Отбор пяти колец

Дракон-император сидел на обитом шелком сиденье. Иногда карету подбрасывало, когда колесо попадало в яму, и тогда его подкидывало над сиденьем и шлепало вниз. Парча и шелк его одеяний взметались, точно подхваченные ветром. Киру и Фролу Зериону, сидевшим напротив него на низкой деревянной скамье, приходилось пригибаться и уворачиваться от его ступней в расшитых каменьями туфлях, чтобы он ненароком не разбил им ударом ноги нос или не выбил челюсть. Фрол Зерион натянуто улыбался, явно недовольный тем, как подготовили дорогу к прибытию Андроника Великого. Сам же дракон-император огорченным не выглядел и тонко взвизгивал, когда карету в очередной раз подбрасывало. Кир сидел, прислонившись плечом к резной дверце, и стараясь не чихать от сладковатого аромата масел и благовоний, которые источали одежды Андроника Великого, всматривался сквозь прозрачные синие занавеси в проносящийся за окном лес. Он предпочел бы проделать этот путь на Арайе, или хотя бы ферхом, но Фрол Зерион настоял на том, что глас дракона-императора должен сопровождать его величество в карете. Кир плохо спал в последние дни и с трудом ел, заставляя себя протолкнуть в горло кусок. Фрол Зерион заваливал его поручениями и заданиями, уверяя, что только Кир может с ними разобраться. На деле же оказывалось, что рассчитать нужное количество обозов с крысами для ферналей или же проверить подготовку шатров для невест, мог кто угодно помимо генерала на службе Визерийской Империи. С трудом, но все же, Кир сумел вырвать время для того, чтобы наведаться в хранилище вещательных кристаллов, где наткнулся на запертые двери. Как ему объяснили другие служители, сестра Ноксия слегла с недугом, и вход в хранилище был закрыт до ее выздоровления. Кир порывался ее навестить, но ему не позволили, деликатно дав понять, что это неуместно, и ему ничего не оставалось кроме, как убраться прочь. Кир и сам не мог бы сказать точно, сходит ли он с ума, или же ему открылась страшная истина, которую предыдущий глас дракона-императора и культ, скрывали ото всех. По всему выходило, что князь Дуаре обо всем знал. Быть может он хотел обнародовать то, что дракон-император давно умер, и за это его каким-то образом убрали? Подмешали в питье зелье, от которого он повредился умом? Может быть и брат Иннокентус хотел прекратить затянувшуюся ложь и за это его изящно подставили? Знали ли обо всем во Верхней ложе? Вполне вероятно, что да. Возможно, что не все, но хотя бы некоторые из вельмож могли обо всем знать. Это означало, что во время восстания, они усиленно делали вид, что от дракона-императора все скрывают лишь для того, чтобы оправдать его невмешательство. Смерть и подмена дракона-императора объясняли и то, почему за последние сорок лет Андроник Великий ни разу не вставал на крыло, и почему во время покушения вместо того, чтобы разъяриться, вел себя, как испуганный ребенок и позволил госпоже Агате увести себя и спрятать в саду. Но, чего хотела тогда дочь генерала Хайро, и что за кольца она тайком везла в Альтору? Может быть они с Еленой ошиблись в своих домыслах и это были всего лишь побрякушки, которые она хотела продать… Внезапно, его коленную чашечку прострелила острая боль. Андроник Великий, по крайней мере тот, кого он привык так называть, все-таки пнул его. Сжав зубы, Кир молча перетерпел боль. — А долго нам еще ехать? — поинтересовался дракон-император, беспокойно ерзая. — Полагаю, что нет, ваше величество, — благостно улыбаясь, отозвался Фрол Зерион. — Мы будем на месте до того, как солнце войдет в зенит. — А оно скоро туда войдет? — спросил дракон-император, и не дожидаясь ответа, потянулся к окну и откинув в сторону синие занавеси, едва ли не по пояс высунулся наружу. Кир же, тем временем, думал о том, как удобны были правила для того, чтобы все скрыть. Никто не смел задавать дракону-императору вопросы, и даже прямо смотреть на него было нельзя. Разумеется, при таких порядках, было почти невозможно его изобличить. Кем же был этот несчастный юноша, занявший трон? Неужели, простым воспитанником культа, некогда носившим желтые одежки? Как многое пришлось ему пережить, чтобы стать тем, чем он стал? От Елены, Кир знал, как мучительно и болезненно было испытывать на себе костяное колдовство. Когда кости плавились, меняя форму, жилы и чресла тянулись, человек испытывал столь мучительную боль, что недолго было и сойти с ума. Знал ли этот юноша, кем он на самом деле был и всего лишь играл, отведенную ему роль или он помутился умом и всерьез возомнил себя воплощением дракона? Андроник Великий порой двигался с нечеловеческой скоростью, но для Империи, населенной колдунами, обладавшими самыми разнообразными дарами, это не было такой уж редкостью. Скорость движений, сила и выносливость были дарами часто встречавшимися среди солдат и крестьян. В войске, которым некогда руководил Кир, под его началом служило немало таких парней. Правда, обычно в один человек обладал лишь одним даром за раз, о том, чтобы кому-то было подвластно сразу три, пусть слабеньких Кир никогда не слышал. Кир вздрогнул при мысли о том, что у, сидящего перед ним юноши, помимо всего прочего было еще и три сознания, пусть одно из них и не показывало себя до сих пор. Ему стало не по себе при мысли о том, что могли ли костяные колдуны срастить между собой трех человек, чтобы добиться нужного им результата? Но нужно ли было так стараться, если Андроник Великий не покидал своего дворца и кроме служителей и гласа до последнего времени его никто не видел. Устав пялиться в окно, дракон-император подался назад, запутавшись в занавесях. Кир протянул руку, чтобы ему помочь. В то мгновение, когда синяя ткань отошла в сторону, Андроник Великий повернулся к нему. Их глаза встретились, и Кир утонул в зелени за вертикальной прорезью зрачка. На мгновение внутри него проснулся первородный страх. Заныл почти заживший шрам на животе, напоминая о том, как когда-то острые когти прошили его плоть и доспехи насквозь. Быть может он все-таки ошибся?

