Lothlórien

— Как ты могла лгать нам все это время? Я полагал, мы друзья, Гермиона… — упавший голос Гарри эхом отдавался в ее голове. Гриффиндорка еще никогда не видела в глазах друга столько презрения, обиды и злости, как в этот момент. В голосе ощущалась тоска, будто бы он потерял нечто важное уже очень давно, однако лишь сейчас это осознал. И все эти чувства были направлены на нее. Девушка сглотнула густую слюну, что стала ей поперек горла. ー однако, похоже, лишь мы считали тебя своим другом…       Дымчатая пелена застелила ее глаза, не давая рассмотреть лица стоящих напротив нее людей. Волна отчаяния накрыла с головой, не давая найти в себе силы, дабы ответить. Грейнджер копошилась в своей голове, стараясь отыскать необходимые слова, те, которые помогут оправдаться. Продолжать врать было бессмысленно. В комнате ощущался такой сильный холод, как будто где-то рядом рыскали дементоры. Тело девушки покрыл слой инея, заставляя ее содрогаться от холода. ー Я разочарован, Гермиона. Теперь тебе лучше держаться подальше от нас. ー Бесстрастный голос Рона, что был так не свойственен ему, кромсал сильнее ножа.       Было трудно поверить, что всегда радостный глас друга мог так звучать. Тело девушки подрагивало, то ли из-за холода, толи из-за тревоги. Нервно глотая слюну, которая в мгновение снова наполняла ее рот, Грейнджер чувствовала, как к горлу подступает тошнота. Остановить дрожь было не в ее силах. Тело словно совсем не слушалось. Ну же, Гермиона, скажи хоть слово! Но она лишь стояла как пригвожденная на том же месте, наблюдая, как ее друзья уходят. Гриффиндорка чувствовала себя так, словно из нее высосали все теплые эмоции, превращая в пустой сосуд. Оставляя лишь оболочку, напоминающую о былых временах.       Грейнджер срыву открыла глаза, слегка приподнявшись на локтях над своей кроватью. Нечто сдавило ее легкие, от чего было непросто сделать и вдох. Казалось, словно воздуха в этой большой комнате ей было катастрофически мало. Спокойствие, только спокойствие. Это всего лишь очередной глупый сон. Возьми себя в руки. Но тело не слушалось команд хозяйки, заставляя ту корчиться в судорогах. Потребовалось несколько минут, дабы выровнять и успокоить свое дыхание, и еще несколько, чтобы тело прекратило дрожать. Глубоким вдохом она наполнила свои легкие, будто боясь, что кто-то сейчас перекроет ей доступ до кислорода.              Нервно облизав губы несколько раз и сев на кровати, Гермиона, все еще слегка дрожа, опустила ноги на пол. Девушка на ощупь отыскала тапочки и, обув их, поднялась. Стоило лишь взвестись на ноги, как слабость в ногах заставила ее уцепиться за изголовье кровати, дабы не упасть. Лишь почувствовав, что ноги уверенно держат тело, волшебница тихо вышла из своей спальни в Хэмпстед–Гарден, осмотрела коридор и неспешно перевела взгляд на дверь напротив. Практически бесшумно открыв дверь в гостевую спальню, Грейнджер остановилась у входа, не осмеливаясь зайти внутрь комнаты без разрешения ее временной хозяйки.       