Кофе, бабочки, любовь

Дэхён был старшим. Дэхён был примером для подражания. Дэхён был лидером. Дэхён был кем-то вроде щенка, которого можно было взять на руки, покружить и поцеловать в вихрастую макушку. Поначалу Дэхёна это злило, но в конце концов он просто смирился. Смирился с тем, что Джунсо мог потрепать его по волосам проходя мимо, смирился с тем, что Ёхан мог сгрести его в объятия и приподнять так, что ноги Дэхёна болтались в воздухе, ну и что, что он был ниже, он не был самым низким, зато он был самым старшим! Он смирился с тем, что Ёнха дразнил его со снисходительной шутливостью в голосе и смирился с тем, что несмотря на то, что Сокхва был самым миленьким в группе трепать за уши все предпочитали почему-то именно Дэхёна. Дэхён смирился со всем, кроме привычки Донхана целовать его в шею и щеки в самые неожиданные моменты, подхватывать на руки, когда Дэхён просто шел за едой в кухню, и с размаху садиться к нему на колени когда Дэхён просто смотрел телевизор в общей гостиной. Дэхён готов был выть от возмущения, кричать на Донхана, требовать, чтобы он прекратил так делать и отвешивать ему затрещину всякий раз, когда он вытворял подобное, потому что кроме того, что все эти действия младшего Дэхёна смущали и нервировали… Кроме всех этих эмоций, которые он испытывал, когда Донхан уделял ему подобного рода внимание, Дэхён испытывал и иные чувства, которые сложно было назвать негативными или неприятными… Скорее Дэхёна это смущало. Это заставляло его затихать в руках Донхана и сжимать губы в сдержанной улыбке до тех пор, пока Донхан не прекратит лезть к нему. Жмуриться, ожидая когда губы Донхана мазнут по его шее нашептывая разную чушь или игривые признания в любви, только лишь дружеские! Которые заставляли их одногруппников покатываться со смеху, в то время как Дэхён ерзал в объятиях Донхана обуреваемый потребностью поскорее высвободиться или желанием остаться стоять так подольше… Дэхён был старшим, но рядом с Донханом он отчего-то чувствовал себя нерешительным и робким, и Донхан был единственным… Единственным, с кем Дэхёну было ни капельки не стыдно быть и нерешительным и даже робким. Все эти чувства заставляли Дэхёна паниковать всякий раз, когда Донхан оказывался в поле его видимости, а иногда даже сердиться, когда курс младшего вдруг пролегал мимо него и тот начинал играть и резвиться, например, с Ёханом. Нет, конечно же, Дэхён не ревновал, вот еще, они были одногруппниками и не более того, даже если Донхан и признавался ему в любви по три раза в сутки, Донхан был добрым и он любил и ценил всех своих одногруппников, и всем уделял внимание так или иначе, он был тем, про которого можно было сказать: «человек, объединивший их», и Дэхёна это злило еще больше, потому что он был лидером и он должен был быть этим человеком, но Донхан умудрялся быть тем, на кого смотрели все остальные младшие и сам Дэхён. Но именно Дэхёну Донхан признавался, пусть и дружески, в любви по три раза на день. — Мы с Джунсо пойдем в парикмахерскую, — сообщил утром в среду Сокхва, когда четверо из них сели завтракать рисовой кашей быстрого приготовления. Ёнха помахал в воздухе ложкой в знак того, что услышал их, Дэхён спросил, разводя кашу горячей водой из чайника: — Менеджер сказал тебе подстричься? — Нет, но мне нужно подкрасить корни, — Сокхва указал пальцем на темную полоску вдоль кожи головы, отделяющую желтоватый блонд, — Джунсо сходит со мной за компанию, чтобы мне не было скучно. А потом мы поедим в торговом центре, раз уж сегодня выходной. — Подождите меня, — сказал им Ёнха, — я доеду с вами на такси до спортзала. Ёхан тоже хотел пойти, но если он не проснется сейчас, то я поеду без него. — Вы что, все уходите? — осведомился немного нервно Дэхён. В отличии от ребят у него планов на внезапный выходной не было никаких — в зал идти ему не хотелось, волосы у него были черными и в покраске не нуждались, и даже репетировать им было нечего — они только что закончили продвижение альбома, так что сейчас в их жизнях наступило