Отбор пяти колец

Взяв с фарфоровой пиалы орешек, Кир закинул его в рот. С угощением следить за происходящим было еще интересней. Он знал, что раньше на посту верховного служителя сменилось немало людей. Все они были молоды, приходили на пару лет и по тем или иным причинам покидали и свою должность и Лунный остров. Один только Фрол Зерион сумел задержаться надолго, но теперь, кажется, и под ним закачался пол. Сестра Акилина была одной из наиболее приближенных к дракону-императору служительниц. Она много лет отвечала за его внешний вид и омовения. Ей подчинялись и были верны множество других служителей. Кир не знал, какая черная ферналь пробежала между Фролом Зерионом и сестрой Акилиной, но было похоже, что он попытался от нее избавиться, а она в свою очередь, сделала ответный ход. Да такой, что даже не побоялась привлечь на свою сторону дракона-императора. Фрол Зерион побледнел. Стоявшие возле стен служители, казались, как и всегда безмолвными статуями, но и они пристально следили за тем, что происходит. — Ваше величество, это ложь, — сказал Фрол Зерион, стоя на коленях. — Я никогда ни кому не завидовал. Это темное чувство противно моему естеству. Все, что меня заботит во всей моей жизни — это служба вашему величеству. Мой долг, как верховного служителя, следить за тем, чтобы все, кто вас окружает трудились преданно, верно и безукоризненно. Увы, сестра Акилина начала совершать ошибки, ее службу больше нельзя назвать безупречной. Она была жестока и несправедлива к вашим невестам и другим служительницам. И… Я подозреваю, что выдать девушкам вещательные кристаллы, она забыла не просто так. Сестра Акилина покрылась красными пятнами, глаза ее горели раскаленным железом. — Как ты смеешь обвинять меня в таком?! — прошипела она. — Да еще и перед ликом его величества, и все это после того, что я ради тебя сделала… после того, что мы делали вместе… Лицо Фрола Зериона словно окаменело. Он был бледен, но глядел прямо перед собой, не опуская взгляд. Кир закинула в рот еще один орешек. В другое время, он похолодел бы от ужаса от того, что эти двое вытворяли перед драконом-императором и с ужасом думал бы о том, как тот может среагировать на все. Вдруг он разозлится, обернется драконом и обрушит на них свою ярость и злость? Теперь Киру было не то, чтобы все равно, но он просто так привык к этому чувству страха, накатывавшему на него каждый раз, когда он был возле Андроника Великого, что он вовсе перестал на него обращать внимание. К тому же, теперь он сомневался в том, что тот в принципе способен обратиться. — Ваше величество, сестра Акилина ведет себя неприемлемым и непристойным образом, — холодно сказал Фрол Зерион. — Позвольте, нам ее увести. — Ваше величество, прошу вас, не позволяйте! — Почти что взвыла сестра Акилина, подаваясь вперед и хватаясь за подол одеяний Андроника Великого. — Он… он хочет изгнать меня с Лунного острова и тогда мы с вами больше никогда не увидимся! Он хочет остаться единственным близким к вам человеком. Всех прочих он безжалостно устраняет! Она бросила взгляд чернильных глаз на Кира и тот едва не подавился орешком. Он сам был в каком-то смысле близок к дракону-императору. — Ваше величество, она обезумела и не ведает, что говорит, — покачал головой Фрол Зерион. — Позвольте нам ее увести. Никто не причинит сестре Акилине не малейшего вреда. Ей помогут, чтобы бедняжка не навредила себе самой. — Ваше величество не позволяйте! — вновь взвыла сестра Акилина. Если по большей части, она говорила разумные вещи, в которые Ким мог бы поверить, то выглядела и вела себя, и правда, как обезумевшая. Дракон-император, хлопая глазами, переводил свой взор с Фрола Зериона на сестру Акилину. Его нижняя губа выступила вперед, как у обиженного ребенка. Оба были его верными и преданными слугами в течение долгих лет, и оба сейчас к нему взывали, а он должен был выбрать, кого-то одного. Он тяжело сглотнул, дернув кадыком, шмыгнул носом, а затем, вдруг закрыл ладонями с длинными острыми когтями глаза. — Ой, мы, кажется, устали. Нам