В углу помещения на просторной кровати, закутавшись в одеяло, безмятежно спала Джинни. Лунный свет попадал на ее лицо отблеском. Наблюдая за мирным дремлющей подругой, Гермионе все же удалось успокоиться и отогнать мысли о кошмаре, что мучили ее уже на протяжении нескольких недель. Хотя бы кто-то из нас выспится сегодня ночью.       Появление Джинни на пороге ее дома за месяц до начала учебы было весьма неожиданным. Гермиона не ждала, что увидит подругу раньше, нежели на платформе перед Хогвартс Экспресс. Ну или, на крайний вариант, они могли случайно столкнуться с Уизлеттой в Косом переулке во время покупок. Но уж точно не застать рыжеволосую девушку летним утром на пороге своего дома. Грейнджер, что временно подрабатывала в кофейне приятеля семьи, пришлось отпроситься с работы, поставив мистера Вилла в очень неудобное положение. Могла бы хотя бы сову прислать, — подумала тогда ведьма, но все же впустила Уизли в дом.       По словам Джиневры, она больше не могла находиться среди парней, что оккупировали ее дом, и Гермиона хорошо ее понимала. Временами ей было сложно находиться в компании лишь Гарри и Рона, а в Норе, кроме этих двоих были еще и другие Уизли. Джинни объяснила свой приезд тем, что была уверенна в том, что Миона не захочет приехать к ней. Слова подруги не были лишены смысла, ведь лишь месяц назад она рассталась с Роном и еще не была готова к встрече с ним. И все же о приезде стоит извещать заранее, а не сваливаться как снег на голову в августе. На благо родители Гермионы совсем не были против того, чтобы Джинни осталась у них до конца каникул. Было бы неловко, если бы они ответили по другому. Грейнджер совсем не хотелось выставлять подругу за двери и была очень благодарна родителям за их лояльность в сложившейся ситуации. Правда, тем вечером Гермиона все же прочитала Джинни лекцию о внезапных визитах.       Губы волшебницы изогнулись в легкой улыбке, в последний раз взглянув на безмятежно дремлющую Уизлетту. Грейнджер так же тихо, как и пришла сюда, вернулась к себе в спальню. Скинув тапочки и упав на кровать, девушка перевернулась с живота на спину, поудобнее укладывая свое тело. Даже не верилось, что через несколько часов она снова вернется в Хогвартс. В безопасный и спокойный, как никогда раньше, Хогвартс. Наконец-то не придется беспокоиться об опасностях, что поджидали их все эти годы. Как-никак весь этот кошмар закончился еще два месяца назад. Пришлось потратить немало сил, дабы избежать предначертанной им судьбы. Так что Гермиона считала, что наконец-то заслужила безмятежной школьной жизни без опасных приключений.       Потупив взгляд в потолок, девушка пыталась остановить нарастающее внутри волнение.       Чего-чего а вот спокойствия ей в жизни очень не хватало. Грейнджер просто мечтала о жизни без приключений, где не нужно думать о том, как спасти мир от темного волшебника и следить за тем, чтобы друзья не по убивались сами. Рон и Гарри были прекрасными людьми, но довольно безрассудными, из-за чего временами она чувствовала себя их мамочкой.       Закрыв глаза, Гермиона позволила себе окунуться в воспоминания двух годовой давности. Тогда опасность только приблизилась к их троице. В тот момент, где гриффиндорке пришлось принять важнейшее в своей жизни решение.

