда они легли спать, Сану вел себя отстраненно и безэмоционально. На жалкие попытки Бума обнять его — вяло отмахивался, лежа к парню спиной. Только под утро, преодолев очередную бессонную ночь, Сану снова обратился к человеку, делившему с ним постель все это время: — Она делала это против моей воли. Юн Бум не спал, страдая от пережитых эмоций, поэтому совсем не понял, о чем Сану ведет речь. Он боялся переспрашивать, но, к его удивлению, Сану продолжил сам, поясняя: — Моя мама. — Сану… — Я правда не хотел этого. Ты… можешь принять это? Как оправдание… Юн Бум понял, что Сану пытается объясниться, почему в ту ночь он завал его «мамой». Пусть теперь для молодого человека это не имело никакого значения, но Бум с радостью сделал еще один шаг навстречу. Не говоря ни слова, он просто рывком прижался к широкой сильной спине, которая тотчас расслабилась от схлынувшего напряжения. — Прости, — в завершение всего произнес Сану. — Нет, это я делал все неправильно. Я ошибался, — затараторил Юн Бум, вызывая легкий смех из уст своего любимого. — Ты такой глупый, — сказал он, разворачиваясь к Буму лицом. — Малыш. Давай уедем. Далеко-далеко. Чтобы никто не смог нас найти. Юн Бум не любил перемены, поэтому только и мог, что жалостливо уставиться на парня. Это развеселило Сану еще сильнее. — Не бойся. Разве твой муж может сделать что-то неправильно? Переехать — это значит начать все с начала. Это же хорошо, да? «Муж… Он назвал себя моим мужем, — затрепетал от восторга Юн Бум. Нежелание уезжать рассеялось под влиянием момента. Как вдруг неприятная мысль тотчас омрачила его счастье: — А как же тело его матери, которое вмуровано в стену?» Полицейский, который стал следить за их домом каждый день, обязательно проверит здесь каждый угол после их отъезда. Если он найдет тело мамы Сану, что он сделает? «Для начала надо убедиться, что оно и вправду там есть, — решил молодой человек. — Что, если это просто плод больной фантазии из сна?» Когда на следующий день Сану ушел в транспортную компанию по перевозке груза для переезда, Юн Бум решил использовать это время для проверки. И… после исследования дома он не сумел обнаружить ничего, что было бы похоже на вмурованную в стены женщину. Возможно, ему все еще не давал покоя тот сон, в котором они с Сану погибли. Но теперь Юн Бум больше всего на свете не хотел расставаться с любимым, по какой бы то ни было причине, поэтому решил проверить второй этаж еще раз. — Что ты делаешь? — вдруг поинтересовался у него до боли знакомый голос, когда Бум наткнулся на какое-то полое место в конструкции стены. Молодой человек вздрогнул, как и всегда в таких случаях, когда Сану подкрадывался сзади незаметно. Но, конечно, он не мог признаться напрямую, чем был сейчас занят. — Тут в стене… Кажется, здесь есть пустое место. Гулкий стук… — невнятно пролепетал он, сжавшись, когда Сану быстрым шагом подошел к нему вплотную. Вот-вот ему врежут наотмашь, как бывало обычно. Но… — Бум, не занимайся ерундой. Я ведь сказал тебе собрать свои вещи, а ты что делаешь? — …У меня почти нет вещей. — А твое дилдо? Разве ты не хочешь взять его с собой? — поинтересовался хозяин дома, повертев невесть откуда взявшимся предметом прямо перед лицом Бума. — Сану!.. — Ха-ха-ха! — Мне не нужно это! Выброси!.. — Как же без него? — с притворным беспокойством поинтересовался Сану. — Но ведь есть ты, зачем мне эта штука… — краснея, произнес Бум. Хозяин дома перестал насмехаться над своим вынужденным супругом, немного устало вздохнув. Посмотрев на ту часть стены, где только что суетился Бум, будто в поисках чего-то, парень больше ничего не сказал. Только мягко подтолкнул сожителя в сторону выхода из спальни. — Если нет вещей — завтра купим все необходимое, — это единственное, чем он обмолвился, запирая дверь за молодым человеком на щеколду. К сожалению, на следующий день их шопинг прервал внезапный гость. Это вернулась та самая