пора поспать, — сказал он и откинулся назад, упав спиной в подушки. Мгновение он лежал так, обмякнув словно выполненная в человеческий рост кукла, а затем его тело содрогнулось словно от рыданий. Подавшись к нему, Кир перевернул пиалу с орехами. Он успел подумать, что пора звать целителей, когда услышал тихий хрюкающий звук, становившийся все громче. Сквозь пелену светлых волос, упавших на лицо дракона-императора, он увидел широкую улыбку, растянувшую приоткрывшийся рот. И тут до него дошло. Дракон-император вовсе не рыдал и ему не было плохо. Напротив, он хохотал и все происходящее, чем-то очень его веселило. Тяжело дыша, он сел, и мягко толкнув в плечо, отстранил от себя Кира. Выражение его лица стало неуловимо другим. Черты заострились, а глаза сузились. Фрол Зерион внимательно глядел на него, сведя к переносице брови. Он был все так же бледен, но никак не показывал своего беспокойства. Сестра Акилина, раскрасневшись еще больше, тонкими пальцами мяла край рукава. Дракон-император уселся, подперев ладонью щеку. — Подойди к нам, — он подманил к себе пальцем сестру Акилину, и та, чуть боязливо, подползла к его ногам. — Тебе сегодня удалось нас развеселить, хотя отчасти и расстроить тоже, — сказал он, и протянув к ней руку, провел кончиком когтя по ее коже, очерчивая абрис лица. Она вздрогнула и сглотнула, испуганно на него глядя, но не отшатнулась. — Но с чего ты взяла, что мы должны будем встать на твою сторону? Мы выбираем того, кто больше нам предан, а больше предан тот, кто заботится о нашем спокойствии и не беспокоит нас по пустякам. Одинокая слеза прокатилась по щеке сестры Акилины. Она уже поняла, что проиграла, но размер проигрыша еще не был окончательно определен. Острый, как кинжал коготь, все еще касался ее лица. Дракон-император впал в величественное настроение, в котором был еще более непредсказуем и жесток, чем обычно. Возможно, она уже пожалела о том, что начала эту игру. — Ты была нашей верной слугой многие годы, и потому мы не будем наказывать тебя очень строго, — сказал Андроник Великий, отпустив ее лицо и чуть отодвинувшись. — Возможно, ты еще будешь нам полезна. Отправляйся в Святилище темной кости и приведи его в порядок. Словно ослабев, сестра Акилина упала ниц к его ногам. Казалось, силы покинули ее, и когда, повинуясь жесту дракона-императора, к ней подошли двое служителей, и подхватив под руки увели, она едва шевелила ногами, и уходя все оглядывалась на него. Фрол Зерион продолжал стоять на коленях. Хотя сестра Акилина проиграла это еще вовсе не значило, что выиграл он. Не глядя на него, дракон-император потянулся к блюду с медовыми кольцами. Взяв одно, он принялся есть, откусывая мелкие кусочки и тщательно их жуя. Поймав на себе взгляд Кира, который совсем забыл и о правилах и об осторожности, он пояснил: — Если хочешь знать, то мы вполне могли бы существовать и без еды. Нам достаточно солнечного света, чтобы насытиться. Нам просто нравится вкус и ощущение, когда все эти кишки внутри живота работают. Кир не знал, что ему сказать, но дракон-император и не ждал ответа. Повернувшись к Фролу Зериону, он сказал так, словно только сейчас его заметил: — А, ты еще здесь? — Я всегда у ваших ног, ваше величество. Готов служить и почитать вас. — Как это мило, — дракон-император покачал головой. — Но лучше бы ты иногда отходил от наших ног, чтобы убрать за собой. — Прошу прощения, ваше величество. Это никогда больше не повторится. — Уж мы надеемся. Иначе, и твою службу нельзя будет назвать безукоризненной. Что-то мы устали, — поднявшись на ноги, он оправил свои одеяния. — Пойдем омоемся и ляжем спать. Надеемся, что без Акилины другие наши служители разберутся, где у нас верх, где низ, и, что и как надо мыть. Иначе придется вернуть ее обратно. Он энергично зашагал к дверям. Отлепившись от стен, за ним потянулись служители. Проходя мимо единственной уцелевшей кривой и косой башенки, которую они сложили, играя в эфтос, он пнул ее ногой и она рассыпалась, разлетевшись на дощечки.