***

      Несколько минут назад закончилось приветствие в Большом Зале, а вместе с ним и открытие Кубка Чемпионов. Вот так, в один вечер сбылось все то, о чем Гермиона старалась не думать несколько последних недель или, возможно месяцев.       Стук каблуков звучал весьма громко в пустующем коридоре, эхом раздаваясь в голове, мешая сконцентрироваться на мыслях. Нужно было взвесить все еще раз. Возможно, это не лучшее решение действовать в порыве эмоций. И может лучше отсрочить это до завтра. Ну… или пока не уверюсь в том, что это точно правильное решение.        Нет. У тебя нет времени. Больше нет. Либо сейчас, либо никогда.       Гермиона застопорилась, увидев перед собой каменную статую. Вздох вырвался из ее губ, когда она обернулась, посмотрев туда, откуда пришла. Холодный ветер гулял коридорами замка, ударяя в пылающее лицо, являясь причиной появления мурашек на ее теле.       Никогда раньше путь от Большого Зала до Башни Директора не был таким быстрым. Грейнджер соврала друзьям, сказав, что пойдет в библиотеку, и это ей совсем не нравилось. Она не любила врать, особенно друзьям, но сейчас, стоя здесь, понимала: если сейчас произнесет пароль и войдет в кабинет директора, придется много врать.       Опустив взгляд, гриффиндорка наконец-то разжала кулаки, сжимающие мантию. Девушка поспешно вытерла влажные от пота руки об темную ткань мантии. Еще ничего не сделала, а уже так нервничаю. Нужно взять себя в руки. <i>Не хватает только свалиться в обморок перед директором Дамблдором, – тараторил взволнованный голос внутри ее головы. — Глиссео, — достав палочку, она придушенно произнесла заклинание, а затем сунула древко в задний карман брюк. Слегка дрожащей рукой волшебница заправила выбившуюся прядь волос за ухо, посмотрев на статую снова. Сейчас или никогда. — Кислотные шипучки.       Гриффиндорка встала на ступеньку и еще раз прокрутила все в своей голове, хотя времени для этого уже не было. Привкус метала во рту вынудил ее отпустить щеку, которую она все это время терзала зубами. Оторвав свой взгляд с туфель, когда лестница остановилась, Гермиона взглянула на двери и, не давая себе шанса на побег, постучалась. Чертовы нервы. Потерев покрасневшие костяшки, девушка закатила глаза и судорожно выдохнула. Она не планировала сделать это так громко, но уже как получилось. — Войдите, — послышался негромкий и спокойный голос Директора, по ту сторону.       Толкнув дверь, что легко открылась, девушка вошла внутрь, осматриваясь. Старого волшебника она заметила не сразу. Дамблдор стоял на втором этаже и, бесспорно, не ожидал увидеть ее здесь. Об этом говорили лишь на несколько секунд округлившиеся глаза и вопросительно поднятые брови. Мазнув языком по губам, она сжала пальцами подол мантии, ощущая, как волнение внутри нарастает. — Что привело вас, мисс Грейнджер, в мой кабинет? Неужели что-то случилось? — Безмятежно спросил директор, добродушно улыбаясь. — Ох, пока еще нет. — Слишком бодро и необдуманно ответила девушка, смотря, как Директор спускается по лестнице к ней. Его глаза вновь округляют в безмолвном изумлении, всего на несколько секунд. Стоило все же выпить Умиротворяющий бальзам или, на худой конец, ромашковый чай. — Так вы говорите, что что-то все таки должно произойти. Что же? — Деликатно спросил мужчина, жестом руки приглашая девушку сесть.       Через несколько мгновений Гермиона умостилась в большое кресло, слегка ёрзая. Нервы кололи ее, как иголки, не давая расслабится даже в таком положении. Директор разместился напротив и с неким интересом наблюдал за нервными судорогами гриффиндорки. Возьми себя в руки. Это всего лишь разговор, и перед тобой всего лишь профессор Дамблдор, а не Волан-де-Морт. Сделав глубокий вдох и выдох, ей все же удалось чуть-чуть расслабиться. — Да, все именно так, директор, – комкая в пальцах ткань мантии, ответила девушка. —Если бы, это не было столь важно, я бы не потревожила вас в такой час. И видит Мерлин, я не хотела этого говорить, но вам стоит отменить Турнир Трех Волшебников.       