***

Деревья расступились перед ними и карета выехала под обнаженное небо, не скрытое ни кружевом листвы, ни пеленой облаков. Это место можно было бы назвать полем, вот только ни цветы, ни травы здесь не росли. Они ехали по черной, выжженной и затвердевшей, словно камень, земле. Рядом тянулись исполинские громады стел. Кир уже видел это место, но все равно, каждый раз, оказавшись здесь, его охватывал странный трепет, который он желал бы подавить. Считалось, что здесь сошел на землю дракон-император. Гораздо проще было бы устроить турнир в амфитеатре, но увы, здание оказалось недостаточно просторным, чтобы вместить в себя все состязания и решено было отправиться на три дня в лес, установить шатры и провести испытание медного кольца под открытым небом. Опустившись на колени, их приветствовали служители и невесты дракона-императора. Андроник Великий приказал остановить карету, не доезжая до расшитого золотыми нитями императорского шатра. Ловко спрыгнув с подножки, он шел вперед, осматриваясь и вертя головой. Кир и Фрол Зерион следовали за ним. — Какой тут сладкий и мокрый воздух, — сказал дракон-император. — А птички, а птички-то как поют! Мы уже и позабыли, как оно все за стенами дворца… Он нахмурился, а Кир тем временем, опустив глаза, разглядывал его ладони, полускрытые в широких рукавах и острые, точно лезвия когти. Могли ли они принадлежать раньше черепахе, или песчаному льву? Поговаривали, что у последних когти были столь острыми, что легко вспарывали броню. Как-то раз, Кир и сам в этом убедился, встретив голодного зверя посреди пустыни. Тогда он лишь милостью создателя и семи сестер не лишился головы. Нарезав несколько хаотичных кругов вокруг стел, дракон-император все же дошел до шатра и устроился отдыхать среди подушек и львиных шкур. Вскоре начали прибывать гости. Взволнованных вельмож, привезли на каретах, запряженных белыми, словно речные камни, ферналями. Затем был небольшой пикник. Вельможи бродили вдоль заставленных угощениями и сладостями столов, попивая вино из чаш, и общаясь с невестами, под розовым светом вещательных кристаллов. Кира это все мало интересовало. Он сидел в золоченом шатре, в окружении служителей, подле дракона-императора, который, кажется, задремал, уткнувшись носом в подушку. Во сне он мало чем напоминал всесильное и бессмертное существо, лишний раз подтверждая подозрения Кира. Медленно потягивая из фарфоровой чаши, предложенное ему питье, Кир размышлял о том, что прочел в книгах за последние дни. Тома, хранившиеся в Императорской библиотеке, особенно в раннее закрытых для него секциях, к которым лишь недавно, ему предоставили доступ, были полны таких уточнений и тонкостей, что по сравнению с книгами, по которым учились в Колдовской Академии, были все равно, что гигантский пещерный дикобраз и полевой еж. Первые упоминания о драконе, появлялись почти тысячу лет назад, когда Капуцеры только начинали свое триумфальное шествие по континенту. При этом, официально, как все знали, Андронику Великому было пять сотен лет. Значило ли это, что до него существовал другой дракон? Или виной всему были путаницы в записях? В течение столетий книги переписывались бесчисленное множество раз. Целые библиотеки уничтожались пожарами, наводнениями и землетрясениями. Первые записи, некогда созданные на глиняных табличках, и вовсе давно уже превратились в пыль. Сказания, посвященные дракону были путаны и противоречивы. В одних он был крылат и извергал огонь, в других плескался в океане, одним взмахом хвоста создавая штормы, в других и вовсе уходил под землю. Казалось необъяснимым, как обладая такой силой, Капуцеры не покорили весь мир за пару лет. Однако, же им тогда противостояли не менее могущественные колдуны, чем они сами. Были даже легенды, гласящие, что на месте нынешних Вольных остров, раньше был еще один континент, который оказался раздроблен, из-за бушевавших на нем колдовских войн. Встречались также и легенды, в которых полчища мертвецов, поднятых из земли запретным колдовством, собрались в непобедимую армию, которую за пару взмахов крыла, обернул в пепел дракон. И официальные рукописи и книги Императорской библиотеки сходились на том, что последние завоевания Капуцеров завершились триста пятьдесят лет назад. Старая династия объединила под своей властью весь континент. Завоевывать другие земли Капуцеры либо не сочли нужным, либо из-за интриг и дворцовых переворотов им стало не до того. Двести лет назад разгорелось восстание, едва не переросшее в гражданскую войну. Андроник Великий примкнул к мятежникам, а затем и возглавил их. Кир с трудом мог представить, как тот мог все это осуществить. Только если в те времена, он круглыми днями пребывал в величественном настроении. Последний из династии Капуцеров — Севир Трехглазый, сдался Андронику Великому и сам передал ему корону и престол. Что стало затем с Севиром было неясно. Было еще кое-что, крайне взволновавшее Кира. Единственного сына Севира, которого тот сам же и убил, заподозрив в измене, звали Андроник.

