Со стороны

— Два самых влиятельных человека в Мондштадте заходят в бар… Это звучит как начало шутки. Но это было произнесено так тихо, как будто про себя, и когда Эрен поднимает глаза, там только Чарльз, полирующий стакан в своих руках, снова и снова. — Что? — спрашивает он. Чарльз поднимает взгляд. — Что? Освежить напиток? — Э, нет, просто… — Эрен смотрит на свой наполовину пустой стакан, в котором, честно говоря, уже почти растаял лед. — Вообще-то да, спасибо, — он наблюдает, как Чарльз наливает вино из одуванчиков, густое и медово-золотое, в новый бокал со свежим льдом; напиток идеально подходит для летних вечеров. Передает напиток ему через барную стойку. Маленькое солнце в хрустальном сосуде. — Просто… о чем ты говорил? — Скажи, когда? — просит Чарльз, убирая алкоголь под стойку. — Шутка, — поясняет Эрен. Он чувствует, что упирается в кирпичную стену. — Шу… нет, это не шутка. Не настоящая. Только для себя, для себя, — отвечает Чарльз с легкой улыбкой, но через мгновение уходит, чтобы проверить двух молодых парней на другом конце бара, оставляя Эрена наедине с его новым вином и новыми вопросами. Вместо этого он осматривает бар. Он был искателем приключений уже несколько лет, этого вполне достаточно, чтобы, так сказать, иметь зазубрины в своем поясе, и он прижат спиной к стене в самом конце маленького бара. В Доле ангела всегда есть люди, но помещение никогда не бывает по-настоящему упаковано так, как бывает в Хорошем охотнике. Полный, но не переполненный; здесь всегда есть место, чтобы передвигаться и видеть все вокруг. Эрен задается вопросом, не задумано ли это специально. Другая забавная вещь о Доле ангела — это ее покровитель. Господин Сайрус часто посещает это место. Так же, как и сестра Розария. И Нимрод, который, как знает Эрен, чертовски любит копить сокровища. Это эклектичная смесь людей, но у всех них есть одна общая черта — все они знают людей, которые важны по той или иной причине. Мысль о том, что он может быть одним из таких людей, вызывает прилив удовольствия — хотя это может быть уже третий бокал вина — и его смягчает кривая улыбка, которую он направляет в свой стакан. Нет, судя по всему, Эрен здесь случайно, по счастливой случайности и, скорее всего, потому, что его не заметили. Он обнаружил, что это неплохое качество для искателя приключений. Можно сделать многое, если тебя не замечают. Дело в том, что, когда Эрен осматривает помещение, он замечает двух новых посетителей, и слова Чарльза приобретают гораздо больше смысла. Капитан Кэйя, капитан кавалерии Рыцарей Фавония. И господин Дилюк, которому, между прочим, принадлежат эта самая таверна и винокурня. Какая странная пара. Честно говоря, это не самое странное — они оба важные люди в Мондштадте. Эрен не знает, зайдет ли он так далеко, чтобы сказать, что они самые могущественные люди в Мондштадте, но они, безусловно, в этой категории. С другой стороны, думает он, что прошло много времени с тех пор, как он проводил так много времени в городе. Он делает шаг назад, и размышляет, наблюдая, как Кэйя заканчивает свое пребывание в таверне. Наблюдая за ним, Эрен отмечает, что капитан, кажется, с кем-то хорошо знаком, флиртует и дразнит всех без разбора, он кладет руку на плечо каждого человека, и посетители воспринимают это как благословение, словно лорд Барбатос пришел благословить их. Дилюк сидит за угловым столиком, наклонив голову, и позволяет посетителям подойти к нему. Дихотомия. Противоположность. Один покровитель — какой-то искатель приключений, который находится там, в рядах, но Эрен не может вспомнить его имя, хоть убей, он слишком восторженно машет руками и умудряется погасить свечу. Он заканчивает свой рассказ, выглядя довольным, когда