некоторое затишье. — Донхан-хён остается, — хмыкнул Ёнха и не преминул поддразнить старшего с той снисходительностью в голосе, с которой всегда это делал: — если он начнет признаваться тебе в любви скажи ему, чтобы подождал до того момента, пока мы не вернемся. В последние дни мне немного грустно, так что это поднимет мне настроение. Сокхва кашлянул в кулак, скрывая смешок, а Дэхён потрепал Ёнха за щеку, заставив того ойкнуть и начать возмущаться. — Ты не боишься, что я отомщу тебе в самый неподходящий для тебя момент? — спросил он с некоторой агрессией в голосе. Ёнха потер покрасневшую щеку. — Ладно-ладно, — сказал он примирительно, — можете признаваться друг другу в любви когда захотите. Сокхва захохотал, заставив подбородок Дэхёна нервно дернуться и завтрак они закончили поспешно и давясь от смеха над помрачневшим старшим. К девяти часам общежитие опустело и эта пустынная тишина окончательно вогнала Дэхёна в состояние меланхолии, обычно ему не свойственной и оттого еще более гадкой, по его собственному, внутреннему ощущению. Чтобы избавиться от этого чувства он старательно посмотрел дурацкие и совершенно глупые видеоролики в сети, минут десять почитал книгу, но потом ему надоело это занятие, списался с несколькими друзьями с предложением встретиться, но каждый ответил ему отказом — была середина недели и все они были заняты или на работе или на учебе. Полчаса Дэхён проторчал в ванной и еще пятнадцать минут около ванной, налепив на лицо маску, чего не делал уже давно. Потом еще минут тридцать примерял, что бы надеть сегодня, но в конце концов надел простые черные спортивные брюки и старый серый свитшот с пятном от вина на манжете, которое почти не было видно, если немного подтянуть рукав, рассудив, что раз уж сегодня выходной и единственным его маршрутом может быть торговый центр неподалеку и кофейня в одном квартале от общежития, то и одеваться особо нет нужды. Часов в одиннадцать свершилось то, что заставило его нервно сглотнуть и пожалеть о своем ленивом утреннем времяпровождении, потому что в кухню, где Дэхён заваривал для себя уже третью кружку кофе зашел Донхан, умытый, но все еще сонный, в пижамных штанах и в футболке, покрытой россыпью брызг от воды, которые попали туда в момент умывания. Он улыбнулся ему и сказал: — Доброе утро, Дэнччи-хён. Дэхён одновременно разозлился и обрадовался, при этом губы его расплылись в присущей ему сжатой улыбке, которую он не смог сдержать. — Доброе утро, — ответил он удивительно вежливо и почти учтиво, отступая от чайника, позволяя Донхану подойти к кухонному столу, но Донхан подошел к нему, уткнулся ему подбородком в плечо, заставив Дэхёна привычно оцепенеть в ожидании, когда этот ласковый жест завершится, отстранился и попросил: — Сделай и мне кофе, пожалуйста. И Дэхён негнущимися пальцами потянулся за банкой. К счастью, она не разбилась. Донхан замел рассыпавшийся кофе на совок, выкинул в мусор и сказал миролюбиво, глядя на пребывающего в замешательстве старшего: — Не страшно, я выпью горячей воды. Давай сходим в магазин за продуктами сегодня? У нас почти закончился рамён. — Давай, — согласился послушно Дэхён, хотя совсем не хотел соглашаться. Донхан завтракал, а Дэхён просто сидел рядом, потому что уйти ему показалось невежливым, тем более у него не было убедительной причины для ухода, и он явно не мог признаться в том, что всякий раз, когда Донхан смотрел или трогал его, а это происходило немыслимо часто в последнее время, у Дэхёна внутри начиналась настоящая паника. Он всякий раз цепенел, а когда Донхан целовал его в шею или обнимал — идиотски хихикал себе под нос и никак не мог с этим справиться. Тем более когда они оставались наедине. Донхан вымыл тарелку и чашку, вымыл руки, обогнул стол, прихватил старшего поперек талии и снова сделал это: поцеловал в щеку и сказал: — Я люблю тебя, хён. Снова дружески, но тот факт, что он говорил это только Дэхёну, ладно, не только ему, но чаще всего ему, вновь заставило Дэхёна застыть и улыбнуться сжатыми губами в