***

Раскрыв глаза, дракон-император потянулся, и широко раскрыв рот, зевнул. Кир отметил, что его зубы мало чем отличаются с обычных человеческих. Разве что клыки едва заметно выступают вперед. — И что ты так тут и сидишь, скучаешь? — спросил дракон-император, повернувшись к Киру, и, не дожидаясь ответа, кинул в него тряпичной куклой. Кир поймал ее и положил к себе на колени. К счастью, кукла изображала не его, а госпожу Агату. Из ее головы торчала красная пряжа, обозначавшая волосы, а вместо глаз были стеклянные голубые пуговицы. — Давай играть в хлопанье ладошками, — предложил Андроник Великий, и Кир не стал ему отказывать. Оказавшись так близко, он надеялся продолжить свои изыскания. Кожа у дракона-императора была гладкой и светлой, бликующей на свету. Ни усов, ни бороды, у него, как будто не намечалось. Волосы лежали на плечах гладкой, блестящей волной, хоть и были все еще немного растрепаны после сна. Ничего примечательно в такой внешности не было. Любой состоятельный житель Альторы мог позволить себе оплатить небольшое колдовство, чтобы выглядеть чуть лучше. Страт в отрочестве потратил немало монет, чтобы избавиться от юношеских угрей, зато теперь мог похвастаться едва ли не такой же гладкой и сияющей кожей. Кир тяжело вздохнул, и снова получил удар по ладоням. — Ты, что это совсем, что ли не стараешься? — упрекнул его дракон-император, надув губы. — Прошу прощения, ваше величество, вы просто так хорошо играете, что, боюсь, мне не угнаться за вами, — искренне ответил Кир. Ладони дракона-императора и правда с такой скоростью мелькали в воздухе, что становилось больно глазам. — Вот Иннокентиус всегда старался изо всех сил, когда играл с нами, хоть и все равно всегда проигрывал, — сказав это дракон-император вдруг замер, и Кир сумел ухватить его ладони. Словно забыв про игру Андроник Великий смотрел вперед сквозь него, думая о чем-то своем. Кир же, осторожно перевернув сжав его руки, перевернул их ладонями вверх. Он согнулся, почти поднеся их к лицу. В это мгновение в шатер неслышно зашел Фрол Зерион. Резко повернувшись к нему, дракон-император вырвал у него свои руки. Острые когти скользнули по ладоням Кира, разрезая кожу. На бесценные ковер капнула алая кровь. — Скажи-ка нам Фрол, куда подевался Иннокентиус? Верховный служитель на мгновение замер, а затем, подойдя к ним и опустившись на колени сказал: — Брат Иннокентиус болен и больше не может вам прислуживать. — Помер он, что ли? — Нет, ваше величество, ваш преданный служитель жив, по крайней мере тело его живо, но разум все равно, что мертв. — Это как это так это? — переспросил дракон-император. — Мы хотим его увидеть тогда. — Он остался во дворце, о нем хорошо заботятся. Его приведут к вам, если вы того желаете, но, боюсь, он вас не узнает. Андроник Великий повалился назад, улегшись спиной на ковер, и глядя в подрагивающее полотно шатра. — С людьми бывает такое, когда они становятся старенькими, — изрек он. — Как жаль… Мы ведь помним его еще детенышем. Они приводили его к нам поиграть. Их уж давно нет, а скоро не будет и его. Однажды, и вас не будет. От его слов Киру стало не по себе, но еще больше не по себе ему стало от того, что он заметил, разглядывая его руки. На ладонях не было линий жизни, а сами подушечки пальцев были гладкими, как шелк, без тех едва заметных кругов и петель, что унизывали пальцы обычных людей. Почему то это открытие поразило Кира больше, чем все прочее, что он видел. Похоже, что создание, валявшееся возле него на ковре, и правда не было человеком, а только им притворялось.