Metal Bouquet

"Он рос в неблагополучной бедной семье: отец постоянно пил и избивал мать, что зачастую приводило к насилию разного плана. Уверял, что горбатится на гавани Лондона, чтобы прокормить семью, а на самом деле все заработанное спускал на выпивку. — Что побуждало его на эти поступки? Сраный лгун и уебок! Мама стала жестоко обходится с Ним из-за тиранства мужа. Кричала, била, ругала… Он всегда был один… Она росла в период войны, тоже в бедной, но любящей семье. Мама и папа души не чаяли в Ней. Она испытывала злобу только к врагам потому, что являлась одной из тех, кого этот мир истреблял. Но ей приходилось усмирять свою злобу слезами и нытьём. Слёзы её успокаивали, не давали чёрной жиже с мерзостным запахом крови утопить светлую добрую душу. У Неё, как и у Него, не было друзей". *** Камера на штативе смотрит в центр пустой тёмной комнаты. Тихое, таинственное и, однако, жуткое место. Непонятно только отчего оно таковым является? Зачем тут эта камера и что, или кто, будет снимать? Стены с потрескавшейся штукатуркой и холодный бетонный пол освещались слабым тусклым светом одной единственной лампы на потолке в центре комнаты. В комнату заходит мужская фигура в капюшоне и маской на лице, напоминающей длинный зловещий птичий клюв. Этот парень заносит в комнату деревянный стул и ставит его в центр обзора камеры. Затем приносит верёвки и букет из ножа, топора, молотка. "Металлические цветы на деревянных стеблях" оставляет на полу, а верёвку вешает на угол спинки стула. Уходит из комнаты. Наступила опять гробовая тишина. За дверью слышится шорох и чьи-то шаги, вероятнее всего, его же. Крик. Тихий сдавленный рев. Всхлипы и стоны. Барахтанья по полу и скольжение, будто кого-то тащат. Открывается дверь, это Он. Он держит за пазухи и тащит женскую фигуру, точнее девочку в оборванном розовом грязном платье и со спутанными рыжими волосами. Она плачет и старается вырваться из рук парня, но не выходит. Она тихо кричит, словно что-то в груди не даёт зарыдать в полную глотку. Её ножки сломаны в районе лодыжек. Он поймал её на улице и молотком раздробил эти изящные ножки. По телу стекает уже не первая волна пота. Страх в её глазах и неумолимое желание выбраться давали ничтожный шанс надежде, что все это не взаправду. Она проснётся и любящий поцелуй мамочки вернёт её в чувства и отсеет весь страх и тревогу. "Пусть это будет сон". Сердце у бедной колотилось так, будто от глухого стука пробьёт ребра. Слезы, слюни, пот и остатки блевоты на подбородке затуманивают лицо девочки. Она проблевалась от страха уже когда её сюда привезли. Живот болит до жути, но сейчас не время на это обращать внимание. Парень резко дернул девчонку и посадил на стул. Бедняга ноет, извивается и сильно дрожит. Он заломил ей худенькие ручонки назад и связал туго веревкой, расположенной до этой поры на углу спинки стула. Затем он спускается вниз к ножкам девочки и привязывает к ножкам стула и их. Жертва уже давно догадалась, что сейчас с ней будут делать, отчего её тело, тронутое только молотком, уже начинает ломить от страха во всех местах. Она начинает в истерике раскачиваться на стуле вперед-назад и предмет мебели начинает "танцевать" в такт её движений. За это она получает грубую пощечину и на время замолкает. Парень подходит к штативу, чтобы нажать кнопку на камере, а девочка, собрав остатки сил в больную грудь, дрожащим от ужаса голосом, начала молить: – Не трогай его! Прошу тебя, не порть его красоту! Молю тебя, не пачкай его, он хороший! "Он в детстве убил кошку, не видя ценности в чужой жизни. Она кормила бездомных животных и в прямом смысле не могла обидеть и мухи". Парень её игнорировал. Нажав на кнопку, Он нагнулся к своим "цветам" и взял в руки нож. Поднявшись снова над измученной девочкой, которая не прекращала рыдать и трястись, Он, резко замахнувшись, ударил её кулаком в лицо. За тем ещё и ещё! Собирает в себя сгустки самой грязной жидкости и харкает ей в окровавленное лицо. "Убитая кошка в процессе игры ≠ накормленная уличная кошка". Комнату наполняет новый отхаркивающий громкий вопль. Сквозь слезы Она опять начинает молить, чтобы Он не трогал его. Теперь с выбитой частью зубов её слова были не очень разборчивы. Она сильно нервно дышит и плачет. Знает, что не избежать пыток, но все равно повторяет одну лишь фразу. Даже со сломанной челюстью пытается через боль проговорить эти слова. Нож в руке не долго находился без дела. Эти тупые, по Его мнению, фразы выбесили и мощными пальцами, сжав сильно Её щеки, он вынудил открыть девушку рот. Он засовывает туда свои пальцы и тянет за язык. Без замедлений острое лезвие соприкасается с нежной розовой плотью и… Режет. Режет, не обращая внимания на барахтанья и пронзительные крики. Режет, чтобы не слушать её блядские слова о нем. Откинув отрезанный кусок, Он засовывает окровавленный нож Ей в рот и перерезает под языком ткань, которая этот язык связывает с дном полости рта. Он опять опускается и думает, чтобы взять. Пальцами гладит каждый из "металлических цветков", но не может определиться с выбором. Застыл. Придумал