подруга детства из школы Юн Бума. Она стояла на пороге, решительная и враждебно настроенная, а где-то на заднем плане виднелась едва различимая фигура надоедливого полицейского, что дежурил у их дома день и ночь. Еще два дня назад Сану не смог бы сдержать свой гнев от происходящего прямо у него перед глазами. Но теперь ему было будто бы все равно. Кажется, единственное, что его волновало — реакция Юн Бума на очередной приход этой незваной бляди в его логово. — Ты… почему ты… — Юн Бум, кажется, не был удивлен, что она жива-здорова. То есть… его будто бы волновал сам факт того, что она вдруг внезапно заявилась к ним, а не то, что эта дылда могла восстать из мертвых. Мысль о том, что Юн Бум не больно-то и рад тому, что его подруга детства все-таки жива, порадовала Сану, но, с другой стороны… Почему в таком случае этот мелкий извращенец не одарил его хотя бы одним благодарным взглядом за его милосердие?! Ведь этот глупыш очень расстроился, когда его дядю отправили на тот свет, так почему бы Буму не похвалить его за хорошее поведение?! «Он же такой тупой, никогда не понимает с первого раза, — успокоился про себя Сану. — Ничего, у меня есть еще немного терпения, чтобы показать ему, как я ради него упираюсь». — Не стой в дверях, проходи, — обратился хозяин дома к девушке. — Сану… — неуверенно позвал своего сожителя молодой человек, едва ощутимо потянув за рукав толстовки. Тот полицейский все еще следил за ними. Если он заметит, что в дом вошла девушка и не вышла из него — они не смогут уехать в путешествие. Это все, что волновало Бума в данный момент. Но Сану расценил его призыв иначе, с большим трудом подавив в себе желание врезать Юн Буму по лицу. — Я не собираюсь ее трогать. Невежливо выгонять человека с твоего порога, так? Даже несмотря на то, что мы собирались выйти за покупками. Юн Бум перевел взволнованный взгляд на девушку, что с безмолвным напряжением наблюдала за их диалогом. — Извини, — обратился он к ней. — Мы правда собирались уйти ненадолго, так что… — Юн Бум! Ты сошел с ума?! Неужели ты и вправду… Ты просто позволил этому гребанному психу себя использовать?! Какого черта ты творишь?! Эта шумная женщина долго распилась. У Юн Бума разболелась голова, он понятия не имел, как отправить школьную подругу куда подальше, чтобы она не создавала им проблем с Сану. Он так испугался, что даже не имел в себе силы посмотреть в лицо своему возлюбленному. Видя его таким, Сану немного успокоился. — В тот раз я вел себя грубо, наговорил много лишнего, — сказал он с легкой улыбкой. — Видишь ли, я очень ревную Бума, а тут ты, как снег на голову, ха-ха… Девушка скривилась от его слов, выжидающе покосившись на источник ее искреннего волнения, но Юн Бум даже не смотрел на нее. Во все глаза пялился на этого конченного маньяка, да еще и, мать его, с таким восторгом! Да они оба психи!!! — Сану… — сгорая от смущения пролепетал Бум, но больше ничего выдавить из себя не смог. Сану его ревнует… Он сам сказал, что ревнует!!! По крайней мере он, Юн Бум, что-то значит для Сану! — Просто зайдем в дом и обсудим случившееся, хорошо? — ласково просил Сану, проведя тыльной стороной ладони по волосам своего соседа. Он никак не ожидал, что Бум вдруг встанет на цыпочки и рывком притянет его лицо к своим губам, неистово целуя. Как Сану мог не ответить? — Фу!!! Прекращайте!.. — завизжала их посетительница, брезгливо закрыв рот рукой. Кажется, ее и вправду мутило от увиденного, но мужчины распалялись все больше, забыв о ее присутствии. Рубашка Бума уже была задрана, а рука своевольно направилась к нему в трусы, в то же время Сану ощутил, как в его ушную раковину проник чужой язык. Он был готов трахнуть Бума прямо тут, на крыльце, как уже бывало в их прошлом. Но, к сожалению, мерзкая девка уже убежала к своей машине. А полицейский исчез с радаров… — Сану, малыш… — истово шептал Бум в перерывах между ласками, опускаясь на колени