Ты опять печаль моей улыбки

«Боже… Сколько времени…» Половина моего тела лежала на матрасе, а половина на диване, я лежала на боку. Одна ватка выпала из моего носа и валялась прямо перед глазами, а вторая всё ещё находилась в нём. Я поспешила подняться, но руки не позволили сделать это. Всё, что у меня получилось — это перевернуться на спину. Мышцы словно обмякли и отказывались слушаться. Попытки подняться на дрожащих руках не увенчались успехом. «Где телефон…». Я пошарила рукой по полу и наткнулась на свой телефон, лежащий на зарядке. Некрепко схватив его, я аккуратно поднесла его к лицу. Время было пять утра. «Чёрт… Голова…». Голова ужасно сильно болела, словно после прекрасной пьянки. Я кое-как смогла заползти полностью на матрас и немного привстать, оперевшись на стену. Я села и пялилась на свой стол, на котором виднелось несколько капель крови. «Что вчера произошло?..», — мозг отказывался работать. Вытащив ватку из носа, которая мешала нормально дышать, я кинула её ко второй. Ко мне начали приходить воспоминания со вчерашнего вечера. Напиток, кровь, скетчбук… Еле как подняв руки, я начала массировать виски, зажмурив глаза. Это всё из-за странного напитка от владелицы? Да не, не может быть… В животе протяжно заурчало. Я вспомнила, что со вчерашнего дня и крошки в рот не положила. Я ползком двинулась к рюкзаку и притянула его к себе. Надо было доесть тот бутерброд. Развернув обёртку, в которую он был завернул, я принялась жадно проглатывать пищу. Съев только половину, я решила оставить остальное на следующую часть дня. После еды пришёл хоть какой-то прилив сил и я даже смогла встать, оперевшись на стену. Аккуратно пройдя к столу, я начала обшаривать там всё, скидывая вещи на пол. Единственное, что мне надо было найти — скетчбук. Не мог же он просто испарится, правда ведь?.. Наведя полный бардак на столе я поняла, что скетчбука там точно нет. Упав на колени, я начала смотреть под столом. Там тоже ничего. «Куда же он делся?..». Я еле как смогла встать и сесть на стул, тяжело дыша. До учёбы оставалось ещё четыре часа. Преследующее меня всё это время чувство бессилия и одиночества, как стая голодных волков, грызущих жалкое тело добычи со всех сторон, разрывало на куски. Непостижимая тоска по былым временам, угрюмо накрыла подсознание, заставляя все глубже уходить в себя, в свои мысли. Стадия апатии, через которую мне уже удавалось проходить. Самая невыносимая часть этого сложного периода пребывания в собственных, страшных мыслях, но теперь без единой души, кто бы помог мне оттуда выбраться. И больше нет ничего, что смогло бы натянуть на лице улыбку и вновь почувствовать то тепло, которым я так дорожила. Больше не было той радости и предвкушения. Слишком много паршивых мыслей, не дающих спокойно жить. В какой то мере, одиночество это даже хорошо. Но не когда оно пожирает тебя изнутри. Стоит приторомозить. Иначе, можно уйти на точку невозврата. Опять. Стиснув зубы, льются уже холодные слезы вдоль шеи, достигая одежды. Томные стоны бессилия и грусти не слышит никто, кроме меня. Я не смогу выбраться из этого кошмара. Одна. «Никто мне не нужен, мне и одной хорошо. Никто, никто, никто, я одна и мне это нравится», — каждый раз вторила себе я, когда ком слез подбирался к горлу, заставляя кусать губы до крови, но не рыдать. Если мне хорошо одной, почему же я плачу? Почему бегу в эти мысли, лишь подумав о том, что всю жизнь буду одна? Почему каждый вечер я украдкой представляла себе бывших друзей, если мне было все равно на людей? Почему? А теперь я осталась ещё и без семьи. «Да какая разница…», — аккуратно встав со стула, я утёрла слёзы и направилась в сторону двери. Отперев дверь