ответ на это признание. Он дождался, пока Донхан переоденется, хотя и не хотел ждать и пошел с ним в магазин за продуктами, хоть и не очень хотел идти. Они притащили в общежитие четыре полных пакета еды, которой хватило бы на неделю для всех шестерых, убрали её в шкафчики и в холодильник, и Дэхён с облегчением сказал: — Мне пора. — Куда ты? — нахмурился Донхан стоя в проходе, не специально, но, тем не менее, перегораживая старшему выход. — В парикмахерскую, — брякнул Дэхён первое, что пришло ему в голову. Донхан улыбнулся ему лучезарно. — Я схожу с тобой, — сказал он добродушно, — как раз нужно подстричь кончики. — Нет-нет, — поспешно исправился в собственной лжи Дэхён, — перед этим мне нужно зайти и забрать мой заказ из интернет-магазина, придется сделать приличный крюк. — Мне не сложно сходить с тобой, — пожал плечами Донхан, — все равно сегодня выходной. — Боже, — простонал Дэхён не зная, какую ложь еще придумать, чтобы улизнуть подальше от младшего, при взгляде на которого у Дэхёна внутри все замирало, — кажется я перепутал дни и сегодня мне нужно к зубному. — Разве ты не был у него две недели назад? — хмыкнул Донхан подозрительно понимающе… Так, что у всегда сдержанного в подобных реакциях Дэхёна начали предательски теплеть уши. — Нужно сходить еще разок, — пробормотал он, боком протискиваясь мимо Донхана в коридор, — кажется, зуб снова болит. Кажется я чувствую его, когда ем горячее, это не хорошо. Наверное, пломба вывалилась или что-то вроде того. — Дай я посмотрю, — предложил Донхан, делая шаг к нему, и его слова звучали уже как издевка, а не как забота, — Дэнччи-хён, открой рот. — Вот еще! — огрызнулся Дэхён, ужом проползая под чужой рукой вдоль дверного косяка. — С чего это я должен показывать тебе свой рот, ты что, врач? Отстань, я уже очень тороплюсь и опаздываю. — Опаздываешь к парикмахеру, стоматологу или за интернет-заказом? — невинно уточнил Донхан, не давая Дэхёну ступить ни шага в сторону спасительного выхода, следуя за ним буквально по-пятам. — Хён, почему у меня такое ощущение, что ты хочешь от меня удрать? Я что-то делаю не так? — Ты все делаешь правильно, — поспешно заверил его Дэхён, которого столь рьяная настойчивость младшего буквально выбила из равновесия, — Донхан-и, разве ты когда-то что-то делал не правильно? Ты очень хороший и ответственный человек, я бесконечно ценю твою заботу… Ладонь Донхана уперлась в стену около головы Дэхёна, преграждая путь к дальнейшему бегству. — Тогда, что будет, хён… — сказал он немного робко, подобная робость была Донхану несвойственна, поэтому Дэхён запаниковал еще сильнее, — если я… сделаю что-нибудь, пока мы наедине… Например… Поцелую тебя. Это тоже будет правильно? Дэхён зажмурился, не решаясь поверить в то, что слышал, и вдруг с ужасом понял, что краснеет так, как не краснел еще никогда… И краснота эта была вызвана не гневом или отвращением… А смущенным принятием. Когда он открыл глаза внутри у него все кричало: «Нет, это неправильно!», но губы его разомкнулись давая молчаливое согласие и когда Донхан склонился к нему, Дэхён почувствовал вдруг, как кружится у него голова и как земля уходит из-под его ног. Донхан обнял его достаточно мягко, чтобы у Дэхёна был шанс отстраниться, но он этого не сделал. Он разомкнул губы и ответил на поцелуй чувствуя и головокружение, и дурацких бабочек и все остальное, что он видел в дорамах и от чего всегда воротил нос, но сейчас ему совсем не хотелось воротить нос или отталкивать младшего, чьи губы касались его губ, и чьи руки обвивали его талию. Дэхён отпихнул его, когда в легких начало гореть из-за недостатка кислорода, но не слишком сильно, оставшись в чужих объятиях. — Может быть, твой зуб не настолько сильно болит, чтобы идти сегодня к врачу? — спросил его тихо Донхан и в глазах его было столько тепла и надежды, что Дэхён почувствовал, как в животе у него все начинает ныть от приятного чувства волнения. — Может быть, — вздохнул он согласно, закинул руки младшему на плечи и потянулся, чтобы поцеловать.