перед своим любимым. Как же он любил его член. Из-за пережитого ужаса во сне он будто бы забыл об этом, но, черт возьми, как же он любил его. Обожал сосать, вбирать себя до основания, прогибаться под его напором, кричать от боли, когда он входил одним рывком без всякой подготовки. Это был первый раз, когда Юн Бум кончил, просто разглядывая выступающий бугорок на штанах О Сану, стоя на коленях прямо напротив. Он даже не коснулся его, а уже сжался от внезапного оргазма, отчего все его тело беспомощно задрожало и рухнуло на землю. Сану ошеломленно наблюдал за действиями своего мужа, понимая, что сорвется, если не затащит этого конченного ублюдка в свой дом и не закроет дверь. Но у него не было сил противостоять другим своим желаниям. Не произнося ни слова, он вытащил возбужденный член наружу и стал надрачивать, глядя на поверженного в его ногах Юн Бума, сжавшегося от оргазма. Кольцо, которое подарил ему Юн Бум, немного царапало плоть. Думая о том, как это выглядит о стороны, маньяк возбудился еще сильнее, принявшись терзать свой орган с неконтролируемой силой. Юн Бум кончил, даже не коснувшись его, так? Он, Сану, может также. Только… еще немного… — А-ах!.. Бум… Бум, посмотри на меня… Пара влажных расфокусированных глаз уставились на него снизу вверх, в то время как язык вожделенно облизывал губы, будто измученные жаждой. Сану чувствовал, что уже почти кончил от этой картины. Он хотел, чтобы белые капли его семени попали на его лицо. Потом он мог бы слизать их с него. Но Юн Бум вдруг поднялся на колени, умоляя кончить ему прямо в рот. Было трудно отказать в данных обстоятельствах. — Малыш, я хочу еще… — со слезами на глазах просил Бум, играя на выдержке своего мужа. С большим трудом О Сану не набросился на него здесь же, на крыльце. Тут будет не очень удобно. Надо на кровать. Подхватив измазанного в своей сперме любовника, он потащил Юн Бума внутрь, прямиком на второй этаж. — Бум, я собираюсь вставить, хорошо? — скинув толстовку, спросил Сану. Юн Бум лежал на кровати, нервно косясь в сторону, где, предполагаемо, была замурована мать О Сану. С одной стороны, ему не хотелось заниматься этим в ее присутствии. Но с другой… он хотел показать этой женщине, что О Сану на самом деле уже принадлежит ему. «Он мой муж. Теперь ты ничего не сможешь сделать», — решил для себя молодой человек, пошире раздвигая ноги перед возлюбленным. Массивный горячий член нетерпеливо вонзился в него, наполнив до предела. Он входил быстро и с большой амплитудой, отчего сердце Юн Бума подпрыгивало к самому горлу. Это было абсолютное наслаждение. — Хорошо… Мне так хорошо, Сану! Еще! Я хочу еще!.. — Агх!.. Ах… Они задыхались, изнемогая от невозможности удовлетворить друг друга на все сто процентов, снова и снова цепляясь за желание слиться воедино. Когда не было сил даже дышать, оба в прострации лежали на полу, потные и грязные. — Я люблю тебя, малыш, — шептал и шептал, как заведенный, Юн Бум. — Больше всего… на этом свете… я люблю тебя… Как было бы хорошо, если бы Сану сказал ему так же, — подумалось вслед за признаниями. — Люблю. Сану сказал это так просто. Бум не понимал, как мог не заметить, что произносит свои мысли вслух, но это все равно не значило… что Сану ответит взаимностью. Он же не гей, он сам говорил об этом! Он так долго привыкал к близости с мужчиной, Юн Бум хорошо это понимает! Однако Сану повторил снова, разбивая все сомнения своего любовника вдребезги: — Конечно люблю, разве ты не знаешь? Как… я могу не любить тебя… «Ты слышала это! Теперь… ты не нужна ему», — восторжествовал про себя Юн Бум, засыпая. Утром Сану разбудил его со словами о том, что все вещи собраны и отправлены в другой город. В какой именно — молодой человек узнал только по прибытии, а еще… В новостях он узнал, что дом Сану, в котором они столько всего пережили, кто-то поджег прямо после их отъезда. Точнее — это был взрыв газа. Ничего не уцелело.