что-то оригинальное, не совпадающее со сценарием в безумной голове. Встает и смотрит в разбитое Его кулаками лицо. На кровь, стекающую из ротика. Она ещё и кашляет, разбрызгивая эту багровую мерзость на свое оборванное платье. "Раздражает! Глупая сука!". Развязывает ей руки и ноги и неожиданно резко толкает на бетонный пол. Девочка падает, вздрагивает, плачет - она исцарапала свою тонкую кожу об холодные серые плиты. Она упала на бок, он её грубо переворачивает на спину. Берет топор и садится перед Ней на колени. Берет её худенькую ручку, проходит своими пальцами по её пальцам и отрубает один. Тельце резко дёргается от поступления новой порции боли. Затем рубит второй и так все на изящной ручке. "Он и Она имели одного и того же друга. Друг называл Его малышом, а Ее - своей принцессой". Он поднимается, возвышаясь над окровавленной, но ещё живой девочкой. Руки его теперь свободны, но безумец придумал что-то без надобности металлического букета. Поднимает над Ней ногу и тихо приставляет к сильно вибрирующей костлявой груди. Резко вдалбливает свой ботинок ей в грудь, одаряя её несколькими такими ударами. Она начинает задыхаться, выхаркивать потоки мерзкой туберкулезной крови. Её грудь хрустнула. Ножки в этот момент дергались, машинально ударяясь об пол, получая выстреливающие боли. Он перевёл ногу к голове. Девочка почти выбилась из сил, дышать ей теперь очень больно. Он с размаху наступает ногой Ей на голову и начинает её пинать, наступать и прыгать на ней. Ножки, согнутые в коленях, расслабляются, дыхание прекращается и наступает снова тишина, сопровождающаяся лишь громким дыханием мужчины и скользким звуком мозгов на подошве. Он вдалбливает в голову ботинок ещё и ещё, пока она не становится мягкой. Из глазниц вытекла молочная густая жидкость, порозовевшая от разорванных капилляров. Череп, наконец-то треснувший под властью Его ноги, был расколот на несколько крупных острых кусков в которых, как в разбитой тарелке, разжижились мозги. Вытекая из трещин, они пузырились, соприкасаясь с вытекшей кровью. "Он умер от рук того единственного друга. Она…". — Да ты заебала нести чушь! Он был всего лишь плодом нашего с тобой воображения, тупая ты мелкая шваль! Да я таких как ты, знаешь, сколько убью? Покрепче и выше тебя будут, хуйня дрыщавая! Говоря эти слова и глядя на труп, он иногда повышал голос, делая акцент на матерные слова. Он опять плюнул ей в лицо, точнее, в дно "разбитой тарелки". И даже этого ему было мало. Он хотел, чтобы от неё осталось месиво, а пока она просто изуродованный труп. Он отстранился и встал, раздвинув свои ноги так, чтобы между ними находились Её сломанные сведенные вместе ножки. Он присел на корточки и взялся за нож. В одной руке держа "цветок смерти", Он задрал её окровавленное платье, оголив почти анорексичное тельце. Его глазам открылся впалый животик, а выше продавленная его ногой грудь. Рельеф кривых, в некоторых местах сломанных, рёбер - создавал ощущение, будто у девочки совсем нет молочных желез. Они и так были маленькими, а тут ещё она лежит в горизонтальном положении на спине. Несмотря на это, Его это волновало не так сильно. Он ухватился крепко за рукоятку ножа и начал резать худое брюхо. — Не тронь его, блять! Сука, ты кто такая чтобы мной командовать?! Я всю жизнь страдал под гнетом грязных, вечно орущих по пьяни стен, и, больно скрипящей кровати. Я заслужил то, что сейчас имею! Я заслужил власть над людскими жизнями, и я буду убивать их до тех пор, пока, блять, не задохнусь вонью от их тел. Слышишь меня, праведница ебливая? Ты боишься за то, чего нет! Его просто нет! Наш тупой детский разум выдумал его! Не было у нас никакого единственного и лучшего друга! Мы, просто купаясь в одиночестве, решили создать мирок спасения от реальной жестокой суеты. В конце разговора его голос заметно стих, а руки, возящиеся внутри разрезанной плоти, жадно сжимали каждый орган как игрушку-антистресс. Он не смотрел по какому органу шарит, он играл в "угадайку". И в какой-то момент все-таки вынул их все, как пакет с дерьмом. Кишечник, желудок, селезенка, печень - все держались вместе в одном комке, обмотанном склизкой плёнкой. До которого дотронься кончиком ножа, как содержимое, зловонно прольётся наружу на труп, на Его брюки, на пол. Он поднялся с набором потрохов и разрезал его над телом, все больше пачкая её же собственными мольбами не марать дорогого друга. Он медленно водил рукой, чтобы эти бесполезные "слова" легли на каждый участок её тела, смердя своим тупым характером и упертостью. Опустившись назад, и, взяв молоток с гвоздём, он очистил от склизких органов грудь. Ту часть, где находится сердце. Поставил гвоздь острием ниже маленькой грудки и начал яростно вбивать, впитывая лицом брызгающую от ударов кровь. Сполна надругавшись над Ее телом и Её словами, Он успокоился и протер рукавом испачканное лицо. — Его НЕТ! - усмехаясь, дрожащим голосом произнёс Он последнюю фразу. Парень перешагнул через труп и подошел к камере, нажимая на кнопку, тем самым, заканчивая тошнотворную плёнку медленных пыток.