я потопала в ванну, она оказалась занята. «Да кто так рано то…». Я прислонилась к стене рядом и скатилась на пол. Какое ужасное чувство поселилось в груди. Вскоре из туалета вышел человек, я даже не посмотрела кто это, но по смеху всё сразу стало понятно. — Доброго вам утра! Хе-хе… — снова этот истерический смех. Что смешного? Я лишь кивнула, даже не глядя на мужчину и закрылась в ванной. Смыв остатки косметики и крови с лица, я вышла из ванны и направилась к владелице, захватив по пути чистую одежду и шампуни. Надо было принять душ. Я нашла её комнату, после небольших скитаний по общежитию. Пару стуков в дверь и мне уже открыли. — Чего так рано? — спросила он, протирая глаза. Я явно разбудила её. — Простите… Можно принять у вас душ, пожалуйста? — я выглядела как потерявшийся котёнок. — А? А, да, конечно… — она отошла от двери и впустила меня в комнату. Она была гораздо больше моей. Тут даже висели разные фотографии на стенах. Но у меня не было времени их рассматривать. Я бросила вопросительный взгляд на владелицу. — Вот, туда… — она указала на дверь рядом с кроватью. Я кивнула ей и прошла туда. Меня встретила небольшая комнатка с душем, унитазом и раковиной. — Можно взять ваше полотенце, пожалуйста? — обратилась я к владелице, которая начала заправлять свою кровать. — Да, конечно, милая. — Спасибо. Включив воду и сняв одежду я окунулась под тёплую струю. Тело покрылось мурашками. Сейчас я мечтала утонуть. Исчезнуть из мира, скрыв своё бренное существование. Но это был всего лишь душ, поэтому через некоторые время я отошла от горячей воды и потянулась за шампунем. Мой взгляд зацепился за шампуни владелицы. «Что?! Это же очень дорогая фирма! Откуда у неё такие деньги?..», — но это было не моё дело. Медленно начиная намыливала голову, я прогоняла из неё все дурные мысли, стараясь отчаянно их смыть, что получалось не особо хорошо. Я могла бы стать неплохим дантистом: усидчивым и рациональным, холодным, но правильным. Тогда моя семья бы гордилась мной и радовалась моему доходу. А могу стать дизайнером, художником как и хотела. Могу даже пытаться совместить это. Харизматично повествовала бы о зарождении слов и их истории, делала внутривенные капельницы из кофе по ночам, пытаясь сохранить и зарисовать ту самую мысль и выплёскивала наболевшее в картинах, не скрывая эмоции, а только даря их другим. Я бы просыпалась с мыслью о любви к жизни, потому что хочу и могу. Но так или иначе забывала бы про нормальный график жизни, разность просто в деньгах и незаменимом чувстве счастья и собственной надобности. Для себя, а не для других. Прогнав все размышления и закончив мыться, я накинула на себя чистую одежду и смогла вздохнуть с облегчением. Сейчас я чувствовала себя немного лучше. Взяв полотенце с крючка я начала выжимать волосы. Как только я убрала его от волос, то заметила что-то странное. Коричневые пятна. Такой цвет обычно был характерен для пятен, оставшихся после крови. «Ладно…». Я решила забить на это и продолжила вытирать волосы. Наверно, мне просто показалось. Повесив полотенце обратно, я вышла из ванны. Владелица сидела на стуле и листала какой-то журнал. — Спасибо вам огромное, — поблагодарила её я, в ответ она кивнула, даже не посмотрев на меня и продолжая читать. Я вышла из её комнаты и прошла в гостиную, а затем и на кухню. Хотелось пить. Налив себе воды, я отпила немного и заметила парня, сидящего за столом. Он поправил очки, его взгляд был направлен явно ниже моей спины. Стало ужасно не по себе, хотя я уже должна была привыкнуть к такому. «Извращенец…». Так и не допив воду, я вылила оставшееся содержимое и ушла обратно в свою комнату. Надо было собираться на учёбу.

