Растоптанные иллюзии

      Лабель смотрит на Рикса, который нежно, совсем не по-дружески обнимает гладиатрикс, и словно падает куда-то в бездну. Кажется, её зовут Сторция. Кажется, ему должно быть всё равно. Но это не так, только не после того, как Рикс пылко отвечал на его поцелуи, позволял скользить руками по своим мускулистым плечам и порывисто стягивал с него одежду. Лабель до сих пор чувствует вкус губ Рикса на своих, стоит ему ненадолго перенестись мыслями в тот момент. И он не знает, о чем сожалеет больше: о том, что они тогда не дошли до конца, отложив всё на другой, более удачный момент, который никогда не наступит, или о том, что действительно увлёкся Риксом и раскрыл, как относится к нему.       Он казался таким открытым, искренним, страстным. Глаза Рикса горели неподдельным желанием, в нём бушевала неукротимая сила. У Лабеля не было шанса противостоять ему. Хотелось надеяться, что это не последний раз, когда их так неумолимо тянуло друг к другу. Лабель закрывает глаза, и перед внутренним взором встаёт образ Рикса. Хочется целовать его, ласкать и самому поддаваться ненасытным касаниям. В его мечтах они снова вместе и так близки… В реальности для него всё рухнуло в бездну за несколько часов.       Лабель вновь закрывает глаза и изо всех сил прогоняет образ Рикса, обнимающего другую. На внутренней стороне век пляшут яркие отблески костра. Сегодня самый худший день в его жизни, день, когда погиб отец, их семья утратила свой дом и влияние, а будущее подернулось туманной пеленой неизвестности. Когда все они, кто смог выжить, собрались у костра на неизвестной планете, рассевшись чуть поодаль друг от друга, погрузившись в тяжёлые мысли, Лабель чувствовал, что ему нужна поддержка от человека, который стал неожиданно дорог его сердцу. Он так хотел, чтобы Рикс подошёл к нему, сказал что-то незначительное, но ободряющее… И когда гладиатор встал и помедлил, обводя компанию взглядом, в душе Лабеля встрепенулась надежда. Но тут же исчезла, беспощадно растоптанная, когда Рикс подошёл к Сторции и так обнял уставшую девушку, словно был готов защитить её ото всего мира. Это мог быть лишь дружеский жест. Но нет, на друзей не смотрят с такой бесконечной нежностью в глазах. И это тепло, что излучает взгляд Рикса, предназначается не Лабелю. Он всё осознает, чувствуя, как сжимается сердце от мучительной ревности, а затем его сковывает холод.       Рикс и Сторция смотрятся вместе так правильно, естественно. Два гладиатора, опытная и начинающий, уже много пережившие за свою недолгую жизнь, они находят утешение друг в друге. И Лабелю тошно от того, насколько они гармоничны вдвоём. Поэтому он старается не смотреть на Рикса и эту девицу, но взгляд невольно возвращается к ним снова и снова…       Попав в укрепленное поселение на планете, оказавшейся Землёй, колыбелью человеческого вида, Лабель старается держаться подальше от Рикса. На праздновании он замечает гладиатора — уже не принадлежащего ему, во всех смыслах — в толпе, сейчас в дорогом одеянии, с длинными волосами, собранными в затейливую причёску, и спешит убраться прочь, чтобы Рикс его не заметил. Прочь, прочь, как можно дальше. Смотреть в его глаза, говорить с ним снова — слишком больно.       Но Рикс нагоняет его, и Лабель мысленно чертыхается, говорит с ним грубо, резко. Гладиатор будто не замечает этого или делает вид, отдаёт потерянный датапад и обещает, что однажды всё будет хорошо. Лабель хочет засмеяться над его банальными утешениями, но не может, зачатки смеха — или горький ком обиды и ревности — душат его.       — Твои слова не воскресят моего отца, — отрывисто произносит Лабель. И не вернут мне тебя…       — Я знаю. — Рикс опускает взгляд. — Могу я чем-то помочь тебе?       Тот невесело смеётся, и тщательно сдерживаемые прежде эмоции всё-таки прорываются наружу.       — О, спасибо, ты уже хорошо помог мне, — надтреснутым голосом произносит Лабель. — Ты использовал меня!       Использовал, чтобы получить его доверие, чтобы хоть ненадолго отпустили на родную планету и позволили похоронить родителей. Использовал, желая отвлечься, получить удовольствие, но в сердце своём храня нежные чувства к другой…       Холеная рука с длинными пальцами поднимается и с размаху бьёт по щеке гладиатора. Рикс слегка дёргает головой, затем потирает покрасневшую щёку. В его взгляде на несколько секунд мелькает гнев, затем сменяется пониманием и чувством вина. И эта вина, испытываемая Риксом, лишь подтверждает сказанные слова. От этого ещё тяжелее. В глубине души Лабель желает, чтобы Рикс остановил его, сказал, что тот ошибается, что произошедшее между ними не было игрой… Но ничего не происходит.       Лабель спешит скрыться в соседней комнате, захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной. Он презирает себя за собственную слабость, за то, что подпустил к себе так близко человека, который этого не заслужил.       Он закрывает глаза и мечтает как можно быстрее улететь с этой планеты. Подальше от Рикса.