Садовник краше цветов

Хендже просыпается и понимает, что Джуена рядом нет. Он прекрасно помнит, как тот отнес его в спальню, вымотанного и уставшего от целого дня откровений и потрясений. Как уложил спать и лег рядом сам, обнимая и заботливо укрывая. «И даже не пытался меня сожрать», – садовник мысленно нервно смеется, однако не перестает размышлять о том, что же ему со всем этим теперь делать. В домашнем уютном пижамном костюме, завернувшись в плед, Хендже ищет Джуена и находит на кухне. Хозяин готовит завтрак. – Здравствуй, – Джуен лучезарен и разве что не светится, – я отпустил Енхуна на несколько дней. И конечно готовлю не настолько великолепно, но надеюсь хотя бы съедобно. Хендже смотрит на его улыбку, на глаза-полумесяцы. Сердце тихонько пропускает удар, и садовник в очередной раз чувствует, насколько бесповоротно увяз в этом не-совсем-человеке и мире этого таинственного дома. Пятнадцать минут спустя, цепляя вилкой тост и в задумчивости отправляя кусочек в рот, Хендже думает, почему бы Джуену не разложить его прямо на этом столе. Находят ли эти мысли отражение в его глазах – он не уверен. Но хозяин смотрит в ответ так довольно, продолжая невинную светскую беседу о погоде. На десерт в креманках собрано настоящее воздушное сливочное чудо из фруктов и крема. После первой же ложки Хендже не может остановиться, но зачем-то поднимает взгляд на Джуена. Откинувшись на спинку кресла, тот совершенно не аристократично подцепляет крем своим тонким изящным пальцем и погружает его в рот, наблюдая за садовником полуприкрытым взглядом. Когда Джуен проглатывает сливочный комок десерта, Хендже понимает, что вот она. Его смерть. Джуен доведет до приступа, в этом нет никаких сомнений. Садовник практически отпрашивается на работу. Некоторые пункты из списка откладывать надолго нельзя. А еще он боится, что утонет в бесконечности эмоций. Перерыв необходим как воздух, да и сам свежий воздух очень не помешает. Перед уходом Джуен осторожно цепляет Хендже за рукав и смотрит так невинно своими лисьими глазами: – Приходи сегодня ко мне, – как будто самый обычный парень зовет своего друга поиграть в приставку вечерком, и не уверен, что получит согласие. Но на дне его темных глаз обещание гораздо более серьезное и опасное. Настолько, что Хендже ощущает неожиданно сильный удар сердца и сделавшее сальто нутро. Но пока к любимым кустам и цветам, зелени и земле. Скорее. В работе этим днем садовник находит отдушину. Нечто привычное и неизменное, не требующее принятия решений или излишних обдумываний. То ножницы мелькают в руках, то лейка. И в такую теплую приятную погоду, с таким нестабильным, но приятным и возвышенным состоянием, любовь к работе чувствуется особенно остро. А вот вечером к Хендже возвращается нервозность. Спальня Джуена находится в противоположном крыле. Садовник никогда не был в этой комнате и сейчас рисует себе всякое. Царское убранство, вычурный дизайн, золото и яркие краски. Наверняка холодное оружие на стенах. Но гораздо более Хендже беспокоит ощущение черты, из-за которой не будет возврата. Будто сделав шаг в логово зверя, он потеряет обратный путь. И насколько жарко он этого желает, настолько же холодит опасение неизвестности. Он боится проверять свои границы. А точнее боится, что их попросту не существует. Не существует для него, для Джуена. Но не сделать этот шаг не может. Вся жизнь до этой встречи кажется плоской, тусклой, лишенной глубокого смысла и истинных эмоций. На тихий звук стука и приоткрывающейся двери Джуен разворачивается в своем черном кожаном кресле и встает навстречу своему гостю. Реальность его покоев оказывается совершенно неожиданной. Хозяин выбрал для себя современный дизайн в спокойных оттенках серого, минималистичный и даже строгий. Его покои разительно отличаются от «устаревших» гостевых. Не в последнюю очередь размером и наличием «воздуха». Как будто бы для этой комнаты использовали целый зал. И только отделка окон объединяет эту комнату с остальными представителями дома. Хендже очень нравится. Он обращает внимание на необычно аскетичные детали декора. Садовник в этом разбирается плохо и не уверен, но стиль чем-то напоминает японский. Сухая изломанно-изогнутая ветвь в белой небольшой вазе почему-то резонирует своими изгибами с острыми краями его собственных мыслей, а потому цепляет взгляд дольше других. Осторожное прикосновение выводит из оцепенения. Джуен галантно берет под руку и провожает в уютный угол с диваном и невысоким столиком, на котором уже дожидаются два бокала и бутылка красного вина. Как