Вор

      Первый раз Минхо чувствует, что что-то не так, ещё в средней школе. Он в выпускном классе. Мальчик, живущий с ним на одной улице, учится на два класса младше. Они знакомы лишь потому, что их дома не так уж далеко друг от друга, родители неплохо общаются, а ещё у младшего проблемы с математикой, а у старшего — с английским. Два раза в неделю им приходится сидеть друг у друга по почти два часа. Об этом договорились их родители, потому что у Минхо определённо есть способности в математике, а семья Ханов довольно долго прожила в Малайзии и вернулась в Корею буквально недавно. Родители быстро заводят крепкую дружбу. Минхо не понимает, почему его оставляют тет-а-тет с омегой в период, когда у них обоих вовсю половое созревание.       И в то же время они правда быстро находят общий язык и становятся хорошими друзьями. Минхо не стесняется незнакомцев и ведёт себя вполне раскованно в любой ситуации. Он правда хорошо знает математику и с лёгкостью объясняет Джисону любую тему. А Джисон правда хорошо знает английский и неплохо подтягивает его если не в произношении и прямой речи, то в грамматике. И Джисон очень светлый. Если бы у Минхо спросили про него, то он так бы и ответил. Улыбка до ушей, щёки пухлые, глаза большие и тёмные, брови густые, кожа оливковая, худой до ужаса. С ушей всегда сверкают серёжки — блажь, которую он выпросил у родителей в начале учебного года. И в принципе Джисон оказывается крайне ярким. В самом начале, правда, когда они только-только познакомились, всё было совершенно наоборот. Просто понадобилось время раскрыться.       В любом случае, Минхо как в самом начале не увидел в нём омегу, так и продолжал не видеть весь учебный год — первый год, который они знакомы. И только в феврале, буквально перед выпуском, он понял, что что-то не так.       Потому что тринадцатого февраля, придя к Джисону, чтобы позаниматься, Минхо видит у него на столе шоколад. И очень красиво упакованный, с небольшим, прицепленным на верёвочку конвертом. Минхо решает не задавать вопросов, когда Джисон, смущённый тем, что он заметил, спешно убирает презент в тумбочку.        — Будешь чай? С бутербродами.        — Да, давай.       Джисон убегает на кухню. Минхо по привычке снимает тёплый пиджак, вешает его на спинку стула и садится, закатывая рукава белой рубашки. Неужели, Джисон такой взрослый? Он ведь совсем ребёнок — как влюбиться можно? В кого, главное. Ему всего тринадцать полгода назад исполнилось. В груди как-то неприятно тянет, и Минхо хмурится, прислушиваясь к себе. Он перетрудился? Или просто слишком сильно беспокоится за Джисона? Если ему откажут, то будет не очень хорошо. Минхо этого альфу или кого-то там из-под земли достанет и порвёт. Загрызёт даже. Никуда от него это существо не убежит и будет знать, как отказывать таким омегам, как Джисон.       А если ответит взаимностью?       Минхо хмурится сильнее, уставившись в окно. Джисон слишком маленький для отношений. Пусть дружат, но не встречаются. А это ведь может быть ещё и выпускник. Минхо стискивает зубы: он прекрасно знает, что у его одногодок на уме. Научат всяким непотребствам, достанут откуда-то через старших товарищей сигареты и алкоголь, дадут попробовать, и пропал Джисон. Нет, он точно не должен попасть в такую ситуацию. Минхо не позволит. Джисон всё-таки ему не посторонний, их семьи дружат, младший товарищ и всё такое. Минхо обязан о нём заботиться.        — Ппама, нет, — шикает на щенка Джисон, возвращаясь в комнату с подносом. Минхо оборачивается. Ппама прыгает вокруг хозяина, стараясь запутаться в ногах, тяжело дышит и скулит. Улыбаясь, Минхо поднимается и перехватывает это забавное создание. Джисон выдыхает с облегчением и ставит поднос на стол. Там — чай, от которого завивается пар, и тарелка с бутербродами. Минхо чешет щенку живот и сюсюкается с ним. — Он такой непослушный, — жалуется Джисон.        — Маленький ведь ещё. — Минхо смотрит на резко замершего Ппаму, тот смотрит на него, высунув розовый язык.        — Ему полгода. — Джисон вздыхает и переставляет посуду с подноса на стол.        — Пойдём-ка отсюда, причина соплей Джисона. — Минхо идёт к двери комнаты, издав короткий смешок.       Джисон хотел собаку или хотя бы кота. Долго выпрашивал у родителей. Те напоминали о том, что он ещё мал для такой ответственности, а ещё у него аллергия. Правда, она не проявляется, если быть осторожным и не трогать лицо руками после контакта с щенком. На день рождения Джисон Ппаму не получил, зато через месяц… Минхо чуть не оглох от визгов, когда Джисон позвонил ему на радостях, и позже тоже улыбался, разглядывая фотографии нового обитателя дома Ханов. Щенок прожил у них неделю, прежде чем родители смирились и дали полное одобрение. Ппама действительно милый. Только в комнату Джисона ему никогда заходить нельзя, так что Минхо выпускает его из рук в коридор и тут же закрывает дверь.        — Я всё равно сейчас до ванной сбегаю. Можешь поиграть пока с ним. — Джисон показывает руки, которыми он явно гладил своего щенка, и спешит убежать снова. Минхо снисходительно улыбается. Он понимает слабость к животным. Они слишком милые. Его мама настрадалась прилично. И продолжает страдать. Пару лет назад Минхо не смог пройти мимо коробки, из которой доносилось жалобное мяуканье. Кто-то выбросил четверых котят. Мама была в ужасе, когда он принёс их домой, но помогла выходить и позже увезла в приют. Правда, одного котёнка Минхо уговорил оставить. Суни вырос потрясающим упитанным котом с огромным запасом любви. Его любит каждый Ли без исключения. А ещё Суни приглядывает за котами, которых Минхо приносит с улицы. Их часто нужно просто немного выходить, а потом доверить специалистам в ветклинике. Минхо честно держится, чтобы не забрать к себе кого-нибудь ещё.        — Ппама-я, — зовёт Минхо, растягивая гласные. Он берёт успокоившегося щенка за бока и поднимает на уровне своего лица, сев на корточки. — Ты знаешь, кому Джисон-и хочет подарить шоколад? — Говорит негромко, чтобы никто случайно не услышал. Ппама хлопает своими глазами-бусинками, наклоняет голову вбок. Хвост мотается в стороны, и розовый язык дотягивается до носа Минхо. Тот смеётся, сморщившись. — Понял, не знаешь. — Минхо отпускает его и, почесав за ушком напоследок, сам идёт мыть руки.       Как обычно, всё время продуктивных занятий проходит весело и незаметно. Правда, Минхо не может избавиться от неприятного ощущения в груди. Как будто что-то там ползает, неприятно щекоча и царапая. Наверное, можно сравнить с сороконожкой. От одной мысли передёргивает. У него же не могла в лёгких сороконожка поселиться? Не пролезла же как-то через нос или рот, пока он спал? Минхо надеется, что нет, потому что это будет совсем мерзко. Неприятное ощущение усиливается от мысли, что Джисону кто-то нравится и он хочет признаться. И Минхо без понятия, кто это, хотя они довольно часто пересекаются в школе и он знаком с его другом-одноклассником Сынмином. Может быть, это он? Пусть омега, но Минхо не предвзят к такой вероятности. Было бы совсем неловко, если бы Минхо нравился Джисон, а тот оказался бы из тех, кто по омегам. А так не неловко совсем. Минхо примет своего друга любым и защитит, если что.       Уже в постели, ближе к полуночи, к нему приходит мысль, что это может быть он. Джисону может нравиться Минхо. И эта мысль совсем не даёт покоя. Минхо не особо выделяется, но многим нравится. Он знает об этом по возмущениям своих одноклассников, которые получали отказы. Минхо ничего с этим сделать не может. Он, в конце концов, ухаживает за собой и старается всегда выглядеть ухоженно — папа прививал ему эти качества с самого детства и всегда помогал. И Джисон в самом начале их знакомства это тоже отметил. Сказал, что от Минхо всегда приятно пахнет и что одежда на нём всегда свежая, а ещё перечислил некоторых своих одноклассников, которые явно неровно дышали к Ли. Ему было немного неловко слушать такое, потому что чрезмерное внимание никогда не любил. Однако, вид Джисона, который, кажется, гордился своей дружбой с ним, забавлял.       В общем, Минхо надеется, что этот чёртов шоколад для Сынмина, потому что омега омеге вряд ли сделает больно, да?       Минхо немного тошнит от атмосферы в школе. Все какие-то взволнованные и довольные. И буквально в первые пять минут на территории одна девушка, из параллельного класса, утаскивает его на задний двор, где приходится терпеливо ждать её робкое признание и мягко отказать. Она расстроена, но Минхо даже её имени не помнит, так что особых угрызений совести не чувствует. Лучше об этом вообще не думать, потому что может стать неприятно. Ему не нравится четырнадцатое февраля. Возникает слишком много хлопот с тем, чтобы мягко отказать. Всё же, он разбивает мечты и надежды первой симпатии. И ему немного завидно, так как у самого ещё ни разу подобных чувств не возникало.        — Нет… — Минхо вздыхает, остановившись у своей парты. Там уже лежит две упаковки шоколада. К счастью, ни одна из них не напоминает тот, что вчера он видел у Джисона.        — Поделись, а, — просит навалившийся сзади Донхёк. Минхо вздыхает ещё один раз и несильно пихает его локтём в бок. — Ауч!        — Не драматизируй. — Минхо садится за парту и, доставая необходимое, попутно изучает короткие записки на шоколаде.        — Мне ещё ни разу не дарили шоколад, а тебе каждый год хотя бы десять дарят!        — И я всегда отдаю тебе немного.        — Зачем тебе признаваться в этом году, если с тобой везде Хан-щи? — не понимает Донхёк, занимая своё место прямо перед Минхо. Он садится на стул, опираясь о спинку локтями и укладывая голову на руках.        — Прости?.. — Минхо чуть хмурится.        — Не говори, что вы не вместе.        — Донхёк, ты идиот? Ему тринадцать.        — А тебе пятнадцать — это всё ещё небольшая разница в возрасте. — Донхёк подмигивает. — Ну, у него уже было?        — Я тебя сейчас ударю, если ты не заткнёшься, — обещает Минхо. Внутри всё кипит от осознания того, что его одноклассник спрашивает про цикл его друга. Как это вообще в голову могло прийти?        — Понял. — Донхёк поднимает руки.       Вообще, Минхо соврёт, если скажет, что ему неинтересно. Точнее, немного страшно, что после начала течки отношения с Джисоном могут измениться. Скорее всего, придётся немного отдалиться во избежание проблем. Минхо не знает, чувствует ли Джисон его запах, потому что он мучается с гоном уже чуть больше двух лет и не раз замечал, как некоторые омеги смущаются, приблизившись слишком близко и почувствовав запах. С Джисоном такого ещё не было. Возможно, он просто ещё не так чувствителен к запахам или ему не особо нравится тот, что у Минхо. А запах Джисона ещё не сформировался до конца, хотя был всё более ощутимым, но всё же не так сильно, как у других омег, которые уже познавали все прелести полового созревания.       На большом перерыве, получив ещё несколько признаний, Минхо идёт на второй этаж, надеясь застать знакомые лица в их классе. К его сожалению, там оказывается только Сынмин, который и то куда-то настороженно крадётся.        — Пошли. — Минхо напрягает, что он говорит так тихо, но послушно идёт следом. Сынмин идёт на первый этаж, проходит мимо кабинета директора, учительской, кабинета изобразительного искусства, кладовой и останавливается у музыкального класса. В двери узкое вертикально окошко. Сынмин как можно осторожнее припадает к нему, присев на корточки. Минхо приходится наклонится, чтобы тоже увидеть всё.        — Хван Хёнджин? — слишком удивлённо выдаёт Ли. Сынмин стукает его по бедру не глядя и шикает.        — Тише.       Перед их глазами картина маслом.       Джисон, весь красный и топчущийся на месте, прячет за спиной ту самую упаковку шоколада с прикреплённым к нему письмом. Он что-то крайне тихо и неразборчиво бормочет, не зная, куда пристроить взгляд, и у Минхо внутри всё съеживается. Впервые видит, чтобы Джисон так стеснялся. В первую их встречу он что-то выдавал урывками и с неохотой, но всё же звучал вполне себе уверенно и как-то более спокойно. Сейчас Минхо приходится приложить усилия, чтобы лишь увидеть шевеления пухлых губ и ничего не услышать. Напротив Джисона стоит последний, про кого Ли подумал бы. Он не мог влюбиться в Хван Хёнджина — ну нет. Минхо знаком с ним по футбольному клубу. Он не самый плохой вариант, конечно, но с небольшим сюрпризом. Это в классе и во время игр Хёнджин кажется самым прекрасным, что могло прийти в этот мир. В раздевалке и на тренировках он… Минхо не хватит пальцев рук и ног, чтобы сосчитать, сколько раз за последний год это существо выводило его из себя. И сейчас он снова это делает. Стоит так уверенно перед Джисоном, улыбается как можно мягче и благороднее — лицо совсем не напряжено, настроено дружелюбно. Минхо стоило ожидать, что его симпатичная мордашка станет популярной. И стоило больше жаловаться на него Джисону, чтобы сейчас не видеть этого.        — О, — выдаёт Сынмин. Минхо приходится проморгаться и дёрнуть головой, чтобы вернуться к происходящему. Джисон достаёт из-за спины шоколад. Руки у него дико дрожат, а лицо такое, будто он сейчас заплачет. Хёнджин улыбается шире. У Минхо чешутся кулаки убрать эту улыбочку.       Щёки у Джисона совсем красные. Хёнджин что-то говорит, тоже негромко. Джисон вжимает голову в плечи, поджимает губы. Его отвергли. Минхо достаточно видел подобные реакции, чтобы понять это. У него непроизвольно вырывается тяжёлый вздох. Сынмин внизу тихо цокает. Хёнджин продолжает что-то говорить, хлопает Джисона по плечу, несильно сжимая, и поворачивается к двери, забрав шоколад, на чём настоял Хан. Минхо охает и, схватив Сынмина за пиджак на спине, спешит отбежать в сторону и принять с ним совершенно расслабленный вид.        — Привет, хён. — Хёнджин здоровается с ним весьма дежурно, проходя мимо.        — Привет. — Минхо кивает ему, провожая тяжёлым взглядом. Глаза Сынмина немного округляются в немом вопросе. — Что? Мы с ним в футбольном клубе.        — Ясно. — Сынмин поправляет свой пиджак. — Пойду успокою Джисона.        — А я?        — Не думаю, что сейчас он хочет видеть хоть какого-то альфу.       Сынмин прав, наверное. Минхо подойдёт позже. Он провожает Кима взглядом до музыкального класса, вздыхает и идёт до автомата. Голова как-то немного сильно гудит. Ему хочется найти Хёнджина и хорошенько приложить лбом о стену. Намного сильнее обычного. Его раздражает, что Джисон пошёл признаваться в чувствах именно к нему. Хотя, об этом вполне можно было догадаться, потому что Хёнджин довольно популярен. Его частенько обсуждают даже сверстники Минхо, называя милым красавчиком. К двадцати эта детская пухлость совсем уйдёт, появится угловатость и останется от этого только красавчик. Минхо понял, как это работает, на примере старшего брата Джисона. Точнее, по фотографиям. Незаметно, но довольно сильно тот изменился лишь в лучшую сторону. Минхо будет не хватать щёк Джисона, когда он станет старше, потому что у его брата они ушли довольно сильно.       Ещё Минхо раздражает, что Хёнджин не принял эти чувства. Ему признался Джисон. Милый, красивый, забавный, весёлый и искренний Джисон. Создание, которое мир просто не заслуживает. Минхо доводилось общаться с омегами в детском саду, когда в попытках поделить его, как жениха, ему порвали его любимейшую футболку с героями из «Истории игрушек»; в начальной школе, когда один из мальчишек буквально избивал его, чтобы привлечь внимание, но (спойлер) это вообще не помогло; и сейчас, в средней школе, когда недавно наткнулся на драку из-за того же Хван Хёнджина (дрались ребята из его параллели). И это лишь единичные случаи. Минхо немного боится омег. Как они могут быть такими одновременно жестокими и чувствительными? Познакомившись с Джисоном, Минхо настороженно спрашивал о каких-нибудь жестокостях. Опасения не оправдались. И Джисон, и его родители говорили, что он был очень спокойным ребёнком и лишний раз не высовывался. И сейчас мало что изменилось. Из всего складывается, что из Джисона выйдет прекрасный кроткий муж, которого можно любить со всей силой и получать взамен намного больше.       И такого омегу упустил Хёнджин? Он вообще в курсе, что только что потерял?       Минхо нажимает на нужную комбинацию цифр, забирает свой шоколадный батончик и вздыхает. Хёнджин фантастический придурок — ничего нового.       Только почему в груди так ноет неприятно?        — Ты выглядишь слишком кислым — мне аж плохо. — Минхо несильно пинает Джисона ногой в бедро. Они отмечают конец учебного года в доме Ли. Лежат на кровати Минхо: Джисон устроился поперёк чуть ниже центра, а сам Минхо подложил под спину подушки, оперевшись об изголовье, и сложил ноги, иногда меняя их положение, чтобы ничего не затекло. Родители внизу что-то громко обсуждают, довольно часто первый этаж взрывается смехом. Джисон выпил таблетки и теперь ему можно немного тискаться с Суни, который слишком сильно любит Минхо, чтобы часто покидать его комнату. Кот греется под боком Хана, вытянувшись бело-рыжей колбаской, и иногда приоткрывает любопытные глаза. Сейчас же Суни поднимает голову, появляясь из-за Джисона, и растерянно оглядывается, не понимая, почему тело человека рядом так затряслось, беспокоя его.        — Мы будем реже видеться, — вздыхает Джисон, всё ещё не сводя глаз с потолка.        — Ну да?.. Зато ещё через год, скорее всего, опять в одной школе будем. — Минхо ободряюще улыбается.        — На Сынмине не так уж удобно спать, знаешь? — Джисон картинно дует губы, вызывая смешок. Да, Минхо с ним вынужден согласиться. Время больших перерывов они как-то не сговариваясь стали проводить вместе (Минхо, Джисон, Сынмин и мог присоединиться ещё кто-то из знакомых первого). Джисон во имя своей неземной любви к комиксам и фильмам позволял себе ложиться позднее, за что платился усталостью, которую пытался восполнить дневным сном. Первые несколько раз засыпал случайно на Сынмине: то уложив голову на коленях, то на плече. А потом как-то уснул на Минхо, пока тот сидел рядом и обнимал его, потому что неожиданно посреди весны вернулась мерзкая прохлада. И в принципе это стало маленькой привычкой Джисона — засыпать рядом с ним. Минхо против не был. Джисон во сне не ёрзал и вполне спокойно отдыхал. Да и особо тяжёлым не был.        — Я подарю тебе подушку на белый день, хорошо? — Минхо в шутку подмигивает. Джисон достаёт подушку из-под своей головы и нападает. Минхо смеётся вместе с ним. Сначала пытается отбиться руками и ногами, но выходит плохо, так что сам хватает подушку и старается бить не сильно. Суни пугается и спрыгивает с кровати, прячась под ней. Битва длится недолго. Буквально через пару минут Джисон отмахивается и падает на спину, раскинув руки в стороны. Минхо вскидывает подушку вверх. — Я победил!        — Это был тестовый раунд! — возмущается Джисон. Минхо посмеивается и ложится на него, крепко обнимая. Джисон ёрзает и смеётся, потому что его непреднамеренно щекочут. А потом как-то успокаивается, позволяя Минхо использовать себя в качестве подушки, хотя ему немного тяжело.        — Мы всё ещё будем видеться дома и на улице, Хан-а. — Минхо говорит ему куда-то в плечо. — И моя школа теперь чуть дальше твоей. Хочешь, буду увозить и забирать тебя на велосипеде?        — Нет, только иногда. — Джисон мотает головой. — Меня и так достали все. Думают, что мы вместе.        — О, правда? Мы не вместе? — Минхо решает его подразнить и поднимается. Щурит глаза, ехидно улыбаясь.        — Ты дурак, хён. — Джисон снова берёт свою подушку и ударяет его по голове. Минхо заваливается набок, смеясь. Щёки и уши Джисона краснеют, губы надуваются снова.        — Лопнешь. — Минхо проводит ладонью по его волосам.        — Отлично, ты будешь в этом виноват.       Минхо поднимается и одёргивает домашнюю футболку. Джисон мигом занимает всю кровать, развалившись звёздочкой, и не обращает никакого внимания на то, что друг уходит из комнаты. Минхо сначала наведывается в ванную комнату, потому что сок, выпитый ещё до ужина, даёт о себе знать, и после заглядывает на кухню, чтобы стащить что-нибудь в спальню. В одном из ящиков отыскивает поп-корн, а в холодильнике — яблоко и виноград. Начатая коробка апельсинового сока так же оказывается на столе. Минхо тщательно промывает фрукты, укладывает в тарелку и, схватив нож, разрезает яблоко на равные дольки. А совсем скоро каждая из них превращается в кролика.        — Вы не наелись совсем? — Минхо вздрагивает и выдыхает.        — Мам, не пугай так. — Он бросает на неё взгляд. Женщина ласково улыбается, подходит ближе, чтобы поставить грязные тарелки в раковину, и не сдерживает своего интереса.        — Ты так заботишься о Джисоне, милый.        — Ты о чём? — Минхо закидывает в рот отрезанный от дольки кусочек яблока, и ещё один кролик оказывается рядом с виноградом.        — Ни о чём. — Она многозначительно подмигивает и моет посуду. Минхо решает проигнорировать это всё и просто вырезает последнего кролика, после чего спешит вернуться к Джисону, уместив всё у себя в руках.       Ожидаемо, Джисон его не особо ждёт. Он вообще пошевелиться не может, потому что Суни на нём свернулся клубочком и уходить не спешит. Джисон осторожно гладит его, боясь потревожить. Чешет за ушком и улыбается, слыша мурчание. Увидев еду, вздыхает.        — Я не могу пошевелиться, хён.        — Ага. — Минхо берёт яблоко. Джисон уже тянет руку, чтобы забрать его, сверкнув глазами, как Ли, улыбаясь, уже протягивает кролика непосредственно в пункт назначения. Хану остаётся только растерянно открыть рот и ухватиться за фрукт зубами. Минхо устраивается на краю постели и открывает стаканчик с поп-корном. Звуки и запахи сильно заинтересовывают Суни, так что он поднимает голову и водит хвостом из стороны в сторону. — В прошлый раз тебе досталось мороженое, — напоминает Минхо. Кот, будто понимая, прижимает уши к голове. Он, возможно, немного виноват в том, что мороженое хозяина недавно упало на пол. Но не пропадать же добру — Суни с радостью его поел, пока никто не заметил.        — Убийца мороженого. — Джисон негромко смеётся и убирает с себя кота, тоже садясь.       Они бы хотели посмотреть фильм, но настроения не было, а вот новостей накопилось довольно много. Джисон так и не рассказал про своё признание Хёнджину и выглядел несколько грустно. Зато с радостью рассказал о том, как съездил на пару дней к бабушке, которая (Минхо знает не по наслышке) действительно была крутой, и как Ппама на недавней прогулке испугался чихуахуа и подружился с милым сиба-ину. Но всё же последний не милее Ппамы. Минхо эти рассказы повеселили. В ответ он поделился тем, что один из его одноклассников, который четырнадцатого февраля уже заранее ответил взаимностью одной девушке и начал с ней встречаться, проедает ему мозг по поводу подарка ей на белый день. Минхо не знает, что дарят в такие дни. Если бы знал, то это был бы явно не очень дорогой и не очень большой подарок — чисто символический, потому что это не Рождество и не день рождения. Джисон с его мученического выражения лица только посмеялся и похлопал по плечу. А потом они вспомнили, как их родители пошли с ними в какой-то ресторан и там было до безобразия вкусно. Минхо непроизвольно почти что отбил колено друга, пока с восторгом глотал потёкшие слюни и не мог перестать воспроизводить всё то, что съел тогда. Джисону пришлось повысить голос, чтобы его нога осталась живой.        — Ты теперь старшеклассник…        — У меня ещё неделя, — напоминает Минхо, глянув на календарь на стене. До начала нового учебного года и правда ещё целая неделя.        — Это не отменяет того, что ты стар. Когда я пойду в старшую школу, ты уже будешь выпускаться.        — Зачем же ты тогда общаешься с таким стариком? — Минхо старается сделать свой голос сиплым и более взрослым, за что получает тычок в плечо.        — Ты невыносим. — Джисон улыбается.        — Если бы ты побывал на моём месте… — Минхо усмехается и подкидывает зёрнышко поп-корна. Джисону приходится завалиться на кровать обратно, чтобы поймать его ртом. Суни, который чуть не попал под него, громко мяукает и убегает из комнаты вообще.        — Ну ты меткий, конечно!       Минхо загладит свою вину перед любимцем очень старательно. Чуть позже. А пока он просто мысленно извиняется, потому что Джисон смеётся. И Минхо хочется вместе с ним.       Новый учебный год дико скучен. Минхо ненавидит его. Он без проблем общается с одноклассниками и товарищами, если требуется, на этот раз вступает в хореографический клуб и тут же немного жалеет, потому что там в основном омеги. С растяжкой у него не очень да и с танцами в принципе — ему просто захотелось попробовать что-то новое. А омеги липнут, чтобы помочь. Единственное, чему Минхо рад, так это тому, что он не Хван Хёнджин, потому что тогда покоя ему бы точно не было. Один раз преподаватель просит его унести музыкальное оборудование в класс на втором этаже, где оказывается лишь один человек. Он играет на укулеле, что-то записывает в тетрадь перед собой и напевает под нос. Минхо соврёт, если скажет, что не очарован. Голос у парня весьма мелодичный и приятный.       Позже оказывается, что он в Корее чуть больше двух лет, а так родился и вырос в Австралии, но родители решили вернуться из-за работы. У него забавный акцент, и он всё ещё забывает некоторые слова. Выглядит весьма смущённым. Минхо может его отчасти понять. Чан на год старше. Минхо предлагает ему дружбу. И они правда видятся каждый день, обедают, а ближе к лету Чан приглашает в гости на барбекю. У него хорошая семья, немного большая для Кореи, потому что трёх детей может вытянуть не каждый с их ценами. Но они весьма милые и приятные, чтобы чувствовать себя расслабленно. Минхо дружится с младшим братом Чана и, пока Баны прибирают всё, играет с ним в его комнате, потому что Лукас очень хотел показать ему свою коллекцию лошадей и конструктор.        — Спасибо, что приглядываешь за Чаном, Минхо-щи. — Мать Чана появляется весьма неожиданно, но Минхо не пугается и смотрит на неё с лёгкой улыбкой, кивая. Пока Лукас ходит вокруг него и скачет небольшой лошадкой по плечам и голове.        — Мне не сложно, аджумма.        — Ты первый друг, которого он привёл тут в гости. Чан всё ещё поддерживает связь с друзьями из Австралии и хочет съездить туда летом.        — Это важно, — кивает Минхо. — Ну, не терять связь с друзьями.        — Да. — Женщина садится в метре от него и немного тяжело вздыхает. — Я очень переживала за него. Правда, спасибо. — Минхо лишь снова кивает, улыбаясь уже неловко. — Ты очень милый для альфы твоего возраста, знаешь? — Ли издаёт неловкий смешок и ловит запнувшегося Лукаса, из-за чего тот громко смеётся и дёргает руками и ногами. — Я имею в виду, у многих в средней и старшей школе начинается бунт. А ты очень спокойный, производишь хорошее впечатление и нравишься детям.        — Спасибо?.. — Минхо ставит Лукаса в вертикальное положение и, убедившись, что он стоит ровно, смотрит на то, как он спешит к ящикам, чтобы достать что-то ещё из игрушек.        — Если не сложно, пожалуйста, помоги ему тут прибраться. Пора спать. Я пойду достану вам с Чаном постельное и чистую одежду.       Минхо не сложно. Лукас радуется новой игре, и они довольно быстро складывают всё по местам. Возможно, некоторые из вещей не там, где надо, но выглядит значительно аккуратнее и чище, чем во время развлечений. Оставив пару мягких игрушек, Минхо рассказывает ему сказку про обезьяну и льва, которую выдумывает на ходу. Лукаса некоторые несостыковки не волнуют, а через минут пять он начинает зевать и сонно моргать. Ложится на декоративную подушку на полу, и Минхо понимает, что его лучше отвести сначала в ванную. Да и ему бы не помешало.        — У тебя правда нет братьев или сестёр? — спрашивает Чан позже, закутанный в одеяло, как большая гусеница. Минхо, разместившийся на матрасе на полу, отвлекается от телефона.        — Нет.        — Лукас обычно очень настороженный к чужим.        — Я чужой? — Минхо усмехается. Джисон в сообщениях жалуется, что их ночь с фильмом ужасов провалилась. Раз в месяц он звал Минхо к себе, чтобы посмотреть ужастик, а потом, поместив друга на небезопасный край постели, прерывисто спал у стенки. В этот раз Ли решил перенести их за неделю обговорённое мероприятие, потому что слишком сильно хотел барбекю. Джисон просился с ним — в шутку, конечно, но Минхо был близок к тому, чтобы спросить у Чана. А потом подумал, что вызовет лишние неприятные вопросы. Джисон расстроился, позвал к себе Сынмина. А теперь пишет, что они спокойно посмотрели вступление, длившееся чуть больше двадцати минут, но когда началась непосредственно завязка и напряжённая атмосфера, коллективно решили, что смогут прожить без кино. Минхо это забавляет.        — Джисон? — Чан выглядывает из-за края одеяла и смотрит на него.        — Ага. Мы обычно каждую последнюю пятницу месяца смотрим у него ужастик. Я отказался из-за барбекю в этот раз.        — Вполне на тебя похоже, — кивает Чан, усмехнувшись. — Он не расстроился?        — Завтра к нему иду. Должен ему чизкейк в качестве моральной компенсации. — Минхо отправляет несколько смайликов на очередное сообщение Джисона. — Он позвал своего одноклассника и друга, но они оба трусишки.        — Неужели, между омегой и альфой реальна такая дружба? — Вопрос явно риторический. Но Минхо дико устал на него отвечать.        — А почему нет? Я люблю Джисона, но не как омегу. Мы хорошо проводим время вместе. И у меня ни разу не было мыслей, что я должен воспринимать его как-то по-другому.        — А он? — Чан подпирает голову рукой, улёгшись на бок.        — Он в этом году признался восходящей звезде школы в своих чувствах, и его отшили. — Минхо жмёт плечами.        — Ты был жилеткой?        — Нет, он… Я просто случайно увидел это. Он мне не сказал до сих пор. Это было в феврале. — Минхо вздыхает, осознав это. Прошло чуть больше трёх месяцев. Неужели Джисона это настолько ранило? Или он так сильно не доверяет Минхо такие вещи?        — Понятно… — Чан решает не развивать тему дальше и откидывается обратно на спину. Предатель. Оставляет тут друга с неприятными мыслями. — А ты вообще влюблялся когда-нибудь?        — Я думал, обычно омеги на своих собраниях о таком говорят. — Минхо усмехается и желает Джисону спокойной ночи, потому что время уже не детское. Он, правда, знает, что этот ребёнок ещё пару часов будет бодрствовать и заставлять Сынмина играть в игры.        — А кто нам мешает это обсудить?        — Неужели, ты влюбился в меня? — ехидничает Минхо, садясь и опираясь о край постели. Чан смотрит на него из-за одеяла. Минхо строит романтичное выражение лица и часто хлопает глазами. Еле как сдерживает рвущуюся улыбку и смех.        — Минхо, ты невыносим. — Чан закатывает глаза и мотает головой.        — И красив. — Ли подмигивает ему и уже негромко смеётся, садится поудобнее и вздыхает. — Нет, если честно. Не влюблялся.        — Удивительно, как в тебя влюбляются. Ты тот ещё цундэрэ.        — Моё очарование не знает границ. — Минхо снова ему подмигивает и тянет губы, негромко причмокивая ими. Чан пихает его ногой в плечо.        — Как Джисон тебя терпит?        — Джисон имеет точки давления.        — Дай мне его номер.        — Ага, разбежался. Он мой друг.       Конечно, за больше, чем год общения, у Джисона скопилось довольно много позорных историй и их доказательств против Минхо. Как и наоборот. У Минхо в телефоне куча фотографий, над которыми можно смеяться вечность. Джисон об этом знает более, чем прекрасно, и не против того, чтобы они существовали. Минхо же немного против того, что друг знает то, за что Ли стыдно. Но, опять же, было несколько критических ситуаций, где требовалось напомнить о них и возможности рассказать всем. Джисон удивительно легко и трезво мог остановить Минхо от необдуманных поступков или успокоить в моменты, когда он перебарщивал. Обычно Ли вообще спокоен и достаточно ленив, но всё же случаются дни и энергия из него прёт чересчур активно.       Они с Чаном разговаривают ещё немного и в конце концов засыпают. Минхо спит довольно хорошо. И ему снится, как они с Джисоном в прошлом году ездили на пляж и позже мучались болями в животе из-за арбуза.       Минхо крутит педали, приподнявшись над сиденьем. Иногда его ужасно раздражало, что Джисон живёт на возвышении их улицы, но всё же было весело скатываться с ним вместе с горки и спорить летом на мороженое, кто быстрее доедет до магазинчика на углу. Погода стоит невыносимо жаркая. Кажется, футболка на спине уже промокла. Более чем прекрасный день, чтобы доехать до пляжа и провести там пару часов своей жизни. К тому же, в этот раз с ними поедут Чан и Сынмин, которые тоже не захотели упускать такую возможность и отдохнуть на каникулах нормально.       Минхо жмёт на звонок, стоя перед калиткой и держа велосипед рядом. Ппама появляется из-за угла дома, громко лая и прыгая. Он довольно сильно вырос, но всё ещё был щенком. Дверь дома открывается, и Минхо удивляется, увидев, что вышел папа Джисона, щурясь из-за яркого солнца.        — Минхо-щи, здравствуй. — Он улыбается ему, подходя ближе.        — Здравствуйте. — Минхо неглубоко кланяется. — Джисон ещё не собрался?        — Он… — Мужчина оглядывается на дом, сложив руки на груди, кусает губы немного нервно. — Он не сможет пойти сегодня с тобой, Минхо-щи.        — Заболел? — Ли чуть наклоняется корпусом вперёд, забеспокоившись. Летом болеть — совершенно отвратительное занятие.        — Что-то около того, — кивает папа Джисона, и Минхо понимает. Не только по тому, что говорит мужчина перед ним, но и по его скованности и слабому новому запаху, который доносится до носа лёгким ветром. Где-то в стороне громко зажужжала цикада.        — О… Понял. — Минхо поджимает губы и топчется на месте. — Вот как… Мы с мамой сегодня хотели испечь штрудель — могу занести вечером для Джисона?        — Конечно. — Мужчина кивает, благодарно улыбаясь.       Они прощаются на довольно неловкой ноте, и Минхо уезжает в сторону парка, рядом с которым договорился встретиться с Чаном и Сынмином. И всю дорогу у него не выходит из головы мысль о том, что Джисон становится взрослым. И различий между ними появляется довольно много.       Запах, который Минхо недавно почувствовал, всё ещё достаточно слаб и не до конца сформирован. Так будет ещё пару лет, если верить биологии. Течки не будут интенсивными и длительными. Скорее, просто неприятными и дискомфортными. И больше суток мучаться от этого не придётся. У Минхо было так же с гоном. Трогать себя хочется ужасно, но лучше этого не делать, чтобы не продлить и без того не самый лучший период. Через два-три года запах полностью сформируется и можно будет спокойно понять, чем Джисон пахнет, без особых усилий. Течки станут более интенсивными и длительными. К двадцати годам, ежемесячно, они будут идти от двух до четырёх дней и там уже будет хорошо, если рядом окажется кто-то или что-то. Это уменьшит период и болезненность. К счастью, сейчас есть куча препаратов, помогающих не выбиваться из жизни из-за этого, но подходят они не всем и боль пропадает мало. К тому же, их можно приобрести лишь по рецепту после восемнадцати лет. Раньше — по необходимости. У Минхо гон, как ему кажется, довольно спокойный. Неприятный и можно прогулять школу. Однако, вполне терпимый. У Чана вот совершенно невыносимый. Его так загибает, что аж плохо. Минхо лишь надеется, что дальше повезёт не меньше. К тому же, его запах почти сформировался до конца.        — А где Джисон? — удивляется Сынмин и высматривает за спиной Минхо хоть кого-то. Ли вздыхает, опустив голову, тянется к телефону, чтобы позвонить Чану и уточнить, где он.        — У него началась течка — он тебе не писал?        — О… — Сынмин резко переводит взгляд на Минхо. — Я с тобой никуда не пойду.        — А с Чаном?        — Я пойду только к пляжу. — Сынмин фыркает.       Время на пляже как-то смазывается. Минхо не очень много плавает, потому что в принципе ему просто надо было охладиться и отдохнуть, так что в основном сидит под пляжным зонтом, который принёс Чан, и наблюдает за друзьями. Они довольно быстро находят общий язык, и Сынмин от этого страдает. В прямом смысле. Чан не упускает ни одной возможности подшутить над ним или скинуть в воду с плеч. К облегчению Минхо (всё же не хотелось бы потом объяснятся перед Джисоном, почему его друг утонул), Сынмин выживает и выглядит крайне уставшим. Они берут лимонад и мороженое в ларьках, отдыхают, играют в карты немного, а потом лениво собираются, потому что становится совсем уж жарко. Минхо не хочет, чтобы с него слазила кожа.       Они расходятся у того же парка, где встретились, и Ли по пути домой заглядывает в магазин за продуктами для штруделя. Он ненадолго задумывается, успеет ли довезти мороженое, но в итоге всё равно берёт ведёрко сливочного и два фруктовых льда. Дома с мамой они довольно быстро справляются в четыре руки. Минхо занимается начинкой у сковороды и чувствует, как живот уже сводит от запаха смеси яблок с корицей. Один из фруктовых льдов съеден до того, как штрудель поставлен в духовку.       Вообще, Джисону больше нравится чизкейк и ему вряд ли захочется тёплый десерт в такую жару в своём состоянии. Но Минхо также знает, что его друг съест всё, что он приготовит. Ли усмехается себе под нос, вспомнив, что Джисон довольно долго не знал, кто готовил его обеды, пока напрямую не сказал, что госпожа Ли действительно хороша в готовке. Минхо тогда долго смеялся с выражения лица, узнавшего правду. Джисон в шутку попросил выйти за него замуж и готовить ему каждый день, когда они станут старше. Минхо отказался от замужества. Только от него.       Получается две упитанные колбаски из теста с румяной корочкой. Минхо запаковывает одну из них в контейнер, берёт второй фруктовый лёд и часть сливочного мороженого и уносит к Ханам. Папа Джисона в восторге от одного запаха и искренне благодарит. Самому Джисону всё ещё не очень хорошо, так что Минхо уходит обратно довольно быстро.       Уже дома, заглянув в телефон, видит сообщения от Джисона. Он отправил ему фото, где его уставшее и припухшее лицо наслаждается десертом, и благодарности со словами о том, что чуть не внёс сегодняшний день в список самых ужасных, но штрудель всё исправил. Минхо этому рад.       И рад ещё больше, когда вдогонку прилетает благодарность за фруктовый лёд и плачущие смайлики.       Джисон снова зовёт его замуж, потому что эта забота правда трогает. Минхо отказывает. Обещает продолжать заботиться.       Как ни странно, они немного отдаляются к моменту, когда Джисон переходит в старшую школу. Занятия по математике и английскому всё ещё актуальны, но разговоров на более личные темы становится маловато. Минхо это несколько расстраивает. Суни, замечая редкие фотографии Джисона, мяукает, будто задавая вопрос, когда он наведается к ним в гости и всё ли с ним вообще хорошо. Минхо с радостью заводит с ним разговоры об этом. И признаёт, что временами сильно скучает по прежнему Джисону.       А Джисон от встречи к встрече становится всё более похожим на омегу. Ближе к его выпуску из средней школы Минхо непроизвольно засматривается на него, пока Хан решает очередной математический пример. Джисон немного отпустил волосы и, когда сдувал чёлку, свисающую на глаза, забавно морщился. Детская пухлость постепенно улетучивалась. И щёки, к непонятной радости Минхо, оставались, хоть и тоже уменьшались. Движения приобретали жеманный характер и завораживали. Голос стал глубже и приятнее. И он всё ещё мог пародировать Дораэмона и некоторых других персонажей, из-за чего у Минхо иногда случался диссонанс. Бёдра округлялись, очерчивался силуэт. В левом ухе появился ещё один прокол, и Джисон иногда ныл, что хотел бы ещё и на бровь украшение. Минхо про себя радовался, что его родители пока не давали добро. И это он ещё молчал про запах, который ненавязчиво покрывал собой всё вокруг. Джисон пах чуть сладко и очень знакомо. Вкус играл на языке, если Минхо задумывался и концентрировался на этом. Но он всё ещё не мог понять, что это напоминает.        — Земля вызывает Минхо. — Джисон водит перед его лицом ладонью. Минхо вздрагивает, часто моргает. — Ты чего?        — А… Задумался просто — не бери в голову. — Минхо отмахивается и смотрит на решённый пример в тетради Джисона.       На самом деле, он правда задумался.       О том, что, возможно, совсем скоро их общение сойдёт на нет и оставит после себя только приятные воспоминания о юности. Огромную роль ещё и сыграет разница в возрасте. Минхо со следующего года будет в университете, и времени на общение с Джисоном, возможно, не останется совсем. В старшей школе жизнь Хана заиграет новыми красками, как это вышло ближе к окончанию средней. Джисон случайно пересёкся со своими одноклассниками в одном из торговых центров, когда был одет в новую одежду и накрашен. Внимание альф к нему значительно увеличилось, и Сынмин часто ворчал по этому поводу. Джисону оставалось только пообещать, что он не будет ни с кем встречаться, пока его друг не найдёт кого-нибудь. Минхо почему-то это заявление успокаивает. Ему не хочется, чтобы Джисон бросался с головой в любовь к кому-то и отношения. А это опасение с каждым днём становится всё ближе и ближе. Минхо не сможет вмешаться, если это случится. Но у него есть ещё один год, чтобы оттянуть это событие. Пока Джисон будет обосновываться в старшей школе, Минхо сделает всё, чтобы ни один альфа к нему и на шаг близко не подошёл. Пусть лучше на Хёнджина зуб точат.        — У тебя снова будет эта подготовка к выпуску? — Джисон ставит руки на пол позади себя и откидывается назад. Минхо кивает, не отводя глаз от тетради.        — Именно.        — Куда поступать будешь?        — Сбегу от тебя на другой конец Земли. — Минхо улыбается и получает тычок в плечо.        — Кто будет готовить мне чизкейки?        — Они всё ещё продаются в магазинах, Джисон-и.        — Хён, они не приготовлены с той любовью, которая у тебя есть ко мне, — драматично сообщает Джисон, приложив руку к сердцу.        — Но они приготовлены профессиональными кондитерами.       Джисон всё ещё ребёнок, налегающий на сладкое и давящий свои прыщи и чёрные точки. И Минхо любит радовать его сладостями и стукать по рукам, если замечает, что друг выдавливает что-то из своего лица.       На самом деле, Минхо точно не знает, куда поступать. Вообще без понятия. Наверное, стоит пойти куда-то в техническую профессию, но это точно не его. Он рассматривает варианты хореографического направления, потому что за последние два года ему правда удалось много чему научиться и полюбить это направление. Без понятия, конечно, как обсудить этот ход с родителями, потому что отец вряд ли даст добро. Попробовать, как минимум, всё же стоит. А вот Джисон уже точно уверен, что хочет стать чёртовым айдолом. И ему вообще плевать, что там говорит отец, который много лет назад на этой дорожке оступился. Что ещё страшнее, так это то, что по такому развитию сценария Минхо с ним правда может потерять все связи. А такой путь вполне возможен, потому что у Джисона есть красивое лицо, хороший голос и какие-никакие навыки танцев, которые он слёзно выпросил у Минхо.        — Пойдём со мной стажироваться. — Джисон наклоняется в сторону друга, улыбается, не показывая зубов и щурясь. Минхо прерывисто вздыхает.        — Джисон-и, если даже я пойду с тобой, то вряд ли окажусь в одной группе.        — И что? Зато у нас будет поддержка. — Джисон кладёт ладонь ему на плечо, встряхивает. — Хотя бы в качестве поддержки, хён. — Минхо щурится и смотрит с подозрением на Хана, который вот-вот повиснет на нём.        — Я не понял… Ты звучишь так, будто уже отправил резюме и тебя пригласили. — И по выражению последующего выражения лица Джисона, по его короткому смешку Минхо понимает, что всё так и есть. — Джисон…        — Я пока только отправил, буквально утром. — Джисон тыкает его пальцем в бок. — Отправь тоже, хён.        — Почему я? У тебя есть Сынмин. И Чан, в конце концов, тоже сейчас там. Он может прийти поддержать тебя.        — Это совсем не то, — мотает головой Джисон. Конечно. Минхо мог сотню раз напомнить о Сынмине, с которым Джисон пел слишком хорошо в дуэте; и мог тысячу раз попросить Чана помочь, потому что с недавнего времени, чуть меньше года, он стажируется в одном из агентств и вроде как вполне успешно. Только Джисону неважно, что там у других. Минхо — буквально первый, с кем он подружился после Малайзии. И у них всё ещё довольно крепкая связь, несмотря на то, что появились некоторые границы ввиду взросления и разницы в возрасте.        — Тебе учиться ещё три года в школе.        — Я договорился с родителями. — Джисон подмигивает. — К тому же, мне надо будет просто получить какой-никакой аттестат, если всё получится.        — Ты такой невыносимый, Джисон-а.        — Весь в тебя, хён.       Минхо отправляет заявку на следующий день, еле как разобравшись, что да как.       Ответ к ним обоим приходит в течение недели. И их обоих приглашают на прослушивание. Джисон чуть с ног Минхо не сносит, выскочив из дома. Ли приходится подхватить его за талию и сделать несколько шагов назад. Хорошо, что погода стала теплее и поскользнуться сложно. Джисон громко смеётся над ухом и размахивает рукой. Прыгает, выскочив из рук Минхо, и кричит о том, что его пригласили. Ли может только улыбнуться и кивнуть, сказать, что у него та же история. И Джисон снова на него набрасывается, радостно вскрикнув. Минхо вздыхает, закатив глаза, и снисходительно улыбается.       Они идут в школу, и Джисон сильно эмоциональнее обычного. Его тонкий шарф постоянно сползает. Минхо поправляет его каждый раз и немного ругается, потому что Джисон, не желая портить укладку, не надел шапку.       Дни Джисона в старшей школе, по мнению Минхо, проходят слишком хорошо. Они с Сынмином, правда, попали в разные классы, но их это не особо расстроило. Минхо же грустно, что значение на обратном счёте до его выпуска неумолимо уменьшается. Совсем скоро их пути разойдутся. Не из-за стажировки в компании, так из-за учёбы Минхо в университете, хотя он всё ещё без понятия, куда идти.       На Джисона, ожидаемо, много кто смотрит. Минхо появляется с ним как можно чаще и даёт спать на своём плече или коленях, как пару лет назад. И это многих отпугивает. Минхо гордится собой. И рад тому, что и от него много кто отлипает, наблюдая за их с Джисоном взаимодействием.        — Кажется, Сынмину кто-то нравится… — однажды говорит Хан буквально через неделю с небольшим после начала учёбы. Минхо давится своим холодным кофе. Джисон, как ни в чём не бывало, продолжает практически лежать на его плече и, переплетя пальцы, играть с ними. Они сидят на подоконнике пролёта между третьим этажом и крышей.        — Это как? — Минхо отставляет банку в сторону и наблюдает за тем, как Джисон сгибает и разгибает пальцы, сжимая и отпуская его чуть напряжённую ладонь.        — Он просто очень задумчивый в последнее время. И много сидит в телефоне.        — Мм… — Минхо поднимает руки, потягиваясь. Джисон возмущённо крякает, вытягиваясь следом и не отпуская его ладонь. Свободной рукой щекочет под рёбрами, и Ли приходится быстро сжаться, вскрикнув от неожиданности.        — Я же не резиновый, дурак-хён, — возмущается Джисон.        — Ты сам не отпустил. — Минхо снова усаживается поудобней, и Хан возвращается к его плечу. Ли укладывает голову на его, пьёт кофе дальше. Руки так и сцеплены. — Переживаешь перед прослушиванием?        — Есть такое. Отец совсем против, но сказал, что если получится и я приложу усилия, то он порадуется. Папа не очень хочет говорить об этом.        — Ну, знаешь, ты всё ещё можешь стать врачом, пока не поздно.        — Вот пойду на проктолога, геморрой у тебя начнётся — сам приползёшь ко мне.        — Боже, нет. Ты последний, кому я дам ковыряться в своей заднице.        — Взаимно, хён.       Это обычная шутка для них. Но почему-то Минхо становится некомфортно и неприятно.       Джисон официально становится стажёром в одном из агентств к концу марта. И там же стажируется и Чан, так что они обещают друг другу держатся рядом. Минхо прослушивание проваливает и как-то не особо сожалеет. Наверное, потому что не особо и хотел оказаться там и потому что мечта Джисона стала чуть ближе. Расстраивает немного другое.       Джисону составляют дикое расписание, с которым в школу-то нормально не сходишь. О занятиях английским и математикой приходится забыть. Об ужастиках в последнюю пятницу каждого месяца — тоже. У Джисона появляются важные обязанности и практически работа. Минхо видится с ним только по утрам, когда они идут в школу, в самой школе, но там Хан в основном спит, и по пути на остановку, потому что Ли не может позволить ему в таком уставшем состоянии дойти в одиночку. Дальше этого Джисон его просто не пускает. Апрель, май, июнь, июль и август пролетают в ужасном режиме. И случается то, чего Минхо так боялся.       Они практически перестают общаться.       Минхо всё ещё пишет ему. Отправляет фотографии Суни, который дико скучает, своих кулинарных творений, парка и пляжа… Джисон может не отвечать несколько дней. А когда отвечает, то пишет одно небольшое сообщение. Минхо немного обижен. С ужасно плотным графиком родители переводят Джисона на домашнее обучение. И начиная с осени (на самом деле, гораздо раньше, потому что летние каникулы тоже проведены порознь), они не видятся совсем. С Сынмином диалоги строятся туго, но Минхо хотя бы не скучно. До тех пор, пока не оказывается, что у него кто-то появляется и теперь всё время Кима посвящено своему партнёру. Минхо остаётся один. Разве что Хёнджин неожиданно объявляется в хореографическом во втором полугодии и хоть как-то развлекает его.       Минхо ужасно не хватает времени с Джисоном. Когда оно уменьшилось в начале весны, он готов был волком выть. А теперь его нет совершенно. Как и сил на хоть что-то. Если бы они были, Минхо приготовил бы Джисону чизкейк на день рождения. Даже к нему домой смысла идти нет: он переехал в общежитие окончательно. Минхо отправляет ему поздравление и селфи с Суни и ложится спать, так и не дождавшись ответа. Будет мило, если Джисон пообщается с ним ещё хотя бы до его дня рождения.       Минхо ждал на свой день рождения чего угодно, но не Чана, который буквально силком вытащит его из дома вечером, отпросит у родителей на целую ночь и повезёт в непонятное место.       А в непонятном месте его встретят все с громкими поздравлениями и тортом с девятнадцатью свечками. Громче всех кричит и радуется Джисон. На нём яркий колпак и забавные пластиковые очки. Минхо не может сдержать улыбки.       Они сняли квартиру, чтобы отпраздновать его день рождения.       Но на это немного плевать, потому что Минхо не видел Джисона уже чёрт знает сколько — кажется, с начала лета. И он только похорошел за это время.       Под песню Минхо загадывает, чтобы Джисон не отдалялся от него слишком сильно и всё ещё поддерживал связь, и старается задуть все свечи с первого раза, вобрав как можно больше воздуха в лёгкие. Получается — сбудется. Минхо наконец нормально осматривает Джисона. Лёгкий вечерний макияж, свободная чёрная рубашка, расстёгнутая на несколько пуговиц, парочка цепочек с подвесками, обтягивающие серые джинсы и смешные носки с котами. Минхо обнимает его, как только торт переходит в руки Сынмина. Джисон смеётся, вскрикивает и ворчит, что его вот-вот задушат. А Минхо остановиться не может, потому что соскучился дико. В конце концов, обнять приходится всех. Минхо соврёт, если скажет, что ему было неприятно. По крайней мере, Джисона обнять точно того стоило. И весь остаток вечера он от него так и не отлипает. Чан и Сынмин, кажется, слишком много многозначительных взглядов на них кидают, но Минхо так не до этого. Джисон тоже по нему скучал и принимал не последнее участие в подготовке к празднику, потому что стол накрыт по вкусам Ли и украшено всё тоже с отсылками к нему. Хёнджин, с которым Минхо уж слишком тесно сговорился в последнее время, вписывается удивительно легко, несмотря на то, что Джисон когда-то признавался ему в своих чувствах. Они довольно просто общаются, не поднимая глубоких тем. И Минхо это расслабляет ещё больше, потому что его нелюбовь из-за прошлого к Хёнджину как будто бы растворяется совсем.       Страшно становится тогда, когда Джисон неожиданно достаёт пиво и бутылку вина.        — Он настаивал. — Чан сразу переводит всё на Хана.        — Ой, как будто бы ты не хотел. — Джисон открывает банку и отпивает совсем немного.        — Не напейся — ты и в обычном состоянии не очень мирный, — просит Минхо.        — Хён, ну выпей со мной. Мы так давно не виделись — немного совсем выпьем. — Джисон тормошит его за плечо. Минхо не совсем охотно соглашается и, щёлкнув замком на своей банке и несильно соударившись с банкой Хана, выпивает с ним. Вкус горький и отвратительный. До этого Минхо пробовал пиво всего пару раз и все из них ему не понравились.       Видимо, всё зависит от компании. Здесь алкоголь заходит весьма легко. Они с Чаном ограничиваются одной банкой. Сынмин растягивает три на весь вечер. А Джисон и Хёнджин выпивают всё остальное (тринадцать оставшихся) довольно быстро. Они обнимаются за плечи, вспомнив какую-то песню, поют её, раскачиваясь, и Минхо старается не смотреть на них, сжав челюсть.       Кажется, он начинает ненавидеть то, что не отговорил Джисона пойти в артисты.        — Я так устаю. — Джисон бормочет ему в плечо, обняв поперёк рёбер. Они сидят в гостиной на диване. Минхо массирует его голову, не давая уснуть совсем.        — Ты хорошо ешь?        — Стараюсь, — кивает Хан и задирает голову. — Ты же знаешь, что я не очень хорош в этом. Мои соседи готовят, но там в основном острое. Так по твоей стряпне скучаю. — Джисон падает лицом ему в грудь.        — Предупреди меня, как приедешь к родителям — я приготовлю всё, что попросишь.        — Ты сам пообещал. — Минхо чувствует, как Джисон улыбается. Остальные всё ещё на кухне о чём-то разговаривают. Чан наводит порядок, Сынмин помогает. Хёнджин доедает остатки. — Хён…        — М?        — Я так скучаю. — Минхо улыбается.        — Я тоже скучаю, Джисон-и. И Суни постоянно спрашивает, где ты.        — Я хотел приехать на свой день рождения. — Джисон неохотно отстраняется от разморяющего тепла, опирается на руки, чтобы не упасть обратно. — Но не смог из-за расписания. Меня не отпустили, точнее.        — Тебе надо взять перерыв. — Минхо поправляет его растрепавшиеся волосы.        — Не могу. Я хочу скорее дебютировать.        — Ты талантливый, Джисон-и. Тебе некуда торопиться. — Минхо мягко улыбается. Пьяный Джисон довольно милый. Похож на того, что бывает спросонья, но тут прям-таки ещё и болтливый и пытающийся быть резвым. Но всё же Минхо не хочется, чтобы он бывал таким слишком часто. — Я плохой хён. Не смог тебя остановить от того, чтобы ты так напился.        — Ты лучший хён. — Джисон берёт его за руку на своём плече и поднимает на щеку через шею. Кожа совсем горячая под пальцами. — Когда я стану лучше, посвящу тебе песню. — Минхо не сдерживает короткого смешка, расслабленно наблюдая за мягким выражением лица Джисона. — Назову… «Красивый хён». М?        — Сначала научись хорошо отдыхать, Джисон-и. — Минхо гладит большим пальцем его щеку.        — У меня так только с тобой выходит. — Джисон пододвигается поближе, хотя уже особо некуда, и сам трётся щекой о ладонь. — Мне с тобой правда очень спокойно и хорошо, хён.        — Я рад, что ты всё ещё доверяешь мне. — Минхо берёт его за руку своей свободной и переплетает пальцы по возможности. Джисон улыбается ему и осторожно наклоняется ниже, поймав мягкий взгляд Ли на своём. Минхо выдыхает. Нервно смотрит то на розовые губы, то в тёмные глаза. Голова как будто разом пустеет. Джисон прижимается к губам несильно и больше ничего не делает, опустив дрожащие веки. Минхо шумно выдыхает, замерев. Если он сейчас пошевелится, то Джисон отстранится и всё пропадёт. Хан поднимает руку, касается горячей шеи, поглаживая, чувствует, как под пальцами дёргается адамово яблоко. И, Минхо вот-вот с ума сойдёт, обхватывает верхнюю губу своими. Ли сглатывает и пытается ответить, зажмурившись. Это же не сон? Джисон действительно сейчас его целует? И Минхо целует его в ответ?       Это прекрасно — Минхо клянётся. Сердце у него в ушах стучит, все звуки пропадают и всё становится неважным. Джисон сам поцеловал его и сейчас пытается зайти чуть дальше. Слова в голове вообще не связываются никак — оно и не надо. Тело током прошибает, когда Джисон проводит кончиком языка по нижней губе, чуть отстранившись, и снова припадает. На несколько секунд они пересекаются взглядами. Минхо клянётся, что никогда в жизни больше не увидит глаз, красивее этих. Обрамлённых густыми ресницами, тёмных и больших, сверкающих в полумраке гостиной. И никогда никто не поцелует его так, как Джисон. И никому никогда Минхо не ответит так на поцелуй.       Когда Джисон медленно отстраняется, раздаётся короткий тихий чмок, как будто перед носом щёлкнули пальцами. Дыхание немного сбито. Губы припухли и покраснели, приятно загудели. Минхо смотрит на Джисона, чуть нависшего над ним, не смеет отвести взгляда, под которым Хан краснеет совсем отчаянно. Ли обнаруживает свою руку на его талии, решается сделать короткое движение большим пальцем, поглаживая. Джисон вздрагивает и резко встаёт с дивана, после чего спешит убежать в сторону кухни. Минхо остаётся один со своими мыслями. И его уши дико горят.       Хан Джисон украл его первый поцелуй.       Они не говорят об этом.       Минхо хотел бы, но Джисон то ли правда не помнит этого, то ли очень хорошо делает вид, что не помнит. Врёт он крайне отвратительно — Ли знает по опыту. И расстраивается, понимая, что, скорее всего, Джисон действительно не помнит этого чёртового поцелуя.       У Минхо всё немного замедляется вокруг. Мысли концентрируются на Джисоне. Губы горят от воспоминаний, сердце заходится в слишком бешеном ритме, уши пылают огнём. Минхо непроизвольно сжимается. Касается губ и чувствует фантомы прикосновений. Голова кружится и всё, что может выдать в такие моменты — желание повторить поцелуй. Именно с Джисоном. Больше недели Минхо хочет этого и нервно переписывается с другом, понимая, что такого никогда больше не случится. Не будет второго, третьего, седьмого, пятидесятого поцелуя… Это был первый и последний. Если, конечно, Джисон снова не напьётся так, что не будет помнить утром ничего, и Минхо воспользуется этим. От этого стыдно, потому что он не хочет так. Он хочет, чтобы и Джисон этого хотел. А Джисон не хочет. Между ними только несколько лет дружбы.       Когда прикосновения забываются, Минхо немного паникует. Ему совсем не хочется терять эти ощущения. Он водит пальцами по губам, облизывает их, оставшись в своей комнате наедине с собой, закрывает глаза, вспоминая, как выглядел Джисон в день рождения, и чуть не плачет, потому что это совершенно не то. Ему не должно быть так плохо и грустно от этого. Но это именно то, что он чувствует. И в груди что-то сильно скребётся. Минхо прикладывает ладонь к сердцу, всё ещё держа глаза закрытыми. Грудную клетку вот-вот разорвёт. Он заново прокручивает в голове вечер своего последнего дня рождения: как Джисону стало не очень хорошо, как они вдвоём перебрались в гостиную, как Джисон выдохнул с невероятным облегчением, прильнув всем телом и буквально вцепившись в него, как его голос звучал одновременно громко и тихо, пока на заднем фоне с кухни доносились приглушённые голоса, стук посуды и шум воды, как Джисон смотрел ему в глаза, так тепло, доверительно и с улыбкой, как улыбался во время разговора, как его пальцы перебирали одежду, как издавал свои смешки, как неожиданно привёл всё вокруг к тому, что они поцеловались, и как им, чёрт возьми, было хорошо от этого… В том, что Джисону тоже было хорошо, Минхо почему-то не сомневается.       Он задыхается. Всхлипывает. Неожиданно понимает, что плачет. И почему-то хочется громко кричать и бить по груди прямо над сердцем, потому что больно.       Минхо чувствует себя отвратительно и особо не разговаривает почти две следующие недели. Хёнджин, попытавшись в начале заговорить с ним несколько раз, бросает попытки и обсуждает это с Сынмином. Тот некоторое время только наблюдает, а потом пишет Чану, решив, что Джисон может слишком перенервничать и бросить своё расписание. И какое-то шестое чувство подсказывало, что лучше не говорить о самочувствии Минхо именно ему.       А за Минхо в этот момент начинает ходить второклассник и во второй половине ноября признаётся в своих чувствах.       Наверное, Минхо ублюдок. Он неожиданно для всех соглашается на эти отношения в надежде, что мысли о Джисоне сгинут, а жалкие крохи воспоминаний о поцелуе сотрутся новыми. Стираются. И Минхо прикладывает усилия, чтобы не заплакать прямо перед своим парнем и по пути домой.        — Ты не выглядишь влюблённым или счастливым. — Чан осторожно садится на край постели и гладит Минхо по спине. Ли слишком громко шмыгает носом, продолжая лежать лицом к стене. — Сынмин рассказал обо всём. Ну, что ты выглядишь не очень и начал с кем-то встречаться. Что случилось? — Минхо поджимает дрожащие искусанные губы и сдирает с них кожу. Щипает до ужаса неприятно, и, кажется, кровь пачкает плед, которым накрыта постель. — Минхо?..        — Мне очень плохо. — Ли неохотно переворачивается на спину, показывая своё бледное лицо, опухшие и красные глаза и потерянный взгляд. Чан замирает, уставившись на него, выдыхает как можно тише и мягко обнимает, гладя по растрепавшимся волосам. Минхо вздрагивает, давится новым потоком слёз и не сдерживается, утыкаясь носом в плечо.       Он точно не знает, сколько проходит времени, но когда эта очередная волна тяжести отступает, вокруг них трётся Суни и откуда-то в руке Чана есть стакан с прохладной водой. Минхо выпивает её залпом, крупно дрожит и не может перестать тереть зудящие глаза. Он смотрит на Чана несколько долгих секунд, сжимает измятую влажную футболку на груди, царапая себя сквозь ткань, и шумно выдыхает, опуская взгляд ниже.        — Я не знаю, что происходит… — Минхо старается не заикаться. Проводит тыльной стороной ладони под носом, стирая слёзы и чувствуя себя совершенно отвратительно. — Джисон… поцеловал меня… тогда, в мой день рождения… — Минхо громко втягивает воздух. Ждёт, что Чан что-нибудь скажет, осторожно проверяет его реакцию, но он всё так же ждёт объяснений. Смеяться над ним сейчас точно не будут — уже облегчение. — Я… Эм… Я не могу забыть?.. Просто это было так… Я не ожидал, что он сделает это. А он сделал — я не должен был отвечать, да? Мы с ним просто друзья и-и…        — Минхо, почему тебя это так расстраивает? — Чан берёт его за руку, несильно сжимая. Говорит совсем не громко. Ли шмыгает носом.        — Потому что… я не могу думать о том, что хочу, чтобы это повторилось?.. Я не должен хотеть этого, хён. — Минхо смотрит на него совершенно потерянно и безнадёжно. — Мы с ним друзья. Я не должен хотеть поцеловать его снова или бояться, что он исчезнет из моей жизни или найдёт кого-то… Мне не должно быть так больно.        — Боже, да ты влюблён…       Звучит, как приговор.       Минхо замирает, уставившись в одну точку перед собой. Всё вокруг как-то резко исчезает. Он влюблён? В Джисона? В мальчика, который жил через пару домов от него не так давно, а теперь стремится к известности и признанию? В хозяина милого кудрявого щенка, которого буквально назвали «химической завивкой»? В крайне милого, доброго, красивого и смешного Джисона? В Джисона, который впервые из-за волнения заговорил с ним на английском? В того самого, который обожает чизкейки и его готовку? В Джисона, который улыбается очень широко и совсем не стесняется, потому что до этого долго носил брекеты, а потом Минхо слишком часто говорил ему, что его улыбка похожа на сердечко и очень милая? В Джисона, которому он в прошлом году на четырнадцатое февраля подарил набор орехов, а потом смирил гнев шоколадом с миндалём и крекером? Джисона, который жался к нему во время просмотра фильма ужасов каждую последнюю пятницу месяца, а во сне отказывался отлипать и иногда будил, просыпаясь из-за кошмара? В того самого Джисона, который знает про шрам на животе, оставшийся с детства после операции, и даже видел его? В Джисона, который украл его первый поцелуй?       Он влюблён. Безнадёжно. И так больно.       Минхо запрокидывает голову, сильно сжав свои бёдра пальцами, и жмурится, мотая головой. Он не мог влюбиться в своего друга. Он не имел права. Никогда и ни за что. Это не должно было перейти во что-то большее.        — Я не должен. Я не могу. — Минхо громко шмыгает носом, всё ещё мотая головой, часто моргает, чтобы опять не заплакать. Чан несильно сжимает его плечо.        — Я бы сказал, что ты ревнуешь, как друг, или просто воспринимаешь его, как брата, о котором волнуешься, но ты бы так плохо себя в обоих этих случаях не чувствовал, Минхо. — Минхо поджимает дрожащие губы. — Ты поэтому начал с кем-то встречаться?.. Хотел не думать о Джисоне?        — Я хотел забыть о поцелуе, потому что думал… Я думал, что после того, как поцелуюсь с кем-то другим, забуду или смогу просто представить Джисона, но это так… Это намного хуже. — Минхо впечатывается лицом в ладони, проезжается ниже и зарывается пальцами в волосы, задыхаясь. — Я понимаю, что мы не имеем никаких прав друг на друга или что-то в этом роде. Но когда я с тем парнем, мне кажется, что я делаю что-то плохое для Джисона. Я чувствую, что предаю его…        — Ты не хочешь поговорить с ним об этом?        — Чтобы испортить всё окончательно? — Минхо разбито смотрит на Чана, готовый снова заплакать. — Он не помнит о поцелуе — я косвенно спрашивал. И ему уж точно не нужны сейчас мои чувства и друг, который в него влюблён. Это скоро пройдёт. Я встречу кого-то другого и переключусь с Джисона. А это… Пожалуйста, пусть это останется в этой комнате.       Минхо благодарен Чану за то, что тот кивает и даёт ему обещание не говорить никому об их разговоре и больше не упоминать о влюблённости к Джисону. По крайней мере, если Ли сам не захочет обсудить это.       Самому себе Минхо же обещает похоронить свои чувства как можно глубже.       Дебют Джисона и Чана приходится на двадцать пятое марта, и они отмечают его весьма шумной компанией, толком не успев отойти от дня рождения Хёнджина. Тот на радостях отметил своё совершеннолетие на широкую ногу. И уже на самом дне рождении планировал, как оторвётся на дебюте друзей.       Минхо удивился, когда услышал, что их определили в одну группу. А потом понял, что это была просьба Чана. Правда, и ответственность за Джисона и ещё одного участника теперь лежит на нём. Третьим Чан добавил к ним Чанбина — худого и зажатого альфу. Они смотрелись весьма забавно, потому что Джисон сильно похудел во время стажировки и не сильно по габаритам отличался от нового товарища. А ещё Минхо давит в себе ревность каждый раз, когда есть хоть какое-то упоминание о Чанбине в разговоре или он приходит на их встречи. Джисон в своих старших души не чает и пожинает все плоды, оказавшись макнэ. Чан и Чанбин любят его весьма по-своему. Минхо кусает локти и давит горящую в груди обиду. Он не может видеться с Джисоном так часто. И не может так в открытую касаться его, потому что… Потому что просто не может.       За полтора года его чувства, кажется, как назло, только стали сильнее. Минхо это в себе ненавидит. Он не может позволить Джисону заподозрить что-то, так что старается вести себя, как обычно. Выходит хорошо. Только смущение всё ещё контролируется с большим трудом. Тот парень, с которым Минхо встречался, сам бросил его перед новым учебным годом. Если быть точнее, прямо в четырнадцатое февраля. Минхо отчаянно бросал все силы и заботу на него, чувствуя вину из-за своей опрометчивости, проклинал себя, когда отвечал на поцелуи, и ненавидел, когда его тело среагировало на запах и поддалось влечению. Он занимался сексом с нелюбимым человеком, целовал его и врал о том, что ему всё нравилось, лишь бы этот самый человек не чувствовал себя отвратительно. Он не был виноват в ошибках Минхо. И Минхо корил себя за радость в груди, когда его бросили спустя три месяца четырнадцатого февраля, потому что не верили в отношения на расстоянии. Его бывший парень сейчас учится в Италии. Связь давно оборвана. Минхо счастлив.       И ещё больше счастлив, когда обнимает Джисона, поднимая над полом и кружа под любимый смех. Родители Чана уехали в Австралию, прихватив его сестру и брата, и разрешили воспользоваться домом для маленького праздника. Минхо не видел Джисона больше двух месяцев, ограничиваясь переписками. И если честно, другие его совершенно сейчас не волнуют.        — Хён, я тоже рад тебя видеть! — Джисон обнимает его крепко за шею. Минхо прекращает кружиться и, всё ещё держа Хана за талию, идёт в сторону гостиной. — Крадут! Помогите! — Остальные лишь забавляются, наблюдая за повисшим телом Джисона и забавно шагающим Минхо.        — Хён приготовил вам всем много еды, так что только попробуйте не съесть всё! — Джисон издаёт счастливый писк, предвкушая поздний ужин.       Они включают на фон их альбом, и трио издаёт немного раздражённый стон, потому что они только что заслушали свои песни до дыр. Однако, разговоры, еда и алкоголь быстро отвлекают от этого. Минхо заваливает тарелку Джисона едой и даже после этого не успокаивается, кормя его с палочек. Хан в какой-то момент замучено стонет, поднимая руки. Минхо даёт ему небольшой перерыв под смешки других, наблюдает за тем, чтобы Джисон не перебрал с соджу.       За чуть больше, чем год без отношений и первый курс университета на отделении хореографии Минхо решился воспользоваться своим лицом и телом так, как надо. Отношений не искал. Выручку — да. На вечеринке в честь окончания первого семестра разговорился с девушкой и в течение остатков лета пересекался с ней раз в неделю, пока она не сказала, что он ей нравится. На Хэллоуине без лишних слов переспал с парнем и сделал с ним это ещё пару раз до Рождества. И это совсем не помогло забыть Джисона хотя бы на минуту. Лишь увеличивало чувство неприязни к самому себе. Теперь же, после его дебюта, Минхо держит мысль о том, что Джисон не может ни с кем быть до двадцати одного года. И сердце трепещет от этого осознания. Хан не вступит ни в какие отношения ещё два с половиной года — всё это время Минхо может быть спокоен. Лишь бы он не встретил кого-то, от кого сердце будет трепетать.        — Так как все, кроме Чана, напились, — Чанбин смотрит на того с некоторым возмущением, — предлагаю сыграть в «правду или действие». — Он коротко икает в конце, потому что наелся до отвала и выпил достаточно, чтобы в глазах заиграли злобные чертята.       Игру принимают все и, прибравшись кое-как на кухне, перебираются в гостиную, рассаживаясь в круг. Чанбин включает свой телефон, запускает приложение и вносит туда всех по именам. Им приходится перепроверить список чуть больше трёх раз, потому что все немного пьяны. А Чану не дают сделать всё за них только из вредности.       За следующие тридцать с небольшим минут игры Минхо рекламирует в сторис Instagram ёршик для унитаза, Джисону, краснея, приходится рассказать о впечатлениях после просмотра «Пятидесяти оттенков серого», Чанбин глубоко задумывается, может ли он делать эротический массаж, все узнают, что Чан может запихать в рот яйцо и продержаться так несколько минут, не разбив его, Сынмин совершенно невозмутимо рассказывает о том, что в сексе ему категорически не нравится (Минхо зажимает уши Джисону, и они вдвоём смотрят на него с некоторым приступом отвращения), Хёнджину же приходится петь каждый раз, когда он хочет что-то сказать, и это вызывает только смех. За один круг все втягиваются в игру слишком активно, а во второй раунд вливаются уже гораздо радостнее, чем в начале. И Минхо ненавидит его с первой минуты, потому что ему выпадает стоять, как фламинго, весь тур. Он бы лучше страуса спародировал — честное слово. Джисон снова выбирает правду.        — Ты влюбчивый человек? — читает Чанбин. Минхо непроизвольно прислушивается. И это выглядит до смешного глупо, потому что он стоит на одной ноге.        — Эм… Даже не знаю… — Джисон сидит на полу, оперевшись спиной о диван. — В каком плане? К близким я всегда отношусь с любовью — вы знаете.        — Если тебе кто-то понравился, как потенциальный партнёр, — объясняет Чанбин, размахивая руками, — ты захочешь с ним переспать и, возможно, построить отношения?        — Я сначала узнаю его получше, сделаю выводы, но переспать с ним или построить отношения сразу точно не захочу. Типа, вау, он милый — может, познакомиться? — Минхо как-то легче от этого ответа. Между ним и Джисоном довольно хорошая связь, чтобы её кто-то переплюнул за ближайшие два с половиной года.       Ответ принимается, и игра крутится дальше под довольные и счастливые визги.       Чанбину снова достаётся каверзный вопрос про его пошлую сторону, и он задумывается ещё раз, Чану, краснея, приходится рассказать, какие сайты для взрослых он посещает и прорекламировать их, после чего он сидит с отсутствующим выражением лица, пока Сынмину выпадает спеть гимн Кореи (его это невероятно радует, а Джисон и Хёнджин подпевают). На вопрос, лучше корм для собак или котов, Хёнджин без промедления отвечает, что для первых, потому что не может подставить своего чихуахуа Кками. Минхо вступает в спор, что кошачий корм тоже неплох, и приходится сознаться, что ради интереса он действительно пробовал его. Смех усиливается, когда Хёнджин, Чан и Джисон признаются, что тоже так делали. Сынмин обвиняет их в том, что они объедают бедных животных, которым и так не очень повезло с хозяевами.       Ноги Минхо ужасно затекают, и он рад наступлению третьего раунда. Он снимает тик-ток в ванной под популярную в последнее время музыку и после этого практически ложится на Джисона, правда устав.       Пока тому в качестве действия не выпадает выпить пиво из презерватива.        — Он ещё несовершеннолетний! — Минхо подскакивает первым.        — Ему восемнадцать — можно, — напоминает Хёнджин. — Он может выйти замуж даже — не то, что заняться сексом.        — Давайте я просто сделаю это. — Джисон практически хнычет от смущения, но изо всех сил старается не показывать этого. К счастью Минхо, ни у кого презерватива с собой не оказывается. Хёнджин уже хочет выскочить в магазин, как резко оборачивается.        — Хён, а у тебя нет?       Кажется, Минхо душа покинула в этот момент, потому что у него есть, но он вообще не хотел, чтобы Джисон из этого факта сделал какие-нибудь выводы.       Джисон пьёт пиво из презерватива, выуженного из портфеля Минхо. Так стыдно ему ещё никогда не было. И Джисон с момента, как он достал презерватив, как-то отстраняется. Не очень сильно, но Минхо чувствует напряжение. Либо у него крыша поехала.       Последующие события атмосферу не облегчают. Чанбин показывает своё самое стыдное фото в галерее, которое даже не он сделал, а Чан, хватаясь за живот, падает на спину от смеха, зато потом ему выпадает показать пресс. Кажется, Сынмин в этот момент смущается сильнее нужного, а чуть позже рассказывает о своём худшем свидании. Джисон, как оказывается, о нём знает и в определённые моменты бросает не самые лестные комментарии в сторону неудавшегося партнёра друга. Хёнджин не может вспомнить, где в последний раз ходил в общественный туалет и когда это было, потому что даже в школе он предпочитает терпеть.       Их расположение играет злую шутку с Минхо, и он делает массаж ног Сынмину, сидящему напротив него. Ким рискует повести себя наглее обычного, и Ли обещает ему отомстить если не в этот вечер во время игры, то потом. И пока Минхо старается не сорваться и не сломать Сынмину хотя бы шесть пальцев, Чанбин задаёт просто потрясающий вопрос Джисону:        — Был ли у тебя секс с иностранцем? Если да, то есть ли какие-то различия?       У Джисона вспыхивает всё, что можно.        — Был… — отвечает совсем тихо, опустив голову вниз. Он нервно заламывает пальцы. — Но… Я не знаю… Мне не с чем сравнивать…       Все удивлённо улюлюкают. Минхо замирает с ногой Сынмина в руках.       Это же шутка сейчас?       Он сам не замечает, как возвращается на место и крайне потерянно смотрит перед собой. Джисон всё ещё рядом и пытается унять смущение.       Он не смотрит, как левую руку Чанбина и правую ногу Чана связывают и как они пытаются приготовить коктейль из того, что есть в холодильнике.       Джисон уже не маленький. Совсем нет. У него теперь есть очень серьёзная работа, которая принесёт ему славу, признание и большое количество денег. Ему придётся бегать от фанатов и папарацци, прячась за маской и очками, давать интервью каналам с ТВ и громким журналам, постоянно быть перед камерой и на обложках. В этом году ему исполнится девятнадцать. В него будут влюбляться. Он будет разбивать сердца. И это совсем не отменяет наличия личной жизни. У него есть кто-то, с кем он занимается сексом.       Минхо выдыхает прерывисто и жмурится, слыша шум с кухни. Возможно, это просто партнёр и не более. А возможно, кто-то больше… Но почему Джисон ему ничего не сказал? Они же всё ещё друзья. Минхо ведь рассказал ему о своём парне, пусть и уже после расставания с тем.       Все как-то быстро возвращаются и продолжают. Чан выбирает правду и задумывается над вопросом — Минхо не прислушивается. Сынмин и Хёнджин тоже выбирают вопросы. Минхо не уверен, что продержится достаточно долго в своём слишком спокойном виде. Его трясёт от мысли, что кто-то касался Джисона.       Кто-то трогал его, целовал, видел Джисона в самом непристойном из возможных видов. Кому-то было позволено вторгнуться к нему в пространство настолько близко.        — Правда. — В горле как-то сухо. Он щипает кожу на шее сбоку.        — О… — Чанбин как-то неуверенно смотрит на него. Минхо выгибает бровь. — Расскажи о своём первом сексуальном опыте.       Минхо везунчик. Он прижимает ноги, которые и без того были у груди, ещё ближе и нервно сглатывает, облизывая губы. Все смотрят на него с нескрываемым интересом, наклонившись в его сторону.        — Это было… в прошлом декабре?.. Да, до Рождества. — Минхо неловко ёжится. Он не чувствует смущения, но стыд… Стыд перед своим бывшим парнем — ужасный. — Я пришёл домой к парню, с которым тогда встречался. Он предлагал посмотреть фильм. Дома никого не было. А потом оказалось, что у него течка начинается и… Можно сказать, что моё тело среагировало. — Ли взъерошивает свои и без того растрёпанные волосы, сжимает их несильно в ладони. — Я не хотел этого, если честно. Мне было неприятно заниматься с ним сексом. Я как будто бы был не на своём месте, как… не с тем человеком… Но я сам был виноват в том, что решил встречаться с ним, и не мог как-то ранить его.        — Зачем встречаться с кем-то, кто тебе не нравится? — не понимает Чанбин.        — Я хотел забыть кое-кого. Думал, что это поможет. Стало только хуже… — Минхо устало выдыхает, вытягивая ноги. — Чувства, которые я испытывал, казались мне неправильными. Я не должен был любить того человека в этом плане. Потом… у нас с ним случилось кое-что… из-за чего я и понял свои чувства… Мне не хотелось обременять его ими или всё усложнять — к тому же, он не помнил, что между нами произошло. И я… Я попытался забыть о нём с помощью другого человека. Мне стыдно перед своим бывшим парнем, что я пользовался им так и не любил по-настоящему. Но я надеюсь, что у меня получилось хотя бы создать видимость этого.        — А если тот человек, в которого ты был влюблён, что-то к тебе чувствовал, раз между вами что-то случилось? — Хёнджин опирается о Чанбина, из-за чего тот кряхтит.        — Исключено. — Минхо качает головой, грустно улыбаясь. — Я знаю, что эти чувства заранее были обречены. Вот и всё. Моя первая любовь оказалась невзаимной — такое случается. Мне сейчас просто надо двигаться дальше. Возможно, повезёт со второй или пятой — посмотрим. — Он пытается неловко отшутиться, взмахнув рукой.       Остаток круга проходит в какой-то неловкости и уже не с таким энтузиазмом. Все спешно выбирают правду и, быстро ответив, решают разойтись спать.       Минхо отметит этот день в календаре, как один из самых худших в своей жизни.       Он узнал, что у Джисона есть любовник, и рассказал всем о том, что врал бывшему парню. Звучит так, будто ему надо напиться в хлам, поистерить, поплакать и лечь спать только в часов семь-восемь утра.       Чан уступает свою кровать Сынмину и Джисону. Достаёт два матраса, укладывая их в гостиной, и расправляет диван не без помощи остальных. Минхо ложится с Чаном на полу, Хёнджин и Чанбин — на диване, откуда довольно скоро раздаётся практически синхронный храп.       Минхо сжимает край одеяла у себя на груди, уставившись в потолок.        — Хён. — Минхо не поворачивает головы, боясь, что, если повернётся, слёзы хлынут одним потоком.        — М?.. — Чан ёрзает. Он почти уснул, игнорируя шум.        — Ты знал?.. Ну, что Джисон с кем-то?.. — Минхо поджимает губы. Голова невыносимо гудит.        — Нет, — выдыхает Чан. — Если ты переживаешь… Не думаю, что это отношения. Он всё время со мной и Чанбином.        — Не успокаивает. — Минхо прикладывает ладонь к сердцу. Оно снова дико бьётся в беспокойстве. — Не проходит, хён. Всё ещё больно. — Минхо поломано улыбается. — Не думал, что любить кого-то может быть так больно.        — Эй, ты просто ещё не встретил кого-то, кто может помочь. — Чан несильно сжимает его плечо, слабо встряхивая.        — Если и встречу, то, наверное, буду винить себя в том, что предаю свои чувства. — Минхо моргает, не замечая, как по вискам пробегают слёзы. — Или я просто слишком сильно зациклился на нём… Да, скорее всего…        — Думаю, с первой любовью всегда так. С ней сложно разойтись.        — Мм, — кивает Минхо.       Джисон приглашает его за кулисы на один из концертов в Сеуле. Минхо не может ему отказать, так что отменяет вечернюю тренировку и своё свидание вслепую, которое устроила мать.       