В дрожащем голосе Гермионы ощущалась вся ее нервозность. Метод «Вдох — Выдох» все же не очень помог. А рот еще больше наполнился кровью. Стоило ей занервничать, как она тут же начинала терзать свои щеки изнутри, и эти раны уже очень длительное время не заживали. — Что вы имеете в виду, мисс Грейнджер? Как это – отменить турнир? – Старик не понимал, о чем она говорит. Что ж, Гермиона не была удивлена, ведь примерно такой реакции и ожидала.       Раз первый шаг уже сделан и бежать уже некуда, будь что будет. Нервно теребя ткань одежды, облизывая пересохшие от волнения губы, девушка стала подбирать правильные слова. Она проводила этот диалог у себя в голове уже бесчисленное количество раз, так что это оказалось легче, чем можно было подумать. — Директор, я знаю, как это все прозвучит, но прошу, вы должны меня выслушать. Мне больше не к кому обратиться за помощью, – наконец взяла контроль над своими эмоциями гриффиндорка. Теперь ее голос звучал спокойно и размеренно, так, словно она сейчас отвечает на уроке. — На последнем этапе Турнира Том Редл вернется и заберет с собой жизнь Седрика Диггори. И я понимаю, что это звучит безумно, но вы должны поверить мне, – голос девушки дрогнул при упоминании гибели Седрика.       Сколько бы раз она не встречала Смерть в своей голове, та все еще заставляла ее ужасаться. Она не боялась Темного Лорда. Никогда не боялась. Но та война, которую он начнет, заберет слишком много жизней. И Гермиона шла сюда с одной лишь мыслью: попытаться предотвратить все это, даже если для этого придется раскрыть свой секрет.       Эмоции одна за другой сменяются на лице Директора. Его рот приоткрылся в попытке задать вопрос, но Грейнджер не дала ему перебить ее. Не в тот момент, когда удалось собрать всю свою решимость в кулаки, дабы рассказать все это. — Я провидец, директор Дамблдор! И не такой посредственный, как профессор Трелони, простите за дерзость. Я вижу будущее в своих снах. Ежедневно. Близкое или далекое – каждый, раз это что-то другое или то, что уже снилось мне раньше. Этот дар был у меня всегда, сколько я себя помню. И дело в том, что я знаю, что случится в этом году, – быстро, но внятно проговорила девушка, слегка трепещущем от переполняющих ее эмоций голосом.       Тайну, скрываемую ото всех с самого детства, было раскрыто. И она бы соврала, сказав, что это было легко. Сердце быстро отстукивало ритм, отдавая в висках, заглушая мысли в ее голове. — В этом году будет избрано не три, а четыре чемпиона: Седрика Диггори, Виктора Крама, Флёр Делакур и… Гарри Поттера. Кроме того, Кубок Чемпиона будет служить порт ключом и на последнем этапе переместит Гарри и Седрика к могиле Тома Реддла. Питтер Петтигрю проведет ритуал воскрешения, а так же убьет Седрика.       Гермиона тяжело вздохнула и на секунду прикрыла глаза, что сильно пекли. Кажется, она даже не моргала, пока все это рассказывала. Снова мазнув языком по сухим и уже слегка опухшим от терзаний губам, девушка осмотрела стол. В горле сильно пересохло, но на благо рядом с ней стоял кувшин с водой. Воспользовавшись минутным замешательством Директора, который, по всей видимости, пытался переварить все сказанное ею раньше, дрожащими руками она взяла кувшин и налила в стакан воды, осушив его в несколько глотков. Поставив кубок на стол напротив себя, она выдохнула.       Внутри будто опустело, стоило ей сказать то, о чем она еще никогда никому не говорила. Сложно держать в себе такие тайны.       Посмотрев в глаза директора, что, кажется, уже закончил свои размышления, Гермиона нервно заправила прядь волос за ухо. — То есть вы хотите сказать, что Кубок Огня выберет Гарри Поттера, которому еще не исполнилось 17 лет? Я правильно понял ваши слова? — Да, все именно так. В Кубок его имя кинет Барти Крауч-младший который уже сегодня пробрался в Хогвартс под обликом Аластора Грюма. — Вы хотите сказать, что в школу пробрался Пожиратель смерти? – Глаза директора сильно округлились. Что ж, наверное, если бы ей такое сказали, она бы тоже не поверила. Грейнджер лишь кратко кивнула в ответ. — Это сильное заявление Гермиона.       