Дилюк кивает ему, и поворачивается, чтобы уйти. Эрен наблюдает, как Дилюк протягивает руку и зажигает небольшое пламя над фитилем. Свеча разгорается снова, отбрасывая глубокие тени на лицо мужчины, во впадинах под глазами и на скулах. У господина Дилюка есть Глаз Бога? И при этом элемент Пиро? Это было интересно. …как долго Эрен отсутствовал? Очевидно, Эрен не проводил достаточно времени в Мондштадте. Слишком много времени, посвященного изучению руин в Долине Гуйли и исполнения заказов в маленьких городках, таких как Спрингвейл, вывело его из цикла городской суеты. Эрен ненадолго задумывается об извилистых улочках гораздо большей гавани Ли Юэ, что классификация Мондштадта в качестве города все равно останется в силе. Кэйя возвращается к маленькому столику с Дилюком, который хмуро смотрит на Кэйю, но все равно пинает стул для него. Кэйя улыбается, обаятельно и развязно, и садится за стол. Головы двух молодых людей наклоняются в унисон, и любая информация, которую Эрен мог бы почерпнуть из их выражений, теряется. Эрен возвращается к своему напитку и к более безопасным людям для наблюдения. В баре появляется маленький бард, если лира, висящая у него за спиной, о чем-то да говорит, одетый в зеленое. — Вино из одуванчиков, пожалуйста! — говорит он, и Чарльз выполняет заказ с готовностью, которая немного шокирует. — Стоять, — раздается голос над общей толпой. — Подожди, Чарльз. Ты все еще не оплатил свой чертов счет с прошлого раза, Венти. Бард, Венти, поворачивается и улыбается Дилюку. — Позволь мне заплатить за это песней, — певуче тянет он, снимает со спины лиру и играет аккорд. Толпа поднимается на ступеньку выше, довольная идеей представления, но хмурый взгляд Дилюка мрачнеет. — Это то, что ты говорил в прошлый раз. — Я заплачу, если бард сыграет, — говорит Эрен из любопытства и своего рода извращенного желания привлечь к себе внимание после того, как его не заметили все в этом странно важном баре. Он сожалеет об этом почти сразу, когда не только Дилюк, но и Кэйя с Венти пристально смотрят на него. Венти наклоняет голову, его большие, странно светящиеся, пугающие глаза, казалось бы, смотрят в прямо душу Эрена. Напряжение спадает мгновением позже, когда бард одаривает его улыбкой, которая поражает Эрена сильнее, чем его первый стакан вина, а затем вновь поворачивается к Дилюку. — Смотри! — весело говорит он. — Мой новый любимый друг заплатит за бедного барда, чтобы я сыграл несколько мелодий. — Бездельник, — говорит Дилюк, закатывая глаза, но все равно садится обратно. Его глаза по-прежнему устремлены на Эрена, как и глаза Кэйи, который не сказал ни слова, но улыбается так, будто это лучшее, что произошло с ним за весь вечер. — Бутылку вина из одуванчиков для барда, — говорит Эрен Чарльзу, брови которого переместились к линии роста волос. — Конечно, — кивает Чарльз. — Напомни, как твое имя? Эрен игнорирует вопрос из запоздалого чувства самосохранения — не то чтобы они не могли просто пойти и посмотреть на него в гильдии, но это было принципиально. — Этого будет достаточно для нескольких песен? — спрашивает он Венти. Венти ухмыляется. — О, конечно, — отвечает он с легкостью в голосе. В нем есть что-то почти хитрое, как будто он участвует в шутке, которую никто больше не знает, но это не подло или жестоко, просто немного приятно и забавно. — Я даже приму одну или две просьбы от моего нового покровителя. Я знаю много песен. Чарльз возвращается с бутылью и стаканом и наливает Венти с искусным жестом. Венти осушает его одним глотком и передает стакан Чарльзу, который, очевидно, ожидая этого, снова наполняет его. Эрен поднимает брови и интересуется: — Ты знаешь «Не уходи»? — искатель приключений не ждет утвердительного