***

«Боже, надеюсь ничего не забыла…». Я недалеко отошла от общежития, когда заметила что-то пушистое на дороге. Это был чёрный кот с красивыми зелёными глазами, который спокойной вылизывался, сидя в теньке. Я хотела пройти мимо него, но он заметил меня и направился в мою сторону. «А?..». После того как я остановилась, котик подошёл ближе и начал тереться об мои ноги. — Привет, друг, — я наклонилась, чтобы погладить его. — У меня нет еды, прости, — извинилась я перед ним. Почесав его по голове, котик довольно заурчал. И тут меня осенило. Осталось ведь ещё немного бутерброда, котрого я взяла с собой! Достав из сумки обёртку, я аккуратно развернула её и начала вытаскивать из бутерброда мясо и класть коту на асфальт. Тот жадно стал уплетать еду. Я ещё немного погладила его и оставив там, ушла вниз по дороге.

***

Изредка он видел сны. Перед ним предстают огромные пионы, что яркими цветами словно горят на фоне чёрно-белых домов и проезжающих в никуда машин. На удивление только к ним он может прикоснуться, ведь если начнёт тянуть руку в эту мглистую серую муть, кажется, он больше никогда не вернётся к их нежным лепесткам и приятному запаху. Мы не способны видеть что-то в тумане и неизведанности, и только поэтому пытаемся держаться хотя бы за то, что находится рядом. Он видит смерть во снах и яркую жизнь из цветов, как правило растущих в конце весны. Сегодня ночь обошлась без сновидений. — Больше не давай ей это, — Мун Джо обращался к Бок Сун, которая стояла к нему спиной около плиты. — Почему это? — голос хозяйки был расстроенным, она повернулась, чтобы вопросительно посмотреть на него. — Мне не нравится реакция. — Ну… Как хочешь, — она вздохнула и развернулась обратно к плите, выключая её и ставя кастрюлю с яйцами в раковину. Затем Мун Джо повернулся к Деук Чону, который сидел напротив него и что-то рассматривал на своих руках. — Не трогайте чёрный котов в округе, — бросил он ему. — И брату своему передай. Люди удивительны тем, что проживают отдельные жизни, ни на что не похожие, и даже несмотря на эту разность, мы видим свой собственный смысл в одних книгах, картинах, мелодиях и их текстах. У всех возникают собственные ассоциации, пусть даже и не всегда правильные или положительные, но заставляющие думать и чувствовать. Поразительно, сколько же эйфории или боли мы можем получить из одного, к примеру, стихотворения. И у всех это будет по-своему, разве не удивительно? Время никого не щадит, кроме вечно актуальных чувств и мыслей. Мун Джо встал из-за стола и двинулся в свою комнату неспешными шагами, рассматривая всё вокруг. В коридоре он столкнулся с Чон У, который спешил на работу. Они обменялись пожеланиями доброго утра и мужчина продолжил идти. На столе в его комнате лежал старый потрёпанный скетчбук с каплями крови на некоторых страницах. Вчера он уже успел немного полистать его. Если знаете, что в вас влюблён художник, поэт или писатель, то просто помните, что каждое его ‘люблю’, которым он так старательно делится с обществом — не просто творчество. Это частичка его души и разума, которая теперь навсегда будет ваша, ведь даже если чувства отмирают, искусство живёт вечно. —- — Мин Джи! — рука Син Юн опустилась на моё плечо. — Привет, — поздоровалась я с ней и обернулась, из-за её спины показался Чжу Вон. — Мы сегодня идём гулять после учёбы, не хочешь с нами? — предложил Чжу Вон, подходя к моему правому боку, а Син Юн — к левому. — О… Даже не знаю… Посмотрим, — я улыбнулась им. «Странно, что они так сразу зовут меня гулять, мы же всего день знакомы… Подозрительно», — подумала я, хотя надо было сообразить, что это обычная