Директор Дамблдор снял свои очки и потер переносицу. Это звучало безумно, ведь Хогвартс, одно из самого защищенных мест в магической Англии, и вот так просто сюда никто не мог проникнуть. Было не удивительно, что в ее слова все труднее и труднее поверить. Гермиона снова стала нервничать, думая, что Дамблдор после таких заявлений может просто вышвырнуть ее из школы. — И что Поттер не то, что не пострадает во время выполнения этих крайне опасных заданий, но еще и придет к кубку вместе с мистером Дигори? — Ну… Не то, чтобы я хвасталась, но Гарри не просто пройдет эти этапы, а еще и с очень хорошими результатами… — Слегка вздернув подбородок, проговорила Гермиона, будто в этом была ее заслуга. Но, осознав, что разговор идет не в то русло, быстро переключилась, сев ровно. — Да, к Кубку они придут почти одновременно. — А еще Кубок окажется порталом к кладбищу, где их будет ждать Волан-де-Морт и… — Питтер Петтигрю… — Да, и Питер Петтигрю, который убивает Седрика Дигори и подсобляет Тому Реддлу возродиться? – Гермиона лишь кратко кивает в ответ на вопрос Директора. Она видела в его глазах неверие. И это было не странно. Если бы к ней вечером приперся кто-то и стал рассказывать такие вещи, она бы, несомненно, сочла его сумасшедшим. — А все это вы знаете, потому что вы провидец. — Директор, я знаю, как это… — Это звучит безумно, мисс Гермиона Грейнджер! – Слегка вскрикивая, произнес директор. Что ж, она была готова услышать такое. Было верхом идиотизма думать, что он мне поверит. — И, по правде говоря, слишком безумно, чтобы быть враньем. Но вы должны понимать, я не могу поверить вам лишь на слова, — четко проговорил Даблдор.       Если он все же поверит мне, удостовериться как то в том, что я не лгу, то поможет спасти Дигори. И не только его. Что-то теплое наполнило ее грудь, помогая успокоиться и наконец-то прекратить терзать зубами свою ротовую полость.       Директор резко поднялся со своего места, и Грейнджер не заметила, как вскочила со своего следом. Мужчина расхаживал туда-сюда по кабинету, сосредоточенно размышляя о чем-то. Все, что оставалось гриффиндорке, это молча стоять и наблюдать. Дамблдор остановился неожиданно, так же как и поднялся, от чего девушка слегка вздрогнула. В несколько шагов преодолев расстояние между ними, профессор остановился буквально в метре от ждущей хоть какого-то решения волшебницы. — Уже поздно, мисс Гермиона, и вам пора отправляться в свою гостиную. – Размеренный и спокойный голос волшебника вселял в нее спокойствие. — Но перед этим мы поступим вот так: я подожду до дня, когда Кубок выберет своих чемпионов, и если ваши слова сбудутся, мы вернемся к этому разговору снова. До этого момента я не стану верить в ваши слова, и уж тем более не стану ничего делать. А теперь отправляйтесь к себе. — Махнув рукой в сторону двери прогорил Дамблдор.       Он был спокойным, и, кажется, это спокойствие передалось ей. Теплым и дружелюбный голос директора будто укутывал в одеяло, отделяя волнение от ее тела. — Спокойной ночи, профессор Дамблдор… — слегка подражающем голосом проговорила волшебница, останавливаясь у двери. — Спокойной, мисс Грейнджер.

***

— Гермиона, просыпайся! Вставай! Я кому говорю! — возмущенный девичий крик раздался где-то у уха Гермионы, быстро выдергивая девушку из сна. — Если мы опоздаем на поезд, я скажу Макгонагалл, что в этом виновата только ты. — Можно было подумать, что Джинни пытается её не разбудить, а оглушить. Что ж, чтобы подруга не пыталась сделать у нее, это получилось.       Голова раскалывалась на две части из-за недосыпа и криков Уизли. Открыв глаза, волшебница тут же впилась взглядом в серо-голубые радужки, в которых блестели искорки. Ох, не к добру это, не к добру.