ответа. Это старая баллада, которую ему пела его мать, и она была из… — Конечно, — кивает Венти, настраивая свою лиру. — Ты из Снежной? Эрен моргает. — Я… моя мать была, — говорит он. Венти подмигивает ему. Лира перекинута через его спину, поэтому у него две руки — одна для кувшина, другая для его стакана. В Доле ангела на самом деле нет места для развлечений, но Венти отдает должное, запрыгивая на стол, чуть не опрокидывая пустую бутыль, которую бармен еще не успел убрать. — Ради вашего удовольствия, — говорит он, оглядывая таверну, — баллада от наших соседей на севере — «Не уходи», — сказав это, он осушает второй бокал, снова выставляет лиру вперед и начинает играть. Эрен не может даже отхлебнуть из своего бокала. Венти поет идеальную снежнийскую песню, красивую, сложную и грустную, совсем не похожую на тихие напевы его матери, когда она суетилась по дому, но почему-то песня все та же. Песня заканчивается, и таверна взрывается аплодисментами. Эрен проглатывает комок в горле, и Венти снова пристально смотрит на него, стреляя в него еще одной хитрой, довольной улыбкой. Затем раздаются громкие просьбы, от застольных песен до других старых баллад. Затем дверь с грохотом открывается, и внимание отвлекается на полминуты. Венти возвращает все обратно, призывая: — Хорошо, давайте сыграем еще одну классическую песню — народную сказку о гостях из другого мира, — и сразу же его пальцы летают над лирой, что-то яркое и красивое исчезает на заднем плане, заставляя энергию в комнате вернуться к прежнему приятному гудению. Эрен, однако, наблюдает, наблюдает, как симпатичный молодой человек в иностранной одежде смущенно оглядывается, именно поэтому Эрен замечает, как Венти подмигивает ему. Над его плечом парит что-то маленькое, с белыми волосами и каким-то писклявым голосом, и Эрен думает: О, это же Путешественник. Путешественник — человек, о котором Эрен много слышал. В основном это слухи, потому что ни один человек не смог бы сделать все то, что, по слухам, делает этот маленький человек. Ему говорили, что Путешественник убил дракона. Что он может уничтожать вождей хиличурлов всего одним ударом. Что у него есть Глаз Бога Анемо, один из очень, очень редких в их мире. Ему говорили, что Путешественник знает, как пользоваться точками телепортации — те самые старые штуки, которые светятся красным и покрыты лианами, потому что магия была утрачена. Говорили, что Статуи Семерых поют ему. Говорят, что Путешественник упал со звезд. — Итэр, — приветствует Кэйя Путешественника, и впервые за весь вечер в его улыбке появляется что-то искреннее. — Хорошо, что ты вернулся в Мондштадт. Итэр, думает Эрен. Он впервые услышал, что у Путешественника есть имя. Народная песня Венти заканчивается несколькими мелодичными нотами, и он сразу же начинает одну из песен для застолья, которую начинают подпевать, заглушая любую надежду Эрена на подслушивание, поскольку атмосфера снова становится шумной. Эрен выпивает последний бокал вина, а Венти играет с толпой так же умело, как играет на лире, медленно и уверенно усмиряя пьяниц. Чарльз предупреждает о скором закрытии, и Венти осушает свой стакан и начинает извлекать что-то медленное и немного кривое. — О, боже, неудивительно, что молния и гром, — поет Венти, и у капитана Кэйи вырывается насмешка, в то время, как Дилюк сразу же ударяет его по голове, — были сделаны из разграбления Потина, — ухмылка: — парни. — Большое спасибо, мои друзья и покровители! — благодарит Венти, поправляя маленькую шляпу на голове и зачерпывая мору из пинтового стакана, который Чарльз поставил после первой песни. — Теперь вам не нужно идти домой… — Но и и здесь вы остаться не можете! — таверна подпевает как один, пьяные и полные