вежливость и ничего подозрительного не было. Первая лекция прошла интересно. Я отчаянно пыталась слушать и записывать, но тяжёлая ночь давала о себе знать. Монотонная речь преподавателя колыбельной усыпляла. Глаза слипались сами собой, а сознание грузилом падало в желанную дремоту. Единственное, что меня спасало от сна, это тычки в бок от Син Юн. К последней лекции я была уже никакая. Ох уж это состояние, когда вроде всё что у тебя осталось — колющая тело усталость, а вроде даже и на как таковую усталость нет сил и времени. Но в итоге я всё-таки решила согласиться на вечернюю прогулку с Син Юн и Чжу Воном. Всё таки надо было искать друзей в Сеуле. Мы решили пойти в ближайший от универа парк. Прогуливаясь под тенью деревьев, наши волосы развивало приятное дуновение летнего ветерка. Странно, кстати, что учеба началась в середине лета. Почему-то я об этом раньше не задумывалась. У этого университета было странное расписание занятий. — Мин Джи, ты же не от сюда, верно? — аккуратно поинтересовалась Син Юн. — Да, я из Соннама, — кивнула я. — О, я туда на каникулы в школе ездил! Там классно! — произнёс Чжу Вон. — У меня там бабушка живёт, кстати. Син Юн пихнула друга в бок. — Никто не спрашивал, дурень! — А что, мне нельзя рассказать? Я рассмеялась, наблюдая за их шуточной перепалкой. Как же я соскучилась по такому обществу. Но моё внимание привлекли кроссовки, шнурки которых из-за долгой ходьбы развязались. Сказав ребятам, что я их позже догоню, я присела и начала завязывать. Как только я закончила и встала, то мой взгляд начал искать ребят, которые не должны были далеко уйти. Я покрутила головой, вдруг они свернули в другую сторону. И тут что-то странное попалось мне на глаза, когда я повернула голову вправо. Знакомое лицо. Человек, который стоял в небольшом переулке был очень похож на Мун Джо — того странного соседа. Я снова повернулась в ту сторону, но там никого не оказалось. «Показалось наверное…». Но вот я заметила ребят, которые остановились и обернулись, видимо ждали меня и я поспешила к ним. Мы так и ходили, беседуя о чём угодно. Мне очень понравилось в их компании. Они были милыми. Давно я так искренне не улыбалась. Подходя к общежитию мне на встречу из тени выбежал утренний гость. Опять тот милый котик. — И снова здравствуй, — он начал тереться о мои ноги, а я опустилась чтобы его погладить. — В этот раз точно нет еды! Он грустно мяукнул и я потрепала его по пушистой голове. — Давай придумаем тебе имя! — предложила я. — Хм… Ран! Ли Ран! Как тебе? Будешь отзываться? — кот мякнул, обвив своим хвостом мою ногу. Я рассмеялась. — А ты умный. Я вошла в задние общежития и начала подниматься на нужный этаж. «Интересно, а что на крыше? Чон У говорил, что она тут есть…». Пройдя свой этаж, я начала подниматься на последний и вскоре оказалась на крыше. Пройдя к перилам, я уставилась на небо. На нём начал появляться удивительно яркий, кроваво-красного цвета закат, который накрывал всё, словно покрывалом, ложась ярким отражением. — Добрый вечер. Вздрогнув, я обернулась. Ко мне приближался этот странный мужчина. Мун Джо же его вроде зовут. Он меня преследует?! — Здравствуйте, — сказала я, развернувшись к прекрасной картине неба. — Красиво, не правда ли? — он встал рядом со мной, тоже посмотрев на небо. — Что? — Закат красивый. Я почувствовала его пристальный взгляд на себе и мне стало немного жутко. Я упорно глядела на закат, даже не моргая, и надеясь, что мои щёки не покраснели. — Да… Красивый, — промямлила я. — Вы художница? — он посмотрел ниже моего лица на перила, на которых лежали мои руки. — Да. В этот момент я собрала всю свою смелость