чертовски банально и приятно. Для романтичного вечера много ли придумано вещей лучше? Но в воздухе висит некоторое неразрешенное ожидание. Выпивая бокал за бокалом быстрее обычного, Хендже кажется пытается запастись храбростью и силами. А Джуен будто бы не хочет терять слишком уж много времени на разговоры. Ведь они оба прекрасно понимают, чем все закончится. Напряженный Хендже не выдерживает первым, придвигается близко, пальцами пробегая по колену Джуена вверх. Явственно чувствуя трепет и дрожь от собственной смелости и первого шага. Хозяин реагирует мгновенно, притягивая к себе и сцеловывая остатки вина с желанных губ. Хендже уверен, что никогда не сможет ответить на вопрос, кто желает сильнее. Их первая ночь была слишком опьяняющей, слишком невероятной. Просто слишком. И он явно чувствует, что Джуен его еще удивит. Но пока до дрожи в кончиках пальцев хочет ответить соблазнением на соблазнение, продолжая целовать тягуче, расстегивая и раскрывая рубашку хозяина. А Джуен позволяет, с интересом ожидая продолжения. Хендже царапается нежно, почти невесомо. Покрывает поцелуями острую линию челюсти, спускаясь к шее. Навязчивая будоражащая мысль о подчинении сладко скручивает внутренности. Хендже ластится и потирается щекой о плечо Джуена, прежде чем соскользнуть с дивана и встать на колени. Ловкие и натруженные пальцы садовника сильно проигрывают аристократичным и длинным Джуена, но не менее прекрасно умеют справляться с молнией брюк. Колени тем временем ощущают мягкость ковра, который ранее Хендже совершенно не приметил. Хендже хочет тяжело и немедленно. Он не освобождает Джуена от одежды, лишь слегка приспускает брюки и белье. Потирает и массирует твердый член, что с этого ракурса кажется еще больше. Начинает двигать ладонью медленно, распаляя и заставляя Джуена со свистящим звуком втянуть воздух сквозь зубы. Облизывает снизу-вверх на пробу. Неглубоко погружает член в рот. А после тщательно вылизывает мелкими лакающими движениями, чувствуя, что сам от этого возбуждается до крайности. Вновь берет в рот, чередуя мелкие движения с глубокими. Джуен проводит пальцами по щеке нежно. Ими же зарывается в волосы Хендже, пропуская их невесомо. Но останавливает себя недолго. Направляет рукой. Сначала осторожно. А потом не сдерживается и полностью прижимает к себе, не отпуская. Хендже до слез из глаз давится и задыхается, вцепляясь Джуену в бедра. Сдается в его власть и стонет отчаянно и жалко, звуками посылая вибрации, что так нравятся хозяину. И в тот же момент кончает, даже не прикоснувшись к себе. Ожидание этой жесткости сделало только хуже. Хендже изведен. Он перевозбужден. Ему мало. Уверен, что готов ко всему, что хозяин может придумать. Но такие мысли его никогда не посещали. Освобожденный от испорченной одежды Хендже лежит на спине на кровати Джуена. Его светлая кожа чарующе красиво контрастирует с графитовыми простынями. Тонкие мягкие тени подчеркивают выпирающие тазовые косточки и тонкие ключицы. И даже эта невероятно прекрасная картина все равно проигрывает контрасту бледной кожи хозяина и его расстегнутой рубашки, что своим темным шелком подчеркивает жесткое, подтянутое тело, на котором все еще слишком много одежды. Воск красный. Слишком много красного в жизни Хендже. Розы. Кровь. Вино. Теперь и воск. Как в избитых мрачных сказках. Джуен берет одну из горящих свечей. Слегка наклоняет ее, скапливая жидкий воск в уголке. Начинает с ладони Хендже. Берет ее в свою и, медленно поворачивая свечу, посылает несколько капель вниз. Довольно грубой коже руки совсем не больно. Хендже думает, что все «не так уж страшно». Капли красиво застывают кровавыми подтеками. Но Джуен переключается на запястье. И здесь воск ощущается гораздо резче. Терпеть боль от горячих капель приходится дольше, чем боль от укусов. Хендже чувствует, как в уголках глаз собираются слезы. Он закусывает губу до крови. Полосы под подтеками воска будто продолжают гореть. Но гораздо сильнее горят обостренные чувства. Джуен чередует чувствительные места с менее чувствительными, поднимаясь по руке вверх. Потом будто случайно капает на плечо и это совсем не ощущается на фоне предыдущих подтеков. А после капает в чашечку, что создает хрупкая выпирающая ключица. Хендже прошивает насквозь. Он раньше не подозревал, насколько чувствительна его кожа. Джуен капает воском на грудь, но не задевает соски, не хочет спугнуть свой предмет интереса излишней жестокостью. К этому нужно постепенно привыкнуть. Воск оседает на внутренней стороне бедра. Теперь Джуен выбирает только чувствительные