Пролетел целый год с дебюта, чуть больше. Минхо всё ещё без понятия, что происходит в личной жизни Джисона, но Чан в конце прошлой весны сообщил ему, что он познакомил их с австралийцем корейского происхождения, Феликсом, крайне милым и красивым омегой, работающим моделью. Ли напрягся. Это тот самый иностранец? Как оказалось позже, нет. При знакомстве с остальными Феликс спокойно зафлиртовал с Хёнджином. Тот не отступил. Сейчас они уже как полгода травят их компанию своей симпатией друг к другу. Минхо за этот год попробовал влезть в отношения с парнем на несколько лет старше. С ним было интересно и секс оказался правда стоящим. Только на этом далеко не уедешь. Минхо оставил его через четыре месяца, честно признавшись, почему звал не известного ему Джисона во сне. Ли не видел смысла бежать от этого. И ему снова было стыдно за свои неутихающие чувства.       Но он ничего не может с ними сделать. Даже сейчас, слушая, как Джисон разогревает голос, и разглядывая его в сценическом, идеальном для него костюме.       За год Хан немного набрал вес, но всё ещё выглядел невероятно худым. Спасали только щёки, так что он мог прятать себя за огромной одеждой, что и делал, и никто бы даже не подумал о несколько болезненной худобе. Минхо это не очень нравится, потому что на фотографиях до стажировки и в воспоминаниях Джисон носит не такую свободную одежду и граничит с очень даже откровенным видом. И сейчас, Ли уверен, хуже выглядеть точно не будет.        — Хён, ты голоден? — Джисон садится рядом на диване и протягивает сандвич с сёмгой.        — Спасибо. — Минхо и правда проголодался, так что угощение жуёт с некоторым удовольствием.        — Не стесняйся — бери, что захочешь. — Хан улыбается и укладывает голову ему на плечо, прижавшись ближе. От него пахнет летним солнцем и сладкой персиковой газировкой — его сформировавшимся окончательным запахом. Минхо забывает про вкус сандвича во рту, предпочитая наслаждаться лишь Джисоном. И без того редко удаётся встретиться, так что хочется надышаться на всю жизнь вперёд, хотя это совершенно невозможно.        — Волнуешься? — Минхо смотрит на его макушку и усмехается, когда Джисон вовсе укладывается у него на коленях.        — Очень. Вдруг накосячу? — Джисон прикрывает глаза.        — Твой самый большой косяк — твоё рождение, Джисон-и. — Минхо произносит это с абсолютной любовью. Хан фыркает, улыбнувшись, и несильно пихает его локтём в бок.        — Что там с тем парнем? Я думал, ты возьмёшь его с собой.        — Мы расстались. — Минхо спешит откусить от сандвича побольше. Конечно, он сказал, что влез в новые отношения. И Чан засорил ему личные сообщения вопросами о том, не хочет ли Минхо попробовать поговорить с Джисоном. Ли не знает, о чём ему говорить с другом. Тот поцелуй остался лишь приятным воспоминанием. Иногда он снится Минхо. И во сне всё заканчивается хорошо — уж точно не побегом Джисона. В реальной же жизни поцелуй давно стёрт губами других людей. Точнее, жалкими попытками Минхо забыть Джисона. Прошло, в конце концов, слишком много лет. Минхо всё ещё стыдно за свою любовь к Джисону и иногда хочется сделать себе больно физически, чтобы притупить боль внутри. Наверное, Ли вообще лучше сходить к психологу или что-то вроде и, используя подсказки, наконец влюбиться в кого-то другого и построить нормальные отношения.        — Что случилось? — Джисон открывает глаза и с любопытством смотрит на Минхо. Тот проглатывает сандвич, вздыхает.        — То же, что и в прошлый раз.       Джисон смотрит на него с сожалением несколько секунд и отворачивается, кивнув. Он понял.       Каждый раз при встрече Джисон так невероятно близко и так невероятно далеко, что аж тошнит. Минхо может обнять его и сказать, как скучал — не больше. Никаких романтических чувств. Только лишь лёгкий ответ на флирт, если Джисон сам начинает.        — Жаль, что ты тут останешься. Я бы хотел быть с тобой на сцене. — Хан снова смотрит на него. Минхо закидывает в рот последний кусочек сандвича.        — Ну, может, я к вам как-нибудь в подтанцовку проберусь.        — Лучше с микрофоном. — Джисон улыбается. — Думаю, ты смог бы пройти прослушивание, если бы приложил больше сил.        — Джисон-и, это твоя мечта. Я сейчас спокойно занимаюсь танцами и меня всё устраивает. — Минхо кладёт ладонь ему на голову. Волосы жёсткие, осветлённые. А ещё покрыты коркой лака, так что Ли старается не испортить причёску. — И я бы не выдержал такого количества лака.        — Но тебе для выступлений ведь тоже фиксируют. — Джисон тянется к его волосам, которые Минхо не так давно покрасил в русый. — Тебе очень идёт этот цвет.        — Спасибо. — Ли улыбается, давая ему подёргать себя за чёлку и уложить волосы так, как нравится.       Была бы возможность — Минхо увёз бы Джисона к себе в маленькую студию, которую снимает благодаря подработке администратором в танцевальной школе. Они бы поели, разложили бы диван и посмотрели бы очередной ужастик. Последний раз нечто подобное было больше полугода назад. Джисон не захотел добираться до общежития после съёмок и напросился в гости. Провёл у Минхо целых полтора замечательных дня. Если бы Ли ещё было позволено его тогда целовать, обнимать и прикасаться не как к другу… Однако, Минхо радует и такая редкая мелочь. Он впервые за долгое время смог поспать, крепко обняв действительно любимого человека, позаботиться о нём сполна и понаблюдать за тем, как он спит, ест, чистит зубы, отдыхает и всё остальное. И в то же время спину драли кошки, напоминая о суровой реальности. Джисон не любит его так, как Минхо любит его. И никогда не полюбит.        — Хён, мне твоя мама звонила недавно. — Минхо вздрагивает, очнувшись от мыслей. Он смотрит на Джисона большими глазами, не понимая.        — Мама?..        — Да, спрашивала, не знаю ли я, почему ты вдруг отменил свидание вслепую, которое она для тебя устраивала. — Джисон опускает руку с его волос. Минхо расстраивается. — Ты его не перенёс?        — О… — Минхо выдыхает. — Нет. Отменил.        — Почему? — Джисон хмурится и садится.        — Не знаю. — Минхо жмёт плечами и смотрит перед собой. Конечно, знает. Он согласился на это свидание на эмоциях после расставания и сейчас совершенно не видит в нём смысла, потому что уже ничего не помогает хоть как-то притупить чувства к Джисону.        — Помнишь, ты рассказывал в прошлом году про свою первую любовь? — Джисон закусывает губу, как-то неуютно сжавшись. Минхо кивает, прикрыв тяжёлые веки. — Ты всё ещё любишь?        — Да, — кивает Ли, не наблюдая смысла врать. — Наверное, потому, что всё ещё общаюсь с этим человеком. — Он натянуто улыбается и решается осторожно посмотреть на Джисона. Тот поджимает губы.        — Не хочешь поговорить об этом?        — Я… Нет, Джисон-и. Не хочу нагружать тебя. — Минхо касается его колена, несильно сжимает. — Лучше позаботься о своём здоровье, ладно? Тебе надо хорошо питаться, чтобы усердно работать. Хочу почаще видеть тебя на концертах и билбордах.       Джисон смотрит на него как-то слишком растерянно, но всё же кивает. А совсем скоро его зовут на сцену. Минхо идёт проводить его и постоять поближе, чтобы быть буквально в первых рядах. Он видел несколько роликов с концертов и восторгался тем, как Джисон свободно чувствует себя под яркими софитами и наблюдением не одной тысячи глаз. Хочется когда-нибудь оказаться рядом в этот момент, подхватив настрой, и повеселиться вместе. Но Минхо не айдол и не кто-то там ещё, чтобы даже допускать мысль о подобном. Он не может мечтать даже о том, чтобы когда-то рассказать Джисону о своих чувствах — о чём вообще говорить.       В зале сейчас огромное количество людей, которые его обожают и порвут Минхо на куски за его жалобы, потому что им и близко не дозволено делать то, что может он.       Конечно же, концерт проходит великолепно. Минхо не может отвести глаз от сцены. Точнее, от Джисона, который ещё не так давно волновался и лежал у него на коленях. Они часто сменяют друг друга, переодеваясь. Минхо не мешает им в этот момент, потому что фанатам необходимо как можно скорее увидеть их на сцене ещё. Под конец выступления Джисон в свободной майке с огромными рукавами, открывающими вид на загорелые бока. Кожа блестит от пота, и он промакивает лицо и шею полотенцем, пьёт воду и поправляет влажные волосы. Запах сладкого персика щекочет нос. Минхо чувствует жар в груди. Кажется, его уши краснеют время от времени, когда запах совсем сильный. Живот приятно сводит. Желание забрать Джисона к себе домой после концерта растёт в геометрической прогрессии, но нельзя.       Минхо копошится в своём телефоне, ожидая, когда Хан переоденется и они поедут по домам. До гона чуть меньше двух недель — почему ощущение, что он вот-вот начнётся? Из-за Джисона, который перевозбудился во время выступления и не проконтролировал это?        — Ты в порядке? — Чан прикладывает ладонь ко лбу Минхо. Ли вздыхает, вздрогнув.        — Да.        — Точно? Выглядишь не очень.        — Наверное, из-за Джисона… Точнее, из-за его запаха… — Минхо смущается, отведя взгляд в сторону.        — Мы сидим на подавителях. Они не сильные, конечно, но просто чтобы не было проблем.        — Странно… Я ещё до концерта его запах чувствовал… — Минхо трёт переносицу, прикрыв глаза, и шумно выдыхает.        — Лучше едь домой — мало ли гон.        — Именно такие ощущения, — кивает Ли и поднимается как можно медленнее, чтобы голова не закружилась сильнее.        — Может, тебя подвезти?        — В одной машине с Джисоном? Хорошая идея. — Минхо бесполезно приглаживает свои растрепавшиеся волосы и вспоминает о таблетках в своей сумке. Гон не отменят, но хотя бы дадут фору на день или чуть меньше. Минхо выпивает сразу две, сжимая уже подрагивающими пальцами бутылку воды. Плохо. Раньше так жарко не было. Только в пик.        — Хён, можно к тебе поехать? — Джисон заходит в комнату отдыха невероятно уставшим, потирая слипающиеся глаза и недовольно зачёсывая влажные волосы назад. Минхо смотрит на него и старается дышать через рот неглубокими порциями.        — Не сегодня, Джисон-и.        — Почему? — Хан дует губы, смотрит большими глазами, резко как-то даже в размерах уменьшается, и Минхо его проклинает. Джисон всегда так делает, если слишком сильно чего-то хочет.        — У меня, кажется, гон начинается. — Минхо закрывает бутылку, перед этим отпив ещё немного. Запах персиков щекочет и без того чувствительный нос.        — Ты же говорил, что нормально его переносишь?.. — Джисон наклоняет голову вбок. — Ну, готовишь и тренируешься только больше обычного. Я не против поесть. — Он улыбается широко-широко. Внутри Минхо что-то дёргается. — А я на подавителях, так что всё нормально.        — Не думаю, что это хорошая идея, Джисон-и…        — Минхо прав. Всегда есть вероятность, что что-то пойдёт не так, Хан-и, — вмешивается Чан. — Ты всё ещё омега, а он — альфа.        — Но мы ведь в общежитии как-то живём. — Джисон жмёт плечами. Минхо подташнивает. Он не хочет и думать о том, что Чан и Чанбин слышали запах Джисона, а тот — их. Ещё и во время течки и гона.        — Это немного другое, Джисон. — Чан взъерошивает свои волосы. — Ты нам, как младший брат, так что даже представлять такой сценарий не хочется.        — А хён мне кто? — Джисон хмурится. — Он мой друг. И я знаю, что всё будет нормально.        — Боже, ладно, — соглашается Минхо, — только, если что-то пойдёт не так, ты тут же уедешь, понял?       Идея заранее провальная — Минхо в курсе. Но ему нужно постараться не думать о Джисоне, как об омеге, которого он любит. Как минимум ближайшие сутки, потому что он явно не уедет завтра до двенадцати.       Минхо плохо.       Джисон жмётся к нему спиной, и его запах чуть приглушён только потому, что на нём одежда Ли и они под одеялом. Смотрят дораму. Минхо обнимает его за талию и не может сосредоточиться ни на чём, кроме того, чтобы не сделать лишнее движение. Таблетки, несомненно, помогли заглушить надвигающийся гон. А вот от чувств никакие таблетки не помогут.       Минхо хочет обнять крепче, проведя ладонью по рёбрам, зарыться лицом в волосы, поцеловать в загривок и плечо. Сказать негромко какую-нибудь романтическую глупость. Не чувствовать себя неловко из-за того, что его таз отведён назад, лишь бы не соприкасаться с телом Джисона. Пока всё хорошо, но в любой момент может что-то пойти не так. Минхо совсем не хочется думать, что всё это неправильно. Джисон сам к нему всегда льнёт при любой возможности. И ему нормально, потому что он не видит в этом ничего, кроме платонического проявления привязанности и дружбы. А Минхо чувствует себя животным, желающим взять своё. Но он не животное.       Джисон засыпает, явно устав и разморившись после душа и плотного ужина. Минхо смотрит на него, приподнявшись на локте. Щека расплылась на подушке — это совершенно очаровательно. Губы слегка приоткрыты, волосы растрёпаны и завтра будут в ещё большем беспорядке, ресницы откидывают длинные тени, ноздри еле заметно расширяются и сужаются. Минхо поправляет спавшую на лоб чёлку, замечает несколько мелких прыщиков, разбросанных по лицу, улыбается. Джисон их не давит, а даёт пройти. На щеке всё та же прелестная родинка. Минхо осторожно проводит по ней пальцем. Скользит по округлому кончику носа к переносице, проводит по густой тёмной брови. Совершенно невинный ребёнок.       Минхо выдыхает, чуть отодвинувшись, и поднимается. Он выключает телевизор, выпивает ещё таблеток, чтобы точно избежать неприятностей, и возвращается на расправленный диван, выключив везде свет. Джисон мычит из-за возни рядом, поворачивается к нему лицом. Минхо поправляет на нём одеяло, кутая, и еле ощутимо касается губами кончика носа. Руки обнимают тощее тело, притягивая поближе, и Джисон закидывает на него ногу. Ли остаётся только смириться с таким положением дел и постараться уснуть как можно скорее.       Кажется, он даже моргнуть не успевает, как уже просыпается. Морщась, Минхо бросает взгляд на часы на стене. Шесть утра. И слышна возня в ванной. Минхо осматривает диван — Джисона нет. Понятно. Ли устраивается поудобней на спине и снова закрывает глаза. Он проспит в свой выходной ещё часа четыре минимум.       