в кулак и повернулась к нему. Он перевёл взгляд с моих рук на лицо. Сердце, кажется, сделало петлю и вернулось на место, забившись с удвоенной силой. И почему? От страха?.. Это было странное чувство. Мужчина смотрел на меня ледяным, строгим взглядом, в котором не читалось не единой эмоции, кроме холода. Но при этом он улыбался еле заметной улыбкой. — Как… Вы поняли? — вдруг до меня дошло. Я ведь никому не рассказывала о своём увлечении. — Ваши руки. Я перевела взгляд на них и отняла от перил, разглядывая. И что с ними не так? Вроде руки как руки. Мужчина, заметив моё замешательство, добавил: — У вас тонкие пальцы. — А… — я посмотрела теперь уже не на ладони, а на пальцы. Да ну, обычные вроде. Повисла неловкая тишина. — А вы… Кем работаете? — я попыталась заполнить эту паузу любым способом, но этот вопрос… Боже, какой стыд. — Хм, — он кажется не ожидал такого, его брови слегка поднялись вверх, а затем опустились. На лице стала появляться уже более заметная улыбка, — дантистом. «Ого…». — А… О… Понятно… — я хотела ещё что-то добавить, но промолчала. — Что-то не так? — Нет, всё… Нормально. Упоминание этой профессии вновь заставило меня задуматься о моей семье, о родителях. Я подвела, бросила их. А они так на меня рассчитывали… — Вы хорошо себя чувствуете? — задумавшись, я совсем не заметила, как мужчина начал вглядываться в моё лицо. — Я… Чёрт… — я начала стирать слёзы, которые непонятно когда успели появиться, со своего лица, практически до боли зажмуривая глаза, и стараясь выровнять сбитое, громкое дыхание. — Я подвела их… Боже, какое же я плохой человек… — рыдания стали сотрясать моё тело. Нет. Только не сейчас. Только не при людях. Нет, нет, нет, нет… — Кого? — мужчина казалось, даже не был особо удивлён. — Мои родители хотели, чтобы я стала дантистом, как они… — я снова всхлипнула. — Но понимаете, мне это не нравится! — я поняла свои заплаканные глаза на его лицо. Он выглядел не удивлённым, не расстроенным. В его глазах даже не было сочувствия или хотя бы интереса. Отлично, мне этого и не надо. — И я… Уехала от них. Я предала их. А они так хотели… Что я наделала… Я просто предательница, — мелкая дрожь проходит по телу, вынуждая до крови сжать кулаки, протыкая кожу на ладонях своими ногтями. Я отвернулась от него, дрожащими руками вытирая лицо от слёз. Давно я не была так разбита, так измотана, так опустошенна, словно из меня в миг вытащили всё хорошее. «Какая же я идиотка…». — Это не ваша вина. Сердце билось так, как будто вот-вот собиралась выскочить из груди. Может быть он прав? Это и правда не моя вина? — Не вы виноваты, что вам это не нравится. Занимайтесь, чем хотите. Как же долго я хотела услышать эти слова. — Вы… Правда так считаете? — повернулась к нему я, закусив нижнюю губу до мучительной боли, чтобы не разрыдаться вновь. — Да. Не верите? — он усмехнулся. — Нет, я… Просто… Никто мне так ещё не говорил… — в глазах всё расплывалось от солёных слёз. — Странно. Мужчина вновь посмотрел на закат. — Спасибо вам большое, — я поклонилась ему, — Я… Пойду. Поспешными шагами я покинула крышу и начала спускаться по лестнице.

***

«Если даже самые большие звёзды гаснут и умирают, то почему ты столько требуешь от себя?». Мужчина перевёл взгляд на закрывшуюся дверь балкона. «Не думай о себе так, молю». Её образ казался ему самым истинным и правильным, верным и чистым. «Не брани, лучше дай себе шанс. Ты заслуживаешь большего, чем слёзы и печаль». А он лишь молча восхищается, пока из глаз летят искры гордости и обожания. Чем больше он наблюдал за ней, тем больше понимал, что она была интересным объектом для размышления. Ким Мин Джи…