***

— Я полагаю, вы не захотите говорить о случившемся? — поинтересовался Кир, пока они шли по открытым галереям, лепившимся к каменным стенам Приюта Цицелии. Ночь вступила в свои права. Свет горящих факелов, несмело спорил с сиянием света и луны. — Тут и говорить не о чем, — покачал головой Фрол Зерион. — Порой, люди, глядя на меня, желают занять мое место. Я не ожидал такого, правда, от сестры Акилины. Она всегда казалась мне… разумной. Фрол Зерион замолчал. Кажется, он и правда был расстроен, и Кир решил переменить тему. — Знаете ли вы как продвигается расследование? Удалось ли узнать, кто подрезал седло у госпожи Агаты? Кир помнил, что обещал сам заняться этим делом, но, к сожалению, ни возможности, ни времени на это у него не было. Он оказался прикован к дракону-императору. Фрол Зерион обещал поручить расследование самым опытным своим людям. — Нет, пока нет, — покачал головой верховный служитель, и, кажется, расстроился еще больше. — Жаль, что не удалось сегодня попросить у его величества разрешения отправить служителей разузнать, что случилось с невестами, — сказал Кир. — Я как раз собирался заговорить об этом, когда пришла сестра Акилина. Теперь уже лучше дождаться, пока его величество вернется в благостное настроение. Он редко задерживается в величественном надолго. Да вы и сами знаете. Кир кивнул. Темы для разговора закончились и дальше они шли молча, пока путь их не разошелся. Кир отправился свою опочивальню. Куда шел Фрол Зерион он не знал, но надеялся, что тот тоже поспит. Когда он зашел в свои покои, на столе, чадя догорала свеча. Должно быть ее зажег для него кто-то из служителей. Рядом лежала книга в чуть мятом переплете из розовой кожи. Губы против воли распылись в улыбку. Такой заботы, он не ожидал. Взяв книгу в руки, он пролистал страницы, и на стол упал сложенное и запечатанное письмо. Кир разломил печать. В слабом свете догорающей свечи, его глаза пробежали по строчкам. Послание было написано особым шифром, изобретенным во время подавления мятежа, чтобы генералы, разрозненных и разбросанных по Югу и Востоку, армий могли передавать друг другу послания, не предназначенные для чужих глазах, когда связь рухов было невозможно или неудобно использовать. Дочитав, Кир смял бумагу в руках, затем бросил ее в глиняную чашу, стоявшую на столе, и, поднеся свечу, поджег. Глядя на то, как пламя пожирает корчащуюся бумагу, он испытал облегчение, досаду и злость. Послание было от генерала Тару, руководившего тайной стражей. Он писал о том, что больше нет нужды просить у дракона-императора встать на крыло. Князь Артес предложил гениальную идею — создать иллюзию огромного дракона, летящего по небу и извергающего пламя. План сработал. Андалурцы хоть и причалили к Кархене, но почти не покидают кораблей, и, пополнив запасы, скорей всего уберутся обратно на свой затянутый туманом северный континент. Кир прекрасно помнил, что идею применить иллюзии предложил он сам, а князь Артес ее бесстыже присвоил. Хорошо было уже одно то, что им удалось припугнуть андалурцев и те будут теперь держаться подальше от Визерийской Империи. Киру все еще казалось, что с драконом-императором, что-то не так. Даже если он был настоящим драконом, а не человеком, то все равно, что-то мешало ему обратиться и принять свою истинную форму.