участки. Спина Хендже выгнута, пальцы вцепляются в простыни. У него кружится голова. Джуен смазывает себя и на этот раз дополнительно не готовит Хендже. Приставляет головку ко входу и мучительно медленно входит, растягивая сразу своим членом. Хендже прикусывает губу и стонет. Боль ощутима, но она приносит лишь еще больше наслаждения. Горит все тело. Горят восковые метки. Не буквально, ведь воск моментально застывает. Они просто напоминают обо всех чувствительных местах, которых касались расплавленные капли. Хендже сам как свеча плавится и сгорает от всего, что делает с ним Джуен. На горло Хендже опускается ладонь, практически не сжимая. Видно, что хозяин во многом себя сдерживает. Хендже кладет свою ладонь сверху и сжимает, показывая, что ему это нравится. Джуен придушивает его и грубо целует. Хендже задыхается и кончает ярко, до искр под закрытыми глазами. Джуен продолжает вбиваться в ставшее невероятно чувствительным тело. Хендже не хватает воздуха, ему больно, душно, жарко, отвратительно. Отвратительно хорошо. Ему нравится абсолютно все. Но более всего быть во власти Джуена. После небольшого перерыва Джуен берет его сзади так, как нравится именно ему. Хендже всхлипывает. Дрожит и стонет. Он сходит с ума. Чем больше вдыхает, тем больше хочет почувствовать клыки в своей шее. Какое иррациональное непрошенное желание. Еще немного и он умоляет об этом. И о том, чтобы Джуен кончил как можно глубже внутрь. Снова и снова. Хендже жаждет быть полностью наполненным. Так же как сейчас он переполнен чувствами. Его тело требует всего и разом: пальцы, впивающиеся в ребра, клыки глубоко в шее, горячий большой член еще глубже внутри, еще жестче. – Джуен, быстрее, жестче, пожалуйста, ах… И Джуен так дьявольски послушен. Хендже теряется в сорванном жестоком ритме толчков, не всегда успевая подаваться навстречу. Выгибаясь от прошивающего экстаза. Если бы Джуен захотел его использовать бесконечно, наполнять собой, опустошать мысли, разорвать в любом из возможных смыслов – Хендже бы позволил с восторгом и трепетом. И позволял бы каждый раз. «Хочешь умолять меня порвать тебя?» Только не этот голос. Только не снова. Хендже тонет в нем и вновь проваливается в оргазм, что продолжает сотрясать тело, пока весь мир не исчезает в тумане наслаждения. Эмоционально и физически истощенный Хендже ненадолго отключается. Он не чувствует, как Джуен осторожно обтирает его. Как ложится рядом и заключает в кольцо рук. Хендже полностью разрушен. И более всего оглушающей разницей между нежностью и болью, влюбленностью и страхом, вознесением и подчинением. Полным спектром эмоций, что может подарить один человек. – Клыки, Джуен, обрати меня. Я прошу. Пусть все это длится вечность, – произносит в полусознании тихо и отчаянно. Джуен уже стал его смертью. Хендже даже не мог представить, как сильны могут быть чувства. Как может сносить огромной волной ощущений. Цунами. Переизбыток. Разрушение до основания. Сладкое, темное, вязкое безумие. Глаза Джуена расширены, он впервые удивлен. Никто в здравом уме не захотел бы такую жизнь. Обреченного скрываться. Быть вечно осторожным. Заниматься выискиванием крови для поддержания сил. Не иметь возможности заводить долгие знакомства с обычными людьми. Но и желание обладать выпускает свои отравляющие когти. Джуен смотрит на Хендже как на самый прекрасный цветок в саду. С хищным обожанием, хитрой полуулыбкой и желанием добавить его в свою коллекцию. Или садовнику просто показалось. Его слова надолго поселяются в мыслях вампира, но он списывает их на перевозбуждение и старается даже не мечтать о таком исходе. Но это и не его природное притяжение. Джуен и не думал использовать свои способности лишний раз. Боль, по его мнению, дает не только возбуждение, но и перерождение. И потому Хендже должен сделать свой выбор сам. Говоря начистоту, Джуен прибегал к своим способностям всего пару раз. Да, нечестная игра, тогда, помогая в саду, Джуен хотел ускорить их сближение. И после в столовой, чтобы успокоить Хендже побыстрее и заставить забыть об инциденте с лестницей. Но все остальное сделали чувства Хендже. И его собственные темные желания. Позже, приводя себя в порядок у большого зеркала в присоединенной к хозяйской спальне ванной, Хендже рассматривает свое отражение и видит ниже ключицы инициалы, выведенные воском. «LJ». Каков маньяк. Даже расписался. – Что? Латинские буквы буквы выводить было проще? – с наигранным возмущением повышенным тоном спрашивает у Джуена, все еще отдыхающего в соседней комнате. И в ответ слышит только мелодичный смех.