Fourth of July

Did you get enough love, my little dove Он был на 7 лет его младше: пшеничные волосы, изумрудного цвета глаза, стройное и подкаченое тело, милые черты лица, порезы и разбитое сердце. Он был на 7 лет его старше: вроде рыжего цвета волосы, которые светились ярким цветом на солнечных лучах, такая же солнечная улыбка, щетина и глаза цвета арахисовой пасты, миндаля или сердца Бена, его медленно умирающего Бена. Ему было 36, когда доктора сказали, что у младшего рак лёгких. Why do you cry? Бену было 15, когда ему разбили сердце. Тогда он впервые попробовал алкоголь и сигареты. С тех пор алкоголь употреблялся реже, чем курение. Ему было 32, когда он встретил Бенджамена Харди. И столько же, когда тот свёл его с ума. Такой маленький, хрупкий, разбитый мальчик, с прекрасными блестящими глазами и добрым сердцем. Что-то в нём было такое, что притягивает, что даёт смысл жить и любить его, защищать, обнимать, успеть показать весь мир, пока тот может дышать. And I'm sorry I left, but it was for the best Вместе им было 59, когда они впервые посетили Париж. Этот город накрыл их с головой: свежий хлеб, вечерние прогулки, секс, песни, рестораны, утреннее кофе с круассаном, самолёты, улыбки, нежные поцелуи, рассветы. Как можно поверить в то, что за каких-то 5 дней в этом прекрасном городе они смогли стать друг для друга смыслом жизни? Харди было всего 30 с половинкой, когда ситуация ухудшилась. Джо никогда не оставлял его, он попросту боялся за своего мальчика, боялся оставить того даже на несколько минут. А вдруг тому станет плохо? Вдруг его сердце не выдержит? Вдруг.. Вдруг.. Вдруг. Этих "вдруг" в голове Маццело было множество, каждое из них хуже другого. Though it never felt right Ему было 37, когда он понял, что не сможет жить без Бена. Он не сможет простить себя, но сейчас Маццелло попытается сделать всё, чтобы его чудо смогло жить. Ради пшеничного мальчика он сделает всё. Джо обещал себе, что будет целовать Бена в макушку каждую ночь, пока тот сладко спит. Джо обещал, что никогда не выпустит того из объятий, не даст в обиду. Джо обещал, что заплатит любую сумму, если это будет необходимо. И Маццелло выполнял всё. Год спустя. 4 Июля. Лучи солнца пробирались сквозь палату, они ложились на мягкую кожу Джозефа, Бен поклялся, что запомнит этот момент, зафиксирует, сфотографирует и никому никогда не отдаст. Харди тяжело улыбаться, но он сделает это ради солнечного мальчика, все что в его силах, как было когда-то в силах Джо. Маццело сапел, лёжа в кресле, пока во всей больнице царица тишина, ведь на часах было около пяти утра, а Бен лишь был наблюдаем этой картины, которую они нарисовали вместе. — Джо, — мягко позвал мужчину Бен. Тот дёрнулся от неожиданности, протёр нехотя свои глаза, медленно встал с кресла и подошёл к кровати, готовый выслушать всё, что скажет парень, ведь это могут быть его последние слова. — я люблю тебя. — Вот так просто, без лишних слов. Лишь Маццелло мог понять весь смысл, скрытый в этих трёх словах, поэтому он улыбнулся, всей его нежной улыбкой, не сдержав слёз. Крохотные бусины в ту же секунду покатились по лицу вниз, стекая куда-то в пропасть между ними. Сердце болело, сжималось, было больно дышать. Джо взял руку Бена в свою, наклонившись к волосам, чтобы вдохнуть запах любимого человека и почувствовать тепло, хоть оно и медленно покидало младшего день за днём. Постояв так несколько секунд, Джозеф отстранился и поцеловал того в макушку, шепча что-то вроде «всё будет хорошо», «мы обязательно справимся». Но он чувствовал, что это был конец. И был прав. Харди не стало через 9 часов. Его маленький мальчик не справился. Джо понимал что не успел показать ему весь мир, как обещал, но точно знал, что для него миром стал он — его Бенни. My little Versailles.