***

Кир думал о драконе-императоре и о том, что же не дает ему обратиться все то время, пока собирал в мешок чистые вещи, и шел затем к купальням. В Приюте Цицелии у него не было личных купален и приходилось пользоваться теми же, в которые ходили служители. Кира это не слишком смущало. Во времена военных походов и учебы в Академии он привык и не к таким неудобствам. Однако, ему почему-то не хотелось встречаться лишний раз с Фролом Зерионом, братом Коинтом, братом Сильвием и другими служителями, особенно без одежды, и потому он ходил в купальни поздно ночью, надеясь не встретить никого из знакомых. У дракона-императора разумеется была личная купальня. Пройдя по бесчисленному множеству каменных лестниц, Кир спустился в подземелья и очутился в огромной и темной пещере, освещенной светом факелов, висевших на стенах, и свечей, плавающих в специальных плошках по поверхности черной, горячей воды, занимавшего почти всю пещеру бассейна. Прямо по воде тянулась длинная ширма, которая делила купальню на женскую и мужскую половину. Обилие горячих источников в Визерийской Империи объяснялось, конечно, колдовством. Каменные и водяные колдуны, объединив свои усилия, создавали целые подземные реки, тянувшиеся и выходившие на поверхность там, где им было нужно. Сейчас, правда, чаще строили простые акведуки. Это было легче и дешевле. Опустившись по шею в горячую, чуть пахнувшую тухлым яйцом, воду, Кир едва не застонал от удовольствия. Сделав пару широких гребков, он поплыл. Из-за ширмы, доносился смех и женские голоса. Видимо, несколько припозднившихся служительниц тоже решили омыться, перед сном. Кир не обращал внимания. Он плавал, пока не заболели руки и плечи, а затем просто лег на спину, покачиваясь на воде. Если пару лет назад, кто-то сказал бы ему, что дракон-император — пустышка, и что не будет не пламени, ни крыльев, пронзающих небеса, ни трех изгибающихся змеиных голов, то он бы сделал сальто от счастья. Законы Визерийской Империи запрещали говорить вслух о драконе-императоре непочтительные вещи, но в семье Кира в самом воздухе всегда витала непокорность. Его отец был, как и он генералом на службе у Империи. Он подчинялся Совету и присягал на верность Андронику Великому, но при этом сам же его презирал. Он считал, что не может змея вечно править людьми. В укромных темных гостиных их особняка, часто собирались компании верных друзей. Лет с двенадцати, отец позволял Киру присутствовать на этих встречах. Он хлопал его тогда по плечу, и говорил, что Кир «верный человек и на него можно рассчитывать», тот тогда очень этим гордился. Друзья отца — все важные, богатые и не обделенные властью люди, любили рассуждать о судьбе Империи. Кир впитывал эти разговоры, подслушанные у людей, бывших во хмелю и долгое время в них верил. Сейчас, став взрослым человеком, Кир удивлялся тому, почему его отец с такими взглядами и с прошлым, тащившимся за ним после деда, выступившего против дракона-императора, когда тот впал в неистовство, отказался от предложения генерала Хайро присоединиться к нему. Если бы отец поддержал мятеж, то и жизнь Кира сложилась бы иначе. В то время он едва ли умел мыслить сам и во всем доверял отцу. Встань отец на сторону мятежников, и Кир последовал бы за ним без промедления. Когда генерал Хайро убил генерала Эрато и всех его офицеров, Кир в пятнадцать лет, по случайности оказался единственным, кто мог встать во главе целого войска. Незадолго до этого пришел приказ, как можно быстрее перебросить людей к Багровому ущелью. Они должны были перекрыть его, и не дать пройти по нему приближавшейся армии мятежников, которую вел один из сыновей генерала Хайро. Когда на утро после резни, Кир вернулся в лагерь, то понял, что солдаты не собираются его слушаться. Они только потешались над перепуганным мальчишкой и саботировали его приказы. Среди них было и несколько заводил, убеждавших остальных присоединиться к мятежным войскам, а Кира посадить на кол. Он отправил первым делом ферата к генералу Аркатау, чья армия стояла ближе всех, и попросил его о помощи. Ответ пришел очень скоро. Генерал с искренним сожалением сообщил, что никак не может ему посодействовать, и даже послать к нему кого-то из своих офицеров, чтобы тот принял на себя командование. Все офицеры оказались нужны ему самому. Он сообщил, что Киру надо взять командование на себя, ведь по уставу власть и ответственность переходит к нему, как к единственному выжившему офицеру. Кир считался офицером, хотя в его задачи и входило лишь подносить чаши во время собраний и чистить сапоги генералу Эрато. Теперь, он должен был перебросить войско к нужному времени к ущелью, иначе, вся стратегия пошла бы прахом. Его обвинили бы в неисполнении приказа, и казнили, а его бедная матушка осталась бы совсем одна, без мужа, сына, сбережений, опозоренная и несчастная.