Тихий скрип двери и осторожные шаги проскальзывают мимо ушей, как и шуршание постельного белья, когда Джисон возвращается к нему. Минхо слишком лень открывать глаза, так что он никак не реагирует, почувствовав шевеление рядом. Ладони касаются тёплые пальцы, поглаживая и несильно сжимая. Ногти чуть царапают кожу. Слышен тихий вздох.        — Прости, что поцеловал тебя тогда. — Шёпот еле слышный. Минхо просыпается слишком резко, но глаза всё ещё не открывает, стараясь сохранить расслабленное выражение лица и не дёргаться. Джисон помнит про поцелуй? — Я просто так хотел этого. Ты мне сильно нравился. — Ладонь прижимается к щеке, поглаживает совсем легко. — И до сих пор, если честно… Я испугался и решил притвориться, что ничего не помню. И даже не подумал, что ты можешь быть уже влюблён в кого-то. — Минхо сжимает пальцами ткань спальных шорт. Он сейчас сойдёт с ума. — Я завидую этому человеку, если честно. И он большой идиот, раз не хочет принимать твои чувства. Я не знаю никого лучше тебя, хён. — По ушам бьёт тихий всхлип. И ещё несколько добивают следом. В плечо утыкается острая коленка. — Прости, хён, я поцелую тебя ещё раз. Последний. Обещаю.       Проходит вечность, прежде чем Минхо прошибает током.       Губы Джисона всё такие же. Голову сшибает воспоминаниями о том вечере, когда Минхо исполнилось девятнадцать и его лучший друг украл его первый поцелуй. Джисон просто прижимается. На щеку падает что-то горячее и скатывается вниз. Минхо поднимает руку, чтобы зарыться пальцами в растрёпанные волосы и не позволить отстраниться слишком скоро. Ли сам целует его, отбирая инициативу. Обвивает рукой талию, чтобы Джисон даже не подумал сбежать. На губах солёный привкус и какое-то шаткое отчаяние, граничащее с счастьем и восторгом. Минхо тянет Джисона в сторону, меняясь с ним местами, и вжимается в него всем телом, боясь, что всё закончится слишком рано и насовсем.       Запоздало по голове бьёт стыд, и он отстраняется, выдохнув. Чего Минхо только своими губами не делал, а сейчас целовал того, кто явно не заслуживал таких поцелуев. Джисон громко всхлипывает под ним, смотрит тлеющей надеждой во влажных глазах и судорожно втягивает воздух. Минхо стирает слёзы с щёк, утыкается в лоб своим, соприкасаясь носами.        — Мы два придурка, Хани, — негромко говорит Минхо и улыбается. — Я в тебя влюблён всё это время.       У Джисона, кажется, всё внутри переворачивается, и лицо столько эмоций сменяет за жалкие десять секунд, что Минхо не может не поцеловать его снова, закрепляя свои же слова. Он ошибся достаточно много раз за последние годы, но сейчас точно не собирается этого делать. Главное, что они наконец пришли к этому.        — Спасибо, хён. — Джисон улыбается, пережёвывая только приготовленный кусок мяса, который Минхо положил ему в рот. Ли кивает, проверяет остальные кусочки на гриле и собирает с него часть овощей. Джисон бросает взгляды в сторону, пряча лицо за маской, и поправляет сползающие на кончик носа очки.        — Чан и Чанбин тебя совсем не кормят, — ворчит Минхо совсем не серьёзно.        — Чанбин увлёкся спортом. — Джисон издаёт короткий смешок. — Он сидит на белке и не вылазит из тренажёрного зала. Чан ходит с ним за компанию.        — Сумасшедшие. — Минхо качает головой и сам ест.        — Я думал начать ходить с ними — всё равно нечего делать в свободное время.        — Только знай меру, прошу тебя.        — Я раздавлю тебя в своих объятиях. — Джисон машет ладонями.        — Это будет самая странная смерть. Не могу понять, понравится мне или нет. — Минхо отпивает немного содовой из бутылки.        — Давай лучше не будем проверять. — Джисон берёт палочками немного овощей с тарелки.        — В следующий раз пойдём в какой-нибудь ресторан? Где итальянская кухня, например.        — Ты ресторан у себя дома можешь устроить.        — Мне лень готовить, — картинно стонет Минхо.        — Ты же любишь это — не ври.        — Тогда закажем что-нибудь с доставки и всё.        — Ты ужасно меня любишь. — Джисон наклоняет голову вбок, жуя овощи.        — Ужасно сильно, — поддакивает Минхо, чем вызывает смущённую улыбку и еле заметный румянец.       У Джисона могут быть проблемы, если его кто-то узнает или сфотографирует, пока Минхо рядом. Прошло чуть больше полугода, но даже менеджер их группы не в курсе происходящего в личной жизни одного из своих подопечных. Джисон и не спешит распространяться. Их родители узнали совсем недавно, в его день рождения. Минхо клянётся, что они были счастливее них, когда всё встало на свои места.       Вообще, из-за расписания Джисона увидеться вживую получается не часто. Но они созваниваются по видео или без него каждый день, всё ещё активно переписываются и поддерживают связь при любой возможности. Конечно, время от времени выдаются дни, когда Джисон совсем не может ответить. Минхо не против, потому что знает, что его работа не самая простая. И сейчас у них вроде как есть время побыть вместе впервые с весны. Первое, что они сделали — заперлись в квартире-студии Ли, нацеловались до гудящей боли в губах, плотно поели, обсудили всё, что можно и нельзя, и насладились ещё одним фильмом ужасов. Минхо нравится, что они совершенно никуда не спешат. Чёрт, это его самые долгие отношения — о чём он. Джисона всегда хочется любить заботой и нежностью, что для него совершенно нетипично. Мысли о чём-то более страстном посещают далеко не в первую очередь. Конечно, иногда хочется. И это проявлялось пару раз, даже доходило до разумного конца, пока они разговаривали по телефону. Но при наличии друг друга рядом как-то не всплывало. Минхо это не особо волнует. Хватает тёплых взглядов Джисона, объятий и поцелуев, чтобы чувствовать себя удовлетворённым и полным любви.       Однако, на всякий случай у Минхо всегда с собой презервативы.        — Так спать хочу. — Джисон падает ничком на сложенный диван, скинув с себя куртку, маску и очки. Минхо прибирает за ним, целует в макушку.        — Ещё рано, соня. Что ночью делать будешь?        — Тебя рассматривать. — Джисон приподнимается, наблюдая за тем, как Минхо ставит чайник и достаёт из холодильника оставшийся с прошлого вечера чизкейк. — В тебя ещё что-то влезет?        — Просто сладкого захотелось. Будешь?        — Конечно.       Остатки чизкейка исчезают буквально на глазах под сопровождение кофе. Джисон возвращается на диван, помыв посуду, и оказывается притянутым в крепкие объятия в горизонтальном положении. Минхо целует его в затылок, гладит по животу и переплетает ноги. Джисон что-то неразборчиво урчит, закрыв глаза и прижавшись поближе. Довольно длительная прогулка, набитый всем чем можно живот и тепло быстро разморяют. Минхо сам засыпает следом за Джисоном. Всё равно завтра выходной и можно позволить себе выдохнуть. Тем более рядом со своим парнем.       Минхо первым и просыпается. Уже совсем темно. Он осторожно встаёт, стараясь не разбудить всё ещё сопящего в свою руку Джисона, потягивается, разминая затёкшее тело, и смотрит в телефоне на время. Они вернулись домой ближе к семи вечера. Сейчас же чуть за двенадцать ночи. Минхо осматривает диван. Его лучше бы разложить, потому что спать так совсем не удобно. Но Джисона будить не хочется. Ли как можно аккуратнее берёт его на руки, слышит громкий выдох и укладывает на кресле, после чего старается потише и поскорее разложить всё и заправить. Правда, остаётся вдобавок ещё одна проблема: на Джисоне уличная одежда. Минхо вздыхает и сглатывает. С чего бы ему так волноваться? Они что, на пляже не были никогда? Всё то же самое.       Минхо возвращает Джисона на диван и расстёгивает его рубашку. Свет ночника отбрасывает тени на оливковой коже. Джисон похудел по сравнению с тем, что Минхо видел в последний раз. Но, думается ему, не так давно было ещё хуже. Минхо целует родинку на щеке, ненадолго задержавшись, и вытягивает безвольные руки из ткани. Джисон мычит и приоткрывает слипающиеся глаза.        — Извини, разбудил? — Минхо разглядывает надувшиеся губы, которые незамедлительно целует, и сощуренный взгляд.        — Раздеваешь меня тут, пока я беспомощный, — мычит Хан.        — По-хорошему, тебя бы в душ ещё отправить. — Джисон трёт глаза и садится. Его волосы в полном беспорядке и торчат в разные стороны.        — Иногда я не понимаю, как влюбился в тебя. — Он стягивает рубашку совсем. Минхо облизывает губы, старается не смотреть ниже шеи.        — Это уже не важно, не думаешь?       Джисон улыбается ему совсем сонно, взъерошивает волосы и придвигается поближе, потому что Минхо сел на край дивана.        — Слушай… Мне, конечно, нравятся наши звонки «восемнадцать плюс», но что насчёт реальности?       Минхо застывает, хлопает глазами довольно часто, чтобы Джисон смог уловить его смущение и растерянность. Ли определённо не против, просто с этим чудом напротив всё сильно иначе. С Джисоном не хочется спонтанности и неподготовленности. Джисона хочется любить в особенной обстановке и по-особенному. Минхо что, зря покупал эти дурацкие ароматические свечи и подбирал подходящую музыку? А то чёртово постельное бельё? Нижнее, которое самое приличное в его гардеробе? Планы по поводу домашнего ужина, лепестков роз, ромкома? И немного постыдная вещь в его ванной комнате, которую он уже опробовал, чтобы позже не мучаться — крем для депиляции?        — Зная тебя, ты много чего спланировал, да? — Джисон улыбается. Уши Минхо краснеют.        — Нет. Совсем нет, просто ты так резко поднял этот вопрос… И ты всё ещё наполовину голый. — Последнее вылетает немного нервно и неровно. Джисон прячет свой живот и грудь за коленями, наклоняется в сторону своего парня.        — М-м… Я начал подозревать, когда увидел у тебя тот крем в ванной. Для депиляции. — Минхо смотрит в сторону, сжимает челюсть, стараясь сохранить невозмутимый вид. — А потом нашёл случайно нетронутые новые трусы, постельное бельё, свечи… В записной книжке ромкомы списком увидел… — Минхо ненавидит свою организованность.        — Хорошо… Возможно, я хотел обсудить этот момент с тобой. — Он совсем не охотно признаётся, закатив глаза и прозвучав довольно раздражённо. Джисон только коротко смеётся.        — Мне приятно, хён, правда. — Хан обнимает его покрепче за плечи, прижавшись к боку. — Ты очень милый. Мне было бы очень приятно, если бы ты всё это подготовил и всё такое. Но мне важно, что это ты. Если честно, то в такой обстановке я бы больше боялся разочаровать тебя и твои ожидания.        — Ты меня вряд ли разочаруешь, Хани. — Минхо смотрит ему в глаза, расслабившись.        — Взаимно, хён. — Джисон целует его в линию челюсти как-то слишком аккуратно и приятно, отчего тепло разливается по всему телу. Минхо прижимается, так что Хан, улыбаясь, оставляет ещё несколько тёплых поцелуев. И Ли они кажутся чересчур интимными. — Мне не нужны свечи, свидание и цветы в качестве прелюдии, хорошо?        — Хорошо, — кивает Минхо и облизывает пересохшие губы. — Ты не против, если мы попробуем сейчас?       Минхо правда не ожидал, что это будет настолько сильно отличаться от секса с бывшими партнёрами. Джисон пахнет не только персиком, но и потом, потому что душ остаётся проигнорированным. Но Минхо совсем не против. Эту смесь хочется вдыхать с особым упоением. Он целует чувствительную шею, прикусывает кожу на ключицах, уложив Джисона обратно на диван. Хан обнимает его, дышит прерывисто и как-то неловко разводит ноги, пропуская между ними Минхо. Волосы щекочут голую кожу, так что Джисон улыбается и тянет Ли к себе для поцелуя.        — У меня съёмки в понедельник — на шее не оставляй, — просит он. Минхо целует его в нос, кивнув, и тянет с себя футболку, тут же отбрасывая в сторону. Замечает забегавший взгляд Джисона на себе и его вмиг покрасневшие щёки.        — Нравится? — Минхо коротко улыбается, наклоняется к нему снова, опираясь локтями о диван. Джисон громко сглатывает под ним, уставившись в глаза напротив, кивает и облизывает влажные губы.        — Я должен сказать, наверное… Я был с альфой только один раз.        — Знаю, — кивает Минхо, — ты рассказывал, когда мы играли в «правду или действие».        — Нет, хён, — мотает головой Джисон, — в тот раз я говорил про Феликса. — Он краснеет ещё сильнее. Минхо распахивает глаза, действительно удивившись и чуть отстранившись.        — Ты спал с Феликсом?..        — Мы немного выпили, и он предложил попробовать. Я подумал, что лучше уж с ним первый раз, чем не с тобой или кем-то другим. — Джисон съёживается, совсем смутившись. — А после того, как узнал, что ты в кого-то давно влюблён, то подумал, что мне следует идти дальше, раз мне не везёт. Со мной флиртовал один из работников в офисе, и я… У нас с ним было всего один раз, и после этого я его оставил.        — Ты слишком много думаешь, Джисон-и. — Минхо мягко улыбается, приподнимая его лицо за подбородок. — Как и я, в принципе. Всё в порядке. Спасибо, что сказал. — Он целует его в уголок губ. — Продолжим?        — Мне неловко теперь. — Джисон шумно выдыхает, дёрнув головой. — Прости.        — Тебе не за что извиняться. — Минхо обнимает его, навалившись, и Хан охает и хлопает его по голой спине, возмущаясь.        — Задушишь!       Для тех, кто уснул в семь утра, они просыпаются довольно рано и первым делом пьют кофе, чтобы проснуться окончательно. Джисон виснет на шее, пытаясь через плечо рассмотреть, что Минхо вносит в список покупок, и не может прекратить разбрасывать поцелуи по плечу, надплечью и спине, как будто прошедшей ночью ему открыли доступ к до того запретным местам. Ли совсем не против — наоборот даже. Такая нежность и внимание греет лучше любого кондиционера.       Ещё один выходной в их распоряжении.