хорошего настроения. В своем углу, незаметный и скрытный, Эрен наблюдает, как таверна медленно опустошается, люди, поддерживая друг друга, выходят на спотыкающихся ногах. Через некоторое время остается только столик в задней части зала и Эрен, допивающий последние капли вина из одуванчиков. — Хорошо, мой друг, — говорит Чарльз Эрену, — пора уходить. — В таверне еще остались люди, — говорит Эрен, указывая на маленький яркий столик в углу. Венти удалось заполучить еще один бокал вина — откуда, Эрен не знает, поскольку бутыль, которую он ему купил, давно опустела. Итэр подпирает подбородок руками, слегка улыбается, слушая, как Кэйя машет руками и что-то рассказывает. Его маленький друг испарился. Дилюк хмурится, качает головой и, похоже, опровергает каждое утверждение, которое выходит из уст Кэйи. Чарльз поворачивается, смотрит за спину. — О, я не собираюсь выгонять владельца таверны и его друзей, — говорит он, наполовину смеясь. — Я ухожу первым. Хозяин Дилюк сможет закрыться сам. С этими словами он развязывает фартук на талии и выходит из-за стойки. Так он выше, и Эрен понимает, что они действительно последние два человека в баре. Чарльз хлопает его по плечу, наполовину стаскивая со стула. Эрен идет легко. — Мы уходим, хозяин Дилюк! Кэйя поднимает руку, в уголках его рта играет улыбка. Дилюк кивает. — Хорошо, Чарльз. Спасибо за твою работу сегодня вечером. Венти машет еще одним бокалом вина — человек должен быть на шесть листов ветру, но он выглядит почти пугающе трезвым, если не немного на веселе. — Спасибо, мой покровитель! Надеюсь скоро снова спеть для тебя баллады! Эрен чувствует жар полупьяного румянца на своих щеках, и Путешественник — Итэр — наклоняет к нему голову, и впервые смотрит на него. Эрен, которого всегда упускают из виду, чувствует этот пристальный взгляд, как удар молнии в сердце, и чувствует, как холод пробегает по его спине. Он слабо поднимает руку в ответ, более чем рад, что Чарльз вывел его из таверны. Когда дверь за ним закрывается, он слышит, как Кэйя говорит: — Итак, маленький лорд и маленькая птичка, что же вы нам принесли… Дверь закрывается с тяжелой окончательностью, и остаются только звуки ночного Мондштадта, слабая болтовня и вездесущий ветер. Эрен смотрит на Чарльза. — Кто это? — спрашивает искатель приключений. — Путешественник? — уточняет Чарльз, удивленный. — Он хороший парень, хотя и немного странный. Всегда готов выполнить случайную работу или поручение. Милый мальчик. Не знаю, как он связался с этой компанией. — Он… — начинает Эрен, останавливая слова, прежде чем те могут сорваться с его губ. — Он что...? — Неважно, — говорит Эрен. — Просто подумал, что он на кого-то похож, вот и все. Чарльз смеется, говорит что-то о том, что не многие люди так выглядят, но внимание Эрена привлекает плакат на вывеске возле доли Ангела. Разыскиваем пропавшую молодую девушку. Имеет светлые волосы, носит экзотическую одежду. Любая информация/помощь… Эрен сглатывает, думает о неестественном свечении глаз Венти, о каждом изображении лорда Барбатоса, которое он когда-либо видел, о том факте, что у Путешественника не было Глаза Бога, о том, как сузились его золотые глаза, и Эрен подумал. Тот не человек… И он дрожит. — Что собираешься делать дальше? — спрашивает Чарльз, когда они уходят. Эрен смотрит на небо, усеянное тысячами и тысячами звезд. — Думаю, что вернусь к руинам долины Гуйли, — отвечает он, — в Ли Юэ. Может быть, посещу несколько концертов в гавани Ли Юэ. Вдали от Мондштадта и богов, которые ходят по мощеным улицам, не говорит он. Конечно, в следующем месяце, когда он находится в гавани Ли Юэ, совершая поставку, Рекс Ляпис падает с неба мертвым, и это действительно становится спорным вопросом.